Гарри Поттер и эффект бабочки

Когда Гарри Поттер слишком очевидно не то, чтобы не возражал, но всеми силами высказался в поддержку идеи Малфоя добыть диадему Ровены самостоятельно, Драко поначалу решил, что избранный просто не хочет лезть в комнату потерянных вещей. Сказать по правде, Малфою и самому не улыбалось вновь посетить место, из которого в прошлый раз его в альтернативной реальности спасал именно Поттер. И Малфой всеми силами надеялся, что это будущее не станет на этот раз реальностью. Но потом понял, что вероятнее всего Гарри не имел ни малейшего представления, где именно искать диадему. В прошлый раз все произошло слишком внезапно, а довольно многое - одновременно. Более того, в противовес всему, во что Драко верил в прошлой жизни, Гарри совершенно не любил геройствовать. Наверное, потому что именно этим ему в конечном итоге и приходилось заниматься раз за разом вопреки собственным желанием. А вот сам Малфой должен был признать, что хоть и смутное представление, где искать ту самую диадему, но всё-таки имел. О чем он и уведомил Поттера, после чего Гарри очень даже охотно поручил миссию разыскать Крестраж ему. Грейнджер вызвалась помочь, наводя Малфоя на ироничные размышления, если золотой девочке в этой жизни не хватало приключений. Ведь в конце концов, в прошлой реальности и медальон из министерства, и чашу из ячейки его собственной тётки в банке Гермионе приходилось добывать самой и при довольно интересных обстоятельствах. Другими словами, через приключения. В любом случае, когда девушка вызвалась помочь ему разыскать диадему, Драко благоразумно избрал о своих догадках по поводу её мотивов умолчать. Наверняка, вспоминая уроки собственного отца из прошлой жизни, как избегать проблемы в семье и не лезть на рожон, но об этом Грейнджер тоже знать было абсолютно не обязательно. Таким образом, без особых споров они назначили день, когда и собирались посетить комнату потерянных вещей. А когда в назначенный срок - ранним утром в субботу - Грейнджер прибыла в нужное место, она изумлённо приподняла бровь. – Ты решил заодно прибраться? – Гермиона насмешливо кивнула в сторону метлы, которую Малфой сжимал в руках. Сама она пришла налегке, правда, одетая в довольно удобные и мягкие джинсы. – Грейнджер, ты же вроде ведьма, и тебя общепринято считать довольно яркой, – Малфой беззлобно покачал головой, скрестив руки на груди. Правда свою бесценную «Молнию» при этом он из тех самых рук не выпустил, и поэтому в результате обнаружил себя прижимающим метлу к груди. – Но первая ассоциация, которая возникает у тебя в голове при виде баснословно дорогой метлы, которую я использую для игры в квиддич, это маггловская уборка? – Ну, если учесть, что метлу ты прихватил одну, – Гермиона прищурилась. – Сейчас ты находишься не на квиддичном поле, а внутри Хогвартса, и мы собираемся разыскивать диадему, а не играть в ваш излюбленный квиддич, то да. – Какая забавная логика, – Драко цокнул языком. – Что ж, давай я всё-таки внесу небольшую поправку? Комната потерянных вещей довольно большая, у меня очень смутное представление, где именно находится это диадема, а просто шляться среди хлама долгие часы подряд мне совсем не улыбается. – Поэтому среди этого самого хлама ты логично решил полетать, – Грейнджер серьезно кивнула. – Пока я буду прогуливаться? То есть, ты будешь искать сверху, а я снизу? Очень предусмотрительно, полностью логично и не оставляет никаких вопросов. – Впрочем, её выражение лица тоже не оставляло «тех самых вопросов»: Гермиона над ним явно издевалась. – Изумительные выводы, – на этот раз глаза демонстративно закатил Малфой. – Только давай я вновь внесу небольшую поправку. Искать мы будем вместе, при этом летая на метле и осматривая территорию сверху. Уж поверь мне, так будет быстрее, а если учесть, что надета эта самая диадема, если память не изменяет, на довольно высокий бюст, то и сподручнее. Но я предлагаю зайти вовнутрь, пока тут не нарисовался кто-нибудь с вопросами. – И всё-таки мы по-прежнему остаемся перед фактом, что метлу ты притащил одну. А нас двое. Даже если на минуточку