Нет правил более изменчивых, нежели правила, внушенные совестью. Люк де Клапье Вовенарг
— Мисс Грейс, на выход, — с уст красивого молодого человека сорвалась одна-единственная фраза, но сердце Кэтрин словно перестало биться. Она молчаливо кивнула и испуганно сжала пальцы. Реддл стоял в дверях в комнату девочек и для каждого присутствующего выглядел как обычно: опрятно и вежливо. Кэтрин быстро прошла к выходу. Том манерно пропустил её вперёд, и, как только дверь за спиной захлопнулась, тут же раздался леденящий душу голос: — Где она? — Мой Лорд... — в горле пересохло, и Кэтрин физически ощутила приступ удушья. Казалось, что лёгкие перестали выполнять свою функцию. — Мой Лорд, — повторил Реддл, приближаясь к Кэтрин. — Где. Она. — Я думала, что ты в курсе, — прошептала Кэтрин, не смея поднять взгляд. — Ты же знаешь, что я легилимент, Кэтрин, — злостно зашипел Том. — Добрый день! — раздался до боли знакомый голос, и взгляд Кэтрин метнулся в сторону приближающегося Абраксаса. — Что-то случилось? — Я думаю, что пора просветить твою даму сердца, Абраксас, — прошипел Реддл и, оставив решение проблемы за верным товарищем, резко развернулся и пошёл прочь. Каждое его движение сквозило таким лютым недовольством, что желваки Малфоя заходили от напряжения. Источающая токсины негодования фигура скрылась за поворотом, и Кэтрин, обессилев, прислонилась к стене. Она звучно вздохнула и сильно зажмурилась. Абраксас, не проронив ни слова, тут же взял её за руку и повёл на восьмой этаж в выручай-комнату. Как только они оказались внутри, и дверь исчезла, он заговорил: — Что случилось, Кэтрин? — спокойный тон не выдавал внутреннее напряжение. — Я... — Усевшись в кресло, Кэтрин выпалила как на духу: — Айрин куда-то уехала из школы на пару недель. Я не сказала вам, но я... Я знала. И... — Кэтрин, — голос Малфоя более не был равнодушным, он стал строгим. — Ты же понимаешь, что это недопустимо? Кэтрин смотрела на суженого широко распахнутыми глазами и не знала, что сказать. Абраксас вдруг подался вперёд и встал на колени перед ней, нежно обняв ноги. — Я с ума сойду, если с тобой что-то случится... Кэтрин! Нельзя. Нельзя вести себя так. Ты хоть представляешь, на что он способен? — Он вызвал Василиска и убил Миртл, — тихо прошептала она, запустив пальцы в платиновые волосы. — Я не хотел тебе говорить... Но твоё поведение... Это от незнания. Ответственность лежит на мне. — Я чего-то не знаю? — В то лето, когда мы разъехались по домам после учёбы... Помнишь, я звал Тома к себе, но он вежливо отказался? Он горд. Он будет ненавидеть каждый день нахождения в приюте, но покажет силу лидера, которого не сломить. Ведь поэтому мы идём за ним... В то лето, милая Кэтрин, он... Кэтрин замерла, пристально всматриваясь в макушку. Она слышала, как Малфой тяжело сглотнул. Нежные ладони осторожно потянули голову вверх, заставляя поднять лицо. Глаза в глаза. — Что он сделал, Абраксас? — Он убил отца и его родителей. Всю семью Реддл... Потому что они маглы. К горлу подошла тошнота. Кэтрин, конечно, воспитывалась в семье, где чистота крови была на первом месте, но и ценность семьи отнюдь не была пустым звуком. Осознание того, что Том посмел или даже пожелал сотворить подобное, а не просто проигнорировать факт того, что его отец магл, вызывал ужас и восхищение одновременно. — Он в очередной раз доказал, что он лидер и не остановится ни перед чем, Кэтрин... Ни перед чем, понимаешь? И это не всё. Ты должна знать. В ту ночь он создал... крестраж. — Что? — Грейс вжалась в кресло, испуганно посмотрев на Малфоя. — Мы с вами практикуем тёмную магию в тайне от всех... Но это... — она шептала как в бреду, не в силах поверить во всё услышанное. — Ему же было шестнадцать! Мерлин... Мы же были ещё детьми! — Да, милая