Неделей ранее
— Вы уверены, мой Лорд? — уточнил Питер Петтигрю и взволнованно хрюкнул, поднимаясь по старой скрипучей лестнице. — Уж не хочешь ли ты сказать, что я не прав в своих действиях, Хвост? — забрюзжал Волдеморт. Все его естество наполнилось презрением и ненавистью, и теперь, практически добравшись до верного Барти Крауча, он не видел смысла в сдерживании своих порывов негодования в сторону мелкой пресмыкающейся крысы и всё чаще давал волю злобе. — Никак нет, мой Лорд! — едва не сорвался на визг Петтигрю и остановился на втором этаже. — В эту дверь, — скомандовал Волдеморт, и его слуга поспешил в указанном направлении в самый конец коридора. Волдеморт устал. Больше всего на свете он бы желал просто отдохнуть, но нельзя. Нельзя давать слабину, нельзя давать спуску этому трусливому Петтигрю. Сначала нужно воплотить свой план, и только потом, только после этого он позволит себе немного перевести дух. Этой августовской ночью было темно, и на иссиня-чёрном небе ярко сияли звёзды. Вместе с этой красотой и надвигалась прохлада осени, стынь мары-матери, едва ощутимая, эфемерная она витала в воздухе лишь отголоском в круговороте бессознательного. А в особняке было ещё холоднее, чем на улице. — Кресло, — нетерпеливо потребовал Волдеморт. Петтигрю тут же посадил господина в старое кресло, посильнее укутав его в теплую ткань. Но Лорду было всё равно холодно, и он взмахнул палочкой. Старый камин раскашлялся всполохом огня и чёрного дыма, который тут же рассеялся. Всего через несколько минут он озарил комнату ярким пламенем и начал согревать пространство. Волдеморта клонило в предательский сон. Он из последних сил хватался за сознание, но таки пробыл между сном и явью несколько часов. Петтигрю всё это время находился рядом и, в отличие от господина, не мог сомкнуть глаз — так сильно он нервничал. Он волновался, беспокоился и места себе не находил. А что если повелитель начнёт его наказывать? Ведь ему хватит сил на это, он сможет... Сбежать? Петтигрю не посмеет. Лорд Волдеморт в шаге от обретения тела, и если только он, Петтигрю, сделает неверный шаг, бросит хозяина, то ему не сыскать милости. Он будет мёртв. И, пожалуй, это самое милостивое, чего бы можно было ожидать. Ведь это Лорд Волдеморт, а значит смерть будет долгой и мучительной. Петтигрю простонал в ужасе, представив, как его будут пытать неделями, не давая помереть сразу. — Хвост! — раздался осипший голос. — Мне нужна поддержка. Где снадобье? — Алые глаза сощурились. Петтигрю подпрыгнул на месте и тут же отозвался робко и даже испуганно: — В бутылке немного осталось, мой Лорд, если вы еще голодны... — Он тут же принялся шарить в котомке, а уже в следующий миг в его пухлой руке блеснула полупустая бутылка. — Позже, — голос Волдеморта стал высоким и холодным, словно порыв ледяного ветра. — Пододвинь меня поближе к огню, Хвост. Петтигрю поставил бутылку на небольшой пыльный столик, и та громко звякнула. Затем он несколько суетливо подбежал к креслу и принялся толкать то руками. Он не посмел использовать магию. Мерлин упаси, Лорд завидит в этом угрозу, но хозяин лишь спросил пронзительно ледяным голосом: — Где Нагайна? — Я... я не знаю, мой Лорд, — боязливо ответил он. — Думаю, она обследует дом... — Подоишь ее, прежде чем мы ляжем спать, Хвост, — сказал Волдеморт. — Мне надо будет поесть ночью. Путешествие меня сильно утомило. Петтигрю представил, что ему придётся полночи вновь возиться с приготовлением адского зелья для господина. Мерлин упаси, напортачить! Кровь единорога была на вес золота, плюсом ко всему, нужна была ювелирная точность при соотношении