***
— Что у тебя с этим Реддлом? — Марк задумчиво жуёт яичницу, с подозрением глядя на подругу. Как долго они знакомы? Ханне иногда кажется, что вечность. Как столкнулись в Хогвартс-экспрессе, и она пролила на него сок, так и каждый день проводили вместе. Даже на каникулы по очереди приезжали друг к другу, а родители шутили, что после школы Марк и Ханна обязательно поженятся, вызывая у обоих горящие от смущения щеки. Она делилась с хаффлпаффцем всем, доверяла любые тайны и рассказывала про самые смелые желания. Так почему сейчас не могла и слова произнести о Томе? — Ханна, прием! — он машет перед ее лицом ладонью, и Ханна вздрагивает. — Мы друзья, — мягко отвечает она. А Марк, конечно, не верит. Он как никто другой знает всех знакомых Ханны, не говоря уже о более близких отношениях. — Ты врешь, — фыркает он. — Если этот Реддл тебе что-то сделал, я его… — Марк, все хорошо, — она улыбается. — Том хороший парень. Вам стоит подружиться. Эта фраза выбивает его из колеи. Он оборачивается на стол Слизерина и ищет глазами Реддла. Тот как раз разговаривает о чем-то со своим дружком Эваном. Его эта компания не то, чтобы пугает, но тревожит. Том нравится всем без исключения. Идеальный ученик, безукоризненно идеальный. Все заклинания удаются ему с первого раза, по любому из предметов он может обогнать преподавателей. Но Марк чувствует в нем что-то отторгающее. Пугающее. Негативное. — Ты слишком добрая, Ханна, — Марк качает головой. — Другие люди этим могут пользоваться. — Так мне больше не давать тебе списывать домашку? — смеётся девушка, легко пихая в бок лучшего друга. Когда она улыбается, ему кажется, что весь мир находится прямо перед ним. Но Марк никогда не признает, что чувствует к ней что-то больше, чем дружба. — Ты раньше и слова не говорила о Томе, — он медленно качает головой. — А сейчас смотришь на него, будто влюблена тысячу лет. В ее глазах что-то мелькает — он не может этого не заметить. Ханна тут же отводит взгляд, захлопывая учебник Травологии. — Пошли, у нас сегодня итоговая, — легко бросает она, поднимаясь из-за стола. Марк в ответ хмыкает и берет свою сумку. Вместе они выходят из Большого зала, и впервые за все время — молчат. Ханна, как бы не хотела, не могла сказать правды. А Марк это видел. — И все же, — вздыхает хаффлпаффец, немного замедляясь, — этот тип… он жуткий. Не стоит общаться с ним. — С кем? — внезапно выросший перед ними Том Реддл пристально смотрит на парня. — Не стоит общаться — с кем? Марк в ужасе замирает, на секунду его дыхание перехватывает. Он оглядывается на Ханну. У той — ни капли испуга. Лишь теплая улыбка. — Том! — восклицает она. — Ты тоже на Травологию? Марк хмурится. Ему кажется, что все неправильно. Всё не так, как должно быть. — Нет, у нас совместное занятие с гриффиндорцами, — отрезает он, грозно глядя на Тома. — И твой друг шёл в другую сторону. Том смотрит ровно, его лицо почти не меняется. Но черные, ядерные глаза буквально выдают все, что он думает в эту секунду. Марк берет растерянную подругу за руку и едва делает шаг, как слизеринец резко преграждает им путь. Он испепеляюще смотрит на Марка, а затем вдруг выдергивает кисть Ханны из-под руки хаффлпаффца и тянет к себе. — Она моя невеста, — отрезает он, а затем, также неожиданно, накрывает ее губы — своими.***
