Гарри Поттер и эффект бабочки

Прошло несколько дней после урока Зелий, где Гораций довольно неожиданно и по не менее шокирующей просьбе Малфоя перетасовал класс. Того самого урока, на котором Гермиона была вынуждена варить зелье в паре с Малфоем. Этот неожиданный и совершенно новый для неё опыт, сравнить который ей было в прошлой жизни не с чем, наводил на довольно серьезные размышления. И в результате Гермиона, погружённая в собственные мысли, не сразу заметила нехарактерную для него задумчивость Поттера. А точнее, сама задумчивость друга не была чем-то необычным, Гарри зачастую обрабатывал информацию таким образом, только вот обычно сходу посвящал подругу в свои сомнения и подозрения. На этот же раз бывший аврор молчал, и более того, внимательно наблюдал за самой Гермионой, но девушка обратила внимание далеко не сразу. А теперь не могла поверить, что этот пристальный взгляд друга умудрился ускользнуть от неё. Вот только хранить вещи, которые непосредственно касались их обоих внутри слишком долго, было не характерно ни для одного из них. Ещё в прошлой жизни Гермиона на горьком опыте многих событий заучила урок, что им лучше проговаривать сомнения и подозрения сходу, а если они ещё и исходили от Поттера, то шансы, что это не просто паранойя, были довольно велики. – Что? – отложив в сторону книгу, страницы которые перелистывала все это время, Грейнджер подняла взгляд на друга. – Ты за мной так наблюдаешь, как будто ищешь признаки одержимости или ещё чего-то. Давай уже, говори, что ты надумал? – Ну, наконец-то заметила, – изначально сидевший в нескольких метрах от неё, опираясь о землю вытянутыми в локтях руками и небрежно скрестив ноги, при этом откинув голову назад, Поттер переместился всем корпусом. Его изначально обманчиво-расслабленная поза, иллюзию чего создавал тупой угол, под которым выгибалось назад его тело и запрокинутая голова, мгновенно сменилось на другую: напряженную. Словно пружина, оттолкнувшись от земли прежде вытянутыми за спиной руками, Поттер сгруппироваться, согнув ноги в коленях и облокотившись на них теперь плотно сжатыми в замок руками. Всем корпусом склонившись вперёд, он усмехнулся. – А я уже начинал волноваться, что ты навсегда застрянешь в своих мыслях. Делиться которыми со мной, похоже, не намерена. – Ты тоже явно обдумывал какую-то информацию, – Гермиона усмехнулась, машинально окинув взглядом окружавший пейзаж. Сейчас они с Гарри сидели на небольшой полянке на берегу Чёрного озера, окружённой на почтительном расстоянии кустами. И хотя оба довольно тщательно выбрали именно это место, потому как оно предоставляло отличный обзор местности на вопрос наличия любых шпионов, всё-таки периодически оба предпочитаю удостовериться, что по-прежнему на берегу озера одни. – Ну ладно, раз уж ты спросил, то я начну. Наш прошлый урок Зелий навёл меня на определённые мысли. А точнее, на этот раз в глаза просто бросилось довольно большое количество деталей, которые, сказать по справедливости, из прошлой жизни я не помнила. – Например, сам факт, что мы варили именно это зелье? – Поттер насмешливо приподнял бровь. – Признаться, я тоже сходу не могу вспомнить, было ли это в нашей программе в прошлой жизни. - Но мы оба были в то время заняты немного другим. Ты был сосредоточен на своих подозрениях о Малфое и не в последнюю очередь, на задании Дамблдора, – согласно кивнув, продолжила за Гарри его мысль Грейнджер. – А я, признаться, уж слишком много внимания уделяла Рональду. А сейчас задумываюсь, если некоторые нюансы стали повторением прошлой жизни. – Но явно не твоё сотрудничество с Малфоем, – самим собой разумеющимся тоном вставил Поттер. – Нет, конечно не это, – пожав плечами, согласилась Гермиона. – Но тот факт, например, что Лаванда Брауна сварила довольно успешную или хотя бы сносную Амортенцию, плюс-минус побочное явление прыщей, и чуть не на следующий день они с Уизли стали официальной парой. Или, что теперь Амортенция явно есть в наличии