Гарри Поттер и эффект бабочки

Драко Малфой откровенно скучал. Свесив ноги и совсем не по-аристократически болтая ими между перил, он сидел на самом верху лестницы второго этажа книжного магазина и наблюдал за снующей внизу толпой. Многочисленные рыжие макушки семейства Уизли Малфой заметил сходу, вот только Поттера с ними не было. Мысленно подивившись, что избранный не прибыл с выбранной для него семьей преданных Дамблдору людей, Драко продолжал наблюдать. Отец только что вернулся со своей встречи и сейчас с хищным видом оглядывался по сторонам, словно высматривая кого-то. Проследив за его взглядом, Драко вздохнул. Отец наблюдал за Артуром Уизли. Переведя взгляд на импровизированную в центре книжной лавки сцену, Драко хмыкнул: Гилдерой Локхарт уже готовился к предстоящей презентации, перебирая книги и широко улыбаясь фотографу. Внезапно открывшаяся дверь мгновенно привлекла внимание младшего Малфоя. Как раз в эту минуту в магазин входили Гарри Поттер и Гермиона, а следом за ними - довольно элегантно и добротно одетые магглы, явно родители Грейнджер. К ним уже спешил Артур Уизли, и Драко внезапно для себя отметил, насколько несовместимо патриарх Уизли смотрится рядом с Грейнджерами. Драко даже показалось, что отец Гермионы смотрит на него, как на новое чудо света. И Драко очень сильно подозревал, что причиной было отнюдь не то, что Артур волшебник. Меж тем, Драко уже почти собирался спуститься вниз и присоединиться к разговору, когда обратил внимание на собственного отца. Люциус крутился недалеко от Джинни Уизли, а в том, что рыжеволосая девчонка принадлежит этому клану, Малфой не сомневался. Слегка нахмурившись и найдя подобное обстоятельство подозрительным, парень принялся наблюдать с удвоенным вниманием на этот раз и за отцом. В корзинке с покупками Джинни, за которые Молли как раз расплатилась, было не так много книг. Драко логически заключил, что значительное количество учебников девчонке достанется от братьев. Ведь в конце концов, большинство преподавателей из года в год пользовались одними и теми же книгами, и при желании можно было их приобретать или у ребят на год старше, или пользоваться учебниками братьев и сестёр. Даже когда выходили новые издания, преподаватели зачастую не настаивали, что ученики обязаны приобретать последние новинки. Большинство осознавало, что последние издания в основном отличались от предыдущих либо картинками, либо приводимыми там примерами, сам же материал практически не менялся. Снейп, например, вообще никогда не уточнял, какое издание учебника требуется для его «Зелий». На своих лекциях Северус в любом случае давал собственные, усовершенствованные рецепты, о чем были прекрасно осведомлены все слизеринцы. И следовать лучше всего было именно этим инструкциям. А ещё, коренные волшебники знали: есть специфические преимущества в использовании старого учебника. Особенно, если пользовавшийся им до тебя был хорошим учеником и делал пометки. А вот финансово обеспеченные магглорождённые волшебники, включая Грейнджер, братьев Криви и Джастина Финч-Флетчли как правило приобретали последние издания, тем самым заставляя Снейпа насмешливо закатывать глаза. И дело было отнюдь не в вопросе чистоты крови. В каком-то смысле, сам происходивший из довольно бедной семьи, Снейп совершенно не дискриминировал против финансово стесненных студентов. Наоборот. Северус подобную погоню за последними изданиями считал «глупым расточительством богатеньких детей магглов». В отличии от своего предшественника Слизнорта, который по слухам всегда требовал последнее издание. А меж тем, Люциус брезгливо поднял несколько книг из корзинке Джинни и, пренебрежительно скривив нос, сделал какой-то комментарий относительно бедности её семьи, после чего швырнул книги обратно. Драко замер. Он прекрасно помнил, что до этого в корзинке рыжей было три книги, теперь же их явно было четыре. Одна из них - тонкая тетрадка в чёрной обложке. Неужели... Впрочем, додумать эту мысль Драко не успел. Внезапно оказавшаяся возле