***
Когда я открыла глаза, передо мной предстал лес. Его мрачность наводила тоску, а густая листва деревьев словно давила на лёгкие, не позволяя лишний раз вдохнуть. Каждый звук, каждый шорох заставлял меня чувствовать необъяснимый страх. Я не понимала: «Где я? Кто я? Что я здесь забыла?..» Но я точно знала одно: надо бежать. Далеко. Так далеко, чтобы никто меня не нашёл. Поддавшись минутному порыву, я развернулась и шагнула вглубь леса. И как только моя нога коснулась опавшей листвы, из чащи послышалось хриплое рычание. Я застыла, не в силах пошевелиться. Инстинкт самосохранения вопил, кричал, бил по голове для того, чтобы я хотя бы сдвинулась с места, сделала хоть что-нибудь лишь бы убежать… но первобытный ужас сковал моё тело, не позволяя даже шелохнуться. Рычание повторилось. Он будто стал ближе. Совсем чуть-чуть. Но и этого хватило, чтобы я осознала одно: зверушка, которая издаёт подобные звуки, явно не поиграть со мной хочет. Только убить. И, получив контроль над телом, я рванула что есть мочи в противоположном направлении от неведомого монстра. Однако быстро бежать не получалось. Ветки деревьев словно жуткие пальцы царапали лицо, а острые шипы кустарников рвали одежду, оставляя на коже неглубокие порезы. А монстр тем временем становился всё ближе и ближе, пока звук его шагов не стал доноситься до меня прямо из-за спины, словно приговор. Я не оборачивалась. Слишком боялась увидеть его. Отчаяние и ужас накрыли меня с головой, как только я услышала рычание совсем рядом, почти над ухом. Тот, словно играя со мной, сбавил ход и отдалился. Поверив в свою удачу, я помчалась ещё быстрее. Вдруг деревья расступились, показывая озеро, освещённое солнцем. Надежда, которую я уже почти утратила, снова подала признаки жизни. Я ускорила шаг, чувствуя, что если остановлюсь, то больше не смогу подняться даже под страхом смерти. И вот озеро уже совсем близко. Осталось немного… За спиной послышался хохот. Он был полон садистского удовольствия. Но я упорно не желала обращать на него внимания. До спасения осталось всего два метра. Один… Кто-то резко хватает меня за плечо и швыряет в противоположную сторону от света, что был последней моей надеждой. Сильно приложившись об дерево, я безвольной куклой сползла на землю, больше не ощущая своих конечностей. — Какие же вы, людишки, хрупкие, — с явным отвращением произнёс монстр прямо над моим ухом. От неожиданности я дёрнулась, но чья-то ледяная рука схватила меня за горло, не давая пошевелиться. — Но такие вкусные, — вдохнув воздух у моей шеи, он резким движением поднял меня с земли и повернул лицом к себе. Рассмотреть преследователя у меня не выходило. В глазах двоилось, но я четко увидела красивые, но такие холодные — будто стеклянные — янтарные глаза. — Приятного аппетита, — произнес он, после чего вонзил клыки в мою беззащитную алебастровую шею.***
Я резко сажусь. Меня прошиб холодный пот и, тяжело дыша, я пыталась не вспоминать сон. Но я все ещё отчетливо вижу пару янтарных глаз. А в моих ушах звенит этот противный бархатный голос монстра: «Приятного аппетита». Меня передёрнуло, и обхватив свои плечи руками, я попыталась успокоиться. — Кая! Кая! Что с тобой?! — закричала Белла, врываясь в мою комнату. — Милая, тебе кошмар приснился? — за ней быстро вошла Рене. В ушах снова зазвенел его голос. Белла, будто зная о моих переживаниях, села на кровать и обняла меня, отвлекая. Это помогло. — Как ты? — спросила она. Я промолчала. — Кайла, тебе чего нибудь принести? — вмешалась Рене. — Нет, не надо… — Ладно, тогда я пойду… — не зная, что еще сделать, она слегка приобняла меня и поцеловав в лоб, а после вышла из комнаты. Мы тут же легли на кровать и через некоторое время уснули.***
На следующий день я планировала поговорить с Беллой о нашей встречи с вампирами, но решила отсрочить это на месяц. Потом на еще один. И еще, и еще. И наконец решилась… ей ничего не рассказывать. А что? И ей, и мне так будет лучше. Кстати, этот кошмар мне больше ни разу не снился. Хотя, я ждала чего-то подобного. Но нет. Но это не самое главное, что я хотела вам рассказать. Когда мне и Белле исполнилось шесть, Рене отправила нас в первый класс. Никогда бы не подумала, что после смерти мне придется снова идти в школу. Сказать бы кому — никто не поверит. В первый класс во второй раз, как говорится… И знаете, мне, как личности, прошедшей школу от начала до конца, было ой как легко сложить два и три, а вот Белле было сложно, и я всеми силами старалась ей помочь, но сама никогда не выделялась. Не хотела привлекать к себе