Гарри Поттер и эффект бабочки

Как и в прошлой жизни, Гарри зашёл в лабиринт вторым. Вот только в отличие от прошлого раза, теперь он использовал заклинания, недоступные ему в четырнадцатилетнем возрасте. Поттер выучил их уже намного позже, будучи аврором. А по прибытии в прошлое, Гарри при первой же возможности их записал. Конечно же, сперва пришлось освоить алфавит и научиться читать и писать, но поскольку в раннем возрасте многие воспоминания из прошлой жизни были все ещё очень яркими, на самом деле это не заняло много времени. А потом то самое аврорское предчувствие, которое не раз спасало его шкуру в прошлом и будущем, подсказало: воспоминания померкнут со временем. И Поттер при первой же возможности начал записывать, конечно же, старательно скрывая все это не только от Дурслей, но и не распространяясь на эту тему даже с Гермионой. Именно поэтому ориентироваться на местности даже в лабиринте не составляло такого огромного труда, как в прошлый раз: Гарри использовал навыки аврора. А ещё это дало ему возможность появляться во многих местах Лабиринта раньше, чем он помнил в первый раз, и примечать довольно много деталей. Например, что Флёр Делакур и Виктора Крама вырубил именно Барти Крауч-младший. А ещё по всему выходило, что если бы Гарри в прошлой жизни не вмешался, то и Седрик Диггори попал бы под раздачу и никогда не переместился на кладбище вместе с ним. Поттер на этот раз сделал именно так: не вмешался, и зелёные лозы заколдованных Краучем веток утянули Седрика в свои дебри. Добежав до Кубка, Гарри остановился, прикрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов. Избежать неизбежное ему не удастся, но вопреки логике парень застыл на несколько секунд, чтобы отложить это «неизбежное» хотя бы ещё на пару мгновений. А потом заметил, как заколдованные проходы лабиринта вновь стали наступать на него, словно подгоняя к порталу. Несомненно подчиняясь колдовству того же Крауча-младшего. Кубок-портал выкинул его на кладбище у входа в фамильный склеп Реддлов. А потом словно в замедленном действии Гарри видел, как его самые страшные ночные кошмары вновь повторились наяву с устрашающей точностью. Только вот зелёный луч Авады никогда не сорвался с палочки Петтигрю, чтобы навеки закрыть доброжелательные глаза Седрика. Гарри не сопротивлялся, когда на удивление мощными чарами Питера его отбросило к заколдованной статуе. Когда она сомкнула руки со сжатой в них символической косой на его груди. На самом деле Гарри даже улыбался, про себя повторяя только одну фразу: «А я не возражаю, всё сейчас происходит добровольно». Вот только говорить об этом вслух было слишком рано. Огонь под котлом зажегся сам собой. Крошечная фигурка останков Тёмного Лорда полетела в котёл первой. Точно так же, как и в прошлый раз, там же оказалась «не по своей воле» и кость отца. Добровольной жертвой плюхнулась следом кисть руки преданного слуги. А потом пришла очередь крови врага, отданной против воли. С гадкой ухмылочкой на лице Питер Петтигрю подошел к Гарри, нанося своим кинжалом глубокую рану на руке, но Гарри лишь улыбнулся, скрипнув зубами от боли. Изо всех сил концентрируясь на своих ощущениях - ведь он должен испытывать только боль, ничего не происходит против его воли. – Кровь врага, взятая насильно, – провозгласил Питер, и капли с его ножа полетели в котёл. – От чего же «насильно»? Зачем? – раздался насмешливый голос Поттера. – Я отдам её добровольно. Да возродится Тёмный Лорд из моей плоти и крови, связанный со мной! Петтигрю застыл на месте, нутром чувствуя, что в ритуале сейчас пошло что-то не так, и не в силах больше ничего изменить. Обряд уже был запущен, над котлом парил дым чёрной магии, темнейшей в волшебном мире – магии Ритуала Возрождения с жертвоприношением. Через несколько мгновений из котла, как и в прошлый раз, появилась фигура Волан-де-Морта, наколдовав себе чёрные робы, выпрямившегося в полный рост. Гарри Поттер про себя усмехнулся. Не одна Гермиона Грейнджер по роду занятий была посвящена в тонкости подобных обрядов. В