Кэтрин, — подтвердил Абраксас и встал. Он прошёл к креслу у камина, усевшись в которое, продолжил: — Я не стал тебе говорить, посчитав, что ты не готова это услышать, да и не должна, ведь это абсолютно не наше дело. Но именно из-за этого ты поступила так неразумно. — Мерлин!.. — Кэтрин уставилась на языки пламени в камине и рвано выдохнула. — Это не всё. — У меня сердце сегодня не выдержит, Абраксас, — нервный смешок. — Это второй крестраж. Первый был сделан с помощью Миртл. Кэтрин отрицательно замотала головой, отказываясь верить в услышанное. Это невозможно! Один крестраж — да, она слышала о подобном. Но два! Какой силой нужно обладать, чтобы сотворить такую чернь? И каким зверством, чтобы разорвать свою душу дважды? Тело вновь охватил приступ дурноты, а в глазах потемнело. — Он всё ещё не доверяет Дюстер? — тихо поинтересовалась Кэтрин. — Но ведь она уже знает, что он наш Лорд... — Она была в армии Гриндевальда. Она знает всех политических деятелей, которые на самом деле поддерживают антимагловские настроения и не поддерживают законы, работающие на грязнокровок. Она выгодна для нас, Кэтрин. — Кто-то ещё знает о крестражах? — Всегда знал только я, теперь и ты. Я бы ни за что не сказал тебе, но твоё легкомыслие и недооценка категоричного настроя нашего Лорда... — Давай уедем сразу после окончания Хогвартса? — тихо попросила Кэтрин, впервые испытав тревогу и даже страх. — Ты с ума сошла? — холодно бросил Малфой. — Я верен Лорду. Я согласен с его взглядами. Ты станешь моей женой. Ты будешь рядом. Мы будем менять этот мир. Ужасен ли наш Лорд? Для кого-то да. Но он прав. Как ещё можно изменить что-то, если не обладать такой решительностью и силой воли? Кэтрин! Возьми себя в руки. А сейчас я оставлю тебя. Абраксас встал с кресла и, громко хлопнув дверью, покинул выручай-комнату. Было очевидно, что он был жутко недоволен её опрометчивым поступком и всем тем, что она только что озвучила. — Во что мы вляпались? — в тихом ужасе прошептала Кэтрин.☾
— Люмос, — тихо прошептала Айрин, освещая мертвенную тьму. Чтобы не отвлекаться на тошнотворное чувство, которое никак не отпускало, Мария применила заклинание притупления обоняния, иначе было невозможно. Они осторожно вошли в домовину, которая внутри оказалась размером с избу. Небольшой огонёк света послушно замер в центре. Большая печь слева занимала практически всё пространство. Где-то у стены стояла старая ржавая кровать, на которой не было ни одеяла, ни простыни, ни подушек — ничего. Айрин взмахнула палочкой, чтобы световой шар полетел в угол, где, как ей показалось, что-то было, но заклинание не сработало. — Чёрт побери!.. — прошипела она и медленно направилась внутрь. — Ты с ума сошла? — едва слышно заклокотала Мария, не смея шелохнуться. Страх сковал буквально каждую клеточку, что она физически не могла сделать и шага от двери. — Подумаешь, умру, — съязвила Айрин. — Хуже всё равно уже не будет. Мария сделала глубокий вдох и замерла в готовности, сжав ладонь в кулак. Айрин воспарила над самым полом (дар оказался как никогда кстати) и уверенно направилась к дальнему углу. Взгляд сфокусирован, сердцебиение замедлилось. — Люмос! — ещё раз, более настойчиво. Нечто большое и тёмное озарилось светом: огромная ступа, из которой торчал пест. Айрин облегчённо выдохнула, а Мария опустила руку. — Вот видишь, ничего страшного! — хмыкнула Айрин, ухватившись за огромный пест, и дерзко потянула его на себя. Он поддался, но что-то мешало. Айрин резко дёрнула палку, и ступа с грохотом опрокинулась на пол, забрызгав подол платья. Было непонятно, что это такое. Свет послушно устремился к полу, и обе волшебницы замерли: темно-алое месиво то ли толчёных фруктов, то ли помоев вытекало из ступы. Айрин присмотрелась и тихо ахнула. Из кровавого месива