у Ромильды Вейн. К слову, а ведь ты ей нравишься, Гарри. – Быть может, потому что я избранный? – Поттер многозначительно приподнял бровь и подмигнул подруге. – Ты и есть избранный, – равнодушно пожав плечами, отметила Грейнджер. – Когда это тебя останавливало? – Помнится, в прошлой жизни я за подобные заявления получил от тебя свитком по лбу, – прищурившись, задумчиво проговорил Гарри. – А теперь ты словно сама даёшь мне зелёный свет. – А почему бы и нет? – Гермиона вновь пожала плечами. – В конце концов, на то нам с тобой и дан второй шанс, чтобы при желании испробовать некоторые неизведанные пути. Да и сказать по правде, в этом возрасте в прошлой жизни мне был присущ некоторый юношеский максимализм… – При этих словах Гермиона, с явным усилием сдерживая смех, подмигнула своему другу, и оба одновременно хмыкнули. Грейнджер в прошлой жизни не просто был «присущ» этот самый юношеский максимализм, в каком-то смысле её можно было назвать его квинтэссенцией или определением. – А в этой у меня нет ни малейшего желания ломать копья из-за всякой чепухи. Избранный или нет, Ромильде ты бесспорно нравишься, так почему бы не попробовать? Я имею в виду, на своих условиях и без влияния Амортенции. – А скажи мне, Гермиона, – Гарри уж слишком подозрительно прищурился, и Грейнджер насторожилась. И это его выражение было знакомо из прошлой жизни, правда, оно предназначалось не ей, а подозреваемым на допросах Поттера-аврора. – Мне кажется, или ты сейчас подталкиваешь меня ещё к одной девушке? Как два года назад слишком очевидно поощряла мои отношения с Чжоу? – А что такого? – Гермиона старательно поддерживала нейтралитет в голосе. – Чжоу ведь тебе ещё в прошлой жизни нравилась, но на четвёртом курсе ты тогда был недостаточно уверен в себе, чтобы инициировать отношения. А она тоже оказывала тебе знаки внимания, это было слишком очевидно. Уж на этот раз, так точно. В прошлой жизни вы начали встречаться незадолго после смерти Седрика, и мне всегда казалось, что просто время было неудачно. На этот раз тебе выдалась возможность проверить, если эти отношения могли к чему-то привести. Поэтому, конечно же я только поощряла этот шаг. – Если бы эти отношения «к чему-то привели», – и снова Гермиона расслышала в голосе друга нотки допрашивающего аврора. – То это бы сняло с крючка тебя. Или ты забыла, о чем мы договаривались перед перемещением в прошлое? – Я прекрасно помню, Гарри, что мы решили дать нашим отношениям шанс, – Грейнджер решительно отбросила любые намёки на равнодушие, и теперь в её голосе сквозило раздражение. – Но я не думала… – Ты не думала, что все это случится на самом деле, – даже не дав ей шанс договорить, жарко выпалил Поттер. – Но тебе ничего совершенно не мешает повторять другие вехи из прошлого, которые ты когда-то утверждала, что были ошибками. Например, Виктор Крам. Сказать по правде, кроме Рональда, ты ведь вновь пробуешь всех парней, которые когда-либо оказывали тебе интерес. Что меня лично наводит на мысль, что ты однозначно хочешь удостовериться, что твои чувства к Рону не были единственной причиной, почему другие отношения не работали. Например, с Виктором. – Разве это нелогично? – наспех забросив книги в сумку, Гермиона вскочила на ноги. Поттер поднялся следом. – В прошлой жизни я была словно зациклена на нём. Внушила себе чуть не на первом курсе, что Рон мне нравится, и даже Виктор в первую очередь стал неким оружием возмездия и самоутверждения. Именно самоутверждением, а ведь он замечательный парень. Поэтому, конечно же я в этой жизни вновь решила попробовать! Точно так же, как до сих пор считаю, что в твоем случае следовало попробовать с Чжоу. – И что забавно, – в голосе Гарри теперь звучали ирония и сарказм, о существовании которых у её мягкого друга Гермиона прежде не подозревала. – Что даешь ты шанс буквально всем, только меня держишь на расстоянии вытянутой руки. – Гарри, – Гермиона вздохнула, мягко положив руку на предплечье друга, и с удивлением