пропорций с ядом змеи. После паузы Хвост прогнал мысли о потенциальной угрозе от неудачной попытки зельеварения и таки решился заговорить вновь: — Мой Лорд, могу я спросить: сколько мы здесь пробудем? — Неделю. Возможно, и дольше. Это место очень удобно, а в нашем плане пока что заминка. Идиотизм приступать к действиям до окончания Чемпионата мира по квиддичу. — Чемпионата мира по квиддичу, мой Лорд? — переспросил Хвост. — Прошу прощения... но я не понимаю: зачем ждать окончания Чемпионата? — Затем, тупица, что на Чемпионат в страну съедутся волшебники со всего мира, и каждая шавка из Министерства магии будет совать нос куда надо и не надо, вынюхивать, где что не так, проверять и перепроверять — совсем рехнулись на своих мерах безопасности, — не дай Мерлин маглы чего заметят. Поэтому будем ждать. — Мой Лорд, вы все еще полны решимости? — тихо спросил Хвост. — Разумеется, я полон решимости, — в холодном голосе прозвучала угрожающая нота. Наступила пауза, и затем Хвост единым духом выпалил фразу, словно боясь, что еще секунда — и не хватит храбрости. — Можно обойтись и без Гарри Поттера! — Без Гарри Поттера? — выдохнул Волдеморт. — Та-а-ак... — Мой Лорд, я говорю это вовсе не из-за жалости к мальчишке! — Голос Хвоста сорвался на визг. Он вдруг осознал, что сказал это зря. — Мальчишка ничего для меня не значит, ровным счетом ничего! Просто возьми мы другого волшебника или колдунью — кого угодно! — все можно сделать гораздо быстрее! Если бы вы позволили мне покинуть вас ненадолго — вы же знаете, что я могу превращаться с необычайным мастерством, — то уже через два дня я бы привел вам подходящую замену. — Да, конечно, я могу использовать другого волшебника, — произнес Волдеморт негромко. — Это правда... — Мой Лорд, в этом есть смысл, — продолжал Хвост теперь уже вполне уверенно, — ведь добраться до Гарри Поттера очень трудно — его слишком хорошо охраняют. — И потому ты вызвался пойти и привести мне кого-то взамен? Интересно... А может, тебе надоело нянчиться со мной, Хвост? Может, эта твоя идея изменить план — не что иное, как попытка бросить меня? — Мой Лорд! У меня и в мыслях нет покинуть вас! — Не лги мне! Фальшь я всегда отличу! Ты жалеешь, что вернулся ко мне. Я внушаю тебе отвращение. Вижу, как тебя передергивает, когда ты смотришь на меня, я чувствую твою дрожь, когда ты прикасаешься ко мне... — Вовсе нет! Моя преданность вашему лордству... — Твоя преданность — всего-навсего трусость. Ты бы ни одной секунды здесь не остался, если бы тебе было куда пойти. Но как бы я выжил без тебя, если каждые несколько часов нуждаюсь в пище? Кто доил бы Нагайну? — Но вы заметно окрепли... — Лжец. Ничуть я не окреп. Два-три дня без поддержки — и я лишусь тех крох здоровья, которые сумел вернуть благодаря твоей неуклюжей заботе... Тихо! Хвост, что-то бессвязно забормотавший, мгновенно смолк. В комнате воцарилась абсолютная тишина, которую нарушало лишь размеренное потрескивание огня. Но вот Волдеморт заговорил вновь — теперь его шепот превратился почти в шипение. — Я тебе уже объяснял, почему у меня есть причины использовать мальчишку и никого другого. Я ждал тринадцать лет, и несколько месяцев ничего не изменят. Да, его тщательно охраняют, но уверен — мой план сработает. Все, что требуется — это немного мужества с твоей стороны, Хвост, и тебе придется это мужество найти, если не хочешь испытать на себе всю силу гнева Лорда Волдеморта. — Мой Лорд, я должен вам сказать! — панически воскликнул Хвост. — Всю дорогу сюда я мысленно просматривал план. Мой Лорд, исчезновение Берты Джоркинс не может долго оставаться