Люби меня нежно

Страж не мог поверить в такое чудо. Его, его ребенок сейчас лежит на руках. Мокрый, липкий и слюнявый, но его. Алистер никогда не думал о своем будущем. Он жил изо дня в день, продумывая лишь, что он будет есть завтра. И, самое главное, его это устраивало. Но пришло время меняться. Меняться обстоятельствам, местам, людям, окружающему миру. Юноше не раз приходилось разговаривать с Винн на тему, что он — Серый Страж, а значит, ребенку может передаться скверна или он может вообще не родиться. Тейрина очень пугала эта мысль, но вырезать из своего живота он его тоже не мог. Слишком большую цену заплатил, чтобы теперь от него избавляться. — Ну, как поживает наш Мэрик? — эльф зашёл в комнату Алистера и улыбнулся, смотря на то, как Тейрин держит маленького младенца на руках. — Я думаю лучше, чем я, — парень зевнул, покачивая ребёнка. — Не давал мне спать целую ночь, а сейчас хоть новый Мор настанет — не разбудишь. Во всяком случае, как говорила мне Винн, они много спят. Страж погладил Алистера по голове и снова улыбнулся. — Ты хорошо справляешься, лучше любой женщины. — Да уж лучше женщиной, чем вот так, — вздохнул, кладя своё чадо в маленькую кроватку. — Прошло уже несколько месяцев, а ты все не вылезаешь из замка Эамона. Может, сходим посмотреть на восстановление Денерима? Я слышал, там уже возвели пару лавок и половину Эльфинажа, — эльф встал возле окна и отодвинул прозрачную шторку. — Да можно, — Алистер пожал плечами. — Как там у вас с Зевраном? Ты давно о нем не говорил. Махариэль постоял пару мгновений возле окна и повернулся, смотря поникшим взглядом в пол. — Мы расстались, — коротко сказал эльф, обнимая себя за плечи. — Так будет лучше, поверь. Тогда увидимся завтра утром, я как раз оставлю броню и оружие. Прощай, — парень через силу улыбнулся и в спешке покинул замок эрла. —Но, я… — Алистер не успел ничего сказать и лишь немного подпрыгнул, когда дверь закрылась. На следующий день Эамон около часа не хотел выпускать Алистера на улицу, тем более вместе с новорождённым ребёнком в полуразрушенный район. — Мы пройдёмся вместе со Стражем какой-то час! Там полно стражи, с нами всё будет в порядке, — доказывал Тейрин, пока не пришёл эльф. — Эрл Эамон, они будут полностью под моим присмотром, можете не волноваться, — улыбнулся, пожимая мужчине руку в знак приветствия. — Я удвою охрану. Чтоб вернулся к трем часам! — старчески выдохнув, Геррин удалился. — Я уже тебе говорил, насколько ненавижу Кайлана? — М… уже девятьсот девяносто девять раз. —Значит, скажу тысячный: я ненавижу Кайлана. — Алистер с серьёзным лицом шагал по восстанавливающимся улицам, держа на руках в тряпочной обмотке Мэрика, что увлёкся серебряной пуговицей отца. — Знай, что мысленно я с тобой полностью солидарен, но как командир Серых Стражей не могу в открытую тебя поддерживать, — эльф смотрел то на младшего Тейрина, то на сожженные дома, которые стояли вдоль еле различимой дороги, по которой они шли. — Я бы задушил его, если бы он попался мне на глаза, — он резко остановился, взглянув на Стража. — А сколько сейчас времени? — Уже… полчетвёртого! — Черт! Эамон убьёт меня, — парни со всех ног бросились обратно в замок. По пути юноша заметил, что свита Короля тоже направляется к Эамону. Неужели незваные гости? — Где вы были?! Я уже хотел армию за тобой посылать! — Прости, дядя, мы немного… загулялись. Мэрику понравился Денерим. — Прибыли бы вы раньше, сумели бы подготовиться. К нам неожиданно едет Король Кайлан, посмотреть, как обстоят дела. И, Алистер… не выходи никуда из своих покоев. Повсюду будет стража Кайлана, а нам не нужны вопросы, да и тебе, я думаю, тоже. —Хорошо, дядя… — Страж отвел парня в его комнату и пообещал скоро прийти. Кайлан Тейрин ни чуточку не изменился. Те же шелковистые блондинистые волосы до плеч, те же голубые глаза, только возраст слегка берет своё. Золотые доспехи с гербом Ферелдена превосходно блестели в свете свечей и осеннего солнца. — Герой Ферелдена, рад тебя видеть! — Король с радостью пожал руку эльфу и с тенью отвращения после рукопожатия снял перчатку, отдавая её страже. — Как идут дела? Хочу знать все в мельчайших подробностях! — Я тоже, — юноша держался как всегда спокойно, почти не подавая признаков эмоций. — С этим, ваше величество, к Эамону. Я тут только по личным делам, скоро опять отправляюсь к Дункану. — Хорошо, что Серые Стражи никогда не спят. Может, тоже со временем податься в ваш орден, а-х-ах? Впрочем, смею тебя покинуть. Эамон ждёт. — До встречи, ваше величество, — эльф проводил мужчину долгим напряжённым взглядом. И как такой человек может нанести столько зверства? Почти истоптать и уничтожить чью-то душу, превратить жизнь человека в мучения. — Тебе что-нибудь нужно? — войдя к Алистеру, с ходу спросил Махариэль, подходя к другу. Он кормил из бутылочки Мэрика, который своими ножками пинался как самый настоящий воин. — Да нет, Мэрик сейчас поест и снова спать. Ты не возражаешь, если я задам личный вопрос? — Мы друзья, Алистер, конечно не против, — сел за миниатюрный стол, по которому были разбросаны тряпки, детские игрушки, кое-какая посуда и даже носки Тейрина. Что-то не меняется никогда. — Почему вы расстались