Гарри Поттер и эффект бабочки

Уже на второй неделе июня, отделяющего их третий год от четвёртого, Гарри Поттер обнаружил, что Гермиона решила закрыть глаза на довольно много пресловутых  «бабочек». И к своему изумлению бывший начальник Аврората внезапно осознал, что события, на первый взгляд не имеющие никакого отношения друг к другу, как и мелкие детали происходящего вокруг, внезапно стали выстраиваться в голове в единый план. Ещё после новогодних каникул на их третьем курсе Гарри обратил внимание, что Гермиона начала заметно сближаться с Сюзанн Боунс. Поскольку в прошлой их жизни с этой довольно тихой и скромной девушкой с факультета Хаффлпафф Грейнджер абсолютно не связывали никакие интересы, Поттер мгновенно обратил внимание на это отклонение от известного ему развития событий.  Впрочем, к этому моменту в прошлой жизни Гермиона уже была в довольно близких отношениях с Джинни Уизли, конечно же, благодаря своей дружбе с Рональдом и самим Гарри, что являлось довольно сильным стимулятором подобных отношений со стороны обеих девочек. Их романтические интересы в парнях совершенно не пересекались, а симбиоз наоборот способствовал продвижению амбиций обеих. В этой жизни за исключением Перси, Гермиона больше ни с одним из Уизли на сближение не шла, на самом деле с особым усердием избегая Рональда. Сам же Поттер всячески пытался отдалиться от любого намёка отношений с Джинни. В результате этих манёвров, Грейнджер, отношения которой с собственными одноклассницами, делившими с ней комнату, никогда не складывались, оказалась совершенно лишённой подруг женского пола. А при всех её достоинствах, которые они оценят намного позже, Луну Лавгуд Гермиона старательно избегала, и Поттер даже несколько раз задавался вопросом, не является ли причиной подобного поведения подруги необычайная проницательность Лавгуд. Впрочем, уже к второй неделе лета он убедился, что тяга к компании других девушек была на самом деле далеко не на первом месте причин поведения Грейнджер. Зато дружба с племянницей Амалии Боунс довольно быстро  показала свои преимущества в виде подсоединения камина в доме Грейнджеров к Волшебной сети.  Официальной версией подобного ускоренного рассмотрения просьбы племянницы и её подруги было желание девушек встречаться во время каникул. А логику мадам Боунс в её стремлении поддержать дружбу уже общепринято самой умной и перспективной волшебницы их времени с довольно скромной Сюзанн абсолютно никто не поставил под вопрос. Общение семьи Гермионы с Дурслями уже давно было всем известно, и поэтому частое появление Поттера в доме Грейнджеров тоже ни у кого не вызывало вопросов. Поттер сходу оценил небольшую хитрость Гермионы, но уже через несколько дней понял, что планы подруги шли намного дальше, чем подсоединение камина к сети и возможность появляться в волшебном мире. Как оказалось, на одном из чаепитий с мадам Боунс подруга её племянницы в деталях поведала той о всех событиях их третьего года. В результате этого «шага конем» Гермионы, никогда в жизни не любившей играть в волшебные или какие-либо другие шахматы, уже к третьей неделе лета произошло ещё одно событие, однозначно воплощавшее в себя «раздавленную на тропинке бабочку».  Сириуса Блэка полностью оправдали, и Бродяга официально получил возможность вернуться в Волшебный мир и одновременно в свой особняк на Гриммо 12 на целый год раньше, чем в прошлой жизни. И что было намного более важно, на целый год прежде воссоздания Ордена Феникса и перемещения его в фамильный особняк Блэков.  А если вдаваться в ещё большие специфики, то Гермиона Грейнджер, которой Сириус и был обязан этим развитием событий, в результате подобной череды небольших, изменённых ею нюансов получила доступ к библиотеке Блэков на целый год раньше, чем туда могла ступить нога Дамблдора или любого другого члена Ордена. А поскольку камин в гостиной дома Грейнджеров уже был подключён к сети, посещение Гриммо 12 самой Гермионой и Гарри Поттером летом перед их четвёртым курсом стало не только возможным, но и почти ежедневным событием. Сириус только пожал плечами, хоть и снисходительно, но с нескрываемой нежностью улыбнулся и с умилением проговорил. – А ты и правда очень напоминаешь мне Лили Эванс, Гермиона Грейнджер.  