Том толкает ее к стене и наваливается сверху. Она непонимающе хлопает глазами. Вокруг — тихо. Ни души. Коридоры Хогвартса ночью завараживают. Он назойливо целует ее в висок, опускаясь ниже. Оставляет дорожку поцелуев на шее. — Том, — она тихо выдыхает, пытаясь отстраниться. Он будто не слышит, и, обхватывая ее за талию, притягивает к себе. Ханна упирается руками ему в грудь и отворачивается. — Том, хватит. Слизеринец не останавливается. Его поцелуи опускаются ниже, он больно прикусывает кожу, и Ханна вскрикивает. — Салазар! Момент. Он резко замирает. Отстраняется, все ещё касаясь шеи Ханны. — Извини, — он заправляет выпавший локон ей за ухо, и задумчиво проводит взглядом по ее губам. Хаффлпаффка аккуратно касается его щеки. — Что с тобой?.. — ее голос выдает грусть. — Ты говорил, что нам стоит скрывать отношения, а вместо этого сам сказал Марку, что я… Она запинается, когда он властно поднимает ее лицо за подбородок. И разглядывает каждую черту ее лица, снова и снова. — Потому что я не хочу, чтобы он смотрел на тебя таким взглядом, — спустя время выдыхает слизеринец. — Будто думает, что ты сможешь принадлежать кому-то, кроме меня. Ханна вздыхает. И качает головой. — Но ты даже не попросил моей руки, — наконец выпаливает она, прикусив губу. — Ты поставил перед фактом. Вновь. Он хмурится и опускает руку. — Ты бы согласилась, — ровно произносит. — Зачем тратить время? Она почему-то вздрагивает. И с долей боли смотрит на Салазара. — Дело не в этом, — она качает головой. — Ты автоматически считаешь меня своей вещью, — от этой мысли ее пробивает дрожь. Салазар сжимает руку девушки, и она не сопротивляется. Но смотрит на него так, что лучше бы сопротивлялась. — Потому что ты и так моя, — он шепчет, касаясь губами ее лба. — Мы связаны судьбой. И этого не изменить. Он снова целует ее шею, но больше не слышит просьб Ханны остановиться.***
Слезы снова обжигают ее щеки. Губы снова дрожат. Она снова и снова совершает одну и ту же ошибку. Зачем он вернул ей память? Зачем заставил возродить любовь, которая принесла ей столько боли? «Потому что он эгоист, Ханна. Он всегда таким был», — отвечает ей внутренний голос, единственный, с кем она может поделиться своими чувствами. И это ее убивает. Разрывает на части. Она знает, что Салазар любит ее, но его любовь никогда не была правильной. Она была токсичной, отравляла её и её душу. Так почему Ханна продолжает верить? Почему еще надеется спасти его? — Мисс Эйвери?.. — голос отдается эхом по коридорам. Она тут же вытирает слезы рукавом мантии и натягивает улыбку, оборачиваясь к мужчине. — Профессор Дамблдор, — Ханна пытается говорить легко и уверенно, но ее голос все равно дрожит. — Простите, я проводила обход этажа и что-то… задумалась. Он заинтересованно вглядывается в ее лицо, не отвечая сразу. Только потом задумчиво оглядывается. — А мистер Диксон с вами? Ханна медленно качает головой. Она сама сказала ему выспаться, чтобы хоть где-то побыть наедине со своими мыслями. Но от этого решения стало лишь хуже. Ей безумно хотелось, чтобы Марк оказался рядом и, ни о чем не спрашивая, обнял. Понял без слов. Он всегда так делал. — Профессор, вы ведь знакомы с Томом? — она вдруг поднимает взгляд, теребя рукав мантии. Её сердце почему-то начинает биться чаще. — Мистером Реддлом. Никто и никогда не мог понять, о чем думает Дамблдор. Кроме Ханны. Ведь она отчетливо увидела, как профессор хмурится одним своим взглядом. — Конечно, — он медленно кивает. — Но вам не стоит задавать личные… — Прошу, — она выдыхает. — Вы очень мудрый человек, профессор, и вы видите то, чего не видят другие. Я хочу услышать ваше мнение. Он молчит. Долго молчит, и Ханна разочарованно опускает взгляд. Все бесполезно. — Мистер Реддл очень сильный волшебник, — вдруг он тихо, басисто произносит, едва касаясь плеча девочки. — Но его мысли могут пугать даже меня, мисс. Ханна кивает. Она знает его мысли еще со времен основателей.Уничтожить всех грязнокровок. Подчинить. Оставить мир волшебников — волшебникам.
И с тысячелетием они лишь укрепились. — Но что и может спасти душу, мисс Эйвери, — неожиданно продолжает профессор после длительной паузы, — так это любовь. Она поджимает губы. Любовь. Конечно. Что может быть прекраснее этого светлого чувства, о котором мечтает каждая девочка? — Тогда вам не о чем волноваться, профессор, — ее голос вновь вздрагивает, и она поправляет воротник. — Мы обручены. Просто любовь Тома Реддла оставляет свои следы.