***
Утром ее разбудил стук в дверь. Он влился в сон, и лишь через несколько секунд Элоиз поняла, что звук падающих с неба яблок - попытка вернуть ее в реальность. Она перекатилась на спину. Стук повторился. Элоиз потянулась, и через несколько секунд воспоминания минувшего вечера обрушились на нее со всей тяжестью. С той стороны постучали еще раз. Дядя? Она вспомнила его угрозу «серьезной беседой», но тотчас отмела эту версию. Арчибальд не имел привычки деликатно заявлять о себе – он входил без стука. — Мисс Давенпорт? — раздался скрип, и в щель робко заглянула рыжая голова. — Который час, Дороти? Сквозь незадернутые портьеры в комнату безжалостно врывалось солнце, и Элоиз пришлось приложить ладонь ко лбу. Но даже так она смотрела на мир исключительно одним глазом. Второй категорически не желал открываться. — Двадцать пять минут одиннадцатого, — отчеканила та и, осмелев, зашла в комнату. — Как вам спалось? Элоиз вспомнила падающие с неба яблоки. — Нормально. Она заставила себя открыть второй глаз, но по-прежнему щурилась. Однако, неплохо же ее сморило. Элоиз привыкла вставать не позже девяти, и если случалось так, что спала дольше, полдня чувствовала себя разбитой. Но сейчас с удивлением обнаружила, что мысли свежи и ясны. Вот только были они не самые радужные. — Завтрак уже подавали? Последний раз она ела за пару часов до визита к Теренсам, а после стало не до этого, и теперь желудок напомнил о себе ноющей пустотой. — Мистер Давенпорт уехал в девять, но Берта, конечно и о вас позаботилась. Дороти распахнула блестящие дверцы гардероба и принялась сосредоточенно перебирать вешалки. Элоиз села и принялась разминать мышцы. Зевнув, слезла с кровати и прошлёпала к кушетке, где лежал домашний халат. — Не утруждай себя, — отмахнулась она, наблюдая, как горничная деловито копается в ее вещах. — Я никуда не собираюсь. Дороти оставила своё занятие, повернулась к хозяйке и заговорщицки, как-то даже по-лисьему улыбнулась. — Что? — Элоиз снова зевнула и почесала руку. Она подошла к трюмо и посмотрелась в зеркало. Не считая растрепанных волос и все еще сонных глаз, выглядела она неплохо. — Этот халат очень вам идет, мисс, но не уверена, что он подходит для встречи гостей, — Дороти склонила голову на бок, — тем более, мужчины, — добавила она шепотом. Тянущаяся к щетке рука Элоиз застыла на полпути. — Что? — она медленно обернулась через плечо. — Ну-ка, повтори, что сейчас сказала. Элоиз глядела на служанку, лихорадочно перебирая имена знакомых мужчин, но ни один из них не явился бы к ней с визитом, да ещё и без приглашения. «А если кредитор?», мелькнула страшная догадка, когда взгляд ее упал на банковский конверт рядом с пудреницей. От этой мысли кровь отхлынула от лица. Элоиз сглотнула. Что за чушь – они не ходят по должникам, а поручают это судебным приставам. Немного успокоившись, она вновь перевела взгляд на Дороти, но та замялась. — Чего молчишь? — от волнения прозвучало резче, чем Элоиз собиралась сказать. — Говори. — Это... сэр Томас Райт. Дороти зачем-то отступила на пару шагов. Элоиз тяжело опустилась на пуф перед трюмо. Сэр Томас Райт. Она смотрела в лицо собственному отражению и пыталась связать образ Томаса с гостиной, где он сейчас ожидал ее. Получалось с трудом. Что ему здесь нужно? Ну, ладно, с этим как раз все ясно – Томас пришёл к ней. Но зачем? Это совершенно недопустимо, неприлично и... интересно. Элоиз почувствовала, как внутри зашевелилось любопытство. — Передай ему, что я спущусь через двадцать минут, а сама возвращайся, — Элоиз скинула халат и подошла к распахнутому гардеробу. — Поможешь мне одеться. За выбором одежды дело не стало. Все ее наряды были отличного качества, но умещались в один небольшой гардероб: три выходных платья, два прогулочных костюма, три юбки и четыре блузки, которые Элоиз научилась сочетать и разбавлять украшениями так, что каждый раз они выглядели по-новому. Темно-синее платье с короткими рукавами и поясом из белого кружева