упустить из виду ещё одного розового слона в комнате, что летать я вообще не особенно люблю и обычно пытаюсь избежать любыми способами. – Конечно, – Малфой насмешливо хмыкнул, при этом успев открыть дверь и жестом пригласить Гермиону пройти вовнутрь. – Как я мог забыть такой небезызвестный и важный факт? Ты совсем не любишь летать, но при этом имеешь опыт полётов и на метле, и на Фестралах, и на Гиппогрифах. Я ничего не забыл? – Ещё на драконах, – проворчала Гермиона, но в комнату всё-таки вошла. Проследив за тем, как дверь плотно закрылась за их спинами и только после этого переведя взгляд на Малфоя, девушка заметила изумлённое выражение его лица. Вздохнув, Грейнджер принялась объяснять. – А как ты думаешь мы удрали из Гринготтса в прошлой жизни? Освободили того самого дракона, который охраняет ячейки на вашем уровне, оседлали его и улетели на его спине. Тоже, должна сказать, не самый удобный способ. – Сказать по правде, я никак не думал, потому что не знал. Полагаю, что ты не удивишься, что гоблины особенно не распространялись на тему вашего побега. Слава их банка, как самого «неприступного и всё такое», а тут трое подростков ограбили предполагаемо одну из самых защищенных ячеек, на самом безопасном уровне. Другими словами, об этом не распространялись. – Значит, теперь ты знаешь, – Гермиона хладнокровно пожала плечами. Защищать честь банка Гринготтс она явно была не намерена. – Напомни мне потом рассказать тебе историю целиком. Хотя, кажется, мы уже обмолвились, что использовали оборотное зелье, нам помог гоблин, освобождённый из Малфой-менора, теперь ты знаешь про дракона. Думаю, соединить все эти точки воедино не составит большого труда. – Действительно, – Малфой покачал головой. Картина начинала складываться воедино, но от этого абсолютно не становилась менее рискованной или идиотской, если бы кто-то спросил Малфоя. Весь план граничил с сумасшествием и кричал о полнейшем отсутствии инстинктов самосохранения, поэтому Драко очень сильно подозревал, что отлично понимает причину, по которой его воплотили трое гриффиндорцев. Любой слизеринец нашел бы сходу сто причин зарубить такую идею на корню. – Отваги вам троим действительно не занимать. – А ещё юношеского безрассудства и полного отсутствия чувства самосохранения, да? – Гермиона хмыкнула, словно прочла его мысли. Или они были слишком предсказуемы, в чем Малфой тоже не сомневался. – Одним словом, – вздохнув, решил подытожить Драко вместо того, чтобы каким либо образом реагировать на её слова или давать эмоциональную оценку действиям. – Очень хорошо, что нам не нужно повторять подобные подвиги в этой жизни. Отец обещал добыть чашу самостоятельно. Хотя факт остается фактом, в прошлой жизни авантюра вам удалась. – Совершенно верно. Если в этой жизни понадобится, вполне сможем её повторить. А поскольку сейчас мы собираемся проникнуть туда заранее, Гарри и я сама ещё не являемся «персонами нон гранта», все можно провернуть намного быстрее и спокойнее. Быть может, даже без оборотного зелья или полётов на драконах. Хотя, в этом была какая-то романтика, – Гермиона насмешливо закатила глаза. – Думаю, как-нибудь обойдёшься без романтики перевоплощения на пару с Уизли в Беллу и её супруга. Уверен, что если мы сильно постараемся, найдём тебе романтику в другом месте. – Ну, не скажи. Было в этом что-то такое… - Гермиона мечтательно прикрыла веки, но Драко прекрасно видел: она сейчас над ним просто смеётся. – Ладно, забыли об Уизли. А заодно о тёте Белле и дяде Руди. Не с утра и перед завтраком будь они упомянуты в любом случае, – Малфой тряхнул головой и продолжил. – И займёмся лучше вещами более актуальными. Как ты уже поняла, я предлагаю разыскивать эту диадему, летая на метле. В конце концов, в прошлый раз именно она и понадобилась, чтобы достать диадему с головы того бюста волшебника. Но помня о твоей огромной любви к полётам, я решил, что летать нам лучше вместе. – Замечательная идея, – Гермиона согласно кивнула. – Ты будешь рулить, а я смотреть по сторонам. Так мы точно ничего не пропустим и найдём эту диадему намного