Гарри Поттер и эффект бабочки

День одиннадцатилетия Гермионы прошел практически в точности так же, как гостья из будущего его помнила. После завтрака на пороге дома Грейнджеров возникла Минерва МакГонагалл, и своим фирменным, само собой разумеющимся тоном принялась объяснять родителям магглорождённой девочки, что их дочь на самом деле волшебница. Гермиона изо всех сил изображала ту самую реакцию удивления, шока и неверия, испытанную ею в прошлой жизни и даже спустя годы не забытую. Впрочем, поглощённые своим собственным шоком, родители бы все равно ничего не заметили, а Минерва была слишком занята объяснениями, чтобы даже заподозрить что-то неладное. За многие годы исполнения именно этой функции при директоре Дамблдоре, то есть уведомление семей юных магглорождённых волшебников, профессор МакГонагалл была свидетелем на столько разных и порой не похожих друг на друга реакций, что Минерва давно не реагировала ни на шок, ни на его отсутствие. В конце концов, не все так называемые магглорождённые на самом деле являлись таковыми. Профессор прекрасно знала, что порой волшебники «баловались» в мире магглов, а результаты их этих самых «шалостей» возвращались в мир магии именно таким образом: получив письмо с приглашением из Хогвартса. В подобных случаях родители в прошлом уже сталкивались с чем-то необычным, совершенно непонятным и маггловской наукой необъяснимым. Да и сами детишки как правило к своему одиннадцатилетию уже проявляли магические способности. Таким образом, большинство родителей вновь обретённых волшебников в дополнение к шоку испытывали ещё и некоторые облегчение, узнав истинную причину странностей своих отпрысков, и наконец имея им объяснение. Родители же Гермионы были настолько шокированы, что если бы МакГонагалл потрудилась обращать внимание на подобное, то непременно озадачилась бы вопросом: неужели у их дочери ни разу не случалось спонтанного выброса магии?! А вот Грейнджер на полнейший шок собственных родителей внимание обратила и мысленно чертыхнулась, по привычке помянув недобрым словом и Мерлина, и его мать. В прошлой жизни первый выброс магии у Гермионы случился довольно рано, и впоследствии щедро одарённая магглорождённая волшебница не раз демонстрировала свои странные способности. А вот в этой жизни частица души мадам министра магии из будущего подобное сдерживала, контролируя спонтанность ничем не хуже, чем в случае Гарри. И в результате мистер и миссис Грейнджер на этот раз оказались лишены даже малейшего намёка, что с дочерью что-то не так. Мысленно Гермиона только молилась, чтобы родители не додумались задать подобный вопрос профессору МакГонагалл. Грейнджер прекрасно помнила, что в прошлой жизни Минерва была мгновенно уведомлена мамой и папой, что подобные странности с их дочкой случаются уже очень давно, а когда родители поведали декану Гриффиндора все детали, та лишь удивлённо приподняла брови. Впоследствии Минерва не раз говорила, что уже тогда заподозрила, что её будущая протеже обладает просто незаурядным магическим потенциалом. Именно тогда и было положено начало впоследствии многократно подтверждённой самой девочкой теории, что Гермиона является выдающейся волшебницей. Меж тем, её всегда скептически настроенная и склонная рассматривать всё логически мама недоверчиво свела брови на переносице: – Вы уверены, профессор? – Минерва невольно поморщилась иронии, которую миссис Грейнджер вложила в её академический титул. – Просто, Гермиона никогда не демонстрировала никаких необычных способностей. – Неужели? – профессор МакГонагалл перевела серьезный взгляд на девочку. – Вы уверены? Это было бы весьма необычно. – Вы имеете в виду, что я способна делать маленькие фокусы, профессор? – Гермиона решила срочно взять узды своего будущего в собственные руки. – Например, вот такие? Сконцентрировавшись, девочка поспешно подошла к столу и протянула ладонь над отброшенным на столешницу конвертом-приглашением из Хогвартса. Повинуясь её магии, письмо мгновенно взмыло вверх. Позволив ему парить над поверхностью стола пару