некотором смысле бывший аврор знал нюансы тёмной магии намного лучше неё. И именно поэтому сейчас Гарри был уверен, что произнося свою пафосную и насмешливую фразу он тем самым «перевернул столы». Ведь именно эта часть заклинания была позаимствована из чар подчинения и ментальной связи, древних и забытых. Впоследствии переработанных в заклинание Империуса. Когда-то Поттер вычислил это в своей прошлой жизни ещё после войны, но только поначалу у него не было возможности поделиться этим открытием с Грейнджер, а потом он просто забыл. Но когда несколько дней назад Гермиона, практически снося его с ног, влетела в спальню мальчиков и выдала ему возможные способы саботировать ритуал, в памяти кликнуло. Теперь Поттер точно знал, что он должен сделать и почему. Тёмный Лорд как и в прошлый раз толкал высокопарные речи, потом вызвал своих Пожирателей, потом снова выступал на публику. Гарри терпеливо дожидался, пока обязательное выступление закончится, и Волан-де-Морт наконец решит отпустить удерживающие Гарри чары. И тот не разочаровал, настаивая на так называемой дуэли, которая, если учесть возраст и умения его противника, больше соответствовала определению убийства технически небезоружного, но на практике беспомощного ягнёнка: всё равно экзекуция. Вот только на этот раз столы перевернулись, и Гарри знал и умел намного больше. А ещё совершенно не собирался раскрывать свои козыри раньше срока. И именно поэтому едва волшебные руки статуи смерти разжали на его груди свои объятия, вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу с Волан-де-Мортом в этом цирковом представлении перед чистокровными, Гарри бросился к все ещё настроенному портал-ключу. А судя по всему, Кубок Огня был заколдован переносить в оба конца: на кладбище и потом обратно в Хогвартс перед входом в лабиринт. К слову, это Поттер тщательно проверил ещё до того, как дотронулся до него в первый раз. Волан-де-Морт ещё что-то кричал Гарри вслед, но тот уже растворился в воронке аппарации. Правда, прежде чем его утянуло перемещением обратно, Гарри успел рвануть рукав рубашки. Отшвырнув в сторону стратегически оторванный кусок материи и теперь предоставляя любым потенциальным свидетелям беспрепятственный доступ к своему новому шраму, Поттер исчез с кладбища. На стадионе перед самым входом в лабиринт, куда его выкинул порт-ключ, как и в прошлый раз приветственно играла музыка. Правда, на этот раз его ожидали трое живых и почти невредимых чемпиона от всех трёх школ, включая Седрика. Поттер мгновенно обратил внимание, что глаза Альбуса Дамблдора переместились на его кровоточащий шрам в ту же секунду, но директор промолчал. Как и молча ухмылялся лже-Аластор Муди, единственный присутствующий здесь человек, который точно знал, что произошло. Но как оказалось, не все считали, что шрам нужно игнорировать… Первой голос подала Гермиона Грейнджер. – Гарри, что случилось с твоей рукой? Это ведь шрам от кинжала! С благодарностью кивнув подруге и отметив, что та умолчала про «церемониальность», ведь и правда - откуда ей знать в свои пятнадцать лет, Гарри сделал шаг вперёд и мгновенно вступил в разыгрываемое подругой представление. – Волан-де-Морт! Волан-де-Морт вернулся! Я только что был на каком-то кладбище, там были Пожиратели смерти! Он возродился! – Что вы мелите, мистер Поттер! Его нет! – мгновенно подключился Министр магии Фарж. – Гарри, мой мальчик, что произошло? – Альбус Дамблдор наконец подал голос, но по всей видимости совершенно не собирался поддерживать Поттера. – Мистер Муди, – раздался чёткий, чеканящий каждый звук голос Гермионы Грейнджер, и Гарри усмехнулся. Таким голосом в прошлой жизни она каждую неделю требовала у начальников всех отделов Министерства отчёты о проделанной работе. Голос министра магии Грейнджер. Гарри словно наяву услышал: «как начальник Аврората, мистер Поттер…», – а дальше обычно следовало очередное требование отчётов, планов, предложений, что там на этот раз было нужно Гермионе от друга-начальника Аврората. Меж тем, Грейнджер словно