быстрее. – Грейнджер, – протянул Малфой опасным тоном, в котором слышались игривое нотки. – Ты же в курсе, что я со второго года играю на позиции ловца для команды Слизерина по квиддичу? Нет, я конечно понимаю, что ты обычно в прошлой жизни не спуская глаз с Уизли, а в этой больше следишь за Поттером. Но ты ведь не только на матчи вашего факультета ходишь. Была и на играх Слизерина, должна быть в курсе. Это я к чему: будучи ловцом, я просто обязан уметь летать и смотреть по сторонам одновременно. Знаешь, чтобы найти такой маленький мячик, снитч называется? А тут всё-таки объект поиска побольше. – Какой ты молодец, Малфой, – Гермиона на полном серьезе кивнула головой. – Но я подумала, а вдруг, когда мы будем летать с тобой вместе, тебя что-то отвлечёт? Обычно ты же в одиночку летаешь, как я заметила. А не там с Панси Паркинсон или Гринграсс, скажем. Так что, всё может быть. Может, твое внимание будет немного отвлечено чем-то другим. Грейнджер с таким вызовом взглянула на Драко, что Малфой про себя только хмыкнул: да уж, у этой острой на язычок и щедрой на намёки девицы кроме пышной шевелюры явно не осталось много общего с примерной отличницей из прошлой жизни. Или он плохо знал золотую девочку и судил о ней исключительно понаслышке? Впрочем, если подумать, то пышную шевелюру-то она делила со своей сущностью из прошлой жизни чисто символически. В этой реальности волосы Грейнджер всегда выглядели довольно аккуратно и тщательно уложенными волнами. Впрочем, Малфой не был бы Малфоем если бы оставил подобную подколку без ответа. – Ты сама лучше постарайся не отвлекаться от поисков, хорошо? – бровь Драко поползла вверх в слишком двусмысленном намёке. – А то мало ли что. Ты ведь тоже можешь «отвлечься» на того, кто рулит, как ты уже успела это сформулировать. – Не прекращая говорить, Драко переместил свою метлу в исходное положение и оседлал её, перекинув ногу через древко. После чего он погладил рукой поверхность перед собой и подмигнул. – Ну что, залазь на мою «Молнию» и поехали? После таких явных и недетских намёков Драко вполне ожидал, что девушка хотя бы зардеется. Отведёт глаза, высказав ему всё, что думает по поводу самого Драко, его «молний» и грязных намёков, хоть каким-то образом покажет свое смущение. Но не тут-то было. Гермиона действительно прищурилась, откинув голову назад, но только сделала это с таким видом и одарив таким оценивающий взглядом, что ещё до того, как она заговорила, у парня не осталось ни малейших сомнений: смущаться сейчас придётся ему. Меж тем с явным вызовом скрестив руки на груди, девушка протянула ленивым голосом, тщательно копируя его манеру растягивать гласные. – Что ж, давай посмотрим. В свое время я летала с Кингсли на фестрале, с Гарри на гиппогрифе, а потом ещё втроём с Гарри и Сириусом Блэком на нем же. Опять же втроём с Гарри и Роном на драконе. И, конечно же, с Виктором Крамом, когда он решил покатать меня на своей метле. Я уже не говорю про все эти разы, когда меня настаивали покатать и Рональд, и некоторые другие парни уже в более взрослом возрасте. Еще были кое-какие задания, на которые мне по долгу службы приходилось отправляться в сопровождении охранников-авроров. И далеко не всегда меня сопровождал Гарри… Грейнджер с ухмылкой проследила, как медленно меняется выражение лица Драко при упоминаниях всех этих мужчин, большинство из которых отличались намного более внушительной «физИк», чем он мог быпохвастаться сам, и продолжила: – И помнится, когда меня «отвлекал» Кингсли, я всё равно каким-то образом довольно легко угодила проклятиями в парочку Пожирателей у нас на хвосте. Конечно, не могу сказать, что они выжили «рассказать эту сказку». Да и во всех других ситуациях могу тебя уверить, что ничего вокруг не упустила. – Ну, раз ты такая опытная и столько раз сидела на метлах различных парней, – почему-то раздраженно выплюнул Малфой. – Думаю, у тебя не возникнет никаких проблем залезть на мою. Так что, садись верхом и начинаем. Если будут какие-то технические возражения и предложения? – Никаких, – к этому моменту Гермиона уже с большим трудом сдерживала