внимание учителей и правительства. А то еще заберут. Кто их знает? А вот друзей у нас как не было, так и не появилось. Дети боятся меня и презирают за мои отличия. А их мамашки и того хуже — оскорбляют. От этого мне ни тепло, ни холодно, поэтому я просто их игнорирую. Но другое дело Белла. Она слишком стеснительная, чтобы знакомиться первой, и слишком нелюдимая, чтобы подпускать к себе. Ну и так вышло, что мы общаемся только между собой, держась все эти годы особняком. И так — если подвести итог, то эти четыре года школы были для меня… сухими, что ли. Этот период жизни мне вот никак не запомнился. Не было ничего, за что я могла бы зацепиться. Эти серые дни скрашивали только мои занятия по вокалу. Да, я решила стать певицей. Что в этой, что в прошлой жизни, моя мечта неизменна. Там мне мешали мои принципы и тоска по брату, а здесь нет никаких преград. Поэтому, почему бы и нет? — Ладно, надо вставать, — еле слышно проговорила я, чтобы не разбудить Беллу, которая ворочалась у меня под боком. Она, почувствовав шевеление, прохрипела что-то невнятное. — Спи, — убаюкивающе прошептала я. Та, вновь пробурчав что-то на никому не известном языке, легла обратно. Немного поворочавшись, она приняла удобное положение и заснула сладким сном. Встав с кровати, я побрела в душ. Там я осмотрела себя в зеркале: чуть бледноватый цвет кожи, узкая челюсть, острый подбородок (ну насколько он может быть острым у ребенка), тонкий аккуратненький носик и пухлые губки. Так же выглядит и Белла, если не считать волосы и цвет глаз. И многозначно хмыкнув, залезла в ванную и включила воду. Из крана тут же потекла прохладная вода, смывая остатки сна. Закончив с душем и одевшись, я пошла на кухню готовить завтрак. Как вы знаете, в доме живет одна взрослая особа, которая тоже может готовить вместо десятилетнего ребенка… но! Я её на пушечный выстрел к плите не подпущу! А то она может весь дом спалить! Один раз такое уже было. Я отвлеклась всего на пару минут. Возвращаюсь, а там… Плита в огне, Рене на полу — мокрая, вся в саже и крупе; навесные шкафы на полу, с разбросанными по всей кухне внутренним содержимым… Слава богу, что соседи заметили дым, идущий из кухни, и вызвали пожарных, а то мы могли лишиться дома. Помню ещё один случай, но он не такой трагичный, как прошлый. Скорее смешной. Так вот, я, по своей глупости и неопытности, позволила Рене приготовить макароны. Простые макароны! И я ещё пристально за ней наблюдала, чтобы она ничего не натворила. А она! Не представляю, как она это сделала, но она вместо макарон пожарила сковородку! Сковородку, мать её! Как? Понятия не имею. Я тяжело вздохнула. В моей голове крутилось слишком много мыслей: «Что мне делать с любовью всей жизни моей сестренки? Стоит ли ее от этого отгораживать? Или оставить все как и должно быть?» — Ммммм, как вкусно пахнет, — спустившись с лестницы (Золушка, ты ли это?), заворожённо произнесла Белла, принюхиваясь. — Садись за стол. Всё уже почти готово. Та не стала возражать, и, отодвинув стул, села. — Вот, — поставив перед Беллой овсяную кашу, я ждала её реакции. — Ну, Кая, только не она! — и она, не заставив себя долго ждать, продемонстрировала эту самую реакцию. — А это и не тебе, — лукаво улыбнувшись, я переставила тарелку. — Фух, — от Беллы лишь донесся вздох облегчения. — А вот это уже точно тебе, — теперь перед Беллой появилась тарелка с яичницей и беконом. — О! — схватив любезно поданную мной вилку, она принялась уплетать завтрак за обе щеки. — Приятного аппетита, — я тоже не стала медлить и принялась за свою порцию. Покончив с едой, я забрала тарелки и положила их в посудомойку. Вы, наверное, спросите: где сейчас Рене? Ну, я вам отвечу. Она сейчас, вместо того, чтобы быть рядом со своими детьми, гуляет и судя по всему ищет себе парня. Да, именно парня. Зачем ей это? Где она их находит? Я не знаю. Но каждый месяц у нас в доме появляется новый бойфренд. Некоторые держатся чуть дольше, чем другие, но всё равно рано или поздно уходят от Рене в сопровождении скандала и моей победной улыбки. А что? Они все мне уже знатно поднадоели, и я ускоряю процесс их разрыва в отношениях. Беспокоюсь ли я о чувствах Рене? Нет. Она же не беспокоилась о моих чувствах, когда бросала папу. Послышался звук дверного звонка, который прервал мои размышления. «И кого же на сей раз привела моя недо-мамаша? — обречённо покачав головой, я пошла открывать. — О, Кайла! Познакомься, это Фил, — представила она своего нового друга. — Привет, малышка, — дружелюбно поздоровался он. — Я тебе не малышка. И если не хочешь