незамеченным, и если не остановиться, если я наложу заклятие... — Если? — прошелестел голос хозяина. — Ах, если? Если ты будешь следовать моему плану, Хвост, Министерство никогда не узнает, что пропал еще кто-то. Ты сделаешь это тихо и без суеты; я очень желал бы исполнить это сам, но в моем теперешнем состоянии... Ну же, Хвост, устраним еще одно препятствие — и нам открыт путь к Гарри Поттеру. Я не прошу тебя выполнить это в одиночку. К нам скоро присоединится мой верный слуга. — Я — ваш верный слуга, — угрюмо пробурчал Хвост. — Хвост, мне нужен человек с головой на плечах; тот, чья преданность оставалась безупречной, а ты, к несчастью, ни тем, ни другим не блещешь. — Я нашел вас, — теперь недовольство в голосе Хвоста проступило еще резче. — Я единственный, кто нашел вас. Я доставил вам Берту Джоркинс... — Что правда, то правда, — подтвердил Волдеморт, несколько развеселившись. — Недурной ход, я не ожидал, Хвост, что ты способен на такое, хотя, по правде говоря, ты и понятия не имел, насколько она может пригодиться, когда похитил ее, верно? — Я... я считал, что она может быть полезна... — Лжец, — снова произнес Волдеморт, и в его голосе еще отчетливей прозвучало недоброе веселье. — Впрочем, не стану отрицать — ее сведения оказались бесценны. Без них мне бы никогда не составить моего плана. И за это тебя ждет награда, Хвост. Ты будешь участвовать в самом главном... Многие из моих последователей дали бы себе отрубить правую руку за это... — П-правда, милорд? В чем же это? — вновь испугался Хвост. — Ну, Хвост, это сюрприз... ты же не хочешь испортить мне удовольствие? Твоя очередь подойдет в самом конце... Но обещаю, ты удостоишься чести быть так же полезен, как и Берта Джоркинс. — Вы... вы... — Голос Хвоста внезапно сел, словно у него вдруг пересохло во рту. — Вы... хотите убить и меня? — Хвост, Хвост... — голос Волдеморта зазвучал вкрадчиво. — Ну зачем же мне убивать тебя? Я убил Берту Джоркинс лишь по необходимости. Она уже ни на что не годилась после моих расспросов. И в любом случае возникла бы чрезвычайно неприятная ситуация, вернись она в Министерство и расскажи, как на каникулах встретилась с тобой. Волшебникам, которые считаются умершими, лучше не сталкиваться с колдуньями из Министерства магии в придорожных гостиницах... Хвост что-то тихо залепетал, а Волдеморт рассмеялся — это был совсем не веселый смех, такой же ледяной, как и его речь. — Можно было изменить ее память? Но заклятия памяти легко разрушаются сильным волшебником, что я и доказал, допрашивая ее. Было бы надругательством над ее памятью не воспользоваться той информацией, которую я извлек, Хвост. Еще одно заклятие... Мой верный слуга в Хогвартсе... Гарри Поттер, считай, у меня в руках, Хвост. Это решено, и больше никаких пререканий. Но тише... Мне кажется, я слышу Нагайну... Тут голос Волдеморта изменился - он зашипел и зафыркал, не переводя дыхания. Он говорил на Парселтанге, ведь по коридору второго этажа ползла гигантская змея — Нагайна. Ее волнообразно движущееся тело оставляло широкий извилистый след в толстом слое пыли. В следующее мгновение она проскользнула в приоткрытую дверь, подчиняясь шипению хозяина. — У Нагайны интересные новости, Хвост, — сказал Волдеморт. — В с-самом деле, мой Лорд? — Да, в самом деле. Если верить ей, один старый магл стоит возле этой комнаты и слышит каждое наше слово. Не раздумывая ни секунды, Петтигрю направился к двери и резво её распахнул. Перед ним стоял старый хромой мужчина - это был Фрэнк, - но лысеющий Петтигрю смотрел на него своими крохотными водянистыми глазками со смесью страха и