Джинни, Гермиона проворно, хоть и незаметно достала лишнюю книгу из корзинки младшей девочки, а Драко тряхнул головой и широко раскрыл глаза, то ли отрицая случившееся, то ли внезапно что-то осознавая. Впрочем, Люциус его уже явно разыскивал, и мальчик поспешил вниз. К тому моменту, когда он достиг нижних ступенек и оказался на одном уровне со всей компанией, Поттер тоже подоспел на помощь, только вмешательство избранного не понадобилось. А потом началась презентация книг Локхарта, который, тоже давно приметив Поттера в толпе, вытащил его на свою импровизированную сцену для показушных снимков. Драко закатил глаза, и когда явно раздраженный всем этим избранный наконец смог избавиться от их будущего профессора по Защите от тёмных искусств, Малфой не удержался от язвительного комментария. – Что, Поттер, ты просто не можешь быть не в центре внимания? - в голосе Драко не было и тени злости, только ирония. Ну, правда же смешно! Локхарт, неизвестно с какого перепугу обнимающий Поттера. А тот стоит с таким видом, будто не только его книг не читал, но и самого Гилдероя сейчас огреет чем-нибудь неприятным так, что мало не покажется. – Малфой, поверь мне, можешь забрать его себе целиком и полностью, – пробурчал Гарри и явно собирался добавить ещё пару-тройку советов лично Малфою, но его оттащила в сторону Грейнджер, чьи глаза вмиг стали приблизительно размером с блюдца. Похоже, Поттер сказал что-то не так. В свою же очередь Драко отметил, что пышные волосы девочки за лето изменились, став более послушными и теперь лежали на её плечах аккуратными кудряшками. Что делало её похожей на маленькую куколку... Малфой тряхнул головой: а ведь в этом возрасте он прежде в отношении Грейнджер о подобном сознательно не думал. Что сразу вызвало бурю других ассоциаций, и Малфой надежно спрятал мысли в самые дальние уголки сознания. - Эй, Грейнджер, - окликнул Драко тем временем пытавшуюся оттащить Поттера на безопасное расстояние девочку. Впрочем, преодолеть эти несколько шагов Малфою заняло не больше пары секунд. Гермиона устало втянула воздух носом, прикрыла глаза, потом старательно и медленно выдохнула и, наконец, обернулась к школьному противнику. - Чего тебе, Малфой? - выражение её лица было примерно таким же, как у Нарциссы, когда на приемах в меноре она здоровалась с Долорес Амбридж. Драко хмыкнул подобной ассоциации. - Твои волосы наконец подпустили к себе расческу? - Драко растянул губы в широкой улыбке. - Или ты все-таки обнаружила «черное зелье номер девять» из лавки мадам Лорик? Грейнджер прищурилась. Она действительно в этом году словно бы «случайно» зашла именно в эту лавку и приобрела зелье, о котором узнала в прошлой жизни намного позже. Андромеда Тонкс посоветовала тот самый продукт для укладки, которым пользовались и она сама, и её сестрёнка Беллатрикс. «Black potion number 9», именно это и было написано на этикетке. Гермиона прищурилась, уже готовая спросить, а Малфой откуда о нем знает, но вовремя прикусила себе язык. Более актуальный вопрос был: откуда об этом зелье знает она сама. Особенно если учесть, что мадам Лорик, почтенная дама в годах и ученица явно ещё предшественника Слизнорта, это зелье варила чуть ли не исключительно для наследниц дома Блэк. Малфой мог знать от Нарциссы, а вот она сама... - А тебе-то что? - вместо наступления приняла оборонительную позицию Грейнджер. - Да ничего, - Драко нейтрально пожал плечами и улыбнулся. - Тебе идёт. И, подмигнув ошарашенной Гермионе, развернулся на каблуках и отошёл обратно к полкам. Нужно было все-таки купить эту ахинею Локхарта, которая должна была пойти за их учебник в этом году. Грейнджер проводила его задумчивым взглядом, а потом обернулась к Гарри. Тот тоже наблюдал за разворачивающимися перед ним событиями с широко распахнутыми глазами и не менее широко раскрытым ртом. Явно подобрав челюсть с пола, Поттер кивнул в сторону Малфоя. - И что это было?! - Не знаю, Гарри, - Гермиона проводила Малфоя ошарашенным взглядом. - Но я точно знаю, чего сейчас не было. Не было