Гарри тяжело сглотнул, а его изумрудные глаза насмешливо прищурилась. Он совершенно не знал, на самом деле ли Гермиона напоминала Сириусу его мать, но он мог сказать совершенно чётко: Грейнджер теперь работала довольно окружными путями и отнюдь не рвалась к намеченной цели непременно через тернии и препятствия.  На самом деле, она довольно филигранно обходила эти самые потенциальные препятствия и делала это с поистине Слизеринской хитростью и дальним прицелом. Притом Гарри совершенно не мог сказать, какие ещё детали она собиралась изменить, пока в один прекрасный вечер во время их совместной трапезы на Гриммо 12 Гермиона внезапно показала Сириусу рисунок медальона Слизерина.  И избрала сделать это как раз в тот момент, когда Кричер наливал своему хозяину уже далеко не первую порцию огневиски. В результате чего огневиски был пролит на скатерть, Кричер выложил, что знает, где находится этот медальон – ведь после грамотно построенного рассказа Грейнджер, Блэк буквально сформулировал свою фразу так, что она звучала, как приказ найти этот самый медальон. После чего крестраж перекочевал из тумбочки под раковиной на кухне в фамильный сейф Блэков, Кричер получил приказ охранять его своей жизнью, а к этому моменту основательно накаченный огневиски, Сириус о всех событиях вечера на следующее утро помнил довольно туманно. Как и ни разу за лето Сириус не удосужился осведомиться, в компании каких именно книг в фамильной библиотеке Блэков проводит всё лето магглорождённая волшебница, на руке которой теперь был надет подаренный им самим в благодарность за бесценную помощь браслет его матери Вальбурги Блэк. *** Лето перед четвёртым курсом Драко Малфой провел в финальных приготовлениях. Нужно было наложить окончательные штрихи на тщательно вынашиваемый им последнее время в голове план, собрать воедино все воспоминания и основательно подготовиться к грядущим событиям. Крауч-младший, который обязательно появится в Хогвартсе в этом году в образе Аластора Муди. Хвост, наверняка уже отыскавший своего Господина и готовившийся возвратить Тёмному Лорду какую-то видимость физической сущности и отдалённо человеческий вид. Возврат этого самого Лорда в конце учебного года, с последующим поселением в меноре всех тех, встретиться с кем Малфою совершенно не улыбалось. И горькое осознание полной неизбежности всего вышеупомянутого. О планах по возрождению Тёмного Лорда в прошлой жизни Люциус не знал. Отец просто не был посвящен во все шаги Хвоста и Барти-младшего, и в прошлой жизни подозревал, что ему просто не доверяли. Что ж, Драко не сомневался, что отец был прав. Более того, кое-какие детали, включая его личное и довольно запоминающееся абсолютно для всех превращение в хорька наводили на выводы, что ни Петтигрю, ни младший Крауч особенно тёплых чувств ко всему семейству Малфоев не испытывали. Все это предвещало повтор довольно неприятных событий, кое-какие из которых Драко очень хотелось бы избежать, но он осознавал, что вероятность была ничтожно мала. С отцом Драко уже давно решил серьёзно переговорить во время зимних каникул. Это давало бы Люциусу достаточно времени перед сборищем Пожирателей Смерти во время возрождения Тёмного Лорда на кладбище для того, чтобы хорошенько обдумать информацию, но недостаточно, чтобы перемудрить. Способность Люциуса Малфоя рассмотреть ситуацию со всех углов и вычислить самый выгодный для себя не вызывала у его сына никаких сомнений. Вот только поверит ли ему отец? Сможет ли Люциус этого временного промежутка пересмотреть свои взгляды и предрассудки достаточно для того, чтобы прийти к выводам, к которым в будущем его приведут годы заключения в Азкабан? И смогут ли здравый смысл и логика пересилить слепую веру в теорию чистоты крови? Планы Люциуса из будущего, когда он делился ими с Гермионой Грейнджер и давал ей соответствующие указания, включали в себя эту самую Гермиону. И не в наименьшей мере зиждились на способности Грейнджер, знающей будущее и после рассказанных самим Люциусом деталей - прошлое, притвориться провидицей.  