It must have been some kind of kiss

Марк улыбается ему с другого конца тренировочного зала, тут же отводя взгляд, и Джонни обреченно признает, что это буквально чудо, что никто до сих пор не спросил их, какого хера между ними происходит. Но не может не улыбнуться в ответ, потому что это черт побери Марк Ли, с растрепанной челкой, липнущей ко лбу, и влажной футболкой, под которой то и дело мелькают очертания мышц. Джонни практически готов признать, что вид задницы Марка, обтянутой тонкой тканью тренировочных штанов делает бесконечные повторения хореографии чуточку более сносными. Совсем чуть-чуть. Юта протягивает ему бутылку воды, и Джонни благодарно сжимает его плечо, не в состоянии сформулировать какой-либо вербальный ответ. Они все потные, измотанные и молчаливые, потому что новая хореография все никак не хочет поддаваться, и раздражение щедро мешается с усталостью. За темными окнами размытые силуэты высоток теряются в низких дождевых тучах, и Джонни разминает напряженные плечи, краем уха прислушиваясь к тому, как Тэён и хореограф обсуждают какой-то спорный элемент хореографии. Хореограф в конце концов сжаливается, отпуская их отдыхать, но напоминает, что завтрашняя тренировка начнется раньше обычного, потому что кто-то из продюсеров решил, что впихнуть рекламный фотосет в один день с восьми часовой тренировкой — это отличная идея. В общежитии они разбредаются кто куда, все еще слишком усталые, чтобы обсуждать что-то большее, чем очередность похода в душ. Хэчан так бодро сваливает в комнату, подрезав его в коридоре, что Джонни только закатывает глаза. Засранец. И ведь засядет в душе, как в спа. Джонни задерживается на кухне, пытаясь выискать бутылку воды без какой-нибудь херни типа персикового ароматизатора в составе, но в итоге сдается и решает забить. Особенно когда его левое бедро начинает мелко дрожать, реагируя на перенапряжение. Ему бы по хорошему принять сейчас долгий, максимально горячий душ, поесть и завалиться в постель, но когда все было так просто? Джонни сгребает с кровати штаны и футболку, в которых обычно спит, и слабовольно подумывает о том, чтобы лечь прям так, не дожидаясь, пока Донхёк соизволит наплескаться. Правда, всегда есть вариант напроситься в душ к Марку. Особенно сейчас, когда менеджер, с которым Ли делит комнату, взял отпуск, и Марк наслаждается долгожданным одиночеством. Он просто заглянет, примет душ, поцелует Марка и пойдет спать. Звучит как идеальный план. *** Джонни сам не уверен, забыл ли он постучать, или просто решил, что без этого можно обойтись, но это в общем-то и не важно. Важно, что он как идиот стоит в дверях, глядя, как Марк выгибается на постели, запустив ладонь под ткань тренировочных штанов и не замечая, что не один. Он даже не переоделся после тренировки — снял лишь толстовку и надел наушники, и Джонни думает, что душ, кажется, откладывается на неопределенный срок. — Помощь нужна? Марк едва не валится с кровати, дергается, выдернув руку из-под резинки штанов, и моргает, словно сова. Джонни смеется, прежде чем упереться коленом в кровать, бросив свои вещи на пол. — Чувак! Мог бы и постучать. Марк вспыхивает, так, что краснеют даже уши, но все равно смеется неловко, облизывая пересохшие губы, прежде чем потянуться к нему. Иногда Джонни думает, что каждый раз, когда Марк делает что-то подобное, он влюбляется в него еще сильнее, хотя казалось бы, куда еще. Марк на вкус как изотоник, который он бросил открытым на тумбочке у кровати, и Джонни целует его в ответ, забираясь на кровать целиком. — Я помешал? Если хочешь продолжить сам…. Марк смеется, трясет головой, прижимаясь к нему всем телом, и выдыхает: — Я просто не ожидал, что ты вломишься в мою комнату в такой момент. Джонни целует Марка, скользит губами по его щеке, прежде чем прихватить зубами тонкую кожу на сгибе шеи, и Марк стонет, вцепляясь в его плечи, и упрямо выдыхает: — Я, ну, не то что бы не рад тебя видеть, но ты зачем-то же пришел? Джонни смеется, кивает на свои вещи и пожимает плечами: — — Планировал напроситься в твой душ, потому что Хэчан опять забаррикадировался в нашей ванной. Но, кажется, это может подождать. Неозвученный «мне уйти?» вопрос повисает в воздухе, но Марк тянет его к себе ближе, заставляя забраться на постель, и Джонни решает, что это точно «да». Марк смотрит на него запрокинув голову и приоткрыв потемневшие губы, и Джонни ловит его лицо в ладони, гладит губы, чуть оттягивая нижнюю, и замечает, как меняется взгляд Марка. — Никакого личного пространства. Марк смеется, ныряет пальцами под ткань его футболки, и Джонни охотно помогает ему стянуть с себя футболку, замирая, когда из коридора слышатся голоса. Ебаное общежитие, в котором даже нет возможности нормально запереть дверь, и остается только надеяться на то, что все слишком устали, чтобы вламываться в комнату Марка без предупреждения. — Я выключу свет, а ты брось под дверь мою сумку, ладно? Марк и его «я буду паниковать, но предусмотрю парочку отходных путей на всякий случай» подход. Джонни нехотя встаёт, перетаскивает под дверь спортивную сумку, которую Марк все никак не может разобрать после очередной поездки, и возвращается на кровать. — Я так и не дошел до душа. Марк то ли оправдывается, то ли просто болтает нервно, как обычно, и Джонни улыбается, раздеваясь окончательно, и пожимает плечами: — Кинки. Грязный секс там и все дела. Не уверен, правда, что тут это имелось в виду… Марк не дает ему договорить, смеется и понижает голос: — Чувак, серьезно? У тебя приступ Urban Dictionary? Джонни смеется в ответ, и Марк наконец возвращается на постель, оставив гореть только подсветку над зеркалом в ванной, и в полумраке выражение его лица оказывается практически нечитаемым. *** Джонни искренне считает, что все свое везение потратил в тот вечер, когда решился поцеловать Марка, пока они дурачились в тренировочном зале далеко заполночь, впервые за много месяцев оставшись один на один. Марк сначала засмеялся слишком нервно даже для себя, а потом встал на цыпочки и поцеловал его сам, глубоко и жарко, так, что Джонни тут же решил, что попытка держать руки при себе была обречена на неудачу с самого начала. И вот куда их это привело. Они это не обсуждают — но Джонни уверен, что рано или поздно им придется это сделать, потому что между ними вроде ничего особо не изменилось, но одновременно что-то ощущается совсем иначе. Никакой неловкости, они все еще чертовски много времени проводят вместе, разговаривая обо всем на свете, дурачатся на съемках и созваниваются ночами. А еще время от времени оказываются в одной постели, вот так — кожа к коже, и Марк щурится привычно, вцепляясь в его плечи до синяков, пока Джонни растягивает его, сжимая зубы на остро выступающей ключице. Джонни думает, что проебать (в прямом смысле этого слова) ту дружбу, что у них есть будет самым тупым, что он вообще мог бы сделать в своей жизни. *** Марк откидывается на подушку, жмурится близоруко, подставляясь под ладони, и Джонни тут же ведет, словно он залпом опрокинул несколько шотов текилы. У Марка горячая, мягкая кожа, остро выступающие косточки на бедрах и возбужденный член, натянувший ткань штанов, и Джонни накрывает его ладонью, гладит большим пальцем головку, глядя, как под подушечкой его пальца остается влажный след. Марк реагирует, выгибается в пояснице, закусывает губу, чтобы не застонать в голос — в их общежитии помимо отсутствия нормальных замков еще и слышимость такая, что большая часть из них практически все время ходит в наушниках. Спасибо шумоподавлению и умению спать в любых обстоятельствах. Джонни раздевает его окончательно, улыбается невольно, когда Марк ловит его взгляд на мгновение, прежде чем зажмуриться снова, и вцепиться в его плечи. — Я ненавижу себя за то, что говорю это сейчас и порчу момент, но я кажется могу отрубиться в любую секунду. — Я тоже. А говорят в двадцать самая насыщенная сексуальная жизнь…. Марк сжимает ладонь в его волосах, тянет к себе, целуя, мокро и грубо, так, что Джонни напрочь теряет связную нить мыслей, и все перестает иметь значение. Они устраиваются на кровати лицом друг к другу, и Джонни улыбается, когда Марк закидывает ногу на его бедро, прижимаясь еще ближе. Джонни искренне считает, что самое горячее что он видел в своей жизни — то, как Марк быстро лижет ладонь, прежде чем обхватить пальцами его член. А, ну и на втором месте — то, как Марк сжимает пальцами и зубами подушку, чтобы не поднять на уши все общежитие, пока Джонни медленно вталкивается в него, сжимая ладонями его бедра. Джонни выдыхает, утыкается носом в его макушку, медленно двигая бедрами, чувствуя, как головка скользит в плотном кольце чужих пальцев, и стонет, успевая поймать себя в последний момент и приглушить голос. Они дрочат друг другу, и Джонни разворачивается, заставляя Марка вытянуться на спине, и вжимает его в постель своим весом, чувствуя, как он горячо выдыхает. Джонни практически уверен, что у Марка есть кинк на их разницу в росте и сложении в целом, но он не то чтобы сильно против. Марк кончает первым, напрягается всем телом, выгибаясь в пояснице и наверняка оставляя на плечах Джонни парочку синяков, которые ему завтра придется прятать под высоким воротом. Но Джонни откровенно плевать, потому что Марк все еще дрочит ему, то и дело проскальзывая пальцами по головке члена, так, что Джонни прошибает тягучим, обжигающим удовольствием. Его хватает на несколько уверенных движений чужих пальцев, и Джонни валится на простыни, чувствуя, как в голове звенит. — Это было офигенно, но мне кажется я прямо сейчас отрублюсь. Марк под ним смеется, хрипло и тепло, обнимает его, скользя ладонями по напряженным мышцам спины, и Джонни слезает с него наконец, вытягиваясь на постели и чувствуя, как влажную кожу холодит включенный на полную кондиционер. Марк прижимается щекой к его плечу, утыкается носом в шею, и Джонни закрывает глаза, чувствуя, как отступившая было усталость наваливается с новой силой. Ему бы сходить в душ да идти наконец уже спать, но Марк сонно сопит, закинув ногу поперек его бедер, и Джонни гладит его по волосам, изо всех сил пытаясь не уснуть. — Я не против, чтобы ты спал тут, но ты вроде в душ собирался? У Марка сонный, хриплый голос, и Джонни прижимается губами к его макушке, прежде чем выпутаться из сбитой простыни и объятий. — Пойдем вместе. А то мне кажется, что ты отрубишься на ходу. Марк смеется рассеянно, запускает пальцы в волосы, растрепав их еще сильнее, и ловит Джонни за запястье, коротко прижимаясь к нему губами, прежде чем наконец встать. Джонни очень хочется верить, что это короткое прикосновение теплых губ к запястью хоть чуть-чуть, но значит «я тоже тебя люблю».