незабываемой драки Люциуса с Артуром. Это раз, - Гермиона принялась загибать пальцы. - Ты не сцепился с Малфоем, это два. Люциус не намекнул на мой достойный сожаления статус крови, это три. Мы не обсудили «боязнь имени» Волан-да-Морта, а я не выдала Люциусу тираду на эту тему, на самом деле «достойную сожаления», это четыре. - И ты стащила крестраж Томми, - хмыкнул Гарри, взглядом указывая на чёрную тетрадку-дневник, который Гермиона ранее вытащила из корзинки Джинни Уизли и теперь держала зажатой между во всех других случаях бесполезными книгами Локхарта. - Да ещё и творениям этого писаки все-таки нашла применение, как «Защите от Тёмных Искусств». Используешь его книги, чтобы не дотрагиваться руками до крестража. - Тише ты! - Грейнджер с опаской оглянулась по сторонам чтобы удостовериться, что их никто не услышал. - Гарри, ты что?! Слово это не употребляй! Мы его ещё даже знать не должны... - Точно, упс, - Поттер хмыкнул. - Но ты абсолютно права, Гермиона, не случилось за это утро довольно много. Весьма любопытно... *** По дороге на вокзал Кинг-Кросс семейство Грейнджеров заехало за Гарри. То, что родители Гермионы забирают мальчика по дороге, в этой жизни уже вошло в привычку. Дружеские отношения с Дурслями только способствовали подобной практике, и признаться по правде, сглаживали очень много острых углов. Петунья и Вернон тоже абсолютно не противились подобному раскладу вещей, и сказать по правде, теперь чувствовали некоторую ответственность, чтобы не ударить лицом в грязь перед семьей дантистов. Которая, к слову, относились к своей дочери и её причастности к волшебному миру только положительно. Поначалу Гермиона очень сильно беспокоилась, что ревность, некогда испытанная Петуньей в отношении своей сестры, Лили, распространится и на неё, но мать Гермионы, сама того не осознавая, очень помогла. В один прекрасный день, переведя задумчивый взгляд с Дадли на Гарри и обратно, Джин Грейнджер печально улыбнулась и обернула к Петунье: – Знаете, миссис Дурсли, а ведь я вам очень завидую. Этот волшебный мир отобрал у вас только одного мальчика. Второй же останется в нашем мире и никогда не должен будет вас вычеркнуть из своей жизни. Гермиона у меня одна, да и поздно нам теперь уже идти на второго ребёнка. Когда она навсегда покинет наш мир, а это непременно случится, кто останется мне? Хорошо, если её супруг хотя бы внуков разрешит видеть, и то, скажу вам по правде, – Джин печально улыбнулась и продолжила. – Гермиона уже не совсем от нашего мира, ей здесь неудобно, она чувствует себя без возможности колдовать, словно без рук. Как будто у одного из нас внезапно отняли зрение или слух. Я же вижу, подобного не скроешь. Для неё волшебство давно на уровне рефлексов, а Гермиона только обнаружила магию два года назад. А что будет потом? Боюсь, мне даже внуков доверить будет невозможно, особенно, когда они станут старше. Всё-таки, какое счастье, что у ваших родителей остались вы, когда ваша сестра уехала в Хогвартс. И впервые в жизни Петунья вдруг взглянула на ситуацию под другим углом. С точки зрения своей матери, внезапно осознавая, что та по сути потеряла одну дочь, и это случилось задолго до убийства родителей Гарри «их Лордом». Её вдруг отпустило. Петунья словно наяву почувствовала, как холодный обруч ревности, годами сжимавший грудь обидой на несправедливость судьбы, теряет свою хватку над её душой. – Слушай, – обернулся тогда к подруге Гарри, который по-прежнему не терял привычку слышать всё, что происходило вокруг. – А может быть, тебе стоит намекнуть родителям, что они вполне могут иметь ещё одного ребёнка? Я же прекрасно помню, что этот ребёнок не владел магией... – Да ты понимаешь, Гарри, – Грейнджер вздохнула. – Дело вот в чем: даже если мои родители решатся на второго ребёнка, эта девочка может быть волшебницей. Очень многие в нашей прошлой жизни считали, что отсутствие у моей сестры Генриетты магии, это результат моего заклинания. Заставив родителей навсегда позабыть о волшебном мире, отсекая их связь с ним, я