Гарри Поттер и эффект бабочки

Драко Малфой совершенно не собирался выпендриваться на уроках Хагрида в этой жизни. Опыт прошлого года однозначно показал, что переломанные кости и его самого, и Поттера для истории и временной линии совершенно не обязательны. На втором курсе им обоим удалось избежать довольно неприятных ощущений, не изменив конечный исход событий. Малфой несколько раз уже в голове проиграл события третьего курса своей прошлой жизни, но увидеть связь между победой Светлой стороны в войне с Тёмным Лордом и его собственным конфликтом с Клюквокрылом в том году так и не смог. В принципе, Драко вообще не видел связи между травмой, надолго выбившей его из строя и заставившей таскаться по школе с повязкой, и какими-либо мало мальски значительными для кого-либо событиями. Насколько Малфой знал, его выпендрёж перед всем классом, переломанная рука и последовавшая за этим вендетта Люциуса против своенравного гиппогрифа, Хагрида и Дамблдора одновременно, никакого отношения к основным событиям не имели. А поскольку желания доказывать что-то Поттеру, в прошлой жизни проявлявшее себя постоянным отказом спокойно сидеть на собственной пятой точке и в конечном итоге попаданием в разные передряги, в эту жизнь Драко с собой не прихватил, то и лезть на рожон не собирался. Одним словом, Драко решил на уроках по Уходу за Магическими существами не высовываться, как «новая» Грейнджер на Прорицаниях. А довольно радикальные изменения в поведении Гермионы на предмете Трелони Малфой заметил без труда. А сейчас вновь увидел Грейнджер в Большом Зале с колодой карт в руках. Слухи о том, что это был подарок магглы-тётки Поттера Гермионе на день рождения, облетел Хогвартс практически молниеносно. Реакция факультетов и отдельных учеников была довольно разношёрстная, но все сходились во мнении, что подарок от членов семьи Гарри был явно неспроста. Довольно существенное количество парней раздраженно поджимали губы, и Драко очень тщательно скрывал, что относится к их числу. Девушки тоже были не очень счастливы, потому как по всему выходило, Поттер был уже «выхвачен с рынка женихов». Некоторые, включая Джинни Уизли, практически не скрывались и вообще чуть не плакали от злости и досады. Драко даже несколько раз поймал себя на мысли, что с рыжей вполне можно было бы объединиться в своих усилиях, но память и логика услужливо шептали, что в эту реку Поттер явно дважды не зайдёт. А ещё логика и стратегическое мышление дружно подсказывали, что в этой жизни Грейнджер на самого Малфоя вообще мало обращает внимание и относится равнодушно. А как раз этого допускать и не стоило. Решительно опрокинув в рот стакан с соком, Драко перешагнул через скамью и направился в сторону столов Гриффиндора. – Не помню, чтобы гадание на картах было в нашей школьной программе, – Малфой скрестил руки на груди, вот только смотрел на Гермиону он совсем без презрения. Скорее, всего лишь насмешливо. – Тебе что-то нужно, Малфой? – как и ожидалось, мгновенно ощетинился и пошёл в наступление Гарри Поттер. – Да просто вот полюбопытствовал, если что-то на самом деле упустил, – Драко задумчиво потёр свой гладкий подбородок. – Потому что насколько я помню, гадание на картах, это просто несерьезно. – Раз несерьезно, то ты сам знаешь, что с этим делать, – не поднимая глаз от книги, которую все это время читала, равнодушно произнесла Грейнджер. – Идёшь дальше своей дорогой и смеешься. – И всё-таки, – Малфой машинально взял колоду в руки, точь в точь, как не так давно сделал Поттер, и принялся тасовать. – Ходят слухи, что к картам ещё и книжка прилагается? Легкое чтиво или инструкции? Но вообще-то, Грейнджер, если с гаданием не выйдет, то всегда можем сыграть «в дурака». – Для этого и играть не надо, итак результаты кристально ясны, – волна раздражения внезапно поднялась в груди, и вскочив с места, Гермиона выхватила у Малфоя карты. Вот только при этом одна из них вылетела из колоды, приземлившись на пол. Гермиона уже хотела подобрать карту и эффектно вылететь из зала, когда просто застыла на месте. Сомнений быть не могло, и подхватив в руки вещую картинку, девушка подняла глаза сперва на Поттера, а потом перевела взгляд на Драко. – Болезнь или проблема со здоровьем, – словно не веря самой себе, пробормотала Гермиона на самой грани слуха, тряхнув пышной копной волос. – Тебя ожидают проблемы со здоровьем, Малфой. – Не хочу разочаровать, но со здоровьем у меня все прекрасно, – хмыкнул Драко и направился к выходу. Вот только в голове отчётливо стояла картинка не очень удачного урока из прошлой жизни. Но этого не может быть! Он же принял решение! На первый урок «магических существ» под руководством Хагрида Драко шёл с твёрдым намерением вести себя прилично. Ему реально были не нужны травмы и поломанные кости. И поэтому выбрав для себя место подальше от Хагрида и удобно устроившись на камне, парень теперь дожидался прибытия всех остальных однокурсников. В остальном же события развивались почти под копирку с прошлой жизнью. Заметив Поттера, полувеликан засиял, как новенький галеон, и конечно же именно Гарри вновь оказался тем самым «добровольцем», в результате показавшим пример общения с довольно опасным волшебным существом. Впрочем, в отличие от прошлой жизни, на этот раз Поттер совсем не удивился, выполняя все указания Хагрида, и в результате вновь наслаждаясь полётом на гиппогрифе, как