торчали волосы и ногти. — Эта идиотская идея, — голос Марии задрожал. Она начинала паниковать. — Всё это — одна большая идиотская затея, Айрин. Мы не выберемся отсюда. Айрин видела многое в своей жизни, но здесь пахло чем-то поистине ужасным, чем-то потусторонним, чем-то, что неподвластно ей, и никакая магия, даже самая чёрная не поможет, если что-то пойдёт не так. Она инстинктивно сделала шаг назад, и половица под ногой противно скрипнула. Дверь подполья резко распахнулась. — Что за?.. — взгляд Айрин метнулся на Марию. Та же испуганно смотрела на откинутую дверцу и, кажется, забыла как дышать. Из-под пола взмыла дряхлая уродливая рука с длинными грязными когтями. Чары перестали действовать, и в нос ударил затхлый трупный запах. Мария заткнула нос и рот обеими ладонями, отрицательно замотав головой. В её взгляде читалось одно: сейчас будет конец, ужасный и мучительный. Айрин сделала шаг назад и почувствовала, как её пятка стала влажной от разлитой по полу склизкой жижи из человеческой плоти. Вторая полуразложившаяся рука взмыла вверх и вцепилась в пол. Длинные когти процарапали по половице, издавая мерзкий неприятный звук, от которого по коже прошли мурашки. Айрин думала, что делать. Можно попробовать трансгрессировать прямо сейчас к выходу и, схватив Марию, просто сбежать. Разумно ли это? Они прошли такой путь, чтобы просто сбежать, почуяв опасность? Да и с чего она так уверена, что любое заклинание сработает, если даже самый обычный Люмос работает здесь через раз? Вдруг этой жалкой попыткой они только больше разозлят то, что им предстоит увидеть? Глубокий вдох. Взгляд Айрин встретился с испуганным взглядом Марии. Она ободряюще кивнула, но это ни на толику не ободрило Коваль, которая закрыла глаза и попыталась выдохнуть, чтобы хоть сколько-то взять себя в руки. Вслед за руками показалась голова, седая, растрёпанная и грязная, а затем и всё тело. Абсолютно голая старуха, скрюченная, горбатая, выползла из-под пола и замерла посреди избы. Её лицо было уродливым, с нарывами и длинным носом, всё тело сморщенным и дряхлым, а в некоторых местах гниющим. Айрин инстинктивно сжала палочку в кармане и посмотрела вниз: одна нога старухи была иссохшей, трупной — от такого зрелища в глазах помутнело. Было непонятно, то ли она жива, то ли мертва. Воспоминания об инферналах тут же возникли в голове Айрин, как и желание сжечь избу вместе с этим чудовищем. Мария была слишком бледной, точно неживой. Старуха стояла, не двигаясь. Напряжение повисло в воздухе. Вдруг она резко подняла голову вверх и устремила взор на Марию. Та не посмела произнести ни слова и просто задержала дыхание. Затем старуха обернулась к Айрин, и та поняла, что гниющая заживо женщина слепа. Её крючковатый нос начал шевелиться: она пыталась унюхать незваных гостей. — Я чꙋ́вствꙋю, что̀ рꙋ҄сскимъ за́пахомъ вонѧти, — хриплый мерзкий голос. Глаза Айрин округлились от удивления, а губы скривились от непонимания. Мария застыла в напряжении. — Чемоꙋ тꙑ мълчати? — старуха крутила головой по сторонам, а затем вдруг замерла, уставившись своими застланными пеленой глазами в сторону Марии. Айрин отрицательно замотала головой. Она едва понимала, что говорит эта старая ведьма. Некоторые слова походили на русские, но было сложно уловить смысл. Мария сжала обе ладони и медленно выдохнула. — Здравствуй, — сдавленно сказала она. — ꙁдравствоуи, — захрипела старуха и сделала шаг в сторону Коваль. Дверца в полу с лязгом захлопнулась. Мария зажмурилась. Она никогда не любила занятия по древнерусскому языку, когда училась в Колдовстворце. Оставалось только уповать на то, что язык не сильно изменился, и всё-таки старая ведьма её поймет. Не шибко хотелось помереть вот такой вот смертью. — Мы пришли за помощью, — дрожащий голос звучал