с Зевраном? Мне казалось, вы подходите друг другу больше, чем сами это осознаете… — Страж аккуратно стал качать ребёнка на руках, ожидая ответа на тяжёлый вопрос. Эльф какое-то время молчал. Стоит ли сейчас обо всем этом рассказывать? Проблем и без его личной жизни хватает. — После победы над Архидемоном он заговорил о возвращении к Вòронам, но мне удалось его отговорить. Или я так думал, что смог. Через неделю он просто исчез, оставив короткую записку… Я подумал его похитили или выкрали Вороны, но моё расследование зашло в тупик и не подтвердилось никакими теориями. Потом я отыскал этих Антиванских Воронов и попытался написать в их дом, но ни на одно письмо не пришло ответа. Я отправил несколько писем гонцом, он подтвердил, что мои бумаги доходили до дома, но… ничего. Никто его не видел, никто не знает, где он. Это и не важно. Он нагло уехал, ничего не сказав… — эльф стиснул кулак и воздержался, чтобы не ударить по хрупкому столу. — Но… это же не значит, что между вами всё кончено, так? — А что это может значить? Я не хочу больше думать, что с ним. Если бы хотел, то давным-давно бы что-нибудь сделал, хотя бы дал знать, что жив, — он закрыл лицо руками, сквозь пальцы смотря в пол, — А если он и правда уже… — Он не умер! — юноша подскочил к доллийцу и приобнял его за плечи. — Он живой, слышишь? Мы обязательно его найдём. — Сомневаюсь… — Ты любишь его? — Люблю… — Значит, не сомневайся. Я терпел этот кошмар… я даже не считал сколько, а ты точно выдержишь, даже больше. Я буду тебе помогать, как в старые добрые. Страж улыбнулся и крепко обнял Тейрина. Из глаз непроизвольно брызнула слеза. На памяти бастарда этот эльф никогда не плакал, по крайней мере, за всё их знакомство. В большом зале стояла знатная попойка. Эамон уже не мог связать больше двух слов, а Кайлан лез на стол продемонстрировать свои королевские умения. Теган еле-еле выволочил брата из-за стола и приказал доставить этих двоих по койкам, иначе это всё не закончиться либо до утра, либо до первой крови. Стражники тоже были пьяны чуть ли не в щи, от чего на ночную смену к Королю поставили более менее вменяемых, но это было не точно. Алистер убедился, что Мэрик спит крепким сном и под покровом темноты выскользнул из комнаты, пробираясь к предположительному месту назначения Короля. Никто не знал, чем это всё может закончиться, в их числе и Алистер. Страж по пути подкупил двух симпатичных служанок, которые увели полупьяных стражников от покоев Короля. Осталось надеяться, что внутри кроме Кайлана никого нет. Эльфу не спалось. Напялив впопыхах выходную одежду, он выскользнул из замка, стоя возле колодца прямо напротив массивных ступеней. Ночь накрыла город большим тёмным крылом. Ни звёзд, ни кусочка луны на небе не виделось, лишь тяжёлые кучные облака, медленно плывущие по течению воздушной реки, закрывали собой всё. Тихие мысли о сущности бытия прервал стук копыт, что раздался вдалеке, почти у самых ворот. Путь был расчищен. Нельзя медлить. На цыпочках Алистер подошёл к двери и медленно дёрнул ручку. Эти бестолковые балваны даже не закрыли своего Короля на ключ, не говоря о том, что бросили свой пост ради каких-то служанок. Внутри спал лишь старший Тейрин, наполовину раздетый от праздничных одежд. Прислушавшись, конь подбегал именно к замку, заплетаясь в своих собственных ногах. Лошадь изнеможённо упала за несколько метров до колодца, придавливая своего седока. Юноша, что скакал на почти дохлом животном, что-то простонал. — П… помогите… «Вот значит, какой Король по ночам: слабый, беззащитный, такой наивный. Думает, что все прогнуться под ним по воле случая…» — Алистера захлестнула ненависть. Сколько долгих ночей он представлял себе день, когда сам Король Ферелдена, его кровный брат падёт от его собственной руки. Руки, в которой текла скверна, кровь порождений тьмы, от которых его друг спас его никчемную страну. Эльф тут же кинулся к наезднику и с трудом отодвинул тушу мёртвой лошади. Из-за темноты было почти ничего не видно, в том числе и лица пострадавшего. Юноша попытался его поднять, но его ноги, на ощупь, в кое-каких местах были сломаны. — Как тебя зовут? — осторожно положил на землю, начиная осматривать повреждённые конечности. — Зевран. Момент настал. Перед глазами Тейрина пронеслись все те мучительные месяцы его нежданной беременности, страшной беременности, что подарил ему Кайлан. Всю ту боль, что парень испытал на себе — и физическую, и эмоциональную. Благо под рукой оказался верный друг и товарищ, который слушал Алистера и поддерживал. Но сейчас это не имело значения. — Прощай, Кайлан. Навсегда. — Сквозь скрежет зубов выдавил Страж, хватаясь обеими руками за голую шею Короля. Тейрин сдавил её настолько, что у Кайлана дёрнулась только нога. Эльф в немом шоке не мог пошевелиться. Как это Зевран? Его Зевран? — Рад тебя видеть, любовь моя, — юноша слабой, окровавленной рукой коснулся холодной щеки эльфа, притягивая её к себе. — Я скучал. Их губы сомкнулись в горьком поцелуе, означавший только воссоединение двух душ. — Но… я не понимаю… Зевран… — эльф быстро смахнул свои вновь наворачивающиеся слезы. — Ты же… ты… — Теперь я здесь. Я рядом.

Где болит? Там, где никому не видно.