секунд, Грейнджер «уронила» его обратно. Не стоило уж слишком преувеличивать легенды или набивать себе цену. Гермиона прекрасно знала, что даже самые талантливые магглорождённые волшебники могут, необученные, проделать этот трюк лишь две-три секунды. Именно столько времени бывший невыразимец и позволила конверту парить в воздухе. – Да, дорогая, именно это я имею в виду, – на лице профессора МакГонагалл появилось то самое выражение, которое Гермиона помнила из прошлой жизни. Именно так Минерва смотрела на неё, выслушав рассказ родителей о странностях дочери. Память услужливо подсказала, что стоило акцентировать внимание Минервы на ещё одной детали и, доверчиво улыбнувшись, Гермиона вновь выступила вперёд. – На самом деле, со мной впервые случилось подобное, когда мне было пять лет. Помню, я очень сильно разозлилась на кого-то из детей на площадке в парке, и он просто отлетел в сторону, больно ударившись попой. Это было так смешно, – мысленно пытаясь представить, как бы описывала подобную ситуацию в детстве, Гермиона весело захихикала. На самом деле, её первый выброс в прошлой жизни произошёл именно так. Маленькая Гермиона была на детской площадке, когда кто-то из карапузов обозвал её, в очередной раз насмехаясь над непослушными локонами будущей волшебницы. И в Гермионе впервые проснулась ведьма. Грейнджер прекрасно помнила, как замахнулась на обидчика, но мальчик увернулся. Её рука ударила пустой воздух, но в следующее мгновение задира уже летел через всю площадку, больно приземлившись на задницу. А Гермиона впервые почувствовала приятное тепло в руке, которое впоследствии научилась ассоциировать со своими «странностями». Родители тогда заметили, и хотя все вокруг, мало обращавшие внимание на происходившие между детьми разборки, утверждали, что Гермиона просто ударила мальчишку, её мать была свидетелем обратного. Впрочем, логический ум женщины убедил её, что вероятнее всего, это был обман зрения. Вот только «странности» дочери никуда не делись, и когда Гермиона злилась или раздражалась, вокруг девочки продолжали происходить необъяснимые логикой вещи, игнорировать которые даже её материалисты-родители больше не могли. – Ну, со мной такое происходило, – Грейнджер доверчиво улыбнулась и принялась делиться с будущим деканом своего факультета деталями всех тех событий прошлой жизни, которые в этой предотвратила. Родители лишь удивлённо хлопали ресницами, а девочка продолжала своё повествование. – Гермиона, но ведь мы ничего этого не помним, – наконец, с сомнением в голосе поговорила мать, переглянувшись с отцом. – Ну, мамочка, – Грейнджер пожала плечами. – Когда это случилось в первый раз, вы с папой так испугались. Мне показалось, что у вас от страха остановится сердце, и я просто мысленно пожелала, чтобы вы все забыли. И вы забыли! А потом я научилась распознавать это чувство, после которого начинали происходить странные вещи, и поняла, что если закрою глаза и сконцентрируюсь, то ничего не произойдёт. Гермиона прекрасно знала, что таким образом намекнула на спонтанную способность контролировать детские выбросы магия, плюс, интуитивный ментальный контроль. Такое на самом деле было возможно, но встречалось крайне редко. Впрочем, это не имело значения. Легенда о её способностях на этот раз тоже будет жива, а бывший невыразимец, Гермиона прекрасно знала, как тренировать подобные способности. – Что ж, мисс Грейнджер, по всему выходит, что вы имеете потенциал стать поистине выдающейся волшебницей, – проговорила профессор МакГонагалл те самые слова, которые Гермиона услышала от неё при первом знакомстве в их прошлой жизни. Всё вновь встало на свои места, и история вошла в нужное русло. Профессор передаст информацию Дамблдору, и тот задастся идей свести выдающуюся магглорождённую волшебницу с избранным спасителем магического мира, Гарри Поттером. Вот только намекая на то, что обладает ментальными способностями, Гермиона не могла даже предположить одну маленькую деталь... Как и в прошлой жизни, у Гермионы был целый год с момента первого появления