До третьей чёрной луны

Дагмара попробовала пошевелиться и тут же тихо застонала – всё тело ужасно болело и ныло. Что неудивительно, ведь после всех тех ран даже такое нечеловеческое тело быстро не оправится. Хотя Дагмара не ведала, сколько времени без сознания провела. Она открыла глаза и неспешно осмотрелась, слабо улыбнулась, узнав дом Иринея. Что-то эта ситуация отдалённо напоминала, только пострадать в этот раз из-за людей пришлось куда сильнее. Люди… Положив руку на грудь, выдохнула облегчённо. Сердце всё ещё билось, а значит, мертвее она не стала. «И всё же… Как долго я пролежала? Добралась ли домой Раиса? Не вернулся ли Калист? Ох, я же совсем работу запустила… Думала один день отдыха себе дать, но не меньше трёх потеряла». Воспоминания о работе совсем не обрадовали. Хотя Калист и не сказал, что к его возвращению всё закончено должно быть (в конце концов, он и сам не знал, когда вернётся), очень не хотелось разочаровать своей безалаберностью. Нет на такое времени. Дагмара поморщилась, скрипнула зубами, но всё же села. Осмотрела себя. На ней была чистая льняная рубаха, руки и ноги перевязаны бинтами, явно вымоченными в травяном отваре. Наверное, так даже лучше – страшно было узнавать, как сейчас выглядели ладони, ведь если обычные раны должны затянуться бесследно, с ожогами от оберега всё могло оказаться не так просто. «Точно, оберег, – вспомнила Дагмара и закусила губу. – Как я объясню Калисту, что у меня его больше нет? И что скажу на свои раны? Ладно, о них он может и не спросить, но про оберег надо подумать заранее…» Очень хотелось пить, и, оказывается, Дагмара успела отвыкнуть от этого ощущения. Несмотря на боль, она могла твёрдо стоять и ходить – главное, резких движений не делать, поэтому можно было поискать воду. Поскольку дом Иринея в самом деле являлся просто домом, не предполагавшим визитёров, как у Калиста, устроен он был достаточно просто, чтобы быстро найти кухню, а на ней – кувшин и кружку. Дагмара встала у окна, за которым шумел дождь. Вдруг вспомнилась Диана – ранее не до того было, а сейчас запоздало пришла мысль, что она, должно быть, волновалась из-за долгого отсутствия. И она-то точно не преминет поинтересоваться о случившемся, о полученных повреждениях. Тут тоже надо как-то убедительно… Соврать. Уже тошно становилось от того, что почти ни с кем нельзя честной быть. Ни с людьми, ни с нечистью. Это тяжело для человека, что по жизни хитрить не привык, ведь всё у неё было так просто, что большее, о чём соврать можно было – что не ела перед ужином варенье. «Ладно, – она слегка похлопала себя по щекам и села за стол, – осталось точно меньше половины срока. Потом всё станет яснее. И честнее». Самоутешение сомнительное вышло, но ничего другого Дагмара придумать не смогла. Да и зачем? В такую погоду и наедине с собой можно побыть слабой и печальной. Никто не осудит за то, что предаёшься тоске вместо того, чтобы что-то менять в лучшую сторону, ведь того единственного, от кого зависит жизнь, рядом нет. А мысль о том, что постоянно зависишь от кого-то, тоже повод для грустного нервного смешка. «Я слишком часто возвращаюсь к этим мыслям. Нельзя так. Хватит, Дагмара, хватит. Взбодрись и вернись к жизни. Дождусь кого-нибудь, узнаю, что да как, вернусь домой… А там уж точно можно нырнуть в работу и обо всём забыть». Дагмара всё ещё сидела на кухне, когда входная дверь открылась, и в дом заскочила Руфь. Она махнула рукой, одним движением сбрасывая с себя за порог лишнюю воду. Густые волосы тут же запушились, становясь похожими на зелёное облачко, которое совершенно не поддалось попыткам хоть немного пригладить сей беспорядок. Руфь забавно фыркнула и тут же направилась на кухню, безошибочно определив, где искать Дагмару. – Как дивно, что ты проснулась. Как себя чувствуешь? Есть хочешь? Дагмара удивлённо сморгнула. А ведь правда. Подавив жажду, она наконец заметила, что голодна, хотя в плену ничего такого не чувствовала, несмотря на то, что совсем не ела. – Всё болит, но двигаюсь вроде свободно. И, да… Хочу, – смущённо призналась