***
Субботним утром выдалась ясная погода, и Томас кое-как уговорил ее на лодочную прогулку. Элоиз с детства побаивалась воды, особенно темной и глубокой – в семилетнем возрасте она упала в пруд и едва не утонула, но плавать с тех пор так и не научилась. Первые несколько минут она сидела, вцепившись в скамью, и со страхом наблюдала, как отдаляется причал. Лодка покачивалась, мелкие волны разбивались о борт – Элоиз казалось, что под ними раскинулась синяя бездна. Томас снял пиджак и налег на весла. Он щурился от солнца, ветер трепал его волосы и, как-то незаметно для себя, Элоиз расслабилась, увлеченная этой картиной. Наконец, причал и скопище судов возле него, превратились в тонкую полоску на горизонте. — Ну, вот, вы и перестали дрожать, — Томас сложил весла. Лодка тихо дрейфовала в окружении солнца и ветра. — Однажды я чуть не утонула, и с тех пор стараюсь держаться подальше от водоемов, — призналась Элоиз. — Хотя, я люблю воду. — Поэтому я и привез вас сюда, — Томас встал и, пошатываясь, перебрался ближе к ней, — нельзя позволять страху брать верх. — О, так вы еще и алиенист? — засмеялась она, но внутренне напряглась, когда лодка качнулась вправо. Элоиз выдохнула, лишь когда он уселся рядом, но через пару секунд ее вновь охватила дрожь – на этот раз приятная. Томас чуть наклонился, их лица были теперь всего в нескольких сантиметрах, и на мгновение Элоиз поверила, что сейчас он поцелует ее. Не отводя глаз, она затаила дыхание. — Можно? Ладони Томаса легли ей на талию. Завороженная этим волнующим и невесомым прикосновением, Элоиз кивнула. Он улыбнулся и осторожно развернул ее лицом к воде. — Так, говорите, вы устали бояться воды? — А вы собираетесь меня утопить? — Элоиз не видела его лица, но была готова поклясться, что он ухмыльнулся. — Закройте глаза, — шепот прозвучал так близко, что Элоиз почудилось, будто она чувствует на шее его дыхание. По коже поползли мурашки. Томас отпустил ее, но миг спустя его руки оказались на ее лодыжках. Не открывая глаз, она вздрогнула. Что он делает?! Никто из знакомых ей мужчин не позволил бы себе такого. Это граничило с… У нее даже не получилось найти сравнение. Томас тем временем щелкнул застежками ее туфель: сперва левой, затем правой. — Что… Что вы делаете?.. Она качнулась вперед, но Томас не дал ей упасть. Осторожно подхватил ее ноги и свесил за борт. Элоиз вздрогнула и засмеялась, когда вода приняла ее ступни в прохладные объятия. — Все. Теперь можете открывать. …Она сидела на краю лодки, наблюдая, как разбиваются о ноги крошечные волны. Солнце грело спину, ветер играл цветами в ее шляпке, и впервые за долгие годы открытая вода не вызывала у нее страх. Элоиз не знала, сколько прошло времени, но подозревала, что они здесь уже около полутора часов. Возвращаться не хотелось. — В чем дело? — спросил Томас, когда она улыбнулась собственным мыслям. Он сидел рядом, как и она, погрузив в воду босые ноги. Две верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, а рукава закатаны до локтей. От разодетого с иголочки аристократа, каким он предстал перед ней впервые, остались лишь взгляд да безупречные манеры. — Представила, что сказали бы мои знакомые, если б увидели нас сейчас, — Элоиз повернулась к нему. — Тогда вашей репутации пришел бы конец, — он засмеялся. — А мне пришлось бы… — Томас осекся. Повисла тишина. Элоиз, конечно, догадывалась, что именно почти сорвалось у него с языка, но радости эта догадка не принесла. Уж больно серьезным он сделался и слишком резко замолчал. Ей так хотелось поверить, что она небезразлична ему и что за всеми прогулками и разговорами кроется нечто большее, чем желание весело скоротать время, но…надо смотреть правде в глаза. «Если ты по уши влюбилась, дорогуша, то это исключительно твои проблемы». — Ну, вот что. Я тоже хочу вас кое о чем спросить. — Элоиз с деланной серьезностью