неуверенно. — А како́йа мнѣ̀ польꙁа съ сеꙗ? — рассмеялась старуха, открыв рот. Она была практически беззубой. Неприятная вонь разнеслась по и без того смрадному помещению. Айрин заткнула нос руками. — Любо ꙗсти тѧ да дрѫгꙑню твою̀? — Что тебе нужно взамен? — выпалила Айрин громко и уверенно, хоть её лицо всё ещё было прикрыто ладонями. Старуха резко обернулась. Её уродливое лицо расплылось в омерзительной улыбке. — Принесѝ мнѣ дїѥ, коли нарꙋшила моѥ стѫпоу. а и҆на́че ꙗꙁъ бѫдоу ꙗсти тѧ. Взгляд Айрин метнулся в сторону Марии, ожидая хоть какой-то помощи в понимании, но та молчала, оцепенев от ужаса услышанного. Айрин начала осторожно двигаться по стенке к выходу, но старуха тут же дёрнулась, от чего пришлось вжаться в бревенчатую стену и замереть. — Она сказала, чтобы ты принесла ей ребенка, иначе в ступе окажешься ты, Айрин, — выпалила Мария дрожащим голосом. — Я принесу! — резво выкрикнула Айрин. — Я принесу тебе ребенка! Старуха захрипела и поковыляла к ржавой кровати. Усевшись на неё, она протянула свою трупную ногу вперёд и начала ее гладить. Весь её вид обнаженного тела был отвратительным. — Оуходь, — зашипела ведьма. — Бабушка, — голос Марии всё ещё дрожал, — пусти кота к себе. — Котъка-баюнъ врѣдничалъ, тоу ꙗꙁъ ѥго и прогна́ти. До́брѣ... Мария жестом дала понять, чтобы Айрин шла к выходу. Та осторожно обошла старуху и чуть ли не на цыпочках подошла к подруге, избегая резких движений. Ощущение того, что эта старая ведьма может просто накинуться в любой момент, сильно давило на сознание, не позволяя расслабиться ни на мгновение. Мария сразу же схватила Айрин за рукав и выскочила из домовины, без памяти побежав в сторону леса. Только когда они перешли через ручей и оказались у большого пня, где сидели до этого, Мария остановилась. Они, наконец-то, сели, пытаясь отдышаться. — Что это такое? — прохрипела Айрин. — Она вообще живая? — Наполовину, — Мария вцепилась пальцами в растрёпанные волосы. — Она говорит на старорусском, я едва её поняла... — Ты сказала, что ей нужен ребенок... Нам нужно в деревню. Мария открыла рот, но из глотки вырвалась лишь немая тишина. её охватил ужас понимания, что Айрин готова на всё. Едва совладав с собой, она озвучила: — Может есть другой способ? — Я справлюсь сама, если тебе так тяжело, — резко выплюнула Айрин, вставая с пня. — Я уже знаю, куда здесь идти. Надо то всего лишь ребенка ей притащить. Мария закрыла глаза, стараясь взять себя в руки. Все это походило на какой-то страшный сон, и было непонятно, что ужаснее: прикосновение к Нави или эта бледнолицая мрачная ведьма, готовая абсолютно на всё. Они медленно побрели из леса. Было очень холодно, а согревающие чары отчего то быстро рассеивались. В конце концов, Айрин начала швыркать носом. Почему-то в голову сразу пришел Том. Он всегда ворчал на неё, укутывал и заботился о ней в такие моменты. Назойливая мысль, точно муха: а почему он это делал? Это его искренняя забота? Или он просто всегда хотел, чтобы его любимая игрушка была в порядке? Айрин громко чихнула, что заставило прийти в себя. Она осмотрелась вокруг. Уже светало. Где-то вдали виднелась опушка, кажется, та, с которой они вошли в этот странный лес. Выйдя из тьмы, они молчаливо побрели в сторону деревни. Мария не разговаривала. В её голове был запутанный клубок мыслей из того, что они видели, и того, что же делать дальше. Разъедающее чувство вины перед Айрин за то, что она бросила тогда её в том проклятом лесу, боролось с чувством самосохранения и желанием просто снова сбежать. В доме на краю деревни было тепло и тихо. Домовой следил за избой, поэтому там было уютно и чисто. Абсолютная тишина и усталость взяли верх, и обе волшебницы просто уснули крепким глубоким сном. Айрин проснулась в обед от ярких лучей солнца, что проникали