Наше лето

      Было около четырех утра, когда Антон решил выйти на свежий воздух. После полдника, как и после ужина они с Димкой развлекали детей, как могли, придумывая различные игры. А перед отбоем Софи, которая не отходила от парня дальше двух метров, предложила почитать перед сном «Карлсон, который живет на крыше».       Ребята решили разнообразить чтиво, и разыграли мини-сценку. Димка очень похоже изображал пузатика с пропеллером, который баловался плюшками и не понимал, где же у человека в телевизоре ноги, и как он поместился в этот маленький ящик. Антон же в роли Малыша, прекрасно полетал у друга на спине. Теперь этот самый друг спал беспробудным сном, а Шастун как ответственный парень бдел, не смыкая глаз.       В данный момент парень стоял за углом корпуса и курил. Он дико хотел спать, но совесть не позволяла ему разбудить крепко спящего товарища. Уже начало светать, птицы вовсю пели свои песни, на траве виднелись капельки росы, а в воздухе постепенно появлялась туманная дымка.       Антон, стоя в одной футболке, зябко поежился, делая очередную тяжку. Он настолько глубоко ушел в свои мысли, что не услышал приближающиеся шаги. Буквально через несколько секунд его грубо хватают за плечо, поворачивая лицом, и отнимают недокуренную сигарету. — Шастун! Какого хрена ты делаешь?! — парень натыкается на злой взгляд, не предвещающий ничего хорошего. Радужка глаз вожатого своим цветом сейчас напоминала бушующий океан, в котором Антон тонул, не желая даже предпринимать попыток к спасению. Мужчина, не получив ответа, повторил вопрос, тем самым заставляя парня вернуться в реальность. — А разве не видно? Курю — пожал он плечами, понимая, что отговорки совершенно не к чему. — Это я уже понял! Я спрашиваю, какого черта ты куришь на территории лагеря? Разве я не ясно выразился по поводу сигарет и алкоголя? — Бля, давайте сделаем вид, что вы ничего не видели, а я постараюсь больше не попадаться вам на глаза за этим делом? — Шастун, а ты не ахуел ли? — округлил глаза Попов, такой наглости можно было только позавидовать. — Ну да, так-то ахуел — согласился Антон, опуская глаза в пол. — Сигареты. — Ась? — Сигареты сюда! — потребовал брюнет. Антон нехотя достал заветную пачку, и с прискорбием вложил ее в протянутую ладонь. — Еще есть? — парень отрицательно покачал головой. Его настроение упало ниже плинтуса, потому что понимал, что без спасательного никотинового яда он не вывезет оставшиеся двадцать семь дней своего существования в этом детском лагере.       Не говоря ни слова, Антон двинулся к дверям корпуса, но вопрос, прилетевший в спину заставил его остановиться и развернуться лицом к говорящему. — Зачем ты куришь? Ты ведь знаешь, что это вредно? — Ага! Минздрав предупредил! — Я серьезно, зачем губить себе здоровье этой химией? — Да благодаря этой химии я пережил столько дерьма в своей гребаной жизни! Именно эта ебаная химия, которой я травлю свой организм изо дня в день, вытаскивает меня из моих ебаных мыслей, заставляет существовать и мириться с происходящим вокруг пиздецом! — прошипел парень. Лицо его раскраснелось, глаза метали молнии, а руки, автоматические сжатые в кулаки, мелко тряслись. — Извини, я не знал, что… — Нет! Не надо этой херни! Вы спросили — я ответил. Закрыли тему! — Почему ты не можешь спокойно поговорить?! — Да потому что, такие как вы, вечно лезете, куда не просят со своей помощью и жалостью — всплеснул он руками, закатывая глаза — мне не нужно ни того, ни другого. Один помог уже, и теперь я здесь. Еще и без сиг. — Антон вздохнул, успокаиваясь. После такой вспышки сил злиться на кого-либо просто не осталось. — Пиздец. — Я, кажется, тебя предупреждал по поводу мата! — А хороший полицейский придет? — Не понял… — Ну Арсений Сергеевич, — проскулил парень, — вы уже минут пять выговариваете мне, какой я нехороший человек. Может, смените роль плохого копа на хорошего? А то я устал — брови Попова поползли вверх от услышанного. — Шастун, ты такой… — Какой? — Балбес ты, вот ты кто! — Не мы такие — жизнь такая, — зевая ответил парень, прикрывая рот ладошкой. — Не выспался? — поинтересовался вожатый, наблюдая, как парень легонько похлопывает себя по щекам, прогоняя сонливость. — А я и не ложился. Не хотел Димку будить. Хотя его разбудить — это надо постараться… — Ну точно балбес… — усмехнулся Арсений, — давай-ка пойдем, тебе надо поспать, — решил он, подталкивая полусонного парня по направлению к третьему корпусу. — А дети? — Я присмотрю, а через два часа уже