тревоги. — Пригласи его войти, Хвост. Где твои манеры? — потребовал Волдеморт. До Фрэнка доносился лишь холодный голос из старинного кресла перед камином, но самого говорившего не было видно. Зато Фрэнк отлично видел змею, свернувшуюся кольцами на полусгнившем коврике у камина, — жуткое подобие любимой комнатной собачки. Хвост поманил Фрэнка в комнату. Несмотря на сотрясавшую его дрожь, Фрэнк покрепче сжал палку и с усилием перешагнул через порог. Камин был единственным источником света в комнате; по стенам разбегались длинные зыбкие тени. Фрэнк уставился на спинку кресла — сидевший там человек был, похоже, еще меньше своего слуги — Фрэнк не видел даже его затылка. — Ты все слышал, магл? — спросил холодный голос. — Каким это словом вы меня называете? — вызывающе ответил Фрэнк. Теперь, когда он был в комнате и пришло время действовать, он чувствовал себя смелее — так с ним бывало и на фронте. — Я называю тебя маглом, — невозмутимо пояснил голос. — Это значит, что ты не волшебник. — Не знаю, что вы подразумеваете под «волшебником», — заговорил Фрэнк решительным тоном, — но я слышал достаточно такого, что заинтересует полицию, — вот это точно. Вы совершили убийство и задумали еще одно. И еще скажу кое-что, — добавил он с внезапным вдохновением, — моя жена знает, что я здесь, и если я не вернусь... — У тебя нет жены, — промолвил ледяной голос спокойно. — Никому не известно, что ты здесь. Не лги Лорду Волдеморту, магл, потому что он знает... он всегда все знает... — Да неужто? — воскликнул Фрэнк без всякого почтения. — И в самом деле лорд? Не больно-то мне нравятся ваши манеры, мой Лорд. Почему бы вашему лордству не повернуться по-человечески ко мне лицом? — Но ведь я не человек, магл, — ответил холодный голос, едва различимый за треском пламени. — Я гораздо, гораздо больше чем человек. Хотя... почему нет? Хвост, разверни мое кресло. Петтигрю лишь горестно охнул. — Ты слышал меня, Хвост! Морщась, словно он предпочел бы что угодно, лишь бы не приближаться к хозяину и коврику, на котором лежала змея, коротышка с неохотой подошел и начал разворачивать кресло. Змея подняла треугольную голову и негромко зашипела, когда ножки кресла зацепили ее лежанку. Но вот кресло повернулось к Фрэнку, и он увидел, что в нем находилось. Палка старого садовника со стуком упала на пол; рот у него открылся, и он испустил вопль — такой громкий, что уже не услышал тех слов, что произносило существо в кресле. Поднялась волшебная палочка, грянул гром, вспышка зеленого света ударила по глазам, и Фрэнк Брайс замертво рухнул на пол.☾
Прошла неделя, а прохладная комната всё так же согревалась, наполняясь громким и по-своему уютным треском дров в камине. На сей раз, правда, волшебников стало на одного больше. А помимо то тлеющего, то ярко пылающего пламени, в воздух время от времени взмывали клубы пара. — Прошло ровно двадцать четыре часа, — констатировал Петтигрю. — Да-да, я помню, — отозвался высокий худой мужчина, который сидел на полу, согнувшись в три погибели. Он пристально вглядывался в варево, а затем вопрошающе поманил ладонью. — Златоглазки неси. Тонкими пальцами он ухватился за ковш, в готовности загребать насекомых. Петтигрю, притащивший старый потрепанный мешочек, замер на месте. — Ни в коем случае! — Ты идиот? — нетерпимо фыркнул Барти. — Испокон веков в рецептах написано "один ковшик". — Ты посмотри на наш котёл! — едва не сорвался на визг Петтигрю. Затем он боязливо оглянулся и облегчённо выдохнул — хозяин всё ещё дремал в кресле и скорее всего не слышал их возни. По крайней мере так пытался себя утешить Петтигрю. — Ты же