стать трансвиститом, придумай что нибудь другое, — со спокойным выражением лица я полностью раскрыла дверь и пошла на в гостинную. — Какие мы серьезные, — не растерявшись ответил он с широкой улыбкой. — Кайла… — предупреждающе глянула на меня Рене. Но мне было как-то пофиг и по хозяйски усевшись на диван я расслабленно закрыл глаза. — Эм… Фил, я пойду пока, принесу холодных напитков, — попыталась она сгладить напряженную атмосферу и удалилась на кухню. — Хорошо, — кивнув, Фил тоже прошел в дом и уселся рядом со мной. Я так же расслабленно лежала, не обратив внимание на его приход. — Так, значит в доме главная ты? — задал он вопрос с веселой улыбкой. Я лишь загадочно хмыкнула. — Я принесла напитки, — зайдя в гостиную и поставив поднос на рядом стоящий столик, оповестила нас Рене. — И надолго ты планируешь задержаться в этом доме? — открыв глаза, я потянулась за стаканчиком с вишневым соком, при этом смотря на Фила с таким серьезным видом, что он аж подавился. — Вечером планирую пойти домой, — откашлявшись, не задумываясь ответил он. Я обреченно покачала головой: — И с тобой мне ещё жить… — Эй! — после секунды раздумываний он всё-таки понял, что именно я сказала. — Что такое? — с фальшивым волнением в голосе спросила я, — ты мозги потерял? Хочешь, помогу найти? — Ладно, один-ноль, — подняв руки в примирительном жесте, Фил сдался. Рене, наблюдая за этой картиной, не сдержала смеха: — Ох, прости… вы оба такие забавные. Услышав что-то со второго этажа, я прислушалась повнимательнее. — Кая! Кая! — оказалось, что это Белла звала меня. — Что? — ответила я. — Уже половина десятого, мы не опоздаем? — все так же кричала она со второго этажа. — Ой, точно! Совсем забыла, — вскочив с дивана, я растеряла все свое спокойствие и побежала в комнату, одеваться. В комнате, открыв шкаф с одеждой, я начала выбирать свой сегодняшний наряд. Выбор пал на маленькое чёрное платьице с тёмно-красными вкладками. Оно отлично гармонировало с моими волосами и глазами. Надев его, я расчесала волосы и быстро запихнула нужные мне вещи в маленький чёрный рюкзачок: тетрадка, ручка, карандаш, нотная тетрадка, учебник для изучения музыки и… ещё один учебник, подарок папы. Замерев на несколько секунд, я положила и его. Подумав ещё пару мгновений, я закинула внутрь точилку, и, закрыв рюкзак, побежала вниз. — Я готова! — оповестила я всех. — Я тоже! — ответила Белла, спускаясь. Она, в отличие от меня, не любила открытую одежду, поэтому чаще всего носила закрытую или в меру мешковатую. Вот и сейчас на ней были её любимые чёрные джинсы и тёмно-синяя толстовка. — Я вас подвезу, — на ходу бросила Рене, выходя на улицу и доставая ключи от машины. — Я чур поведу, — отобрав у неё ключи, Фил сел и завёл машину. — Рене, а ты куда? — поинтересовалась я у неё. — Мне надо кое-куда съездить, поэтому меня не будет до завтра. Справитесь сами? — Немного нервно спросила она. Я лишь кивнула и села в машину. — Ну, и куда вас подвести, дамы? — промурлыкал Фил с ехидной улыбкой на губах. — До музыкальной школы, пожалуйста, — я ответила, сохраняя аналогичное выражение лица. — Будет сделано.***
От третьего лица. — Ты слышала… сегодня нашли тело девушки, пропавшей месяц назад, — с презрением в голосе сказала какая-то бабушка, сидящая на лавочке рядом с одной из своих соседок. — Да, ну? — не поверила та её словам. — И не только. Говорят — это жертва Кочующего маньяка! — продолжила та. — Не может быть! — Да правду я тебе говорю! — Ох, божечки, и какая она по счёту? — вмешалась третья. — Одиннадцатая! И она ещё совсем ребенок… — не унималась первая. — А кто это — Кочующий маньяк? — подошла к бабушкам красивая молодая девушка. — А это дорогая моя, серийный убийца! — Правда? — Да! Еще говорят, что он перед тем как убить, насиловал! Эх, бедные девушки, — добавила третья. — Да, да. Поэтому будьте аккуратней, — предупредила вторая девушку. — Ох, и как же звали несчастную? — подслушав разговор, спросила четвёртая старушка. — Зовут её вроде… ох, не вспомню. Али? Оли? Да, точно. Оливия Мур. Так её звали! — Ох… ей же всего двенадцать было… — Ой, и не говори… За сплетнями старушки не заметили, что всё это время рядом с ними ошивался мужчина средних лет. Он ничем не отличался от всех, поэтому вряд ли они бы обратили на него внимание. Но кое-что с ним было не то. Он так пристально смотрел на ту самую любопытную девушку, что на его устах расцвела предвкушающая и немного безумная ухмылка. Но как только девушка скрылась в одном из подъездов, он встал и медленно двинулся в никому не известном направлении.