уперла руки в бока. Молчание стало невыносимым. — О моих страхах вы знаете, а что насчет вас? — Солнце ударило в глаза, и она приложила ладонь ко лбу. — Чего вы боитесь, господин баронет? Томас нахмурился и будто бы даже смутился – видно, совсем не ожидал такого вопроса. Он опустил глаза. — Простите, если это очень личное, — Элоиз поняла, что ненароком потревожила какую-то старую мозоль. — Да нет, все в порядке, — Томас посмотрел на нее. — Хотите знать, чего я боюсь? Не оправдать своих ожиданий. Стать не тем человеком, каким я хотел бы быть. — И каким же человеком вы хотите быть? Их разговор начинался, с невинных шуток и как-то незаметно перешел в серьезное русло. Элоиз придвинулась ближе. Может, стоило переменить тему, но в груди загорелось любопытство. Будто перед ней явилась невидимая прежде дверь, и она получила шанс заглянуть в замочную скважину. — Лучше, чем я есть сейчас. — Взгляд Томаса устремился за горизонт. — Никто не идеален, — Элоиз пожала плечами. — Мы мало знакомы, но вы не кажетесь плохим человеком. Он посмотрел на нее и улыбнулся краешками губ, но улыбка вышла какой-то грустной. — Спасибо, Элоиз.***
Домой она вернулась на закате. По субботам один из дядиных друзей устраивал званые вечера, куда Арчибальд, как правило, ходил в одиночестве. Но в тот день Томас, проводив Элоиз до порога, попросил у нее разрешения зайти в дом. — В четверг я увиделся с мистером Прескоттом, и он заявил, что ждет нас сегодня вечером. Элоиз покачала головой. — Простите, но нет. Может быть в другой раз. Она не собиралась и дальше тешить себя бесплодными мечтами. Чем раньше все закончится, тем быстрее она это переживет. Элоиз собиралась уйти, но Томас поймал ее за руку. — Мисс Давенпорт? — под его пристальным взглядом у нее защемило в груди. — Все в порядке? — Разумеется, — она заставила себя улыбнуться. — Я просто устала. Но уверена, вы хорошо проведете время. Он чуть ослабил хватку, но по-прежнему не отпускал ее и внимательно смотрел в глаза. — Я просто устала, — повторила Элоиз, мягко, но настойчиво освобождая руку. — И благодарна вам за чудесный день. Томас отпустил ее. Он хотел добавить что-то еще, и уже открыл рот, но в последний момент передумал. — Я тоже, — он поцеловал ее запястье. — Хорошего вечера, мисс Давенпорт. …Элоиз стояла на крыльце, под фонарем, провожая его взглядом до тех пор, пока Томас не скрылся за поворотом. В столовой подали ужин, когда она зашла в комнату. Арчибальд тотчас начал расспрашивать ее о прогулке, но Элоиз отмахнулась от него общими фразами и заявила Дороти, что поужинает у себя. Есть не хотелось, но она знала, что это лишь породит новые вопросы, отвечать на которые не было ни сил, ни желания. Оставшись в компании дымящейся тарелки, Элоиз села прямо на ковер и без особого желания отправила в рот кусок тушеного ягненка в овощном соусе. Кухарка, как всегда переборщила со специями, но жар на языке не шел ни в какое сравнение с пламенем, что охватило ее изнутри. Всем существом она хотела быть в доме Прескоттов, под руку с Томасом войти в залитую светом гостиную, кружиться с ним в танце под восхищенными взглядами и краем уха ловить шепотки. Вот только о чем будут шептаться люди, когда он, покрасовавшись, оставит ее и вернется в британскую глушь? Возможно, даже не один. Элоиз не допускала и мысли о том, что Томас попросит ее руки – на кой черт сдалась ему погрязшая в долгах бесприданница? Уже стемнело, когда она, укрывшись от мира за бархатными портьерами, сидела на подоконнике. Лампа над окном освещала пожелтевшие страницы детской книги со сказками. Элоиз нашла ее в ящике под карнизом и теперь листала, чтобы отвлечься. «…и вот однажды уехал герцог в столицу, а его молодая жена осталась одна в старом замке. Перед отъездом герцог строго-настрого запретил ей спускаться в подвал…» Элоиз не помнила эту сказку, как, впрочем, и