обнаружив, что затрудняется найти нужные слова. А ведь Гарри был прав! Она действительно смотрит на него, лишь как на друга и брата. За это время он стал ей настолько родным, что Гермиона не могла даже представить себе свою жизнь без Поттера. Но и как своего партнёра в жизни она его тоже представляла с огромным трудом. - Гарри, - повторила Гермиона, тяжело сглотнув, отводя взгляд в сторону и не зная, как сформулировать слова в фразы, но Поттер её прекрасно понял. Изумрудные глаза вмиг потемнели, словно океан перед бурей, и девушка невольно замерла на месте. Таким она редко видела Гарри Поттера, но в прошлой жизни была наслышана немало. В этого человека её мягкий и сговорчивый друг превращался на допросах в Аврорате. Несомненно, именно в такие глаза смотрели в прошлом Пожиратели Смерти и сам Волан-де-Морт. Теперь от друга веяло силой, холодной решительностью и волей. Сделав шаг вперёд, Гарри склонился к самому лицу девушки и выдохнул у самых губ. - Я тебе не брат, Гермиона, - Поттер прищурился, словно пытался проникнуть в сознание подруги уже второго детства, но Грейнджер прекрасно знала: легилименция ему по-прежнему не удаётся. - Нет, я прекрасно понимаю, где на тропинках наших судеб могло возникнуть недоразумение. Но хочу, чтобы это было предельно ясно в твоей светлой голове. Ты мне не сестра. И нам обоим сейчас шестнадцать. Два и два сложишь сама... А потом, резко притянув девушку к себе, Гарри прижался к её губам в поцелуе. Гермиона замерла. Его поцелуй был требовательным и подчиняющим, Гарри словно доказывал ей, что детство кончилось, а ошибки прошлой жизни он повторять не намерен. Что Рональда Уизли не будет, Виктора Крама больше нет, а сам Поттер готов заявить на неё свои права. Сделав ещё один шаг вперёд, парень прижал её спиной к дубу, углубляя поцелуй, давая Гермионе почувствовать собственное желание. Его руки скользнули по предплечьям вверх, на мгновение задержавшись на шее, ласково погладив, придавая ей правильный угол, направляя их поцелуй, и теперь уверенно удерживали лицо Гермионы. Не встретив сопротивления, парень ослабил натиск, его пальцы нежно переместились в пышные кудри, теперь бережно перебирая их и поглаживая кожу. Грейнджер не сопротивлялась, отвечая на поцелуй, в то время, как её мозг лихорадочно анализировал ситуацию, сверяя и сопоставляя собственные ощущения. Сравнивая поцелуй Гарри с Крамом. С Рональдом, хотя ощущения от близости с Роном из прошлой жизни уже больше напоминали смутный сон... Его поцелуи никогда не вызывали в ней бурю чувств и ощущений, скорее, когда они наконец впервые поцеловались тогда, в Тайной Комнате во время Битвы за Хогвартс, Грейнджер ощущала победу. Она так долго думала, что Уизли ей нравится, что влюблена... А он упорно отказывался видеть в ней девушку, обращая внимание на Лаванду. Гермионе тогда было мало, с чем сравнивать, МакЛагген да Крам, и оба раза тоже нельзя было описать словами из романов, когда героиня вдруг чувствует, что земля пошатнулась у неё под ногами, а реальность растворилась. Впрочем, в памяти ещё были ярки жесткие слова Трелони, что сама Грейнджер сухая и бесчувственная. И Гермиона в конечном итоге вопреки самой себе поверила предсказательнице. Да и Рональд в будущем не раз обвинял её именно в этом: она просто не способна на страсть и чувственность. Первый поцелуй с Виктором в прошлой жизни был неловким и неуклюжим, и отнюдь не из-за неопытности Крама. Просто, болгарин, памятуя о её возрасте, много себе не позволял. В этой жизни Гермиона отвечала ему намного охотнее, но результат остался тем же: это не было «легендарным, переворачивающим мир с ног на голову» опытом. Признаться, Грейнджер не раз в прошлой жизни задавалась вопросом, если просто не дала им с Виктором реального шанса. Быть может, Крам все-таки был предназначен ей судьбой, но зацикленная на глупой цели: Рон Уизли, Гермиона по молодости, неопытности и упрямству этого просто не поняла? Поцелуй с Виктором в этой жизни