показалось ей наиболее подходящим: в нем она выглядела элегантно, но не так, будто намеревалась произвести впечатление. Перед тем, как выйти из комнаты, Элоиз наспех глотнула воды, и несколько капель брызнули на лиф платья. — Черт, — шепотом ругнулась она, глядя вниз. К счастью, на темной ткани пятна были почти незаметны. Элоиз посмотрелась в зеркало, быстро поправила собранные в пучок волосы и, подумав, выпустила боковую прядь. Рука уже потянулась к почти опустевшему флакону духов, но Элоиз одернула себя. Нет уж. Что бы ни было на уме Томаса, она не станет изводить ради него остатки парфюма. Ещё неизвестно, как скоро представиться возможность купить новый. С легким головокружением и учащенным пульсом она спустилась на первый этаж. Ажурные двери гостиной были чуть приоткрыты. Томас сидел за чайным столиком, спиной к ней, и несколько секунд Элоиз стояла на пороге, разглядывая его спину и затылок. — Доброе утро, — собравшись, она зашла в гостиную и, грациозно лавируя между диваном и стульями, подошла к нему. Томас обернулся. — Доброе утро! — он торопливо встал и посмотрел на неё с немного растерянной улыбкой. Слегка обескураженная его внезапной беззащитностью, Элоиз невольно улыбнулась в ответ. Прошлым вечером Томас показался ей обаятельно-хитрым, а сейчас она видела перед собой милого, но смущенного юношу. «Кто же ты на самом деле?» — Я прошу прошения, что явился без приглашения, — сказал он, постукивая пальцами, — и благодарен, что вы согласились меня принять. — Да уж, не стану отрицать, что ваш визит стал для меня сюрпризом, — Элоиз обошла столик и села в кресло напротив. Дома, в окружении родных стен, она чувствовала себя увереннее. — Чай? Кофе?— Элоиз мягко указала на кресло, с которого Томас вскочил несколько секунд назад, — присаживайтесь, мистер Райт, — она улыбнулась. Томас сел. — Кофе, если не затруднит, — он улыбнулся в ответ и немного расслабился, но в лежащих на бёдрах ладонях читалось напряжение. — Я не задержу вас надолго, мисс Давенпорт. Хочу лишь попросить прощения за вчерашнее. Это было неразумно с моей стороны. Неразумно подвергать риску ее репутацию или заводить разговор в принципе? Элоиз позвала Дороти и велела подать кофе. Если Томас имел в виду последнее, то вряд ли сидел бы сейчас в ее гостиной. — Все в порядке, — успокоила она, — но вчера это показалось мне не совсем уместным. По отношению к мисс Теренс, я имею в виду. Мне бы не хотелось ее расстраивать. Насчёт этого Элоиз не врала. «Расстроенная» Сара могла испортить ей немало крови. Томас внимательно посмотрел на неё. — Она ваша подруга? — Мы с детства знакомы, — уклончиво ответила Элоиз, не вполне понимая, что означает его взгляд. — Я знаю, — Томас кивнул, — мисс Теренс мне говорила, — на его лице снова появилась эта хитроватая полуулыбка. Вошла Дороти и прикатила столик с подносом. Наблюдая, как горничная расставляет чашки и разливает кофе, Элоиз гадала, что ещё Сара успела рассказать про неё. Или, точнее, нарассказывать. — И что же она вам сказала? — спросила Элоиз, когда горничная ушла. — Полагаю, вы знаете ответ,— Томас, как ни в чем не бывало, взял чашку и сделал глоток. — Ммм... Превосходный кофе, — он уважительно кивнул. — Ваша горничная, определенно, знает в нем толк. Элоиз молча смотрела на него. «Полагаю, вы знаете ответ». Непринуждённость, с которой Томас это сказал, сбила ее с толку. Они почти не были знакомы, да что там – она вообще ничего не знала о Райте. Он же говорил с ней как с давней приятельницей. Странно, но Элоиз не сердилась, хоть и недоумевала. — Знаю, — согласилась она. — Но мне все ещё не до конца ясна истинная цель вашего визита, — Элоиз чуть склонила голову на бок. — Вы ведь не извиниться и не сплетничать пришли, — то было утверждение, а не вопрос. — Верно, — Томас поставил чашку и посмотрел ей в глаза, от чего по щекам Элоиз разлился жар. Оставалось надеяться, что внешне это никак не отразилось. Не хватало ещё раскраснеться перед ним. — Я хочу пригласить вас на прогулку. По гласным и негласным правилам этикета следовало отказаться, но Элоиз согласилась, хоть и понимала, что этим породит новый выводок слухов. Однако бояться ей, в сущности, было нечего: дамочки Теренс наверняка позаботились, чтобы нью-йоркское общество не скучало в отсутствии свежей порции сплетен. А раз так - что терять? Главное же, Элоиз, хоть и нехотя, но признавала: Томас обладал странной притягательностью. Он манил и тревожил ее.***