многие другие. Слегка заинтригованная, она перевернула страницу. «…но леди Анна была очень любопытная и, стоило ее мужу выехать за ворота, как она первым делом направилась к двери ведущей в подземелье…» Рядом, на картинке, златовласая красавица в белом платье спускалась по винтовой лестнице, держа перед собой зажженную свечу. «Дерзай, дерзай», гласила надпись над дверью. Леди Анна открыла дверь и спустилась вниз. Когда ступени кончились, она оказалась у новой двери «Дерзай, дерзай, но не слишком дерзай…» предупреждала надпись». Элоиз усмехнулась. Интересно, что такого хранил в подвале ее благоверный? Изрубленные на куски тела несчастных предшественниц? Живого дракона? Или горы золота? «… но леди Анна не испугалась предостережения: юная герцогиня решительно толкнула дверь и оказалась в длинном и темном коридоре. Она шла и шла, шла и шла, пока, наконец, не уперлась в последнюю дверь. «Дерзай, дерзай, но не слишком дерзай. Не то узнаешь горя непочатый край». Леди Анна и в третий раз не испугалась. Она вставила в замочную скважину последний ключ, открыла дверь и увидела…» Что именно открылось взору непоседливой Анны, Элоиз так и не узнала – бóльшая часть страницы была оторвана. Она захлопнула книгу, чувствуя себя по-детски разочарованной. Когда они с Сарой были маленькими, подруга любила заманить ее в угол, чтобы поделиться «большой тайной», но доходя до главного, говорила: «Нет, нет, прости, я не могу. Я дала клятву». Элоиз покачала головой. И почему она столько раз велась на это? Но все-таки – что же такого увидела любопытная герцогиня? Стук в дверь отвлек ее от размышлений. — Мисс Давенпорт. Элоиз отложила книгу и спрыгнула с подоконника. — Входи, Дороти. Горничная открыла дверь, но осталась стоять на пороге. — Там это…. В общем… сэр Томас Райт пришел, — Дороти закашлялась в кулачок, пряча улыбку. — Хочет видеть вас. Прикажете впустить? Значит, он все-таки не пошел к Прескоттам. А ведь там будет Сара – вот уж кто наверняка не упустит возможности отхватить свое. Элоиз повернулась к зеркалу. Ей было и страшно и радостно. Зачем он здесь? Принять его или сослаться на головную боль? — Пусть заходит. Как только Дороти ушла, Элоиз метнулась к зеркалу. Домашнее платье выглядело прилично, но порядком измялось после долгого сидения на подоконнике, и она несколько раз встряхнула подол. На переодевание времени не осталось, да она и не собиралась этого делать – не хватало еще, чтобы Томас подумал, будто она весь вечер ждала его прихода. Услышав шаги на лестнице, она беспокойно огляделась. Наспех сгребла в охапку, оставленные на кровати платье и нижнюю юбку с корсетом, бросила их в шкаф, а по пути к двери, пинком загнала под комод одинокую туфлю. В дверь постучали. — Входите, — Элоиз вытянулась и расправила плечи. Так непривычно было видеть его здесь, в своей комнате. Она мысленно усмехнулась, осознав вдруг, что Томас единственный мужчина, перешагнувший порог этой спальни. Арчибальда Элоиз в расчет не брала. — Простите, я опять без приглашения, — он немного помялся у входа и, наконец, осторожно двинулся дальше, оглядываясь вокруг. — Я думала, в Англии только уходят без предупреждения, — пошутила она и быстро добавила, чтобы не обидеть, — но я рада вас видеть, хоть и удивлена. Почему вы не поехали к Прескоттам? — Потому что хочу провести время с вами, — за два шага Томас преодолел расстояние между ними, и Элоиз оказалась прижатой к столбику полога над кроватью. — Почему вы так тяжело дышите? — он чуть отошел от нее. Элоиз выдохнула. — Вы боитесь меня? — Немного, — призналась она. — Если вам некомфортно, я могу уйти. В этом нет ничего такого, только скажите. Элоиз смотрела на него, пытаясь понять, что все-таки ему нужно. Томас глядел абсолютно чистым, открытым взглядом. Ни угрозы, ни фальши. И, тем не менее, в животе зудела тревога. — Можете остаться, если