она. Руфь понимающе кивнула, начала растапливать печь и колдовать над едой. – Ничего удивительного, телу очень много сил потребовалось, чтобы восстановиться, – сказала она между делом. – Я как могла отварами поспособствовала, но ничто полностью не заменит здоровой трапезы. Ну, теперь ты точно быстро до конца поправишься. Ох и заставила же нас поволноваться. – Простите… – пробормотала Дагмара, нервно вцепившись в кружку. – Да ладно, ты ж не виновата, что в беду такую попала. Ирька и вовсе себя винит, что раньше этих гадов не нашёл. Ой, давно я его таким злым не видела! Ну, ничего, больше они в наш лес тревог не принесут. Все по заслугам получили. «По заслугам… Это ведь значит, что они мертвы, да?» – Эм… А ты не знаешь… В общем, там друзья мои в плену тоже были, и я… Я им сбежать помогала, но не помню совсем, успела ли сказать про них. Как потасовка началась, так я быстро потеряла понимание происходящего. Каша вместо памяти. – Девка с тремя детьми? – уточнила Руфь, на что получила кивок. – Ирька сказал, что Цитбор их вывел. Это ж он виноват, что ты туда забрела, вот и отдувался за проступок. – Цитбор – это аука? – Агась. Друг наш давний. Только вот меры не знает, вот и причиняет порой неудобства. Вредит даже тем, кто дурного не делает, а помочь потом забывает. Ирька его часто за это ругает, но что вода через сито! Хотя своих он не трогает обычно… Да видать, всё же попутал тебя с человеком. Дурашка, люди в боровой лес не ходят. – А сколько я проспала? И не вернулся ли ещё Калист? – Ну… – Руфь потёрла подбородок запястьем. – Четвёртый день сегодня пошёл. А этого ещё нет, да и вестей от него не приходило ещё. «Четвёртый день… – тревожно повторила в мыслях Дагмара. – Это ж я неделю потеряла. Ещё… Десять дней и месяц то второй закончится». – Много ж времени прошло. Мне б вернуться поскорее, дела ведь копятся. – Иря вернётся, тогда и вернёт. Если решит, что достаточно здорова, чтобы отпустить, – добавила Руфь. – Тебе если тяжело, полежи иди. Я позову, когда закончу. – Да много уже лежала. Может я лучше помогу? – предложила Дагмара. Руфь подумала недолго и согласно кивнула. Больной всяко виднее, на что сил хватит. Дагмара занялась картошкой в горшочках, куда также пошли грибы и душистая зелень, а Руфь продолжила делать мясной пирог, тесто для которого уже было заготовлено. Закончили они как раз незадолго до возвращения Иринея. Почувствовав запах еды, он сразу пошёл на кухню, и сначала улыбнулся при виде проснувшейся Дагмары, но быстро посмурнел, из-за чего тут же захотелось стать как можно меньше, а то и вовсе исчезнуть. Ириней устало вздохнул, отставляя посох в угол, и покачал головой. Он сел за стол и долгое время просто молча смотрел на Дагмару, то ли обдумывая, что сказать, то ли ожидая, что она первая заговорит. В любом случае стало очень неуютно. Дагмара почувствовала себя нашкодившим ребёнком, что теперь ожидал неминуемого наказания от родителя. Казалось, что на неё вот-вот накричат, а может даже в воспитательных целях ударят… И особенно жутко потому было, что по сравнению с лешим, как то было с торговцами, она чувствовала себя маленькой и слабой. Но Ириней не зря слыл самым добрым, спокойным и рассудительным из братьев. Конечно, сложно потягаться со спокойствием Калиста, но у того было скорее холодное равнодушие, а Ириней походил на мирного дяденьку, что готов терпеть даже неуёмно дёргающих за бороду детей. – Скажи мне, Дагмара, неужели ты себя совсем не ценишь? – поинтересовался Ириней. – Да вроде… Ценю… – растерянно ответила она, пойманная врасплох вопросом. – Зачем же тогда было так собой рисковать? – удручённо вздохнул он. – Пойми, мы ведь сами не знаем, где пролегает граница твоей живучести. Ты могла погибнуть. Особенно сообрази они тебя сжечь. – Об огне я подумать забыла… – призналась Дагмара. – Но у меня были причины так поступить. Я ведь не могла друзей в беде оставить! И… И придумать что получше не успела. Я… Я пыталась тебя при помощи оберега позвать, но видно, только руки зря пожгла. – Эх. Дорогая, нельзя забывать о себе