прочитала его мысли, претворяя это дежавю в жизнь… – Как бывший начальник Аврората, профессор Муди, - Поттер чуть не закатил глаза, но сдержался. - Вы же должны знать способ сказать наверняка, если Волан-де-Морт возвратился! – Тёмные метки примут свои изначальные очертания и начнут шевелиться, – словно на автомате выпалил Крауч-младший, наверняка под требовательным взглядом Гермионы и под влиянием её начальственного голоса совершенно позабыв, что он не настоящий Аластор. Впрочем, ответ он в любом случае прекрасно знал. Вот только был ли намерен им делиться? В принципе, вполне может быть: ведь Возрождение было его достижением. Теперь Гарри чуть в голос не расхохотался, по достоинству оценив гениальное представление Грейнджер. А потом он зафиксировал неестественную бледность и болезненное выражение на лицах Снейпа и Каркарова, а также тот факт, что присутствующий здесь Сириус Блэк сейчас явно не упустит возможность подколоть бывшего школьного недруга. Поттер уже практически слышал в голове насмешливый голос Блэка: «Снейп, ты же тоже пожиратель? Давай, покажи нам свою метку»… Но Гермиона вновь оказалась быстрее. – Профессор Каркаров, вы же раньше были пожирателем? Потом вы сменили сторону, – Грейнджер даже бровью не повела под холодным и вмиг налившимся практически ненавистью взглядом директора Дурмстранга. – Метки невозможно свести, я читала. Они только померкли и перестали двигаться, когда Волан-де-Морт исчез в ту ночь на Хэллоуин. – А ведь мисс Грейнджер права, Каркаров, – с каким-то странным, злорадным азартом сверкнув глазами, оскалил зубы лже-Аластор Муди. Симпатий к нынешнему директору Дурмстранга младший Крауч тоже явно не испытывал. – Закатай-ка рукава, дружище, и всё сразу станет понятно. Гарри внезапно с иронией подумал, что даже Фаджу на этот раз больше ничего не остается, как промолчать. Ведь факт Возрождения Волан-де-Морта буквально через мгновение станет неотрицаемым, а доказательство буквально налицо. А потом рукав на левом предплечье Каркарова пополз вверх, и сомнений больше ни у кого не осталось: на бледной коже директора Думстранга извивалась во всей своей красе активизированная метка. Гарри уже собирался каким-то образом рассекретить лже-Аластора, но Крауч выдал сам себя. Дальнейшие события разворачивались с точностью, как в прошлой жизни, исключая лишь факт, что Поттеру поверили. А потом началась суматоха, во время которой Крауч-младший затащил Гарри в свою комнатушку, но бывший истинный начальник Аврората бдительности перед мнимым аврором не терял. А потом, как и в прошлый раз, подоспели Снейп и Дамблдор, только на этот раз с ними была Гермиона Грейнджер. *** Гарри ещё долгое время задавался вопросом, испытывала ли его подруга какие-то сожаления, учитывая, что Крауч-младший каким-то странным образом умудрился в этой реальности стать своеобразным ментором для магглорождённой волшебницы. Впрочем, если Гермиона и испытывала хоть что-то, ведь и в этой жизни Барти в конечном итоге тоже постиг поцелуй Дементора, Грейнджер никому и никогда не признавалась. – Что бы там ни было, Гарри, – когда Поттер в очередной раз задал ей этот вопрос, вздохнув, проговорила девушка. – Барти был и остается опасным социопатом, замучившим до смерти или до безумия достаточное количество людей, довольно рано выбравший сторону тьмы и давно уже потерявший какие-либо моральные ориентиры. Даже если я когда-либо и размышляла на тему, что было бы, сложись его жизнь по-другому, если бы не было Азкабана, или поведи себя Крауч-старший иным образом, все это уже не имеет значения. Его судьба предрешена, и не нужно забывать, что именно он не так давно совершил ещё одно убийство: собственного отца. Больше они это не обсуждали, хотя Поттер знал наверняка: Гермионе удалось вытянуть из Крауча довольно много информации. А потом Хогвартс-экспресс унёс их на летние каникулы, и оба задумчиво смотрели в окно. Предстояло начинать готовиться к пятому году в Хогвартсе, при этом ни на минуту не забывая, что ритуал свершился и Волан-де-Морт вернулся.