окончательно развеял её сомнения. Крам не был «тем самым». Даже теперь, когда Грейнджер позволила ему намного более смелые вещи, чем в прошлый раз, она быстро поняла: это совсем «не то». Но кто же был «тем»? Целуя Гарри, девушка однозначно видела, что братом он ей не был. Она чувствовала его возбуждение и желание, очевидно отвечала сама, но по-прежнему не ощущала того восторга, соединения, страсти, которые описывали другие. Поттер не был ей братом, они вполне могли быть вместе, ведь видит Мерлин, они уже доказали прошлой жизнью, что готовы держаться друг друга... Грейнджер подозревала, этого вполне может быть достаточно для удовлетворяющей обоих близости, чтобы создать семью и иметь детей. Быть может, даже состариться вместе. А их чувства друг к другу и так были всегда сильнее, чем романтическая любовь.... Но была ли между ними страсть? Влюблённость? Романтика? Меж тем, Гарри отстранился, улыбнувшись и проведя пальцем по её губам. А потом вновь, уже игриво, чмокнул в губы. - Я же говорил, не сестра. Так что, хватит, Гермиона. Я не собираюсь в этот раз просто стоять в стороне. У нас с тобой были планы, если ты помнишь. - Я не забыла, - Гермиона заставила себя улыбнуться. - И да, ты мне не брат. Гарри кивнул и, развернувшись на каблуках, направился к башне Гриффиндора, а Гермиона опустилась на землю, прислонившись спиной к дереву и обхватив руками поджатые к груди коленки. Откинув голову назад, она прикрыла глаза: однозначно не брат. Но и не пылкий возлюбленный... Оставив Грейнджер обдумывать произошедшее, Гарри спешил обратно в башню Гриффиндора. Гермиона давно уже стала для него константой, неизменной составляющей существования и жизни. Неотъемлемой частью всех приключений, той самой, которая всегда присутствовала рядом с ним, независимо от того, что бы ни избрала бросить на их пути судьба. Бок о бок они прожили одну жизнь и теперь вернулись, чтобы исправить ошибки и вместе пройти свой путь снова. Гермиона также была той дорогой, которую он когда-то не выбрал. Для одинокого и практически потерянного мальчика, попавшего в Хогвартс, сперва она заменила семью, к которой он стремился. А поскольку в понятие семьи в одиннадцать лет входят мать или сестра, то именно ими Гермиона и стала. А ещё самым надёжным, верным, преданным другом. Именно Грейнджер была рядом, когда другие отходили в сторону, ни разу не усомнившись и никогда не предав. Впоследствии Гарри много раз задавался вопросом, если подсознательно просто боялся потерять её, если «романтики» не выйдет. Ведь в конце концов, не мог же он быть настолько поверхностным, чтобы только обращать внимание на блестящие волосы, симпатичные мордашки и спортивные способности. А именно комбинацией этих трёх вещей и можно было описать и Джинни Уизли, и Чжоу Чанг. Когда-то, заметив, что Гермиона больше обращает внимание на Рона, он молча отошел в сторону. Впрочем, Поттер никогда и не смотрел на Гермиону, как на объект романтических планов, и очень хотелось думать, что всё-таки по выше упомянутым причинам. Плюс, они оба стремились пустить корни, найти якорь в волшебном мире, влиться в семью или клан. Конечно, в его ситуации никто не давал подобных советов, но Гарри прекрасно знал, что родители Грейнджер действительно намекали дочери именно на это. В прошлой жизни с Уизли не срослось. Гермиона обожглась с Роном, он сам тоже с Джиневрой счастья не нашел, и теперь был полностью уверен: этот якорь им обоим и не нужен. Они прекрасно обойдутся вдвоём, а свой клан тоже создадут без проблем. Избранный и самая блестящая ведьма за последние Мерлин знает, сколько лет! Министр магии и начальник Аврората. Они и без никчемных кланов прекрасно разберутся в волшебном мире и создадут силу, остановить которую все только могут попытаться. Поцелуй с Гермионой не перевернул его мир с ног на голову, не заставил землю всколыхнуться, но наполнил сердце покоем и обещанием исполнения желаний. Пусть между ними нет пылающей страсти, Гарри это прекрасно