думать. – Поступай я так, меня бы тут не было, – усмехнулась Дагмара. Ведь правда, тогда она бы не пошла за яблоками. Либо не была так опрометчива, переходя через болото. Только вот «думать о себе» с ней так же не по пути было, как и удаче. – Скорее всего. Но для тебя бы так было лучше. Ладно, – махнул рукой Ириней, – что есть, то есть. Не расскажешь ли, как всё так получилось? Дагмара согласно кивнула и как можно подробнее пересказала всё от момента, когда заблудилась в лесу, и до сцены, которую застал по прибытии Ириней. И про то, как поймали, не дав воспользоваться свистком, и о встрече с подругой, из-за которой не удалось сразу самой сбежать, и о попытках придумать, как спасти других пленных, до того, как кого-нибудь заберут на продажу. И, конечно, тогда она понимала, что поступала безрассудно, но только сейчас могла в полной мере осознать, как сильно на самом деле рисковала. – Благо, что у меня было мало времени на размышления, а то бы успела всю смелость растерять, – добавила Дагмара с натянутой улыбкой. – Ха… Не могу сказать, что ты поступила неправильно. Ведь и ты выжила, и друзья твои спасены, но всё же… Пожалуйста, не забывай себя беречь. Конечно, ищи я лучше, с тобой бы ничего не случилось. Я тоже оказался слишком беспечен. Извини. – Ты всё же успел прийти и спасти меня. И попросил вывести друзей. Спасибо. Ириней тихо усмехнулся, с его лица слетели остатки строгости. Пока они говорили, еда престала быть обжигающе горячей, поэтому он предложил больше не медлить. Остальное можно обсудить и после трапезы, к тому же, больно громко начал у Дагмары живот урчать. После еды она поинтересовалась, может ли вернуться в болотный город. Ириней явно не хотел отпускать, заметив, что Дагмаре стоило бы ещё пару дней отдохнуть здесь, под надзором. Однако в конце концов согласился, взяв слово, что Дагмара возьмёт у Руфи для обработки оставшихся ран травы, которые поспособствуют полному заживлению. Несмотря на кажущуюся беспечность, Руфь очень хорошо знала своё дело, поэтому могла даже повреждения от оберегов залечить так, что шрамов не останется, лишь бы вовремя лечение начать. Дома на Дагмару тут же набросилась с объятиями Диана. Она кусала губы и выглядела так, словно вот-вот расплачется. Пришлось мягко, но настойчиво отстранить от себя мавку, потому как от захвата стало больно. Потрепав её по волосам, стараясь не сбить этим венок, Дагмара предложила все разговоры продолжить в хоромах. – Только вернулась, а сразу работать… Уж вечереет. Тебе б ещё отдохнуть, а, – сказала Диана, слегка нахмурившись. – Мне не так уж плохо, спасибо Руфи за заботу. Я обещаю не перетруждаться. Просто же там за эти дни точно почты набралось, хочу хотя бы её разобрать, иначе потом точно заработаюсь. Было видно, что Диана решением Дагмары недовольна, однако перечить не стала, послушно пошла следом. Удивляло то, что она не стала расспрашивать о случившемся, похоже, ей уже рассказали для успокоения какую-то убедительную небылицу. Поэтому Диана интересовалась только тем, как Дагмара себя чувствует и нужна ли какая помощь. – Да, наверное, с перевязками сама не справлюсь, – согласилась Дагмара, окинув взглядом свои руки. Писем в самом деле набралось достаточно. В отсутствии Дагмары их просто сбросили кучей на стол Калиста. Не рискуя это всё переносить, она решила занять его место, а Диане предложила сесть за свой стол. В комнате уже стало достаточно темно, поэтому по ней парили болотные огоньки, в основном собравшись над девушками. Письма разбирать дело привычное и несложное, поэтому Дагмара свободно поддерживала беседу с Дианой. В основном говорила последняя, не забыв снова упомянуть, что очень-очень беспокоилась, а ещё что надо обязательно посетить кое-какого приведённого Лешко торговца, пока тот ещё в городе. Торговец на самом деле тоже нечистью был – вампиром заморским, потому-то и находился так долго в городе. Людей старались не приводить больше, чем на пару дней, доставляя вместо этого товары. Поэтому теми покупками из списка, которыми должна была заняться Дагмара, занялся сам