Одним из мест, где незамужняя леди могла появиться в компании мужчины, не вызвав двояких пересудов, был Центральный Парк. В погожие дни представители высшего света частенько коротали время, прогуливаясь по залитым солнцем аллеям, сидя на скамейке у пруда, или потягивая холодный пунш за столиком кафе. Все были у всех на виду, и юная девушка, идущая под руку с джентльменом, негласно давала понять: намерения у неё самые благочестивые и стыдиться ей нечего. В первые полчаса они встретили с добрый десяток знакомых Элоиз, и каждому из них она представила Томаса. — Сэр Томас Райт прибыл к нам из Англии. Он предприниматель, — говорила она, удовлетворяя любопытство приятелей. О его титуле Элоиз упоминала вскользь. В отличие от консервативных британцев, американцы не придавали большого значения родословной – куда больше здесь ценились деньги и умение их зарабатывать. Слово «баронет» ассоциировалось у большинства с праздным лентяем, прожигающим оставленное предками состояние. Снобом, гордящимся своей кровью, но ничего не создающим. Элоиз же не беспокоилась на этот счёт, но будь у неё выбор между благородной фамилией и кругленькой суммой в банке, она бы, не раздумывая, выбрала последнее. — Так чем все-таки вы занимаетесь? — спросила она, когда Томас вернулся с двумя бокалами ледяного пунша. После часа прогулки, они заняли единственную свободную скамейку у пруда. Ещё не было и полудня, но солнце уже припекало, обещая разразиться настоящим маревом. — У меня лесопилка, — Томас протянул ей бокал. — Унаследовал от отца. Элоиз уважительно кивнула. Даже не разбираясь толком в хитросплетениях бизнеса, она знала, что торговля древесиной приносила хороший доход. Английский дуб высоко ценился по обе стороны Атлантики и стоил недёшево. — У нас дома почти вся мебель из английского дуба и ясеня. Ее покупал ещё мой прадед, а она до сих пор, как новая, — Элоиз отпила пунша и улыбнулась, — кто знает, может, это как раз ваша древесина. К ее удивлению, Томас вдруг смутился. С чего бы это? — Может быть, мисс Давенпорт, — мимолетное наваждение исчезло так же быстро, как появилось, — мне было бы приятно, окажись это так. На несколько секунд повисло молчание. Они смотрели друг на друга, и в голубых глазах Томаса, Элоиз видела что-то, о чем читала в книгах, но никогда не встречала лично. И от этого в животе становилось щекотно. Но было в его взгляде и ещё кое-что: глубокое, неопределённое и затаенное. Они прогуляли еще около двух часов. После обеда в ресторане прошлись по Атлантик Авеню и спустились к набережной. Солнце играло на волнах, шумел прибой и кричали чайки. Щурясь от солнца, Элоиз смотрела по сторонам, вдыхала полной грудью соленый воздух, пока внутри все замирало от незнакомого прежде чувства. Томас держал ее под руку, а Элоиз боролась с желанием взять его крепче. Единственное, что она позволила себе – едва ощутимо погладить рукав его пиджака. Томас остановился и посмотрел на нее. — Думаю, нам пора возвращаться. Дядя вас уже, наверное, потерял. — Да, конечно, — Элоиз неуклюже улыбнулась. Мысленно она отругала себя. Томас заметил. Конечно, он заметил. Элоиз почувствовала, как лицо обдало жаром. — Вы в порядке? — пальцы Томаса коснулись ее руки. — Да, — Элоиз отвела взгляд. — Идемте, нам и, правда, пора.***