скажете правду. Хватит с нее недомолвок и туманных намеков. Если он решил поразвлечься с ней, то лучше узнать это сейчас. «А если он хочет, чтобы я стала его любовницей?» Ударившая в голову догадка оказалась такой простой, что Элоиз едва не рассмеялась. Ну, конечно. И как она сразу не поняла? Успешному бизнесмену не нужна бесприданница в жены, но она вполне сгодится для любовных утех. События последних дней сложились как мозаика: прогулки, театры, катание на лодке… И вот он здесь, в ожидании финального акта. Элоиз дерзко посмотрела на Томаса. Давай, скажи это. Или попробуй соврать что-нибудь – все равно выдашь себя. — Я приехал в Нью-Йорк по делам и не собирался задерживаться дольше, чем на неделю. — Томас подошел к окну и уперся кулаком в стену. — У меня были куплены билеты на теплоход, и тот вечер у Теренсов был последним перед отъездом. А потом, — он повернулся к ней, — потом я встретил вас, мисс Давенпорт. — Томас неуклюже улыбнулся. — На следующий день я сдал билеты обратно в кассу. У Элоиз закружилась голова. — Это не ответ. Я спросила, что вам от меня нужно. Она уже не кокетничала и не притворялась. Воспитанные леди не задают подобных вопросов, да еще так резко, но ей было все равно. — Мне нужны вы. Томас все еще держался на расстоянии, а Элоиз готовилась в любой момент отразить удар. — Это я и так знаю, — она старалась говорить твердо, но голос дрожал. — И мне обидно, что вы приняли меня за какую-то… — она резко замолчала. — Не знаю, что наговорила обо мне мисс Теренс, но я не сделала и не сказала ничего, чтобы заслужить подобное обращение с вашей стороны, — Элоиз, наконец, выдохнула. Щеки пылали, и лицо, наверняка раскраснелось, но ее это уже не волновало. Томас смотрел на нее, не моргая. Высоко поднятые брови и округлившиеся глаза делали его похожим на растерянного щенка. — Я не… — он сухо закашлялся, — о, Боже, мисс Давенпорт, простите. Клянусь, у меня и в мыслях не было того, о чем вы сказали. «Так уж прям и не было», подумала Элоиз. Во время их встреч она не раз замечала, каким взглядом он окидывал ее фигуру. — Можно подойти к вам поближе? Томас осторожно шагнул в ее сторону, но Элоиз попятилась. Если он сейчас обнимет ее, если начнет целовать – она знала, что не устоит. — Ладно, ладно, — он примиряюще выставил руку и отступил на шаг. — Но ведь и я не сделал ничего, чтобы вы боялись меня, — в его голосе слышался легкий укор. Элоиз стояла у окна, крепясь из последних сил. Губы дрожали, в глазах предательски щипало. Сколько еще будет продолжаться эта пытка, и сколько еще она сможет ее выносить? — Прошу вас, оставьте меня, — Элоиз опустилась на подоконник, где еще несколько минут назад беззаботно читала книгу. Томас не спешил уходить, но по-прежнему держался на расстоянии. — Ладно, — сдался он, — если вы этого хотите. — Да, хочу, — бросила она, не рискнув посмотреть на него. В глазах стояли слезы. — Думаю, нам с вами лучше не встречаться. Элоиз не видела Томаса, но чувствовала его взгляд – такой пристальный и внимательный, что, казалось, ощущала физически. Она сидела, опустив голову – униженная, разбитая и бесконечно одинокая. — Ну, что ж, воля ваша, — хрипло ответил он. — Я понял. Прощайте, мисс Давенпорт. — Томас развернулся и вышел из комнаты. Оставшись одна, Элоиз, наконец дала волю чувствам и разрыдалась. Она не боялась, что кто-то может услышать ее – даже если и так, плевать. Когда Томас смотрел ей в глаза, когда говорил о своих чистых намерениях – о, боги, она так хотела верить ему. И почти поверила. Сквозь потоки дождя на стекле Элоиз разглядела, как одинокая фигура вышла из-под навеса крыльца. Ни зонта, ни экипажа. Томас лишь поднял воротник пальто, вжал голову в плечи и быстро спустился на мостовую. Задержался на миг, посмотрел вверх – Элоиз отвернулась, а когда вновь посмотрела вниз, он, как призрак, уже растворился в тумане.