Лешко. – Диан, не посмотришь что-нибудь на кухне? Очень пить хочется, – внезапно попросила Дагмара. – О, конечно! Одна нога здесь, другая там, – охотно откликнулась Диана и выбежала из комнаты. Дагмара постучала по столу стопкой из писем, поправляя её, и закинула их в средний ящик, потом подобрала те немногие, которые надо было отправить в верхний, но замерла, открыв его. Бросилось в глаза то, что все письма от Сальбьёрг так и остались запечатанными. Кто это такая, Дагмара до сих пор не знала, однако вспомнила, что Калист упоминал о сестре. «Но если это от неё, почему он даже не открывал письма?» Достав случайный конверт, Дагмара повертела его в руках. Всё указывало на то, что его просто закинули в ящик, и если подумать, неплохо, что Калист просто не сжёг или не выкинул письма. Даже если закрытые, он их всё же хранил. Не хотелось что-то предпринимать? Или дорожил, даже если не признавал этого? Любопытство боролось с совестью недолго. В чужие письма смотреть некрасиво, а попасться на этом будет очень неловко, но если Калист их никогда не открывал, с чего бы ему это однажды сделать? Да и не верхнее она открывать будет… Дагмара сломала печать и вынула письмо. С первого взгляда было заметно, что у Сальбьёрг очень красивый почерк, а пишет она неспешно и вдумчиво – на листе почти не найти помарок. Плотная бумага слабо пахла травами даже по прошествии времени, словно запах в ней запечатали колдовством. А чему удивляться? У ведьмы и болотника дети могли быть только волшебные. Дагмара не собиралась читать всё, поэтому выхватила только отдельные отрывки. «Дорогой братец, как твои дела? В моём лесу как всегда всё удивительно спокойно. Так спокойно, что даже скучно, но я до сих пор не ведаю, когда стану свободна в выборе места. Не то чтобы мне тут очень не нравилось, но, согласись, грустно постоянно на одном месте сидеть. Впрочем, мне кажется, ты бы не отказался. Лишь бы в покое оставили, да? … Если честно, сама не понимаю, почему раз за разом продолжаю писать, ведь точно знаю, что ты не прочитаешь. Спросишь, откуда знаю? Хах, конечно, не спросишь. Но я всё равно расскажу. Письма тебе для меня как дневник, страницы которого я больше не увижу. Только, в отличие от дневника, я могу обманывать себя тем, что беседую с тобой, а не сама с собой говорю. Ты там, наверное, сильно устаёшь от общения, но мне здесь бывает очень одиноко… До меня очень редко доходят собеседники. … Знаешь, в этот апрель я думаю снова к тебе заглянуть. Но, конечно, для тебя это окажется сюрпризом. Твоя реакция – ещё одно подтверждение, что ты не то что не отвечаешь, а даже не читаешь. Если честно, сначала мне было немного обидно, но потом я поняла столь простую и очевидную вещь: я сама же в этом и виновата. В том, что отношения между нами не то что на семейные не тянут, а это даже скорее отсутствие отношений. Ты смотришь на меня, как на чужую, и это заслуженно, ведь пока был шанс что-то исправить, я не относилась к тебе, как к брату. Я была не лучше других, а потому наше родство – не причина относиться ко мне лучше. Грустно, но справедливо. И всё же я очень хочу, чтобы мы стали ближе. Ведь за отмеренное нам время можно сколь угодно много раз всё исправить и испортить. Пусть даже я понимаю, что одного моего упорства мало, пока подобного не хочешь ты». Дагмара не успела прочитать больше, потому как вместе с вернувшейся Дианой в комнату с громким мрявом вбежал местный коргоруша и принялся настойчиво отираться о ноги. Всем своим наглым видом он толсто намекал, что если не получит должного внимания, то запрыгнет на стол и уронит вообще всё. Дагмара за вещи Калиста переживала, так что пришлось посадить котика на колени и очень попросить не выпускать когти. – Липа с ромашкой, – пояснила Диана и поставила на стол одну из чашек. – Спасибо. Отина посоветовала? – Наверное… Я не спрашивала имя. А что ты мрачная такая? – полюбопытствовала она. – Случилось что, пока меня не было? – Нет, просто… Подумала, что Калиста больно долго нет. Уж две недели прошло. Он говорил, конечно, что до конца месяца