Вирус

Все стало очень уж плохо перед Пасхой на вторую годовщину чертовой пандемии. Дин к месту и не к месту поминал правителя преисподней, Люцифера и всех их треклятых шестерок, что не просто выпустили вирус наружу. Месяцами (а, может, годами, кто расскажет теперь?) методично выводили нужный им штамм в одной из лабораторий Китая, маскируя опыты под банальные исследования вакцины от простуды у кошек, собак и летучих мышей. Скажите на милость, кого волнуют сопли у кошки? За всю свою жизнь Дин Винчестер не встретил хотя бы одну с кашлем и пневмонией, бронхитом. Прислужники ада сумели убедить глупых... очень глупых и наивных людей, что это будет чудо-вакцина, которая положит конец не только гриппу, мутирующему раз десять в сезон, но и обычной простуде. Верхушки правительств — ведущих игроков на международной арене — купились. Размякли, ободренные результатами первых клинических испытаний. Девятизначные цифры с длинным "хвостом" из нолей развеяли все сомнения. Помогла и извечная уверенность в том, что человек — царь природы. Человек — венец творения и руль мироздания. Человек может все. Никогда еще человек не был так близок к полному уничтожению. ~ ~ ~ В многомиллионном Ухане секретная лаборатория недалеко от шумного рынка не привлекала излишнего внимания разведок государств и спецслужб. Обычно такие проекты воплощали глубоко под землей, на мили и мили врезаясь в земную кору, едва не к границе самой литосферы. Почему-то сбежавшая из своей клетки инфицированная недоработанным и еще не изученным вирусом летучая мышь не вызвала переполох среди персонала. Базу не оцепили, никто не объявил карантин. Беглянку даже не искали особо, списали в утиль, не задавшись вопросом, как это неразумная тварь преодолела все барьеры и шлюзы, пропускные пункты, защиту? Кто-то побоялся за должности и свой пост. Кто-то понадеялся на удачу. Кто-то, вскрыв горло бродяге в глухой подворотне Уханя, наполнил горячей кровью помятую железную чашку. Прошептал что-то на неизвестном никому языке. В ответ — задергалось, одобрительно забурлило. Через несколько минут "человек" захрипел и рухнул лицом в ту самую емкость. Только струя черного дыма, вырвавшись у мертвеца изо рта, втянулась в ближайшую канализационную решетку. ~ ~ ~ Ту самую летучую мышь поймали и продали на рынке Уханя еще неделю спустя. Через месяц по стране поползли слухи о новой страшной болезни, от которой почти нет спасения. К весне эпидемия охватила весь мир, добравшись и до Аляски, и до Антарктиды, не осталась нетронутой и Сибирь, Австралии и островам тоже хорошенько досталось. Люди били тревогу, в СМИ писали, что из заразившихся умирает каждый десятый. Правительства спешно бросили все свои силы на разработку вакцины. Никто не знал, что главная беда еще впереди. Никто не знал, какими будут последствия той самой болезни. Все стало очень уж плохо перед Пасхой на вторую годовщину чертовой пандемии. ~ ~ ~ — Дин, будь внимательней. — Не отсвечивай, Бенни. В лабиринте улиц Детройта, загроможденных остовами давно сгоревших машин, они лавировали едва не беззвучно. Здесь каждый проспект, поворот, перекресток, каждый еще не разграбленный до конца магазин, подворотня им известны наперечет. Они ориентировались легко и не нуждались в карте. Последние остатки человечества давно сместились на юг, отступая перед полчищами жаждущих крови, вечно голодных и никогда не спящих, стонущих зомби. Отряд смертников остался прикрыть тех, кто еще, может быть, прятался в офисах, квартирах, отелях, боясь выйти наружу и умереть. Уничтожая припасы, заготовленные в первые дни эпидемии. — Мы здесь только вчера проходили. Если ты думаешь, что... — Я не думаю. Я решаю. Если кто-нибудь против — никого не держу, — обрубил Дин зеленого мальчишку Адама. Тот хмуро кивнул, даже не пытаясь с ним спорить. Две недели назад Дин буквально выдрал пацана из толпы мертвецов, на удачу особо и не надеялся. Только вот цапнуть того не успели. В отряде Адама уже окрестили "везунчик". К спасителю Дину он прилип банным листом, дышал постоянно в затылок, заглядывал в рот и пытался предвосхитить любое желание. Бесил его страшно. — Уже очевидно, что в Детройте людей не осталось. Мы раз на пятнадцать обошли все кварталы. Давай подумаем, Дин. Когда вас разделили, он мог выбраться по второстепенной дороге, и ты его не догнал, потому что прочесывал магистрали, — Бенни Лафитт говорил разумные вещи, но осекся, когда Дин побелел, вцепляясь в ствол автомата. Процедил сквозь зубы: — Сэм не ушел бы один, без меня. И я его тут не брошу. Вы можете валить прямо сейчас. Но я остаюсь. На них — разросшийся за долгий месяц бесплодных поисков лагерь, в котором больше беспомощных бабулек и малых детей, чем реальных бойцов. Они разместили их на выезде из Детройта, укрепили гостиницу и выставили часовых из бывших непутевых трудных подростков. Таких спокойных сейчас, когда вся их привычная жизнь из Instagram и TikTok скатилась куда-то