рвущийся наружу смех. – В твоей «Молнии» меня все устраивает, и готова поспорить, что такая изысканная модель должна оказаться по меньшей мере внушительной. – Ты кончила? – на этот раз веселья в голосе Драко явно поубавилось. Он действительно хотел уже покончить с этим обменом колкостями, в котором его победа все больше казалось сомнительной. – Потому что иначе мы тут до завтрашнего утра не управимся. – И только выплюнув окончание этой фразы Малфой устало выдохнул сквозь зубы: окончание этой фразы тоже можно было понимать двояким образом. – На самом деле, ещё и не начала, – в отличие от него, Грейнджер наслаждалась их шутливой перепалкой по полной. Наверняка потому, что явно чувствовала себя сверху, так сказать. – Но ты прав, хватит упражняться языком и пора переходить к делу. Как говорится, которому «то самое время». – Грейнджер! – прорычал Драко, и на этот раз девушка избрала больше не пререкаться. Громко рассмеявшись, она подошла к нему поближе и перекинула ногу через древко метлы. И уже в следующее мгновение они взмыли в воздух и направились в самые недра казавшейся бесконечной комнаты потерянных вещей. Вопреки всей своей браваде, Гермиона очень быстро обнаружила, что сидеть на метле практически в объятиях Драко Малфоя, прижимаясь спиной к его груди и чувствуя его напряженные мышцы, разительно отличалось от всего её опыта прошлой жизни. Быть может, «физИк» упомянутых ею волшебников и был более внушительным, но каким-то образом ни один из них не вызывал в ней подобной реакции. А если уже совсем точно называть вещи своими именами, то попросту говоря – возбуждение. Каким-то образом подростковое тело Драко вызывало довольно сильный отклик и определённые желания. И совершенно не помогал в этом случае тот факт, что Грейнджер прекрасно ощущала: быть может, его руки и не могут похвастаться такими же внушительными бицепсами, как у того же Виктора, но при этом они не менее сильные. Да и всё его гибкое, напряженное в данный момент тело заставляло задуматься отнюдь не о поисках диадемы. И именно «отвлекало», что мгновенно заставило Гермиону задаться вопросом: не сама ли себя она настроила их весьма неоднозначными разговорами на довольно опасные мысли? А теперь элементарно не могла собраться. В какой-то момент она раздраженно полюбопытствовала, на одну ли только неё их близость влияет таким образом. Ведь в конце концов, Драко ничем не выдавал собственную реакцию на неё, сейчас практически зажатую между его рук. А потом во время манёвра, когда Малфой, явно рисуясь, сделал слишком резкий поворот вокруг очередной груды хлама, Грейнджер внезапно прижалась к нему намного ближе, и все сомнения вмиг отпали. Малфой не просто был возбуждён, он в данный момент был не способен это самое возбуждение скрыть, и сейчас оно прямым доказательством упиралось ей в бедро. Почему-то это заставило Грейнджер слегка расслабиться, и вместо каких-либо возмущений его реакция воспринялась, как комплимент. Что ж, не один он действует на неё, как афродизиак, хоть Грейнджер уже успела с раздражением подумать, что выскажет ему всё, что накипело, едва они слезут с этой метлы. Драко ведь ещё и не забыл воспользоваться тем самым парфюмом, который содержал запах амортенции Грейнджер. Что ж, сама она ничего такого не делала, вот только судя по предоставленным доказательствам, Малфою для физиологической реакции и так хватило. С некоторым раздражением Гермиона обнаружила, что не просто отвлеклась на свои мысли: она элементарно не затруднялись последние минут десять даже смотреть по сторонам в поисках той самой диадемы. Усилием воли заставив себя сконцентрироваться, Гермиона принялась сосредоточенно оглядываться. Физическая близость Грейнджер вызывала абсолютно не удивляющие ощущения. Едва её задница расположилась над древком метлы прямо перед ним, организм пришел в боевую готовность. Про себя Малфой даже хмыкнул: Грейнджер даже не затруднилась поинтересоваться, если её духи, шампунь, гель для душа или ещё что-то в этом роде были частью его амортенции, а они ведь варили это драклово зелье ещё на самом первом уроке Горация. Как