профессора МакГонагалл на пороге родительского дома до отправления в Хогвартс. И точно также, как и в прошлой жизни, Минерва была совсем не против сразу же отвести магглорождённую волшебницу в Косой Переулок. – Мисс Грейнджер, – строго проговорила декан Гриффиндора, глядя в глаза девочки. – У нас с вами, конечно же, в распоряжении будет не целый день, но вам хватит времени заглянуть в магазин книг, как вы уже изволили высказать пожелание. Я всецело поддерживаю эту вашу инициативу, таким образом вы сможете прочитать о нашем мире и немного подготовиться. Я также посоветую вам выписать волшебную газету. – Спасибо, профессор, – Гермиона расплылась в широкой улыбке. На этот раз всё повторялось до мельчайших деталей в точности, как она помнила. Сама в прошлом одна из лучших учениц Хогвартса, которой распределительная шляпа убедительно предлагала Рейвенкло, Минерва, естественно, встретила просьбу юной волшебницы отправиться в книжный магазин пораньше с огромной симпатией. Профессор охотно посоветовала книги на различные темы и порекомендовала выписать газету. Конечно, подписка на «Пророк» была необходима не только для того, чтобы быть осведомленной о новостях магического мира, и Гермиона это прекрасно помнила. Серьезно глядя на девочку, профессор МакГонагалл объяснила: – Есть ещё одна причина, по которой вам будет полезно получать газету каждый день. Если вы захотите связаться со мной, потому что у вас появятся вопросы или какие-то просьбы, просто привяжите послание к лапке совы и назовите моё имя. Конечно, вам придётся запастись специальными печенюшками и положить в лапку птицы монетку. Но мы всегда так делаем с магглорождёнными волшебниками. Гермиона вновь, как и в прошлый раз, согласно кивнула. Впрочем, в своей прошлой жизни она пользовалась щедрым предложением будущего декана своего факультета несколько раз, чтобы купить больше книг. Всё это когда-то заставило МакГонагалл уважать её ещё больше, в чем профессор и призналась ей в далёком будущем. Конечно же, родителей Гермионы они в Косой Переулок не взяли. Что тоже было не ново, мистер и мисс Грейнджер и в прошлый раз были оставлены дома. Гермиона получила от них щедрую стипендию на покупки, хотя профессор и предупредила, что покупать принадлежности для Хогвартса они отправятся значительно позже, в конце августа перед началом учебного года, когда будет окончательно известен обновлённый список школьных принадлежностей. Первым делом они отправились в Гринготтс обменять деньги, а потом профессор МакГонагалл отвела девочку в магазин волшебных палочек. Здесь Гермионе совсем не нужно было притворяться восторженной или восхищенной. Грейнджер мгновенно обнаружила, что едва переступив порог лавки, испытала то самое чувство благоговения и предвкушения, которые так отчётливо помнила из прошлой жизни. А потом все пошло по известному сценарию. Господин Олливандер предложил Гермионе все те палочки, которых она касалась в прошлый раз. Забавно, но выбирал он исключительно в том же самом порядке, все время с огромным интересом наблюдая за юной волшебницей из-под прищуренных, хитрых глаз. Даже комментировал мистер Олливандер в точности теми же фразами, как и в прошлый раз, а вот в конце выдал совершенно другую тираду. – Любопытно, моя дорогая, – мастер облокотился обеими руками о стойку и улыбнулся. В отличии от многих других юных посетителей, Гермиона не разнесла его магазин своими выбросами волшебства. – Вы очень способная волшебница, мисс Грейнджер. И признать по правде, вы смогли бы приручить многие палочки. Впрочем, давайте попробуем ещё несколько, хотя все те, которые вы уже держали в руках, со временем могли быть послушны вам. Но всё-таки вашу, которая выбрала бы вас сама, мы ещё не обнаружили. – Но я ведь занимаю столько вашего времени, господин Олливандер, – Гермиона прекрасно помнила, что сказала в прошлый раз, и теперь повторила свои слова. – Да и профессор МакГонагалл, я уверена, тоже не может проводить здесь целый день. Вы уверены, что я просто не могу выбрать для себя одну из уже испробованных