и в прошлой жизни. Наблюдать за этим Драко было не очень интересно, и довольно не галантно развернувшись спиной ко всему, происходящему в классе, Малфой принялся обсуждать свои дела с Теодором Ноттом. Он вообще в этой жизни каким-то образом сблизился с этим парнем, на факультете Слизерина известным, как один из самых рассудительных, намного быстрее, и Малфой даже не без веских причин предполагал, что их общение было вызвано более взрослым поведением самого Малфоя. В отличие от него, Теодор никогда всеми правдами и неправдами не стремился к одобрению своего отца и вообще никогда не боготворил старшего Нотта. И теперь Малфой очень сильно подозревал, что и выводы о всех их догмах и с раннего детства вбитых в голову «непреложных истинах» для себя Тео сделал намного раньше. В какой-то момент Драко даже подумал, что если бы Тёмный Лорд в прошлой жизни не возродился, а события продвигались бы по альтернативному пути, Теодор мог бы в какой-то момент повторить судьбу отца Гарри Поттера. А именно, наплевать на их шизофреническую идею превосходства чистоты крови, не только граничащую с манией величия, но на самом деле имеющий эту самую «грань» довольно размытой, и в какой-то момент приударить за магглорожденной. Пялился на Грейнджер во всяком случае Нотт в этой жизни предостаточно. И в конце концов, жизнь после войны им всем показала, что Гермиона на самом деле по своему складу ума, вкусам и вообще общему уровню было намного ближе им всем, чем тому же Уизли. Отвлекшись на свои мысли, Драко совершенно пропустил тот момент, когда гиппогриф с Поттером на спине вновь опустился на землю. Гарри улыбался от уха до уха и сиял, приветствуемый дружными аплодисментами своих однокурсников. Факультет Храбрых громогласно выражал восхищение своим «избранным», а вот змееныши все, как один, восторга львят не разделяли. – Нет, ты только посмотри на него, – расталкивая однокурсников, Грегори Гойл продвигался вперёд, словно танк. Чего именно хотел Грег, Малфою было не совсем понятно, быть может, его вассал стремился повторить подвиг Драко из прошлой жизни? Вот только итог оказался совершенно непредсказуемым, хотя и нельзя сказать, что зная события прошлой жизни и это стремление истории повторяться, а временной линий течь в определённом направлений, неожиданным. В результате Гойл довольно сильно толкнул Малфоя, который потерял равновесие и буквально вылетел из кучки стоявших друг возле друга слизеринцев, чуть не шлёпнувшись пятой точкой на мокрую, осеннюю землю. Громко помянув Мордреда, Моргану и подштанники самого Мерлина, Драко едва удержался на ногах. Пытаясь восстановить равновесие и не грохнуться лицом в грязь, Малфой машинально выпрямился в полный рост, лишь в последний момент осознав, что таким образом оказался вновь довольно близко от копыт Клювокрыла. И гордое животное вновь восприняло поведение аристократа, как неуважительное, ведь тот не просто избрал ему не поклониться, но всё его поведение и крики были слишком агрессивными. И в следующее мгновение копыто злосчастного гиппогрифа припечаталось в плечо Драко, и парень, на этот раз вскрикнув от боли, отлетел в противоположную сторону. Хагрид не сразу понял, что произошло, но вот отреагировал без промедления, вмиг прыгнув между Малфоем и своим питомцем, заслоняя парня собственной спиной. – Заметь, – когда однокурсники, повинуясь указаниям Хагрида, увели Драко в лазарет, проговорила Гермиона на самое ухо Поттера. – Ведь Малфой на этот раз вылетел совершенно случайно и не угрожал, что Люциус об этом непременно услышит. – Я тоже обратил внимание, – наблюдавший за поспешно удаляющимся прочь Драко, кивнув, согласился с подругой Гарри. – Он вообще ведёт себя в этой жизни намного более сдержанно и не таким разбалованным придурком, как в прошлой. Даже я заметил, что на этот раз все вышло случайно. Думаешь, мы уже что-то начали менять? – Ну, ты же пожал ему в этот раз руку, – Гермиона повела плечами. – Вполне может быть, что он не испытывает к тебе той неприязни, как в прошлой жизни. – Тебя он тоже на этот раз не оскорбляет, – задумчиво проговорил Гарри. – И я тоже к нему не лезу и не провоцирую, – Грейнджер многозначительно приподняла бровь. – Например, не всовываюсь в их разборки с Уизли. – Хочешь сказать, что некоторые вещи в прошлой жизни мы спровоцировали сами? – Поттер задумчиво перевёл взгляд на Грейнджер. – Хочу сказать, что нам стоит обратить на него больше внимания. Чтобы удостовериться, что с Малфоем ничего подозрительного не происходит, и все эти изменения мы осознанно или не очень, но вызвали сами. – Согласен, – Поттер кивнул. – Уж что, а наблюдать за Малфоем мне не привыкать. Впрочем, все их теории разбились в прах, когда уже на следующий день в Хогвартсе появился разъярённый Люциус, угрожая всем вокруг и клятвенно обещая, что покалечившее его сына чудовище поплатится за это жизнью. Конечно, Гарри и Гермиона не могли знать, что письмо отцу на этот раз писал не Малфой. Отчёт о произошедшем запечатлела на пергаменте и отправила волшебникам, частью семьи которых она очень надеялась в будущем стать, Панси Паркинсон. Узнав о послании, сам Малфой чуть не зарычал от злости, но вред уже был нанесён. Люциус начал свои военные действия, воплощая вендетту в жизнь, а Поттер и Грейнджер пожали плечами и пришли к выводу, что Драко совсем не изменился и особенно обращать внимание на Малфоя не стоит.