и не использовала сегодня ничего особенного, даже свои волосы, которыми на самом деле Драко и был немного одержим, заплела в строгую французскую косичку, да ещё закрепила на спине какими-то чарами. Ни один волосок не выбивался из причёски, словно они были склеенные. И тем не менее Малфой реагировал на её близость, как тот самый шестнадцатилетний юнец, которым сейчас являлся. Довольно остро и сильно. Конечно, он прекрасно знал, что без палочки лигеллименцию Гермиона поупражнять на нём не сможет, но на всякий случай закрыл мысли оклеменцией. И довольно быстро сообразил, что Грейнджер тоже сейчас всячески закрывает собственное сознание: заметив, что для девицы, которая имела такую «богатую практику полётов на мётлах разных парней и зрелых мужчин», она уж больно сильно напрягается, Драко решил мягко исследовать её сознание. И наткнулся на довольно прочную, даже можно сказать – железобетонную стену. А потом он сообразил, что совершенно не обращал внимание на окружающие их горы хлама. И что ещё хуже, абсолютно не мог бы сказать наверняка, если они уже миновали тот самый бюст с диадемой, который должны были отыскать. Конечно, можно было просто уточнить у Грейнджер, не заметила ли она чего либо, но даже вскользь произнеся эти слова, Малфой бы признавался сразу в нескольких вещах: что вопреки своим гордым утверждениям ранее, он всё-таки не способен летать и смотреть по сторонам одновременно. И более того, подобное могло произойти с «опытным ловцом золотых снитчей» только по одной причине: он именно отвлекался. А в подобном двойном поражении Малфой бы не признался Гермионе даже под пытками. Во всяком случае, на этой стадии и после их перепалки. Именно поэтому мгновенно приняв практически запечатлённое опытом игры в квиддич на уровне рефлексов решение, Драко резко обогнул какую-то кучу хлама, потом, поменяв направление, другую, потом третью – и практически вернулся в исходное положение. Впрочем, во время одного из довольно резких его манёвров Гермиона инстинктивно повернула голову в сторону, и Малфой хмыкнул: может, опыт полётов у неё и был, но на резких поворотах девушка закрывала глаза. Что в его случае сейчас однозначно переводилось: обвинить Малфоя в отсутствии внимания или поймать из-за желания прошерстить территорию дважды Грейнджер не могла. А эти груды мусора все выглядели довольно схоже, и поэтому когда Малфой закончил свои финты с поворотами и вновь принялся лететь по прямой, да ещё и слегка сбавив скорость, Гермиона заметно расслабилась, так ничего и не сказав. А потом до сознания Малфоя дошло ещё несколько нюансов: во время его манёвров, Гермиона явно переместилась на метле и сейчас прижималась спиной к его груди, упираясь задницей в то самое доказательство отсутствия его полной концентрации насущным заданием. Чуть не зарычав в голос – эта зануда ведь явно не постесняется ткнуть его носом в ещё одно доказательство собственной победы во время их недавнего спора, Малфой скрипнул зубами, но ничего не произошло. Грейнджер сосредоточенно молчала, не проронив ни слова и каким-то образом избрав не комментировать сделанные ею открытия, а к этому моменту настроенный на неё, словно определяющий погоду маггловский прибор, Драко мог утверждать практически со стопроцентной уверенностью: на самом деле она тоже немного расслабилась, и теперь явно не так напряжена, как раньше. Забавно, однако. Несмотря на все отвлекающие его нюансы, заниматься насущными проблемами, невзирая на физиологическую реакцию организма, в этот момент давно уже было в арсенале Малфоя. И поэтому уже не отвлекаясь, он принялся сосредоточенно разыскивать диадему. Конечно, мысленно молясь Мерлину и Салазару, чтобы их квест как можно быстрее увенчался успехом. Малфой был совершенно не уверен, насколько хватит его самоконтроля, но мысль, что на самом деле он не железный, все чаще и настойчивее забиралась в мозг. Что ж, до следующего вечера он явно не выдержит независимо от то ли полушутливых, то ли полусерьезных заявлений, которые сделал ранее. Но вот где именно была эта самая драклова диадема, вспомнить совершенно не мог.