в избу через маленькие окна. Где-то на кухне ворчал старичок с длинной белой бородой и гремел посудой. Она бесшумно проскользнула к домовому и налила себе и ему чай. Тот поведал ей, что Мария жила довольно долго в этом домике, пока однажды тут не появился темноволосый юноша. Антонин не понравился дедушке. Айрин внимательно слушала его и пила зелёный чай с мятой. Вскоре проснулась и Мария. Атмосфера была дружелюбной и спокойной, и только где-то внутри у каждой кошки скребли на душе от всего предстоящего. Когда домовой ушёл, Айрин решилась на разговор. — Нужен ребенок. — На другом конце деревни у поля часто бегают ребятишки... Айрин, может всё-таки поискать другой способ? Айрин поджала губы и смерила Марию каким-то дурным взглядом. — Хватит лицемерить, Мари, — неприятный леденящий голос. — Я вижу тебя насквозь. Тебе вдруг стало жаль каких-то незнакомых тебе детишек? Я тебя умоляю! — Вдруг есть другой способ? — Если он есть, — рассмеялась, — тогда скажи мне, какой. Мария молчала. Она вообще не знала, что клятву можно каким-либо образом разрушить. Всегда и везде говорилось о том, что это невозможно. Может быть, Айрин права, и это единственный способ. Что для неё важнее? Конечно же, Айрин. — Перед закатом выйдем туда, — прошептала Мария, не смея поднять взгляда на бледное измождённое лицо. Как только закат коснулся макушек деревьев, они покинули дом. Действительно, все было так, как сказала Мария. На окраине бегали магловские дети. Они играли в прятки, по всей видимости. Айрин остановилась поодаль у огромной раскидистой яблони, которая совсем недавно очнулась от зимней спячки. Мария же окинула резвящихся малышей внимательным взглядом. — Вон тот мальчишка, — зашептала Айрин, — упитанный и круглолицый. Мальчишка удивительным образом походил на Криса, который обижал её в приюте. Конечно, его террор продлился совсем недолго, ведь Том Реддл быстро устранил эту проблему, но схожесть явно сыграла свою роль при выборе подарка для старой ведьмы. — Айрин, — зашептал Мария, — смотри, вон там поодаль сидит девочка. — Она хилая и больная, — зелёные глаза вцепились в маленькую фигурку девочки, которой было не больше трёх или четырех лет. С ней никто не играл, но ей очень хотелось, поэтому она сидела отдельно от всех и наблюдала за играющими детьми, время от времени хлопая в ладоши. Ребята же не обращали на неё никакого внимания. — Я не думаю, что та ведьма обрадуется такому подношению. — Зато никто так быстро не спохватится... — Мария смотрела на маленького ребенка и понимала, что девочка не протянет долго. Она была слишком худой и немощной. Айрин долго сомневалась, но по итогу, всё-таки, согласилась с Марией. В конце концов, девочка была очевидно больна, и, наверное, это лучший расклад для неё. Всё ведь станет только хуже, когда она вырастет и начнет понимать, что она не такая и другие не хотят иметь с ней ничего общего. А родители и вовсе... Почувствуют, как груз упал с плеч. Решено. Как только толпа ребят отдалилась, Айрин приступила к делу. — Здравствуй, — улыбнулась она, протянув спелое яблоко маленькой девочке с жиденькими рыжими волосами. — Здравствуйте, — невнятный ответ детского тоненького голоска. Огромные голубые глаза уставились на черноволосую ведьму. — Не стесняйся, угощайся. Это тебе, — настойчиво протянула аппетитный фрукт. — Спасибо, — скромно прошептала девчушка и схватила яблоко. Она тут же принялась уплетать его, громко чавкая. — А другие ребята не играют с тобой? — спросила Айрин, окинув местность взглядом. — Они опять играют без меня, — ответила девочка, посмотрев на едва виднеющиеся силуэты в поле. — Да... странные друзья... А хочешь пойти со мной? — улыбка-оскал. — Мама сказала не ходить с незнакомыми, — она и так говорила плохо, поэтому понять, что она