Дожить до рассвета

      В глотке спирает, воздух рывками, с удушливым хрипом покидает лёгкие, только чтобы позволить новой порции прохладного кислорода тут же хлынуть в разгоряченное горло. Конечности едва слушаются, а на лодыжки будто повесили кандалы. Он не сможет так ещё долго, он не сможет..       ...Позади раздается булькающий полурев, и Джордж понимает: боже, нет-нет, он должен, просто обязан сделать это!..       Бок нещадно жжёт, будто где-то под ребрами в его теле осиный рой устроил вечеринку, и тысячи острейших жал впиваются куда-то в районе печени. В голове туман, тошнота накатывает волнами, и он не чувствует сбитых ног. Рубашка вымокла от пота и липнет к телу.       Каждый раз, когда ноги Джорджа подводят его и он оступается о неудачно подвернувшийся под кроссовки камень, парень мысленно прощается с жизнью. Он безоружен, беспомощен, словно заяц, затравленный сворой прытких гончих.       И не то, чтобы живая мертвечина была очень резвой, но настойчивости им точно не занимать. Твари выслеживают его на протяжении последних нескольких часов, не позволяя передышек, неотрывно следуя по пятам. Но каким образом им удается..?       Хотя, если в результате очередной мутации те приобрели обостренный нюх, то Джордж уверен: животным страхом от него сейчас разит за километр.       Лучше бы он не сувался на улицу. Лучше бы не делал ни шага за порог. Консерв в отеле хватило бы ещё дня на четыре, так на кой черт он стал строить из себя героя какого-то постапокалиптического фильма. Зачем идёт на такой идиотский риск? Отсиделся бы в углу комнаты и дождался бы прибытия помощи..       Однако в глубине души Джордж понимает: помощь не придёт. Это некогда в прошлом процветающее место, сейчас - затхлое, гиблое, разоренное, и едва ли в Нью-Йорке вообще знают, что в небольшом городке на окраине Флориды кто-то выжил.       Он вбегает в один из небольших переулков, довольно старый судя по архитектуре и тяжело приваливается к бетонной стене. Железными прутьями сжимает лёгкие, а в голове будто бьёт набатом. Джордж опускает голову, чувствует, как глаза предательски щиплет - это напрашиваются слезы. Но вот ему кажется, будто что-то мелькает зелёным вон там, на другом конце улицы, возле магазина, и парень вскидывает голову. Или показалось..?       Однако уже в следующее мгновение его перекашивает в морозящем ужасе.       Из-за поворота показывается облысевшее, бледно-серое существо. Его глазные яблоки не двигаются, а потому оно ведёт одеревеневшей шеей, разыскивая что-то. Или кого-то. И когда взгляды, – тупой, опустошенный взгляд твари и затравленный, объятый страхом Джорджа, – пересекаются, то клокочущий, омерзительный рев заставляет его сорваться с места вновь.       Он продолжает рваться вперёд, несмотря на то что все мышцы сводит судорогой, а конечности практически не слушаются. За спиной он слышит неровный топот, кажется, даже нескольких пар ног, но он не оглянется. Джордж боится, что последним, что он увидит в этой жизни будут разорванные, покрытые запекшейся кровью пасти и лохмотья грязных одежд.       Метрах в пятидесяти впереди парень замечает приоткрытую, железную дверь подъезда – и что-то в его груди на последнем издыхании гулко подпрыгивает раненой птицей, вспыхивает загоревшейся надеждой..       Чтобы в следующую секунду разбиться, когда ноги оступаются, а колени на огромной скорости врезаются в щербатый асфальт. Кожа, словно под наждачкой, послушно рвется, расходясь с обжегающей болью, и Джордж валится на плечо, прикладывается о твердую поверхность земли, не удержав пронзительного вскрика.       Он попытается подняться, но сведённые судорогой и сухой болью мышцы не смогут помочь своему обладателю. Джордж стонет, скуля от отчаяния. Переворачивается, упирается лбом в нагретую поверхность асфальта. Свинцовой тяжестью на его плечи опускается смирение, ставя точку на любых попытках подняться и хотя бы попытаться ухватиться за нитку ускользающей жизни. Кажется, он даже чувствует тошнотворный смрад приближающегося к нему создания. И единственное, что делает парень – сжимается в комок, подбирая ободранные колени, запуская дрожащие, сведённые болью пальцы в спутанные волосы. Джордж слышит собственное дыхание – на удивление ровное, и тогда он... Грохот!       