Они победили.
Зал словно замер, но через секунду трибуны взрываются ликованием. Победители, потные и уставшие, сбегаются в одну толпу, одобрительно хлопая друг друга по все еще напряженным плечам. Проигравшие в свою очередь скорбно стекаются около трибун, чтобы поблагодарить болельщиков.***
— Так, проверьте, не забыли ли вы чего? — Дайчи пытается выглядеть грозным, но понимает, что сейчас ему — сияющему от счастья — это вряд ли удается. — Хорошо, — в ответ звучат усталые голоса. Потихоньку все собираются около входа, и только тогда Сугавара замечает: — А где Хината? Вроде же был здесь? — Наверняка нашел кого-то знакомого и остался с ним, — бурчит Кагеяма. — О, тогда ты за ним и сходишь! — Коши хлопает первогодку по плечу, пока тот кусает себе язык и мысленно прикладывает руку к лицу. Пустой коридор встречает его одинокой прохладой, и Тобио несколько морщится, но все же идет вперед, параллельно высматривая рыжую макушку в толпе. В груди разрастается чувство тревоги, хотя видимой причины для этого нет. Пока что. Пройдя значительную часть здания, связующий уже хотел было идти обратно, но тут над его головой что-то оглушительно-противно запищало. Звук он узнает без усилий: пожарная сигнализация. Он уже было подумал, что это учебная тревога, однако не успел он пройти и пару шагов, как его путь медленно исчезает за сизой дымкой. В нос бьет запах горящей резины. Сердце начинает колотиться быстрее, дышать становится труднее. Ускорив темп ходьбы, он входит в спортзал. Почти сразу же в него врезается Хината — Кагеяма его не видит из-за плотного дыма, однако узнает его по росту и чему-то еще, что вряд ли ему удастся описать словами. Подавив в себе желание хорошенько отчитать коротышку, Тобио берет его за руку и ведет к выходу. На удивление тот ни капли не сопротивляется, наоборот, идет, не издавая не звука. — Ты живой там? — едва задав вопрос, начинает кашлять. — Да, — хрипит в ответ Хината. — Ничего не вижу. — Я тоже, но… Надо найти выход. У нас нет выбора. — Пожалуй, ты прав. Больше никто не говорит. Они идут, не разбирая дороги. Становится жарче. Дым сгущается вокруг них и оседает на ноющих легких. Глаза их слезятся. Но никто не останавливается, нет. Продолжают смиренно идти, не оглядываясь назад, где полыхало пламя. Земля под ногами начинает проваливаться. Если Шое едва держится, то у Тобио уже давно нет сил. Сначала падает связующий, а за ним и блокирующий.***
Мир обретает очертания намного медленнее, чем он их терял. Хината не чувствует ни боли, ни еще чего-либо. Ничего. Лежа на полу, он смотрит в несколько почерневший от гари потолок. Похоже, он все еще остается в здании спортзала. Свет медленно проникает в глаза. Видение становится четче. Несколько отведя взгляд, он замечает Кагеяму. Он стоит, облокотившись о пропитанную дымом стену, смотрит в одну точку, что-то неслышно повторяя, словно мантру. Взгляд холодных синих глаз натыкается на Шое, тут же теплеет. Сеттер протягивает руку, ее сразу же принимают. Когда они оба на ногах, старший хочет задать столько вопросов, которые вертятся на его языке, вытанцовывая вальс, но одним отрицательным махом головы Тобио дает понять, что слова пока что не нужны. Карие глаза блуждают по закопченным стенам, но связующий прижимает рыжую голову к своей груди, не давая больше оглянуться. И, казалось бы, проблема решена, но есть одно «но». Хината уже увидел все, чего его видеть, по мнению Кагеямы, видеть было не нужно. — Кагеяма… — неуверенно начинает Шое, голос его срывается. — Что случилось? Тобио молчит непозволительно долго, сжимая блокирующего в своих руках; он дрожит, сильно-сильно, и Хината это чувствует. — Мы… Не нашли выход. — Вот как. Они сжимают друг друга в объятиях, чувствуют каждое дуновение ветра. И молчат. Непростительно долго. Как только хватка Кагеямы ослабевает, Шое отрывается, разглядывая их тела. Они не были обезображенными, а значит, они отравились угарным газом. Все же лучше, чем сгореть заживо. — И на что ты смотришь? — голос Тобио звучит намного ниже. — Идем, надо искать выход. — Да, — последний раз взглянув на них, Хината идет за другом. Найти выход в