видел, но и страсть в его опыте не являлась уж таким значительным фундаментом отношений. Страсть проходит, а вот то, что есть между ними – это навечно. Да и не мог Гарри положив руку на сердце признать, что были в его жизни страстные отношения, которые вели к чему-либо и их хотелось бы строить. Конечно, были поцелуи, когда земля уходила из-под ног, были ночи, когда он терял связь с реальностью, но все это слишком быстро проходило, а вот ничего существенного на смену не появлялось. Нет, ничего крышесносного он во время поцелуя с Гермионой не почувствовал. Но признаться по правде, Поттер и не ожидал испытать что-либо подобное, ведь в конце концов, они слишком долго уже друг друга знают. Слишком родные они друг другу. Внезапно, до боли знакомый и в данный момент довольно-таки раздражающий голос заставил его остановиться на месте, как вкопанный. – Поттер, притормози, – Малфой возник на его дороге, словно из-под земли, и Гарри поборол непроизвольное желание выхватить волшебную палочку. Похоже, Драко вполне предвидел подобную реакцию, поэтому медленно, словно избегая делать резких движений, развёл руки в стороны. – Расслабься, начальник. Я безоружен. – Что? – Поттер тряхнул головой. Как его только что Малфой назвал? – Что ты сказал? Повтори! – Ты меня слышал, господин начальник, – Драко насмешливо хмыкнул, а в его глазах внезапно мелькнуло совсем не детское выражение. – Я сказал, притормози, разговор есть. – А что заставляет тебя думать, что нам с тобой вообще есть, о чем разговаривать? – Поттер скрестил руки на груди, слегка склонив голову набок и прищурившись. И только потом осознал, что эта поза появится в его арсенале очень много лет спустя. Аж в Аврорате. А вот Малфой казался совершенно не удивлён его внезапным преображением. Усмехнувшись, он опустил руки вниз, по-прежнему избегая резких движений. – Пришло время поговорить, ты не находишь? Наконец поставить все точки над «i». И на этот раз я бы предпочёл сделать это спокойно, сдержанно и без применения с твоей стороны секумсептры. Я ведь тоже не сломал тебе нос… – Долго же ты молчал, – Гарри покачал головой. Как много же теперь становилось на свои места! Но каким образом Малфою удалось вернуться в прошлое? – Ты прав, – Драко опустился на землю, жестом приглашая Поттера сесть рядом. – А теперь давай поговорим. Умные люди считают, что в одну реку дважды войти нельзя. Особенно если в первый раз ты выбирал любые другие водные заливы. Кстати, в вашем случае это почти инбридинг, дружище. – Какая забавная аллегория, – Гарри приподнял брови. – Что-то мне подсказывает, Малфой, что ты подглядывал и подслушивал. И тогда ты несомненно помнишь, что я сказал Гермионе. Я ей не брат, а она мне не сестра. Так что можешь засунуть свои умные маггловские словечки сам знаешь куда. Хотя, не могу сказать, что я не впечатлен, что ты их вообще знаешь. – Ты прав, ты ей не брат. Только вот проблема в том, что страсти тебе это не прибавляет. Или ты будешь отрицать, что поцелуй твой мир не заставил дрогнуть, а вселенную исчезнуть? – А ты у нас такой большой спец по вселенной и страсти? Или ты у нас психологом стал на досуге, пока я за Псами и другими преступниками гонялся, а Гермиона управляла волшебным миром? Так позволь мне сказать начистоту, в прошлый раз я просто отошел в сторону. По глупости и молодости даже не претендовал. Довольствовался дружбой. Но ведь должна же жизнь чему-то учить? – А знаешь, Поттер, чему меня жизнь в отношении тебя научила? – Драко насмешливо приподнял бровь. – Что ты не из тех, кто отступается от настоящей цели. И не из тех, кто не знает, чего хочет на самом деле. И уж тем паче не из робкого или застенчивого десятка. – И что ты этим хочешь сказать? – Гарри нахмурился, пытаясь отмахнуться от противного и навязчивого чувства, поднимавшегося из самой глубины подсознания. Малфой был прав. – Я хочу сказать, Поттер, что если бы ты этого на самом деле хотел или хотя бы подозревал, что хотел, то не было бы ни