Вот только Грейнджер от намеченных планов слишком очевидно отступила, и хотя Драко был уверен, что грамотно сформулированный отцом обет не позволит ей нарушать их договор очень сильно, в способностях самой Грейнджер обойти острые углы и вывернуть ситуацию к своей собственной выгоде младший Малфой тоже не сомневался. Во всяком случае та Грейнджер, которая вернулась из будущего и довольно успешно на протяжении долгих лет занимала пост министра магии. Вот только все эти тернии совершенно не охлаждали горячего желания Малфоя в этой жизни избежать метки Тёмного Лорда. А ещё немаловажный проблемой являлось, что Драко не имел ни малейшего представления, какие именно заклинание и обряд использовали Хвост и младший Крауч, чтобы воскресить Волан-де-Морта. Конечно, во время летних каникул он основательно прошерстил всю библиотеку, изучая любые мало-мальски даже потенциально полезные талмуды, но ничего не цепляло внимание. Драко прекрасно знал, что именно было причиной: ни один из свидетелей возрождения Тёмного Лорда никогда не делился своими воспоминаниями ни с ним самим, ни с отцом. Что уж говорить о планах? Драко даже не был уверен, из чьей библиотеки они взяли книгу, которой пользовались. Он только знал наверняка, что все происходило на кладбище, и судя по порезам на руке Поттера, когда он вернулся в Хогвартс после всего, была нужна его кровь. Но почему кладбище? Конечно, сам факт подобного места наводил на некоторые размышления, и на всякий случай Малфой перечитал летом книги по некромантии тоже. Но без чётких знаний деталей дальше двигаться он не мог, а подобную литературу брать с собой обратно в Хогвартс было бы безумием. Оставалось лишь надеяться, что Грейнджер просвещена  об этом тёмным обряде намного лучше и воспользуется знаниями, которые наверняка находятся в её распоряжении. Поначалу не имевший даже малейшего представления, каким образом магглорождённая волшебница и мальчик, у которого не было доступа ни к одному дому тёмных волшебников, могут добраться до подобной литературы, Драко получил свой ответ ещё в самом начале лета. Новости о просто волшебным оправдании Сириуса Блэка, восстановлении наследника «дома» его матери и даровании ему доступа в фамильный особняк на Гриммо мгновенно наводили на мысль, что произошли не без участия Грейнджер. А если Гермиона избрала действовать такими поистине слизеринскими путями, то и в её способности в благодарность попросить для себя доступ к литературе библиотеки Блэков Драко абсолютно не сомневался.Что ж, оставалось лишь надеяться, что магглорождённая Гриффиндорка, которую, если верить слухам, шляпа ещё в первой жизни порывалась направить на факультет Ровены Рейвенкло, к этому моменту развила в себе коварство. И не только в богатом воображении младшего Малфоя. Вот только вернувшийся в прошлое мужчина прекрасно осознавал, что отвечать может лишь за собственные действия, и поэтому разумно решил сконцентрироваться именно на тех результатах, которые мог достигнуть сам. Расставив все фигуры на шахматной доске, тем самым заранее подготавливая почву для их рандеву с Люциусом во время зимних каникул, Драко попрощался с матерью на платформе Хогвартс-экспресса и запрыгнул в вагон. Четвертый год обещал быть долгим и утомительным, хоть и довольно любопытным. Поттер появился на платформе 9 и 3/4 как обычно в сопровождении Гермионы. Эта дружба Дурслей с Грейнджерами избавляла Гарри в новой жизни от такого огромного количества головной боли, что только за это одно он был готов целовать землю, по которой ступала так предусмотрительно заложившая почву на будущее ещё в детстве Гермиона. Вот только перспективы приключений, ожидавших их именно в этом году, Гарри ну совсем не радовали. Турнир Волшебников на самом деле не волновал его от слова «совсем». Поттер имел слишком хорошее представление, что, когда и как ему нужно будет сделать, но все остальные аспекты – от Барти Крауча в образе Аластора до возрождения Тома Реддла, и с краткой остановкой на присутствие Виктора Крама и его неизбежное внимание к Гермионе, навевали лишь глухое чувство тоски. И тем не менее, четвёртый год нужно было пережить, и Гарри уже давно принял решение, что некоторые события они начнут менять более кардинально именно в этом году. Например, он был намерен предотвратить смерть Седрика Диггори. Впрочем, кое что в этой жизни уже изменилось: Гарри и Гермиона на чемпионат мира по квиддичу так и не попали, о чем, нужно заметить, совершенно не сожалели.