мямлит сквозь набитый рот было ещё сложнее. Айрин, не желая больше пустословить, тут же взмахнула ладонью, императивно прошептав: — Усни. Она взяла обмякшее тельце девочки на руки и быстро направилась к яблоне, где стояла Мария. Как только они оказались рядом, Коваль прошептала незнакомое заклинание и обернула девочку в маленького рыжего котёнка. Торопливые шаги к уже знакомому лесу. Тот же ритуал с движением вперёд и назад, и вот они уже заблудились. Как только начало темнеть, послышалось знакомое журчание ручья. Мария и Айрин направились туда и остановились у большого пня, где вчера встретили кота-баюна. Вскоре вдали замерцал манящий огонёк, куда и нужно было идти. Знакомая домовина. Резкий смрадный запах. Древнее заклинание, которое шептала славянская ведьма, заставило жуткий дом повернуться. Дверь распахнулась, обдав всё тем же гнилым запахом. Мария взмахнула ладонью и котёнок обернулся обратно в маленькую спящую девочку, которую Айрин прижимала к груди. Вдруг послышалось бархатное мурчание, и на крыльцо вышел чёрный кот. Усевшись на край ступеней, он замурлыкал ещё громче. Видимо, старуха пустила кота-баюна обратно. В её избе он выглядел как самый обычный кот, но обе волшебницы прекрасно знали, что на самом деле он гораздо больших размеров, а его когти стальные. Сколько заблудившихся людей стали его полуночным ужином?.. Осторожно поднявшись по ступеням, они заметили, что печь в избе была затоплена и освещала пространство комнаты. Отвратительно безобразная старуха всё так же лежала на кровати. Её крючковатый нос зашевелился. — Чꙋю ꙗꙁъ ва́съ. Чтоѥ в роуцахъ у ти? — Ты всё получишь, — Мария звучала гораздо увереннее, чем вчерашней ночью. — Только ты сначала напои, накорми, в баню своди, а затем и спрашивай. Ведьма неприятно рассмеялась, а затем резко поднялась с ржавой кровати. Она громко хлопнула в ладоши — на столе появились еде и вода. — Что это, Мария? — шёпотом. — Ритуал погребения... — Коваль взяла подругу за руку и с такой силой сжала её пальцы, что та едва сдержала стон боли. Айрин отдала ребёнка в руки Марии, и уверенно кивнула головой. — Я пойду одна. Просто будь здесь. И... если что-то пойдет не так, беги. Мария тяжело сглотнула и ничего не ответила. Айрин уверенно прошла к столу и села за высокий дубовый стул. Она съела тарелку похлёбки и выпила стакан воды. Яства были простыми, но на удивление вкусными. Всё здесь было настолько странным, что мысль сбежать настойчиво крутилась в голове. Как только Айрин поставила пустой стакан на стол, дверь избы резко распахнулась. Айрин уверенно направилась к выходу. В глазах Марии застыл ужас, она не хотела оставаться наедине с этой ведьмой. Её сердце стучало предательски быстро, но пути назад уже не было. Ритуал уже начался. Айрин вышла на улицу и обнаружила напротив большую баню, возле которой тёрся чёрный кот. Он всё так же мурлыкал, но его мурчание было раздражающим и нервирующим. В бане царил полумрак, и было жутко. Раздевшись догола, Айрин легла на большой деревянный стол и просто закрыла глаза. Вдруг берёзовые веники сами собой взмыли вверх и начали хлесть её тело. Она инстинктивно дёрнулась, но открыв глаза, остановилась. Рядом никого не было. Тело обомлело, и усталость начала усыплять сознание. Айрин громко зевнула. Звуки становились всё менее различимыми, а в глазах всё плыло. Встав со стола, она едва дошла до скамьи. Её одёжа исчезла, и вместо неё там лежало белое погребальное платье, кое-как надев которое, Айрин направилась обратно в домовину. Поднявшись по ступеням вверх, она увидела Марию, которая сидела на скамье у стены ближе к выходу, старую безобразную ведьму, которая доставала большую железную лопату. Сделав несколько шагов к кровати, Айрин сделала последний вдох. Бездыханное тело рухнуло