может не вернуться… – Соскучилась? – с прищуром спросила Диана. «Просто жить хочу». – Может и так, – отмахнулась от вопроса Дагмара и продолжила чесать за ухом кота. – Слушай, Диан, я так и не спросила ведь, но как ты оказалась на болотах? Ты говорила, что выросла тут. Ты родилась мавкой? – она быстро поменяла тему. Диана опустила взгляд и с тихим вздохом покачала головой. Она облизнула губы, смотря на чай так, словно он мог подсказать ответ. Но чай хранил молчание, поэтому оставалось только издать тихий смешок и бледно улыбнуться. – Я родилась человеком, но ничего об этом не помню. Я была нежеланным ребёнком, поэтому родители утопили меня в младенчестве, а всем сказали, что от болезни умерла. Но вместо того, чтобы умереть, я стала мавкой и была выращена в этом городе. Я даже не знала о том, что случилось, пока меня не нашёл домовой из отчего дома, который и рассказал правду. Он чувствовал вину за то, что никак не смог помешать родителям, поэтому, словно в извинение, вёл себя со мной очень по-отечески. Я ему за это очень благодарна. И совсем не держу зла, ведь остановить родителей в самом деле не в его силах. Да и… – Диана поджала губы и склонила голову к плечу. – Здесь меня приняли очень хорошо. Это всяко лучше, чем расти нелюбимым ребёнком. И не могу сказать, что мавкой быть плохо. Бывает, спину поддувает, – хохотнула она, – но ведь на то нам длинные волосы и нужны. В остальном же тут очень хорошо, а Стефания и вовсе чудушко. Я очень рада, что попала к ней на службу. И что с тобой познакомилась тоже рада. Ты на моей памяти первый человек, что так спокойно живёт среди нечисти, зная, кто мы. И первый человек, что так долго находится подле болотника. Если не считать прошлую хозяйку… Но она же ведьма… «Не то чтобы я была прям человеком… Так что придётся тебе ещё поискать то удивительное создание, за которое ты меня приняла». – Вот оно как… Я надеюсь, что мой вопрос был не слишком наглым. – Да всё в порядке! Просто до сих пор немного грустно, когда вспоминаю о поступке родителей. Глупо, конечно, их ведь уже давно в живых нет. Дагмара сначала удивилась, а потом вспомнила, что хотя Диана выглядела не старше её, на самом деле прожила может даже больше века. Просто мавке положено навсегда оставаться молодой и красивой девушкой, за которой любой падкий на внешность молодец захочет последовать в топь. Некоторые мавки на самом деле таким развлечения ради промышляли, хотя ныне всё чаще находили удовольствие в других занятиях, а не в том, к чему склоняла природа. Время уж совсем позднее стало, поэтому, когда было покончено и с чаем, и с письмами, Дагмара предложила вернуться домой, где Диана помогла сменить бинты. Наконец выдалась возможность на себя посмотреть. Многие раны в самом деле успели затянуться, а если ещё пару дней походить в пропитанных отваром бинтах, совсем следов не останется. Даже ладони выглядели не так плохо, как ожидала Дагмара, хотя слезающая кожа красоты не добавляла. «Что ж, если останутся только руки, могу сказать, что за горячее схватилась неудачно. Если спросят, конечно». Диана ушла быстро, настояв перед этим, что Дагмаре требуется обязательно очень хорошо отдохнуть, и что если вскочит завтра слишком рано, пусть будет готова долго-долго слушать ворчание. Дагмара на эту угрозу посмеялась и пообещала выспаться на жизнь вперёд. Спать на самом деле хотелось – всё также из-за большой траты сил на восстановление. Уже в кровати, Дагмара смотрела на стареющую луну, что игриво заглядывала в окно. Отчего-то её холодный свет напоминал о Калисте. «Соскучилась? Если быть совсем честной, то… Не знаю. Без него как-то непривычно. Чего-то не хватает. Неужели правда скучаю?» В памяти тут же всплыли тёмные глаза и волосы, что больше походили на тину и сухую траву. Вспомнились тёплые руки и удивительно ласковый голос, что одновременно пугал и очаровывал. Вспомнилась вечная усталость, несмотря на которую Калист полностью отдавал себя работе, заботе о своём народе. «Хочу снова его увидеть. Хочу поговорить и понять, есть ли всё же у болотника душа».