Уизли, ни Виктора Крама. Никогда. И даже в той жизни, в том твоем детстве. И более того, Грейнджер это прекрасно знает. – А теперь ты у нас записался в эксперты в отношении Гермионы тоже? - Гарри не смог удержать из голоса раздражение. Да и не хотел. – А что здесь быть экспертом, – Драко пожал плечами. – Можно подумать, я не видел, как она толкает тебя ко всем твоим не сбывшимся в прошлой жизни фантазиям. Что тоже неудивительно, если задуматься. Грейнджер вечно ставила твоё счастье и жизнь впереди своей. Прямо мазохизм какой-то. – А может, всё намного проще? Гермиона достаточно умна, – Поттер хмыкнул. – И прекрасно понимает, что в подростковом возрасте такие вещи просто нужно вывести из организма. Чжоу всегда оставалась для меня, словно несбыточная мечта. Вот Гермиона и дала мне возможность прожить эту фантазию, а попутно удостовериться, что трава намного зеленее именно в фантазиях. А сверкающие на солнце камушки в основном подделки, а не настоящие бриллианты. – Поверь мне, Поттер, бриллианты тоже не для всех, – Малфой покачал головой, но выражение его лица было серьезным. – И кому-то больше подходят рубины, а кому-то жемчуг. Быть может, стоит всё-таки поискать своё, а не заключать в шестнадцать лет Союз головой, послав сердце куда подальше? – А ты здесь вообще как оказался? – Гарри чувствовал, что ему следует хорошенько подумать над словами Малфоя. Отбросить в сторону неприязнь, предубеждения и чувства протеста, явно в отношении хорька последовавшие за ним из прошлой жизни, и подумать. Но и проигрывать словесные баталии Гарри не собирался. – Не помню, чтобы в будущем мы приглашали тебя присоединиться к нам в этом путешествии. – Нет, не приглашали, – Малфой усмехнулся. – Но если ты вспомнишь, маховик времени был мой. Час вашего перемещения я прекрасно знал, переместился следом. Знаешь, мне тоже есть, что менять к лучшему. Или ты думаешь, что только один способен анализировать прошлое и приходить к выводам, что облажался по-королевски? Я тоже имел в своём распоряжении годы, чтобы подумать. А думать, уж поверь, было о чем. Ошибки «наших путей» Грейнджер демонстрировала нам каждую минуту каждого дня на протяжении многих лет. - И что ты надумал за эти долгие годы, Малфой? Что бриллианты, это явно «ваше»? Все лучшее для Малфоев? - Гарри прищурился. - В принципе, да, - Драко кивнул. - Но не по той причине, на которую ты намекаешь с таким непрозрачным сарказмом. К слову, ты никогда не замечал за мной в том, нашем первом детстве ничего странного? Особенно в отношении Грейнджер? - Дай подумать, - Гарри демонстративно почесал лоб. - Гавнюком ты был знатным. Малолетний сноб, ничего из себя не представляющий и естественно, в жизни самостоятельно не добившийся, но кичившиеся денежками папочки и выплевывающий оскорбления всем вокруг. Расист до мозга костей, чьим хобби всегда был буллинг, и кто вечно придирался именно к этому «бриллианту», как ты теперь называешь Гермиону. Мне продолжить? - Поттер приподнял бровь в насмешливом вопросе. - А ты удары не придерживаешь, бьешь наотмашь, - Драко качнул головой. - Но в ответ на твой вопрос, нет, ничего необычного. Обыкновенный расист-сукин сын, - Гарри с вызовом смотрел на своего недруга из прошлой жизни, не в первый раз для себя подмечая, что «в этой» Драко вёл себя намного сдержаннее. Почему они с Грейнджер раньше не находили это подозрительным? Наверное, решили что они сами его меньше задевали. Поттер пожал Малфою руку на первом курсе. За Уизли они тогда не сцепились, а Гермиона просто в основном воздерживалась от всех тех комментариев, которыми щедро сыпала в прошлой жизни. Оказывается, не одни они избегали конфликта. – Ясно, – Малфой закатил глаза. – Тогда давай, разложу для тебя по полочкам, начальник. Грейнджер в Хогвартсе была далеко не единственной магглорождённой, вот только действовала на меня, как красная тряпка на быка, только она одна. Скажу тебе по правде, когда вы тогда все втроем не вернулись на седьмой курс, весь