вниз. Тьма. — Айрин! Мария, положив ребенка на скамью, вскочила и уже сделала несколько шагов вперёд, как раздался мерзкий голос старой ведьмы: — Бꙋдь недви҄жима, — она поставила лопату у печи и начала медленно приближаться. Мария замерла в ужасе. Старуха просто сейчас её убьёт и съест. Это, конечно, лучше, нежели она просто начнёт есть её живьём, но Мария все равно тяжело сглотнула и нервно выдохнула. Ведьма подошла слишком близко и замерла. Её покрытые белой пеленой глаза словно смотрели в душу. Она была слепа, но казалось, что видела всё. Её лицо было испещрено морщинами и язвами. Чувство тошноты тут же подступило к горлу. Ведьма медленно подняла руку — Мария сделала рваный вдох и задержала дыхание. Длинный палец с грязными когтем замер перед самым лбом Коваль. "Ну вот и всё." — пронеслось в голове. Старуха прикоснулась указательным пальцем ко лбу. — Наконец-то, — раздался голос ведьмы. Мария открыла глаза и увидела, как та ковыляла к столу, а затем уселась на стул. — Теперь я говорю так же, как ты, — уведомила старуха на привычном языке. — Давненько ко мне не захаживали... — Что с ней? — тихо спросила Мария, кинув беглый взгляд на бездыханное тело в белоснежном платье. — Она мертва. Ритуал погребения прошел успешно. Вы ведь этого хотели? — ведьма улыбнулась, от чего по телу прошли неприятные мурашки. — Она в Нави?.. — В Нави. — Она вернётся? — испуганно спросила Мария. — А найдет ли она путь назад... Этого я не знаю. Это зависит от неё... Кстати, ребенок, — зашипела ведьма и протянула свои костлявые трупные руки к Марии. — Что ты сделаешь с ней? — Мария посмотрела на спящую девочку, и сердце облилось кровью. Кто они такие, чтобы решить за эту кроху, жить ей или нет. Стало отвратительно неприятно и мерзко от всего происходящего. Взгляд метнулся на мертвое тело подруги детства. И ведь Айрин тоже не выбирала всё то, что с ней произошло. Куда это привело? В место, где никакая, даже самая чёрная магия не поможет. Мария погладила спящую девочку по волосам. — Чего же ты медлишь? — зашипела ведьма. На глазах Марии застыли слезы ужаса, страха и отчаяния. Уродливая старуха медленно встала и начала надвигаться, протянув вперёд руки. Коваль отрицательно замотала головой. — Усни, — фыркнула старуха, и Марию тут же потянуло в сон. Последнее, что она видела, как длинные руки в язвах взяли ребёнка, и понесли его к столу. Мария то приходила в сознание, то теряла его. В глазах двоилось. Горбатая старуха стояла у печи и огромным пестом толкла что-то в ступе. Сил реветь от отчаяния не было, сознание не было готово видеть всё это, и она снова погружалась в небытие. Когда Мария пришла в себя второй раз, то увидела, как ведьма обмазывала своё голое уродливое тело кровавым месивом. "Это я виновата." — единственная мысль перед тем, как вновь потерять сознание. Было непонятно сколько прошло времени. Мария открыла глаза. Печь больше не потрескивала. Маленькой девочки нигде не было. Напротив на кровати лежала мертвая Айрин. Мария не спеша встала и подошла к подруге детства, лицо которой было уже синюшно-бледным. — Всё так, как должно быть, — раздался женский голос. Мария резко обернулась. На дубовом стуле за столом сидела красивая молодая женщина. Было очевидно, что это та самая старуха. Видимо ритуал с обмазыванием плотью ребенка действовал таким способом. Захотелось просто закричать от отчаяния и разрушить всё вокруг, но Мария лишь сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Нельзя совершать опрометчивых действий. — Твоя подруга забыла взять меч, — проговорила ведьма. — Она сможет справиться без него? — Я не могу этого знать. Я всего лишь проводник в мир Нави, а не его управительница. Но вот что странно... — Она уставилась на труп Айрин. — От неё и при жизни пахнет тьмой и смертью.