Гарри Поттер и эффект бабочки

За целое лето перед началом обучения на своём втором курсе в Хогвартсе Гарри Поттер не получил ни одного письма совиной почтой. Впрочем, отсутствие весточек из магического мира на этот раз его совершенно не беспокоило. С Гермионой они прекрасно перезванивались по обычному маггловскому телефону, регулярно разговаривая по нескольку раз в день. Встречались они тоже нередко, пользуясь добротой и энтузиазмом старших Грейнджеров, и периодически удивлялись, почему не догадались поступить точно так же в прошлой жизни. Ответ, конечно же, подмигивал им своей логикой: в прошлый раз Гермиона просто стеснялась навязываться. Не привыкшая к тому, что у неё есть настоящие друзья, которым она не безразлична, двенадцатилетняя девочка просто писала Гарри письма, а когда не получала ответ, сделала точно такой же вывод, как и сам юный Поттер. Друзья о ней забыли. На этот раз боевая подруга второй жизни дурью не маялась. Едва прибыв на перрон 9 и 3/4 в Лондоне в самом начале каникул Гермиона спокойно кивнула Гарри, обняла друга и напоследок бросила само собой разумеющееся: «Звони». И Поттер звонил. Довольно часто и регулярно, потому как прекрасно знал, что любые письма доставит ему в самом конце лета инициативный Добби. Конечно, не желая полностью менять прошлое, да и чтобы не наводить на себя подозрения перед этим бунтарем-эльфом, Грейнджер и на этот раз регулярно раз в неделю писала Гарри письма, отправляя их совиной почтой. Даже несколько раз эксперимента ради приклеила марку и отправила почтой маггловской. И ни одно из писем не достигло адресата, что определённо наводило Гарри и Гермиону на мысли о довольно впечатляющих способностях домашнего эльфа Малфоев к логике, стратегии и просто махинациям. Добби к делу относился скрупулезно и обращая внимание на детали. Но историю слишком сильно не изменишь, особенно, когда далеко не все зависит от тебя, и поэтому сам предмет их шуточных дискуссий нарисовался в комнате Гарри строго по расписанию. На этот раз Добби, однако, не встретил такого изумления мальчика, как в прошлой жизни. Впрочем, откуда было знать существу, всю свою жизнь общавшемуся с волшебниками, что его появление должно было изумить Поттера до глубины души. – Господину Гарри Поттеру нельзя возвращаться в Хогвартс! Хогвартс очень опасен для господина Гарра Поттера! – верещал одетый в грязную наволочку домашний эльф, а тот самый «господин» лишь мысленно закатывал глаза. – Добби плохой эльф, Добби накажет себя, но Добби выкрал все письма от друзей Гарри Поттера! Добби считал, что если Гарри Поттер подумает, что друзья забыли о нём, Гарри Поттер не вернётся в Хогвартс! – Послушай, Добби, – решительным голосом прервал истерику домашнего эльфа Малфоев бывший начальник Аврората. – Я очень благодарен тебе за заботу, поверь на слово. Мне очень приятно, я очень польщен и конечно же готов считать тебя своим другом... Закончить тщательно заготовленный за лето монолог Поттеру возможности не дали. Огромные глаза эльфа наполнились слезами, и тот громко зарыдал, заставив предмет этих эмоций настороженно оглянуться по сторонам. А потом существо рухнуло на колени, теперь уже причитая вслух. – Господин Гарри Поттер считает Добби своим другом! Добби всего лишь плохой, ни на что негодный домашний эльф, Добби не достоин чести называться другом Гарри Поттера! – Достоин, очень даже достоин, поверь мне, – схватив эльфа за плечи, Гарри попытался одновременно успокоить и заткнуть ему рот рукой. – Только очень тебя прошу, не надо меня защищать или делать так, чтобы Хогвартс стал для меня недоступен. И к слову сказать, если ты сейчас думаешь что-то сотворить с тортом тётушки Петуньи, то я бы на твоем месте передумал. Я, конечно, твой друг, но письмо твоим хозяевам сварганю в два счёта. – Гарри Поттер не сможет этого сделать, – глаза Добби сверкнули хитрым зелёным огнём, и будущий аврор вновь имел возможность убедиться, что зря чистокровные домашним эльфам не давали достаточный кредит за их ум. Или, Добби хорошенько нахватался трюков манипулирования от своих хозяев-Малфоев. – Гарри Поттер не знает, кто хозяева Добби. – Не знаю, – согласился Поттер, опасно прищурившись и явно