палочек? Конечно, сейчас Гермиона просто играла роль, повторяя слова себя прежней, маленькой наивной девочки. Конечно, сейчас она прекрасно знала, что господин Олливандер обезоруживающе улыбнётся и объяснит, как важно найти именно ту палочку, которая сама выберет мисс Грейнджер. А потом они попробовали ещё несколько волшебных атрибутов, и наконец комната, как в первый раз, залилась сверканием волшебства. Палочка вновь нашла свою волшебницу. – Удивительно, – вновь восхищенно покачал головой Олливандер. – Вы просто редкого дарования волшебница, мисс Грейнджер. Я уверен, что вы сможете сотворить замечательные вещи этой палочкой, и мы ещё не раз услышим ваше имя. А потом профессор МакГонагалл кивнула, поблагодарив старого мастера, и они покинули лавку. Впрочем, перед тем, как выйти из магазина волшебных палочек, Гермиона вдруг застыла в изумлении. В самом дальнем углу комнаты, из-за стеллажей, за ней наблюдали внимательные глаза. Точнее, две пары почти идентичных серых глаз. Люциус Малфой, нахмурив брови, смотрел на магглорожденную волшебницу с непонятной смесью вполне ожидаемой неприязни и вопреки самому себе обнаруженного восхищения, а вот в зрачках его мини-копии, Драко, восхищение было смешано с насмешкой. Почти на уровне рефлексов Гермиона для себя отметила, что выражение глаз десятилетнего Драко было слишком взрослым. Впрочем, едва коснувшись сознания, мысль сменилась намного более актуальной: Грейнджер совершенно точно не помнила отца и сына Малфоев в лавке господина Олливандера в день, когда выбирала свою первую волшебную палочку. В книжной лавке Гермиона выбрала себе все те материалы, которые ей уже во второй раз посоветовала профессор МакГонагалл. С улыбкой листая книги, словно после долгой разлуки приветствуя старых, добрых друзей, Грейнджер воссоздала внушительных размеров стопку. Окинув выбор девочки, который венчался той самой знаменитой Историей Магии, одобрительным взглядом, Минерва отошла к стеллажам с новыми изданиями по трансфигурации. Проводив профессора задумчивым взглядом, Гермиона нахмурила брови, словно обдумывая своё следующее решение. Впрочем, это было лишь видимостью. Грейнджер точно знала, что она сделает в следующее мгновение, уже успев хорошенько рассмотреть дальнейшее развитие событий. В последний момент девочка, вздохнув, отложила «Историю Магии» в сторону, заплатила за все остальные покупки и вежливо попросила продавца упаковать их в бумагу. Минерва присоединилась к ней, когда Гермиона уже закончила расплачиваться. Положив перед продавцом собственные книги, профессор проинструктировала хозяина лавки просто отослать её покупки обратно в Хогвартс. А потом махнула своей собственной палочкой, и книги магглорождённой волшебницы тоже мгновенно исчезли. – Я переместила их в вашу комнату, мисс Грейнджер, – ласково улыбнувшись, пояснила профессор МакГонагалл свои действия девочке, чьи брови в показном удивлении поползли вверх. – Ваши родители их не заметят, ведь на все подобные волшебные предметы наложены маггло-отталкивающие. А нам с вами будет сподручнее передвигаться без подобного багажа. – Спасибо, профессор, – Гермиона помнила, как её впечатлили подобные действия МакГонагалл в прошлой жизни, и изобразила точно такое же выражение лица, как и тогда. Минерва снисходительно улыбнулась и вновь внимательно посмотрела на Гермиону. – Покупать робы для Хогвартса вам ещё рано, это лучше сделать перед самым отправлением в школу в конце лета. Что же, как насчёт волшебного мороженого, и мы отправляемся домой? – Профессор, – Гермиона робко улыбнулась. Следующие события должны были идти врознь с тем, что на самом деле произошло в прошлом. Впрочем, Грейнджер уже проложила им путь, отказавшись купить книгу по истории магии. Девочка просто рассудила, что на этот раз может отложить детальное знакомство с излюбленным чтивом на после и приобрести свою легендарно–любимую книгу в следующий раз. В конце концов, ей не нужно сейчас все это перечитывать досконально, поверхностных знаний из прошлой жизни покамест хватит. А вот