этом огромном здании оказалось трудно, хоть они и были здесь пару раз. Открыв двери, они хотят уже выйти, но не могут сделать и шага: что-то невидимое не пускает их за пределы здания. Разбежавшись, Шое бежит на улицу, но его отбрасывает назад. — Зря пытаетесь, — урчит старик за их спинами, появившийся из ниоткуда. — Вы теперь навечно привязаны к этому месту. Не выберетесь. — Да неужели? — Хината отходит назад, чтобы снова разбежаться, но Кагеяма удерживает его за воротник. Оглядевшись, Шое выдыхает. — Надо же. Исчез. — Раз мы тут на веки-вечные, то, может быть, потренируемся? — А мы сможем? Тут, все-таки, пожар произошел. — Может, что-то и осталось целым. В любом случае, нам все равно делать нечего, так почему бы и нет? — Ладно, — вздыхает Хината, прежде чем пойти за Тобио. Спортзал почти не тронуло; только кое-где виднелись черные сгустки, которые, скорее всего, были мячами пару часов назад. Шое тянет руки, чтобы взять мяч, ощущает его твердость, однако он словно проходит сквозь пальцы. Так продолжалось бы бесконечно долго, если бы он не разозлился и пнул мяч. Тот с безмолвной покорностью катится в противоположный конец зала. — Если хочешь взять его в руки — просто подумай об этом, — снова этот старик; в этот раз он сидит на трибунах. — Если вы так много знаете, значит, вы умерли не в пожаре? — Неважно, ты лучше думай, — остепеняет его. — Да думаю я, думаю! — А ты это умеешь? — хмыкает Кагеяма, едва сжимая в руках еще один нетронутый огнем мяч. — Конечно! — спустя многочисленные попытки, он немного неловко поднимает мяч и блестящими глазами смотрит на Тобио. Тот ему едва кивает.***
— Это так классно — не чувствовать усталости! — восторженно восклицает коротышка. — Но уже что-то не то. — Ага, — соглашается с ним сеттер. Они выходят на крышу. Ночное небо уже усеяно звездами, которые лениво мигали в толще черной бездны. Упав на спину и не ощутив боли, Шое разглядывает каждую звездочку, которая попадается на взгляд карих глаз. — Когда я смотрю на небо, становится так одиноко, — вздыхает Хината. — На фоне звезд я чувствую себя таким маленьким, даже не знаю, как отделаться от этого ощущения. А что видишь ты, Кагеяма-кун? Связующий берет голову блокирующего, притягивает к себе: теперь они смотрят друг другу в глаза. — Весь мой мир. Щеки обоих неумолимо краснеют, и Шое первым спешит отвести взгляд. Глаза словно направлены на бескрайний простор небесного океана, в котором утопают жемчужины-звезды. — Интересно, что будет с этой звездой потом? — аккуратным пальцем приманка указывает на звезду, привлекшую его внимание. Она была не очень яркой, но что-то в ней неумолимо цепляло за живое. — Она не очень большая, так что… — Тобио задумался. — Когда водород и гелий в ее ядре закончатся, она «умрет». — И больше не будет сверкать? — Нет, почему же? — Кагеяма несколько склонил голову. — Она сбросит внешние слои, обнажив тлеющее ядро, и превратится в белого карлика. Будет сверкать, но очень слабо. А потом превратится в черного карлика. Потухнет. — Вот как, — выдохнул Шое. — Знаешь, как хорошо, что ее видим только мы вдвоем. Поняв, о чем говорит Хината, сеттер едва кивнул: — Да, хорошо. — Луна сегодня красивая, правда, Тобио? — Даже и умереть не жалко, — едва хохочет Кагеяма, заглядывая в карамельные глаза напротив. Вокруг них медленно тлеют звезды.***
Несколько месяцев спустя.
— Эй, ребятня, — обращается к ним старик. — Идите сюда. Кагяема и Хината переглядываются, однако в спортзал входят. Все, как в тот день. Трибуны наполнены, команды напряжены. Хината разглядывает в толпе знакомые черные футболки и тащит Кагеяму за собой. — Карасуно, собрались! — слышится голос Дайчи. Вся команда собирается в круг. — Я не знаю, как сказать, но- — Эй, вы чего такие кислые? — усмехается Сугавара, и все уставляются на него в немом шоке. — Думаете, они были бы рады видеть ваши угрюмые мины? Как на похороны собрались, честное слово. Сегодня мы должны победить. Ради них. Карасуно, в бой! — В бой! — крикнули все разом. И каждый из них готов был поклясться, что слышал ворчание их первогодки-связующего, а за ним заливистый смех их лучшей приманки.