Слизерин надо мной ржал. Я всё никак не мог успокоиться, что оказывается, в Хогвартсе столько магглорождённых. Нотт ещё лет пять потешался, что я серьезно считал, что Грейнджер была на весь Хогвартс одна. Во всяком случае, вёл я себя именно так. – Ты её на каждом шагу оскорблял, вечно тыкал носом в её кровь, – Гарри прищурился. – А не припомнишь, когда все это началось? Когда я впервые её, как ты сейчас выразился, ткнул носом в её кровь? – Малфой насмешливо скрестил руки на груди, явно ожидая ответа Поттера. – Кажется, на втором курсе, – Гарри потёр лоб, явно пытаясь припомнить все детали прошлого, которое все больше напоминал ему сон. Вот только он очень сильно подозревал, что Малфой помнил всё намного лучше. - И кстати, ты когда переместился? Потому как больно ярко ты все помнишь. – Лет в семь, – Драко избрал сперва ответить на этот вопрос. – Мой первый выброс. Не раньше всех, но и не позже, чем большинство остальных. Средний возраст для чистокровных. Вы здесь раньше? – Гермиона лет с пяти, – Гарри усмехнулся. – А я, естественно, с того самого Хеллоуина, когда нас навестил сам знаешь кто. – Грейнджер вновь переплюнула всех, – Драко беззлобно усмехнулся. Скорее, с нескрываемым восхищением. – Довольно рано для первого магического выброса. С тобой ясно, ОН спровоцировал. – И это тоже тебя всегда заедало, ведь так? Что Гермиона легко обходила вас всех, – это не было вопросом. Поттер всего лишь холодно констатировал факт. – Ты не ошибаешься, – Малфой тряхнул головой. – Да, она нам ещё с первого дня в школе всем утерла нос. Но вот взвился я только в начале второго курса, если ты припомнишь. – Точно, – Поттер кивнул. – Тебя тогда сделали ловцом, Снейп отдал вам поле для тренировок, и мы сцепились. Ты меня задел, Гермиона за меня вступилась. – Точнее, она очень непрозрачно намекнула, что моё место в команде по квиддичу Люциус мне купил. Именно после этого я оскорбил её впервые. Какое-то время Гарри внимательно смотрел на бывшего недруга, вдруг начиная понимать, что Малфой становится именно соперником. Слова медленно впитывались в сознание, заставляя шестерёнки крутиться, а тренированную логику аврора соединять точки и находить связь между фактами. А потом его озарило. – Гермиона тебе нравилась, – Поттер стукнул себя по лбу, ошеломлённый внезапным открытием. – Поэтому ты оскорблял её все это время? Не давал ей жить спокойно? Ты серьезно? Ты в первую очередь на втором курсе той жизни рисовался перед ней, а Гермиона тебя буквально отшила? – Как всегда, в яблочко, господин начальник. Хотя и приблизительно целую жизнь спустя. Но это ведь всё детали. Кстати, именно поэтому я здесь в первую очередь. Грейнджер ведь не делилась с тобой деталями её приватного разговора с отцом? – Малфой одарил Поттера вопросительным взглядом и, получив молчаливое приглашение продолжать, хмыкнул. – Знаешь, отец тоже имел возможность пересмотреть свои взгляды на досуге. Переоценить ценности, так сказать. – Драко закатил глаза. – И пришел к выводу, что стороны нужно менять и делать это в прошлом. Более того, родители всегда подозревали о моём так сказать «неравнодушии» к Грейнджер. В детстве отец упорно игнорировал факт моей симпатии, всеми силами пытаясь культивировать во мне абсолютно обратное. Ненависть и неприятие магглорождённых. А вот в Азкабане пришел к выводу, что если уж менять прошлое, то исключительно в свою пользу. Люциус предложил Гермионе довольно чёткий план, как ей следует в прошлом подойти к вопросу. Точнее, каким образом внедриться в доверие к нему самому и передать небольшое послание из уже нежелательного будущего. Другими словами, Поттер, отец пытался заставить Гермиону дать ему клятву, что в этой жизни она в определённый момент начнёт манипулировать обстоятельствами и знанием будущего, чтобы выйти с ним на контакт. И пообещать, что в изменённой реальности она станет моей женой. – Она пообещала ему подобное? – Поттер застыл на месте. – Хочешь сказать, что Гермиона дала