деньги, сэкономленные благодаря отказу купить книгу, Грейнджер намеревалась потратить с совершенно другой целью... – Не могли бы мы остановиться в ещё одной лавке? - Гермиона подняла на старшую женщину глаза. - Мне просто очень интересно, я хотела вас попросить, ещё когда мы шли сюда. – Хорошо, мисс Грейнджер, – профессор поджала губы. – И куда бы вы полюбопытствовали заглянуть? – В лавку волшебных существ, – Гермиона робко улыбнулась. – Мисс Грейнджер, – Минерва вновь нахмурилась. – Мы, конечно, заглянем туда, но позвольте вас предупредить. В школу разрешается брать только кота, жабу или сову. Конечно, вы можете приобрести сейчас одно из этих существ. Однако, вам ещё жить в мире без магии почти целый год. Я бы не советовала что-то покупать и держать в доме родителей, пока вы не научитесь хорошенько владеть собственным волшебством и при необходимости иметь возможность скрыть своего питомца. – Даже если я выберу обычного кота, профессор? – Гермиона изобразила на лице изумление, хотя она прекрасно знала ответ. Не кота, а книззла. Волшебное животное очень сильно отличалось от своего не магического родственника, и сама Гермиона приобрела его лишь перед третьим курсом, когда уже могла наложить на любимца соответствующие чары, чтобы для всех не волшебников он выглядел именно котом. Даже её родители не знали, как Крукшанкс выглядит на самом деле. Именно все это в следующее мгновение и объяснила девочке профессор МакГонагалл. Гермиона согласно кивнула, при этом не забывая тяжело вздохнуть, и подняла глаза на будущего деканат своего факультета. – Я все поняла, профессор МакГонагалл. Я просто посмотрю. – Очень хорошо, мисс Грейнджер, – удержавшись, чтобы не закатить глаза, согласилась Минерва, – Только не задерживайтесь, а я подожду вас снаружи. Из лавки магических существ Гермиона вышла с заколдованной склянкой в своей вместительной маггловской сумке через плечо, предусмотрительно прихваченный именно для этой цели. Сумка вызывала насмешливые взгляды всех волшебников, но Грейнджер не обращала на них внимания. С подобной реакцией ей придётся ещё сталкиваться очень долго, пока она не сменится восхищением и преклонением в глазах большинства. – Ну что, теперь мы готовы? – Минерва нетерпеливо оглянулась по сторонам. – Если вы спешите, профессор, мы можем не заходить за мороженым, – Гермиона наивно улыбнулась, изображая предусмотрительность и вежливость. Хотя, сказать по правде, по волшебному мороженому она очень сильно соскучилась. – Всё хорошо, мисс Грейнджер, – успокоила ее профессор и в её глазах заиграла добрая улыбка. Редкий гость в небесно-голубых очах суровой шотландки, что все её ученики обнаруживали довольно быстро. – Как раз для мороженого время у меня найдётся. Грейнджер засмеялась, и вместе они зашли в лавку, где к своему огромному удивлению, Гермиона вновь натолкнулась на Малфоев. А ведь их тоже здесь не было в прошлый раз, министр магии готова была поклясться! В чем дело? Они разминулись в прошлый раз, потому что Гермиона не останавливалась в лавке волшебных существ, чтобы сделать одно небольшое приобретение? Или что-то на самом деле поменялось? Впрочем, от дальнейших размышлений её отвлёк голос Минервы. – Подумайте, что бы вам хотелось, мисс Грейнджер, – профессор жестом указывала на меню. – Сама я предпочитаю фисташковое мороженое, оно очень сильно отличается от того, что вы можете попробовать в мире маглов. – Пожалуй, я тоже его попробую, – кивнула Гермиона так же, как и в прошлый раз. Сказать по правде, она уже прекрасно знала, что шоколадное мороженое ей нравится намного больше. Со взбитыми сливками и вишенкой сверху. К слову, точь-в-точь, как стояло сейчас перед Драко Малфоем. – Замечательный выбор, мисс Грейнджер, – мгновенно улыбнулась ей Минерва и, сделав заказ, жестом указала девочке на столик, довольно существенно отдаленный от того, где сидели Люциус и его сын. И вновь Гермиона поймала на себе любопытный, серьёзный взгляд бывшего школьного недруга. Правда, на этот раз старший Малфой полностью проигнорировал магглорождённую волшебницу.