понимаешь, — шёпотом и сквозь зубы процедил Барти, — что мы не имеем права на ошибку. Второго шанса у нас не будет. — Прекрасно знаю, поэтому и не хочу, чтобы ты всё испортил, — искренне и надрывно прохрипел Петтигрю и вздрогнул, заслышав копошение в кресле. — Моё зелье, Хвост! — хрипло, но пронзительно разрезал пространство голос Волдеморта. Петтигрю подпрыгнул и бросился бежать к небольшому столику, на котором стояло несколько бутылок приготовленного зелья для хозяина. — Да, хозяин! Вот, хозяин! — учтиво извивался он у его ног, а затем принялся кормить, как младенца. Ослабший Волдеморт припал к бутылочке и принялся высасывать ядовитое снадобье, которое поддерживало в нём жизнь и придавало сил. В это время Барти прищурился, оценивая котёл и ковш златоглазок, а затем нахрапом вальнул насекомых в варево. Густой пар тут же поднялся вверх — Барти дёрнулся назад, но тут же ухватился за черпак и принялся размешивать три раза против часовой стрелки. — Вот и всё! — довольно констатировал он. Осталось добавить что-нибудь от нашего дорогого Глаза и зелье готово к употреблению! Волдеморт как раз закончил бутылочку, и Петтигрю осторожно посадил его в кресло. Нагайна лежала в углу комнаты, в тени, и Петтигрю мысленно благодарил Мерлина и всех богов, что она не лежала у ног хозяина. — Он в отставке, — более бодрым голосом начал Волдеморт. — И из-за него добрая часть моих соратников находится в Азкабане. Но его не стоит недооценивать. — А ещё у него одна нога деревянная. Значит, он не так подвижен, — отозвался Барти и взмахнул палочкой — прямо возле Петтигрю с визгом распахнулась дверца старого шкафа, а в воздух поднялся клуб пыли, в аккурат в лицо Питера. Он звучно чихнул, что в глазах потемнело на секунду. Он поджал губы, сдерживая желание выругаться, но страх был сильнее. Барти же слаженным жестом левитировал маленькие бутылочки и принялся разливать по ним почти готовую жидкость. — Не хочешь ли ты сказать, что мы легко его победим? — спросил Петтигрю. — Ни у тебя, ни у меня нет такого опыта, как у Грозного Глаза!.. — Да, я был юн, когда началась война, я не мог участвовать во всём, но после окончания Хогвартса!.. — его ярко-карие глаза наполнились нездоровым блеском, а тонкие губы изломились в улыбке. — Грюм храбрый, — заговорил Волдеморт. — Он никогда не боялся вступать в одиночку в бой. Но он действительно не молод, и сколько боевых травм он заработал? Думаю, что силы действительно равны. Грюм опытен, но стар и неизворотлив. Ты же, Барти, хитёр. Барти встрепенулся. — Что ты скажешь, Хвост? — прошипел Волдеморт, опасно сверкнув глазами. Петтигрю вздрогнул. Нельзя давать необдуманный ответ, ведь теперь хозяин не зависит от него на все сто процентов и кто знает, во что может вылиться его немилость. — Я-я думаю, — начал он неуверенным голосом, — что для начала нужно выследить его местонахождение, а уже потом напасть. — Конечно, не представляется возможности делать это необдуманно, публично. У нас нет права на ошибку. — Я думаю, — оживленно заговорил Барти, оторвав взгляд от оборотного зелья в сторону кресла, — что можно застать его врасплох. В конце концов, он, как и каждый в магическом мире, уверен, что я гнию в Азкабане. — Он слишком звонко хохотнул и дёрнул плечами. Уголки уродливого рта Волдеморта растянулись, кажется, в улыбке, а затем он опустил тихое: — Хорошо, хорошо. — Но этого недостаточно, — покачал головой Петтигрю. — У Грюма есть тот самый глаз, заколдованный... Говорят, он им может видеть даже сквозь стены. Так что, заявись ты на его пороге, он тут же тебя заприметит, и пиши пропало. — Нужно использовать