Он проводил ее до крыльца. Вместе они поднялись по ступеням, и когда Элоиз уже собиралась открыть дверь, Томас задержал ее. — Спасибо за прогулку, мисс Давенпорт, — он снова улыбнулся, и уже знакомые морщинки в уголках глаз заставили ее сердце пропустить пару ударов. — Сегодня я по-новому взглянул на Нью-Йорк. — Надеюсь, это хороший взгляд. Она торопилась уйти и одновременно желала остаться. Пригласить его на чай, провести вместе еще немного времени, чтобы… Чтобы что? Элоиз одернула себя. Ни словом, ни делом Томас не дал ей и намека на что-то большее, чем элементарная вежливость. — До свидания, мистер Райт. Я рада, что город вам понравился. Она уже потянулась к дверной ручке, когда Томас задержал ее. — Вы согласитесь встретиться со мной еще раз? Элоиз замерла. Она ждала этого еще в экипаже, но всю дорогу Томас молчал, и ей показалось, что он больше заинтересован видом из окна, чем ее персоной. — Возможно. — Она сдержанно улыбнулась. — Например… — Сегодня вечером, — выдохнул Томас. — В «Метрополитене». Вы любите оперу? — Терпеть не могу. Но если вы… — Я тоже не любитель, — Томас тихонько засмеялся. — Но у меня есть два билета, и если честно… — он осекся. — Да? — В горле у Элоиз пересохло. — Я хочу увидеть вас еще раз. Ей стоило немалых усилий сохранить лицо. — Честно говоря, ваше приглашение весьма неожиданно, — она сделала вид, что задумалась. — Не говоря уже о том, что я должна спросить разрешения у дяди. Томас немного растерялся. Видимо, ждал другого ответа. Наверняка он был уверен, что она, не раздумывая, согласится. Мысленно Элоиз поставила себе «плюсик». Нежный взгляд и обаятельная улыбка заставляли сердце биться чаще, но это не повод сходить с ума. Она ведь не какая-то Сара Теренс. — Конечно, мисс Давенпорт. — Я поговорю с дядей, а затем пришлю к вам свою компаньонку с ответом. Где вы остановились? Время приближалось к обеду, и Арчибальд уже вернулся, но Элоиз не стала приглашать Томаса в дом. — В «Уолдорфе», как раз недалеко от театра. Элоиз знала, где находится «Уолдорф», как знала и приблизительную цену апартаментов в этом отеле. Она посмотрела на Томаса. Теперь ясно, отчего Сара так глубоко запустила в него коготки. — Хорошо, — Элоиз понимающе кивнула, будто и сама останавливалась в дорогих отелях. — Пришлю к вам Дороти после обеда. Перед тем, как уйти, Томас задержал ее руку в своей чуть дольше положенного, и в дом Элоиз зашла с бешено колотящимся сердцем. Радости Арчибальда не было предела. Он начисто забыл о вчерашней угрозе провести с Элоиз воспитательную беседу и громко хвалил ее, требуя подробностей. Где гуляли? О чем говорили? Намекал ли сэр Томас, что хочет увидеть ее еще раз? — Да здесь и думать нечего! — воскликнул он, когда Элоиз рассказала о приглашении в «Метрополитен». — Вот видишь, — дядя отечески похлопал ее по плечу, — Старый Арчибальд тебя дурному не научит. Элоиз снисходительно улыбнулась. В мечтах дядя уже вел ее к алтарю и подсчитывал денежки, которые принесет ему этот союз. Сама же она не смотрела так далеко, как и не тешилась пустыми надеждами. Все будет гораздо проще, если настроиться на приятный вечер и ни к чему не обязывающий флирт, и если вдруг… Элоиз вновь одернула себя. Никаких «вдруг».***
Вечерних платьев у нее было всего три, не считая подаренного вчера. Однако, появись она в нем второй день подряд, это стало бы явной демонстрацией незавидного финансового положения. После недолгих раздумий Элоиз все же решилась надеть красное. Оно висело в шкафу уже пару лет, но она так и не осмелилась в нем появиться. Ей казалось, что этот цвет больше подходит для ярких брюнеток. Она же, со своей белой кожей и светлыми бровями будет выглядеть в нем, как школьница, неумело намазавшаяся маминой косметикой. Однако, в тот вечер, примерив его снова, она с удивлением обнаружила, что алый шелк смотрится очень даже неплохо. И пусть Элоиз выглядела в нем на пару лет старше, это лишь добавляло остроты. Глубокий вырез открывал грудь чуть больше, чем она привыкла, но так сейчас ходили многие. Перед уходом она все же брызнула себе на шею остатками духов, которые еще утром хотела приберечь. В конце концов, неизвестно, когда в следующий раз ей представится возможность