Его барабанные перепонки, кажется, готовы разорваться, спину окрапляет холодная влага, а в ушах расходится белый шум, оглушив и окончательно пригвоздив к земле.       Что за..?       Что произошло?..       Он не смеет пошевелиться, оставаясь на своем месте, сжимаясь лишь сильнее, жмурясь до искр под веками, стараясь скрыться от всего мира, провалиться под твердь земли.       Проходит минута. Кажется, даже две. Первыми возвращаются звуки – он слышит собственное бешеное сердцебиение, а после – сбитое дыхание. Ощущает, как по виску сбегает крупная капля пота, а потом...       — Живой?       С секунду Джордж думает, что тронулся умом. Он понятия не имеет, откуда его тело ещё берет силы, когда ошпаренно переворачивается на спину, шипит от боли, пронзившей содранные в кровь колени и плечо, но заставляет себя разлепить влажные ресницы. Кажется, он таки дал волю слезам, но едва ли сейчас его это вообще волнует. Соображает Джордж ещё туго, но на затворках сознания бьётся мысль, что он спасся, боже, и он здесь не один..?       Несмотря на то, что лицо незнакомца сокрыто под маской, по уверенной походке и расчётливым движениям он безошибочно понимает – перед ним и впрямь человек, и Джордж огромным усилием воли подавляет в себе истошный вопль радости. Вместо этого он собирает остатки самообладания и заставляет себя хотя бы оглядеть пришельца.       Разношенное, трепаное зелёное худи, поверх которого небрежно накинута черная жилетка. На поясе грязных камуфлированных брезентовых штанов надёжно закреплена сумка с множеством карманов. Темные поножи сжимают его голени; Джордж бросает взгляд выше: под натянутым капюшоном – странноватая маска. Но больше всего привлекает внимание нечто другое – в крепких руках незнакомца черной сталью отливает АКС*.       Джордж догадывается сам – бросает взгляд в сторону и видит менее, чем в метре от себя распластавшееся тело окончательно мертвеца. Его шея размозжена, а асфальт окропляет темная, густая жидкость.       Джордж настолько шокирован всем и сразу, что его даже не ведёт от увиденного – содранные пальцы тщетно цепляются за поверхность асфальта и он пытается подняться, подоспеть к остановившемуся в десятке метров от себя спасителю.       — Господи боже, ты.. Боже, я так страшно рад, что ты..       — Иммунитет?       — Клянусь, я не знаю, как благодарить тебя..       — У тебя есть иммунитет?       — Я не знаю, что бы было со мной, я н-не.. Не знаю кто ты, но..       Уши взрываются болью, Джордж подпрыгивает на месте, когда воздух вновь взрезает громовая трель. В асфальт совсем недалеко вгрызается автоматная очередь, выбивая каменистые крошки.       Джордж осознает с задержкой. Его виски пульсируют, эмоции слишком быстро сменяют друг друга, пытаясь взять верх одна над другой, когда незнакомец вопрошает в очередной раз:       — Ты имеешь иммунитет, парень?       Джордж мигает, в ужасе вглядываясь в "лицо" человека перед собой. Скупая, полустершаяся улыбка смотрит на него абсолютно равнодушно. Джордж соображает слишком медленно, пусть по организму и расходится бешеная доля адреналина: кажется, он слышит тяжёлый вздох перед тем, как руки "спасителя" направляют темное дуло в его сторону, и..       — Да!       Его собственный голос звучит как умоляющий писк. Зрачки расширены до того сильно, что едва ли не целиком перекрывают радужку, а губа заходится в неконтролируемой дрожи.       — Что?       Руки человека в зелёной худи опускаются, и теперь Джордж точно слышит судорожный выдох. Он желает только об одном – дожить до завтра.       — Вот же.. Черт. Пойдем со мной.       В несколько шагов незнакомец сокращает расстояние между ними.       Джордж дрожаще берется за протянутую ему мозолистую руку. И умоляет всех богов, чтобы после всего, что произошло,

его ложь его не сгубила.