Юлия Викторовна приедет. — А Поз? — И за ним тоже присмотрю, — ласково улыбнулся мужчина. Парень кивнул, и Арсений надеялся, что он, наконец, уйдет спать, но… — А вы? Вам тоже надо поспать, вы же спали от силы четыре часа… — Я сегодня дежурный, вместо Юлии Викторовны как раз. Поэтому мне надо сначала проверить, не проснулся ли кто. — Хорошо, идемте, я как раз вспомнил, что оставил телефон в комнате Софи. Арсений только покачал головой, не пытаясь, переубедить парня отправится спать без телефона. Они вместе прошлись по двум корпусам, проверяя спящих ребят, после чего отправились в свой. — Арсений Сергеевич, — подал голос Шастун, — вы простите меня, что наехал, я просто… — Антон, все хорошо, я не обижаюсь — мягко перебил его вожатый. — Зае… То есть, здорово! — исправился парень, под пристальным взглядом старшего, — ну я пойду тогда, хороших снов. — Добрых снов, солнце — с полуулыбкой прошептал мужчина, смотря, как парень скрывается в своей комнате, и отправился к себе.       Антон, как только зашел в комнату, сразу скинул с себя спортивные штаны и футболку и юркнул под одеяло. Перед тем как совсем уснуть, он вспомнил ласковый голос Попова, впервые назвавший его по имени, а потом его тихое «добрых снов, солнце». Выдав звук, похожий на мурлыканье, парень зарылся носом в подушку и, продолжая улыбаться, начал проваливаться в долгожданный сон.       А вот Арсений, как бы не старался, уснуть не мог. Он вертелся с одного бока на другой, то подкладывал под голову руку, то накрывался одеялом с головой, прячась от света, пробивающегося сквозь щель между штор, и от мыслей, скачущих в голове. Как бы он не гнал их прочь, они все равно возвращались, преображаясь в образ длинного зеленоглазого парня, увешанного браслетами и кольцами. Парня, который не давал ему покоя с самого первого дня их знакомства. Парня, который был загадкой, которую хотелось разгадать. Их сегодняшний разговор на повышенных тонах Арсений запомнил во всех подробностях. Яркие зеленые глаза, метавшие молнии, будто хотели прожечь насквозь, щеки, раскрасневшиеся от ярости, слегка растрепанные волосы, руки, сжатые в кулаки.       Именно эта ебаная химия… вытаскивает… заставляет существовать…       Эти слова не дают покоя, заставляют переживать, думать, предполагать. Конечно, проблемы есть у всех, но у каждого ли есть человек, который может выслушать и помочь? Или просто побыть рядом, обнять? Какое-то чувство подсказывало брюнету, что у Антона такого человека нет, и ему хочется стать этим человеком для него. Показать, что может быть лучше, что бывает по-другому.       Такие как вы вечно лезете… со своей помощью и жалостью…       Но ведь, Арсений не жалеет. Жалость — это когда ты вешаешь на человека бирку «неудачник», «слабак», возвышаешь себя на его фоне. А Попов не такой человек, определенно. Он скорее испытывает сочувствие, побуждающее людей к действию и помощи, желанию оберегать, перенимая боль на себя, тем самым выражая поддержку и не безразличие. — Да, Господи! — Арсений сел на кровати, откинув в сторону одеяло. В висках неприятно стучало, и стоило закрыть глаза, как в темноте вспыхивали зеленые глаза.       Решив больше не утруждать себя попытками выспаться, мужчина направился в душевую. Быстро ополоснувшись, он, повязав на бедра полотенце, остановился у зеркала. Видок был так себе: уставший вид, слегка заметные круги под глазами, на щеке спадающий отпечаток от ремешка часов.       Ну а чего ты хотел, поспав четыре часа? — мысленно задает себе риторический вопрос брюнет, зачесывая влажные волосы пальцами немного вбок.       А вы? Вам тоже надо поспать…       Голос врывается в сознание резко, без предупреждения. Мужчина вздрагивает и недовольно хмурится. Слишком много Шастуна в его голове! Слишком! — Это не нормально, Арс! — говорит он своему отражению, — Ненормально! — его это пугает. Этот парень словно поселился в его сознании и завладел всеми его мыслями, а ведь прошло всего четыре дня. За такой короткий срок мужчина никогда не привязывался так к человеку. Его словно магнитом тянет к этому парню, хочется видеть его, говорить с ним. Его искренняя улыбка, так редко озаряющая лицо, ослепляет лучше любого солнца и заставляет улыбаться в ответ. В такие моменты он становится таким домашним и уютным, таким настоящим… Собой…       В комнате раздается рингтон будильника, вырывая брюнета из потока мыслей. Вернувшись в комнату и отключив назойливую мелодию, он быстро одевается и выходит в холл будить своих подопечных.