все козыри, — подытожил Волдеморт. — Не разочаруйте меня. В углу послышалось шеборчание. Из тени показалась огромная голова змеи. И без того малюсенькие глазки Питера стали ещё меньше: он пришёл в тихий ужас и поспешил отойти подальше от кресла хозяина. Выглядывая из-за Барти, он старательно делал вид, что помогает разливать зелье. Нагайна же медленно выползла к креслу и потянулась вверх, точно кобра, и своей огромной головой тыкнула в иссохшую скрюченную руку. Волдеморт её погладил, а Петтигрю снова содрогнулся от этой картины — змея всё ещё переваривала почившего Фрэнка, и очертания человеческого трупа внутри огромного чешуйчатого тела были различимы. Барти же совершенно не заботили ни внешний вид господина, ни огромная змея, переваривающая улику в виде бывшего садовника. За все эти годы постоянное воздействие на его голову всё же сказалось. Его взгляд был несколько сумасшедшим, движения порой слишком резкими. Вместе с тем, нельзя было сказать, что он совсем двинулся умом. Напротив, его чудаковатость могла сыграть на руку. Аластор Грюм чем-то на него походил. Видимо, участие в магической войне давало о себе знать. Поэтому вопроса о том, кому из этих двоих обращаться в мракоборца, не возникло. — Мы не подведём вас, хозяин! — уверенно озвучил Барти и склонил голову. — Да, хозяин, — плешивая голова тут же опустилась следом в уважительном жесте, но на самом деле Петтигрю думал об одном — как бы не свалиться в обморок. Уже через несколько дней было известно место проживания мракоборца, который вот-вот должен был отправиться в Хогвартс. Оказалось, что он жил в магловском районе, что, по мнению Волдеморта, играло только на руку. Впрочем, Барти и Петтигрю тоже нашли это выгодным положением дел. Так они несколько раз совершили вылазку на нужную улицу, изучили окрестности, периметр дома... Также был открыт вполне важный и интересный нюанс: Грюм постоянно что-то пил из своей фляжки. Даже когда он появлялся в пабе, он никогда не употреблял предлагаемые заведением напитки.31 августа
В ночь на тридцать первое августа, под покровом темного неба Питер Петтигрю и Барти Крауч приближались к небольшому домику. — Как и договаривались, — уже в пятый раз проговорил Петтигрю. — Никакой магии, — фыркнул Барти. — Помню я. — Он наверняка готов к любому магическому вмешательству, а вот к магловскому... — ...Точно нет, ведь живет среди маглов, — передразнивающе закончил Барти. — Я не идиот, Петтигрю, — совершенно серьёзно закончил он, давая понять, что если Питер осмелится повторить это ещё хоть раз, то наступит провальный конец. Питер впрочем и сам сообразил замолчать. Мало ли какой таракан ползает в этой соломенного цвета голове. Выйдет ещё из себя... А проваленное задание равно смерти от руки их господина. Петтигрю тяжело сглотнул. — Давай, — шепнул Барти. Питер вдруг исчез, а Крауч повернул в совершенно другую сторону. Он уверенной походкой направился к дому напротив, открыл Алахоморой дверь и встал тенью у окна. Хозяева дома спали крепким сном и даже не подозревали, что в их дом проник чужак. Опасный чужак. Жирная противная крыса юркнула в дыру стены дома и исчезла в подвале. Барти улыбнулся. — Шоу начинается! — по-клоунски задорно и вычурно возвестил он и после наигранного реверанса взмахнул палочкой. Мусорные баки, что стояли возле дома Аластора Грюма противно громыхнули. Барти довольно хохотнул и хлопнул в ладоши. Его взгляд метнулся по первому этажу гостиницы, где он затаился. В углу стоял самый настоящий патефон, что поблёскивал в проникающем через окна свете уличных фонарей. Изящный, несколько играющий взмах палочкой, и патефон разразился скрежетом, а затем громкой барабанной дробью. Барти вновь взмахнул палочкой, окутывая всю гостиную заглушающими и защитными чарами.Come on everybody clap your hands