твоему отцу такую клятву? – Держи карман шире, – Малфой рассмеялся. – И не готовь помещение в Гринготтс для гор золота. Грейнджер ему подробно объяснила, почему именно такую клятву дать не может. А потом все очень аккуратно перефразировала, так, что в результате и узники живы, и дементоры счастливы. К слову, ей самое место на Слизерине, если бы не кровь. Как и тебе, если уж совсем начистоту. – Мне предлагали, – машинально кивнул Гарри. – Гермионе, правда, по-прежнему советовали Рейвенкло. Про Слизерин она не говорила. Но если ты ещё не понял, наши факультеты - это в первую очередь связи на будущее… – А «на будущее» нужна была армия смелых. Следовательно, Гриффиндор, – Малфой вновь покачал головой. – Но вот повторюсь. Слизерин и однозначно Слизерин. – Это все уже неважно, – Поттер хмыкнул. – К слову, Малфой, а тебе в этот раз Гриффиндор не предлагали? Уж больно ты сегодня плюёшься правдой-маткой, да и чего греха таить, втихаря вернуться в прошлое требует смелости. – К слову, на этот раз предлагали, – Малфой ответил Поттеру практически идентичной улыбкой. – И к слову, я должен был быть на Слизерине. Поэтому, точно так же, как и вы, вежливо и с уважением отказывался. – Что ж, раз мы со всем этим разобрались, давай перейдём к делу. А дело у нас в том, что я до сих пор не могу понять, с чего ты решил, что бриллиант нашей дискуссии больше подходит тебе, – Гарри теперь был абсолютно серьезен. – Даже если учесть, что она тебе нравилась, Гермиона никогда подобных эмоций к тебе не испытывала. – Насколько ты знаешь, – отчеканил Малфой, многозначно приподняв бровь. – Да вообще, – Поттер пожал плечами. – Она даже в твою сторону никогда не смотрела, ни в прошлой жизни, ни в этой. Даже теперь, когда ты не ведёшь себя, как полная задница, и не можешь больше швырять козырями, типа, «при моем отношении в прошлой жизни ей в голову не могло прийти», она тебя игнорирует. – Вот именно, – Малфой хмыкнул. – Но при этом прекрасно помнит, какую сделку изначально предлагал ей Люциус. Но дело даже не в этом, Поттер, а в том, что я прекрасно знаю, что нужно такой женщине, как Грейнджер. И в отличии от тебя, могу ей это предложить, вдобавок к страсти, к слову сказать. Потому как для меня она именно та несбывшаяся мечта из прошлой жизни, которая подходит мне идеально. И по характеру, и по темпераменту, и по амбициям. И можешь не напоминать мне, что деньги Малфоев ей не нужны, как и связи. Что Грейнджер прекрасно может справиться самостоятельно и добиться всего, что пожелает. Вот только я в добавок к тому самому плечу и поддержке, которые ты тоже способен ей предоставить, могу предложить ещё страсть и чувства. А поверь мне, Поттер, такой женщине, как Гермиона, это нужно. – То есть, ты настолько уверен в её страстности? – Поттер насмешливо приподнял бровь. А ведь совсем не это утверждал Рон Уизли после нескольких лет женитьбы на Гермионе. – А ты не слушай Уизли, – Малфой явно прочёл его мысли. Или, вполне мог предсказать их ход. – Ему нечего было ей предложить. Во всяком случае, не то, что ей действительно было нужно. Вы ведь уже успели понять, что якорь в нашем мире в форме клана рыжих это не то, что вам требуется на самом деле. Некоторым это стало предельно ясно намного раньше. – Драко одарил собеседника изучающим взглядом, а потом продолжил. – Сам подумай логически, господин начальник Аврората. Женщина, которая с таким увлечением и страстью защищает все, что становится ей важно, не может быть холодный и бесчувственной. Просто, кто-то облажался. Или оказался «не тем». К слову, вы оба довольно страстные и горячие личности, Поттер, поэтому тебе тоже нужно не делать сделки по расчёту, а искать свою вторую половинку, свое настоящее счастье. Ты подумай на досуге, и мы потом опять поговорим. Мне есть, что предложить вам обоим. И развернувшись на каблуках, Малфой неспешным шагом направился в сторону замка, а Гарри ещё долго задумчиво смотрел ему вслед. Ему действительно было, о чём задуматься.