намереваясь доказать маленькому интригану, что его назначили когда-то начальником Аврората далеко не за красивые глаза. Или не только за них. – Но я могу очень спокойно подписать письмо: «Хозяевам домашнего эльфа Добби», и Хедвиг элементарно доставит это послание по назначению. – А Гарри Поттер уже достаточно хорошо освоился в волшебном мире, – задумчиво процедил Добби, но уже приготовленные для щелчка пальцы убрал. Вместо этого Добби одарил Поттера внимательным, полным подозрения взглядом, покачал головой и исчез с характерным, громким хлопком. Выдохнув все это время сдерживаемый воздух, Поттер устало опустился на кровать. Стоило ли понимать, что домашний эльф Люциуса прекратит свои манипуляции, и до Хогвартса Гарри сможет спокойно добраться на экспрессе? Сказать по правде, вновь лететь на машине Уизли ему очень не хотелось. Оставался лишь вопрос, обойдутся ли они без автомобиля в запретном лесу на этот раз? Учитывая, что тащиться к акромантулам в этой жизни Гарри не собирался, про василиска он прекрасно помнил, а даже если в нужный момент, как не раз уже случалось, всё станет туманным – Поттер уже знал, что хоть какие-то намёки или шестое чувство останется. Другими словами, скандала с автомобилем Уизли можно было спокойно избежать, ничем не рискуя. Предотвратив фиаско с упавшим на голову гостям Дурслей тортом, Поттер одновременно избежал и появление решетки на своих окнах. А позвонившая наутро Гермиона оповестила, что Грейнджеры заедут за ним, чтобы взять за покупками в Косую Аллею. Что ж, побега из-под стражи, который в прошлой жизни закончился ещё более натянутыми отношениями с Дурслями и значительными медицинскими счетами за серьезно повредившего спину при падении дядюшку Вернона, удалось избежать. Как и поездки в Нору Уизлей, во время которой Гарри имел возможность впервые столкнуться с обожанием своей персоны маленькой Джинни. С Гермионой своими мыслями он поделился ещё на заднем сидении автомобиля её родителей, где они перешептывались вполголоса. Грейнджер совсем не удивилась, ведь на этот раз сову от Рона с подробным отчётом об их ночном приключении девочка не получила. Впрочем, за школьными принадлежностями идти было нужно, в результате чего она и попросила родителей заехать за Гарри. От опасений друга по поводу последствий подобных изменений в истории Гермиона легко отмахнулась, посчитав их несущественными, но под конец ей все-таки пришлось Поттера огорчить. – К сожалению, Гарри, я очень сильно сомневаюсь, что знаменитого полёта на машине Артура Уизли тебе удастся избежать, – хмыкнув, отчеканила повзрослевшая за лето Гермиона голосом с интонациями Минервы МакГонагалл. Или невыразимца, если бы кто-то мог заглянуть в будущее. И, заметив выражение лица друга, продолжила. – Ты ведь шантажом запретил Добби ронять торт на голову гостей, но ничего не сказал по поводу заблокированных колонн на платформе 9 и 3/4 Хогвартс-экспресса. Так что все твои угрозы только распространялись на шедевр кулинарных способностей Петуньи. В общем, друг мой, я бы на твоем месте начинала готовиться к увлекательному полёту на машине Уизли, встрече с Дерущейся Ивой, а за одно и к взбесившимся бладжеру тоже. – Дементор его за ногу, – выругался Поттер. – А меня ведь и правде ещё ожидают ни с чем несравнимые ощущения на матче! Мерлина ради, Гермиона, иногда мне кажется, что Том прогадал. Нужно было просто заплатить Добби, и тот бы за семь лет меня укокошил наверняка, да ещё и с изысканным садизмом. При этом искренне считая, что спасает. Грейнджер подавилась смехом, который явно изначально пыталась скрыть, но в этой попытке проиграла самой себе. Впрочем, под возмущенным взглядом Поттера, который всем своим видом давал понять, что ему, к слову, совсем не смешно, Гермиона кивнула и примирительно напомнила. – Ладно, один раз он нам очень помог, и об этом не стоит забывать, - Грейнджер отвела взгляд, и Поттер печально усмехнулся. Боль от потери Добби ещё долго была с ними в прошлой жизни. - Но методы помощи у него были действительно довольно любопытные, тут ничего не скажешь. В ответ Гарри лишь закатил глаза. Сам он бы нашел слово значительно более подходящее, хоть и намного менее цензурное.