Ah, you're looking good
Задорные выкрики мужчины заставили Барти тут же расхохотаться. Он начал махать палочкой, вгоняя мусорные баки Аластора в бешеный танец, в который погрузился сам. Он отплясывал твист. Его длинные прямые ноги забавно и ритмично двигались в такт музыке и он начал безудержно скакать по гостиной, не отводя тем не менее глаз от дома напротив. В это время на втором этаже проснулась хозяйка дома. Она внимательно вслушивалась в тишину, но ничего, кроме тиканья часов, не смутило её слух. Она решила, что ей или приснился странный громкий звук, или это проехала машина и громко просигналила. Но какой идиот будет сигналить среди ночи под окнами? Ей-богу невоспитанные люди! Она откинулась обратно на подушку и тут же уснула. В это время Барти задорно тряс тощей задницей, а его бледные руки закручивались по спирали. Он даже начал подпевать. Между тем коротенькие крысиные лапки перебирались по лестнице, ведущей из подвала на первый этаж небольшого дома, но вдруг остановились. Петтигрю уловил грузное движение. Аластор, до этого чутко спящий в своей комнате, проснулся. Он буквально подскочил, заслышав громыхающие контейнеры. Глянув на прикроватную тумбу, где стояли маленькие старинные часы, он недовольно проворчал и, взяв жестяную фляжку, сделал пару глотков, а затем уверенно поднялся. Аластор подумал, что к нему кто-то пытается проникнуть. Ведь у маглов такое часто случается: какие-то воришки любят залазить в дом и вынести ценные вещички. Он грузно поковылял к выходу и, оказавшись уже на улице, без раздумий применил магию. Обратив эти самые контейнеры в заклятых врагов воришек, он недовольно крикнул хриплым голосом: — Убирайтесь! Контейнеры принялись скакать и хлопать крышками, точно пытаясь укусить кого-то. Из-за поднявшегося шума в окнах соседних домов загорелся свет, маглы начали возмущаться. Уже скоро появилась полиция, а следом за ней и Министерство Магии. Артур Уизли уладил данную ситуацию, правда от Грюма ничего толком не добился. Впрочем, это совершенно обычное дело, он был тем ещё чудаком. Аластор наконец-то вернулся в дом, поднялся в уютную комнату и сел на кровать. — Тьфу! — фыркнул он и потянулся к фляжке. Сделав глоток, он рухнул на кровать. Крыса, сидящая под ним в подвале, уловила момент падения грузного тела и рванула на улицу. Патефон давно смолк, а Барти изнывал от ожидания. Но в конечном счете он увидел едва заметный сигнал, выпущенный из волшебной палочки Питером. Несколько истерично хохотнув, он ринулся на улицу из магловского дома. Уже через несколько мгновений и Питер, и Барти были в комнате спящего беспробудным сном Аластора Грюма. — Идеально! — хлопнул в ладоши Барти. — Я нашёл его сундук, — запыхавшимся голосом прохрипел Петтигрю, — и уже принёс его сюда. По взмаху волшебной палочки в углу комнаты раздался лязг открывающегося механизма. Не теряя ни минуты времени, Барти бесцеремонно выдрал клок волос из головы Грозного Глаза и велел Петтигрю помочь довести Оборотное Зелье до конца. Они растолкали волоски по заранее приготовленному зелью, а затем, сняв деревянную ногу и волшебный глаз, скинули тело в сундук. Барти Крауч уверенно хлебнул зелья. Через несколько мгновений начали происходить физические метаморфозы. Петтигрю поскуливал и повизгивал то ли от ужаса, то ли от радости, что всё получилось. — Преподаватель Защиты от Тёмных искусств спешит в Хогвартс! — торжественно огласил Лже-Грюм.