также лишила их потомков волшебства. Заблокировала его. Во всяком случае, пока родители были живы. – Что ж, – Гарри почесал подбородок и подбадривающие улыбнулся подруге. – Тогда оставим все в руках Госпожи Судьбы. У неё ведь свои пути, и они порой неисповедимы. А ещё она мудра и порой ведёт нас именно к той цели, куда нам нужно прийти. – Довериться судьбе, – Гермиона вложила в голос всю иронию, на которую была способна, и сделала вид, что серьезно задумалась. – Какой забавный концепт. Прости меня, Поттер, если я ошибаюсь, но по-моему, это как раз полная противоположность тому, чем мы с тобой занимаемся вот уже вторую жизнь. – Ладно, замяли, – спорить с Грейнджер всегда было сложно, и поэтому Гарри не стал. Грейнджер обычно была права. Впрочем, на этот раз в состязании «Поттер и Грейнджер против судьбы», победила судьба. Гермиона уже успела проскользнуть на перрон 9 и 3/4, когда Гарри отвлекли Уизли. И причиной по стечению обстоятельств или иронии той самой судьбы оказалась именно Джинни. Младшая из клана Уизли и в этой жизни уже успела развить обожание в отношении героя волшебного мира, а поскольку её братья наотрез отказывались представить сестрёнку Избранному, то помочь любимице вызвалась Молли. Окликнув мальчика и представив ему дочь, миссис Уизли тем самым предотвратила перемещение Гарри сквозь волшебный барьер вместе с Гермионой. Когда все светские детали были улажены и Джинни закончила бледнеть, краснеть и смущаться, Молли взяла дочку за руку и, уже явно опаздывая на поезд, отправилась на перрон. Впрочем, преодолев магическую преграду, она даже не оглянулась, чтобы проверить, последовали ли за ней Рон и Гарри. А они как раз и не последовали. К этому моменту перед последней преградой в волшебный мир уже не осталось ни одного студента или их семьи, и когда Поттер вместе с его навязанной рыжей компанией попытался преодолеть барьер, события из прошлой жизни в точности повторили себе. Магическая преграда, возведённая инициативным Добби, прочно заперла обоих мальчиков в неволшебном мире. Гермиона почувствовала неладное, едва вместо Гарри через барьер с небольшим опозданием по времени прошли Молли и Джинни. Поттера и младшего Уизли с ними не было. Грейнджер глубоко вздохнула и уже было обратилась к Молли, чтобы задать вполне логический вопрос, куда делась неудачливая парочка, когда внезапно обнаружила, что не может промолвить ни слова. Ощущения были узнаваемыми и ни с чем не сравнимыми. На неё наложили чары молчания, и более того, Грейнджер вмиг ощутила весомый пинок в спину. Волшебный толчок. Похоже, с Добби шутки были плохи, и изобретательный эльф предусмотрел помеху в лице подруги «господина Гарри Поттера», Гермионы Грейнджер. Он буквально предотвратил любую вероятность, что девочка сможет рассказать кому-то о произошедшем, и Поттеру помогут попасть в Хогвартс. А потом ещё и затолкал её в поезд против воли. Империо и силенцио от домашнего эльфа в один день? Грейнджер невольно подумала, сколько слизеринцев, включая Малфоя и Снейпа, в прошлой жизни бы руку отдали, чтобы иметь возможность так её заколдовать. «Особенно ту, что с меткой», – насмешливо подсказал внутренний голос. В любом случае, дар речи к Гермионе вернулся только спустя два часа дороги, когда что-либо изменить было уже невозможно. Послать весточку в Хогвартс девочка не имела никакой возможности - она патронусом ещё не владела, и поэтому, чертыхнувшись, просто открыла книгу. Её предсказания оказались верны: Поттеру и на этот раз не отвертеться от полёта на зачарованном автомобиле на глазах у всего Лондона. А ещё в блистательной голове магглорождённой волшебницы вдруг мелькнула идея, что может и правда создание гражданский организации помощи эльфам было дерьмовой идеей? Конечно, Грейнджер мгновенно загнала эту мысль куда подальше. Самоуправство и инициатива Добби, если уже задуматься, указывали на абсолютно обратное. Эльфы действительно заслуживают свободы, вот только на этот раз у Грейнджер было намного меньше желания за эту их свободу бороться.