пойти с мужчиной в театр. Она была в «Метрополитене» всего один раз – незадолго до смерти родителей они всей семьей отправились на «Фауста». В памяти Элоиз остались темный зал, ярко освещенная сцена и странное пение актеров. Она не поняла ни слова и два с половиной часа незаметно зевала, поглядывая тайком на отцовские часы. После этого Элоиз еще несколько раз слушала оперу в театрах попроще, но так и не смогла оценить ее по достоинству. Что ж, по крайней мере, она честно призналась в этом Томасу, и теперь ей нет нужды притворяться. Она улыбнулась, вспомнив их разговор. «Вы любите оперу?» – «Терпеть не могу». – «Как и я». И все же, у него каким-то образом оказались билеты. Интересно, кого он собирался пригласить? Едва только швейцар распахнул перед ней двери из стекла и позолоченного металла, как Элоиз окутало светом, блеском и смесью духов. До начала оставалось еще сорок минут, и в фойе было многолюдно. Она окинула взглядом помещение, и, несмотря на толпу, почти сразу отыскала Томаса. Он держался чуть в стороне, сидел на кушетке у дальней стены. — Во сколько же вы приехали? — Элоиз подошла к нему. Он поднял голову, и за пару секунд его взгляд пробежался по ней с ног до головы. — Минут на десять раньше вас, — Томас встал и взял ее под руку. — Прекрасно выглядите. — Он снова посмотрел на ее платье, а затем лукаво улыбнулся. — Вам следует чаще носить красный. — Очень смелое заявление, мистер Райт, — Элоиз засмеялась, пряча смущение. Она посмотрела на часы. — У нас есть еще тридцать пять минут. Чем займемся? После второго звонка они направились в зал. Обнаружив, что места их находятся в ложе, Элоиз почувствовала смесь восторга и сожаления. Восторга – потому что впервые коснулась настоящей роскоши, а сожаления… Усевшись в кресло, она тихонько вздохнула. Наверное, этим все и закончится. Томас уедет в Англию, она же останется здесь, решать проблемы с долгами и отбивать ядовитые нападки подружек. Ну а раз так… надо расслабиться и получать удовольствие от момента. Жить здесь и сейчас. Элоиз чуть наклонилась в его сторону. — Я оставила в холле программку, — прошептала она, когда за их спинами закрылись двери, отгородив от всех прочих. — А еще понятия не имею, как называется спектакль. — Я тоже, — признался Томас. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Дали третий звонок, и зал погрузился в темноту. Весь первый акт Элоиз честно пыталась раствориться в происходящем на сцене. Но голоса артистов долетали фоновым шумом, а яркие костюмы мелькали разноцветными пятнами. Она словно упала в другую реальность, когда пальцы Томаса коснулись ее запястья. Сперва она решила, что это вышло случайно, но миг спустя он вновь дотронулся до ее руки. Мягко прошелся по краю, очертил пальцы и накрыл ее ладонь своей. Элоиз подавилась воздухом. Темнота скрывала ее лицо, вспыхнувшее от прилива крови, но сердце билось так, что казалось ее слышно даже внизу. Она посмотрела на него краем глаза – Томас повернулся к ней, и их взгляды встретились. — Простите, мисс Давенпорт, — он быстро убрал руку. — Я себе лишнего позволил. Элоиз сглотнула. — Все в порядке, — хрипло сказала она. Во время антракта все столики в ресторане оказались заняты, и Томас заказал шампанское на вынос. В холле второго этажа было прохладно, но именно в этом Элоиз и нуждалась. Охладиться. Привести мысли в порядок. — С вами точно все хорошо? — Томас чуть приобнял ее и отвел в сторонку. Проходя мимо зеркальной стены, Элоиз увидела собственное отражение. Щеки раскраснелись, а глаза светились каким-то лихорадочным блеском. — Это вы меня смутили, — она тихо засмеялась, скрывая волнение и все еще учащенный пульс. Томас отступил на шаг. — Мне жаль, если я вас оскорбил. Прошу прощения. — Я сказала «смутили», а не «оскорбили», — уточнила Элоиз и удивилась собственной храбрости. Теперь он смотрел на нее иначе. Задумчиво и с явным интересом. — Идемте, мисс Давенпорт, — Томас взял ее под руку. — Нас еще ждет второй акт.