в полную жопу. Переглянулись, и Адам коротко сокрушенно кивнул, со всем соглашаясь. Запущенный вчера беспилотник показал толпу мертвецов, приближающихся к городу по дороге с востока. Самое большое — три дня, и они будут здесь. А после них не останется хоть чего-то живого. — Представь, что ты — это Сэм. Ты хотел бы для брата такого? Бесплодные поиски день за днем, голод и страх, кошмары, отчаяние. А когда сюда доберется орда... — Я хотел бы, чтобы мой брат выжил, — ответил Бенни Дин очень тихо, перехватывая автомат поудобней. Очень тихо и грустно, как будто даже жалея. — И Сэм, я знаю, хочет того же. А потому я останусь в Детройте. Я чувствую, что он здесь. Где-то рядом. Пойми, я не смогу от него отказаться. Бенни кивнул, поправляя козырек от своей мятой кепки. Сдвинул ее на затылок. — Ты не смог бы, даже если бы точно знал, что твой брат мертв. Но такими темпами... старик, без обид... Мы все очень скоро тут обратимся. Странно, Дин не взбесился. Дин смотрел на него долгих четыре секунды, слыша, как колотится в венах бешенство, слыша, как кровь устремляется к сердцу и дает ему новые силы. Моргнул. — Возможно, ты прав. Так и есть. Забирай Адама и уходите. Ты помнишь, где автобус и фургон с припасами. На первое время хватит. Забирайте людей и езжайте на запад. Последние данные с беспилотников говорят, что там дороги пока что свободны. — Я не... — Нет, Бенни. Ты — да. Ты позаботишься обо всех этих людях. А я останусь здесь, чтобы найти брата и помочь ему вернуться домой. Прозвучало пиздецки странно для мира, в котором дома ни у кого не осталось. Но для Винчестеров дом — это семья. Так было задолго до эпидемии. И так всегда будет. — Ладно... Черт, старик, обещай... — Ты прости, — Дин усмехнулся, оборачиваясь лениво к группе зомби, выползающей из-за скопления ржавых машин. — Но обещать я могу только Сэму. А мы с тобой... Увидимся... если так суждено. Если нет... береги себя и Адама. Передавай привет Джо и Элен. — Ты понимаешь, что девчонка на тебя конкретно запала? Как я посмотрю ей в глаза? — А как я смогу открывать глаза по утрам и продолжать пытаться дышать, если не смогу вернуть брата? — Ты же понимаешь, что он, скорей всего, мертв? Осекся. Только поздно. Слова, больней которых придумать для Дина нельзя, уже вырвались и прозвенели, уже ужом заползли в его кровь, уже пустили в вены росточки отравы... — Дин, я... — Не стоит, Бенджамин. Уходи. И, ловко вскрыв черепушку первому дошаркавшему до него мертвецу, растворился в хитросплетении улиц. Бенни с каким-то отчаянием смотрел ему вслед, пока фигура не затерялась среди машин и обломков. Адам дернул за рукав, буквально вырывая из лап голодного зомби. — Лафит, не спи! Соберись. Потосковать потом в безопасности сможешь. А то вдруг он передумает и с нами уйдет? Всякое ведь может случиться. Дин откажется от поисков Сэма? Бенни слизнул внезапную горечь с растрескавшихся губ. Отразил лениво атаку. Адам прав, пора подумать и о себе. Пора попытаться заработать шанс выжить. ~ ~ ~ Через сутки Дин выбился из сил и охрип. Он выбил плечо, удирая от толпы мертвецов, показавшейся из автобуса на парковке у школы. Он ел уже больше двух дней назад, а пил последний раз прошлым утром. Возможно, это из-за обезвоживания ему послышался хрип. Не зомби — живого, раненого человека. "Все начнется в Детройте", — сто жизней назад говорил ему Люцифер. Возможно, все и кончится здесь же. Но Сэмми... Сэмми он просто обязан найти. Потому что иначе — зачем вообще что-то пытаться? — Ди-и-и-и-и-и... — не стоном даже, выдохом, материализовавшейся мыслью, что вмазало с размаху под дых и заставило очнутся, сбросить оцепенение с плеч, разрывая все туже стягивающие путы отчаяния. — Сэмми? Сэмми? Ты где? Сэм, это я... Орать во всю глотку посреди хоть и пустого, но огромного бейсбольного поля с трибунами и всеми этими комнатушками под ними, что могут кишеть мертвецами — идея так себе. Так оброненный сэндвич в лесу за какие-то минуты скрывается под кишащим ковром муравьев... — Сэмми? — Ди-и-и... — еще тише. Выдохом. Так кончается воздух в сдувшемся шаре. Дин, не помня себя, забыв обо всем, уронил на газон сумку с оружием и бросился прямо к трибунам. В голове перестуком, речитативом: Сэм-Сэм-Сэм... А в груди отчаяние вцепилось в горло надежде. — Сэм... Он упал на колени в комментаторской рубке. Нет, не будет думать, как нашел этот путь, как изо всех возможных маршрутов выбрал единственно верный. Тот, что привел. Привел его к брату. — Сэмми. Мой Сэмми. Мелкий, пожалуйста, посмотри на меня... У Сэма белые губы и куртка, промокшая от крови. У Сэма грязь на лице и кусок плоти, вырванный из ноги вместе с джинсами чуть ниже колена. Дин прижал брата к себе. Вдох и выдох. Поверхностно, часто. Дин целует бледную холодную кожу. Руки дрожат. — Скажи хоть что-нибудь, Сэмми. — Дин, — улыбнулся так слабо, но узнавая. — Дин, ты пришел. Ты нашел меня, Дин... Прижал руку к щеке и обмяк, теряя сознание.