***
Россия спокойно валялся в кровати размышляя о бренности существования, когда на всю комнату заиграла песня «Deutschland» группы Раммштайн. Свалившись с кровати Росс принялся искать телефон, разбрасывая вещи по комнате. — Привет, Гера, — наконец ответил русский. — Ответь мне на один вопрос не задумываясь! Росс опешил. На его памяти Германия всегда был до ужаса вежливым и никогда не оставлял приветствия без внимания. Но сейчас в голосе друга, сиплом и прерывающимся, слышалась ничем не прикрытая тревога, даже паника. — Ладно. — Твой отец… — русский вздрогнул. Неужели немец как-то прознал о воскрешении их дражайших родителей? Поэтому так паникует? Стоит ли в таком случае врать? — Ты можешь сказать когда он просыпался? — Что? — Росс завис на пару секунд. — Зачем тебе? — Просто ответь! — слышать в знакомом голосе стальные нотки было до ужаса непривычно и русский пробормотал: — Эм-м, за десять минут до четырёх утра. — Scheise! — Что-то не так? — Именно это мне сказала… — немец замялся, — она. Я этого точно не знал! — Как это не знал? — русский вмиг расслабился. — Я же рассказывал это месяца три назад, когда ты приезжал ко мне. Здорово было. — Увлёкшись рассказом русский не замечал гробового молчание в динамике. — Мы походили по городу и выпили пива. Ты ещё возмущался что ваше вкуснее, а чешское ещё лучше и в следующий раз мы махнём в Чехию. Неужели тебя так развезло, что ты всё забыл? Росс тихо смеялся припоминая один из лучших вечеров в этом откровенно паршивом году и ждал смеха от Германии. Не дождался. — Росс, я никуда кроме собраний не выезжаю вот уже полгода. И ты сам знаешь почему. — Ты серьёзно не помнишь? Сам же меня убеждал, что идёшь на поправку. Целый вечер травил байки и чувствовал себя прекрасно. — Я. Никуда. Не. Уезжал. Даже по своей стране не ездил. Сижу безвылазно в столице и чуть ли не живу на работе! — Гера, ты сейчас не шутишь? — паника друга начала передаваться и Россу, отчего голос предательски дрогнул. — Стал бы я с таким шутить? — Ты думаешь что это… она? Германия не стал отвечать. Почему-то когда проблема ещё не озвучена она кажется не такой существенной и страшной. У Росса же волосы встали дыбом при мысли, что он практически целый день провёл с чёрте-чем и даже не заметил подмены. Премия друг года однозначно должна достаться ему. — Понятно. Я вылечу первым рейсом. Дождись меня и никуда не уходи из дома! Россия обернулся и увидел стоящего в дверях Рейха. «Этот немец что вездесущий?» — промелькнуло у русского в мыслях. Вопреки сложившейся традиции Рейх не улыбался. Даже губы не дрогнули. Напротив, он стоял нахмурившись и внимательно слушал. — Что с Германией? — Ничего, что касалось бы тебя. — Он мой сын. Я имею право знать что с ним. — Нет, не имеешь! Точнее, ты его уже давным-давно потерял. Росс выбежал из комнаты толкнув немца плечом и молнией выскочил из дома.Часть 9
28 июня 2021 г. в 13:35
Как же голова болит…
— Ещё бы, ты вчера не водичку пил, — прямо посреди тёмной комнаты на столе, болтая ногами, сидела миловидная светловолосая девушка в цветастом расклешённом платье. Парень, до этого спокойно сидевший в кресле, резко вскочил, позабыв о головной боли, и поплатился за это очередной вспышкой неприятных ощущений.
— Ну-ну, кто же так вскакивает с похмелья? Полежи лучше, — девушка спрыгнула со стола и подошла к парню, заботливо проведя ладонью по его голове. Но тот отшатнулся к стене, словно его не приласкали, а облили кипятком. В уставших голубых глазах плескался страх вперемешку с отчаянием.
— Уйди, — сдавлено прошептал юноша, — пожалуйста, оставь меня.
— Как же я тебя оставлю? — Девушка наклонила голову и надула пухлые губки. — Ты без меня совсем пропадёшь.
— Я с тобой пропаду, - парень сполз по стене на пол. Он прикрыл голову руками, будто пытался спрятаться. Вот только он прекрасно знал, что от этой особы так легко не отделаешься и вообще никак не скроешься. Единственным способом хотя бы ненадолго лишиться её давящего и губительного общества было напиться до беспамятства. Только в этом случае она уходила ненадолго, но у него появилась возможность вздохнуть спокойно.
— Ты бы предпочёл навсегда забыть меня, Германия? — Парень, всё также сидящий на полу, поднял голову.
— Тебя уже давно нет. Ты лишь иллюзия моего больного разума, а не моя сестра. Она пожертвовала своей жизнью ради меня и никогда не стала бы меня мучить.
Опираясь рукой о стену, он поднялся и побрёл в сторону ванной комнаты. В зеркале над раковиной отражалось бледное худое лицо с огромными тёмными кругами под глазами. Бывшая когда-то чистой и глубокой синева радужки болезненно посветлела. Её обрамляли лопнувшие капилляры, окружая радужку алой сеткой. Светлые волосы спутались в колтуны. Одним словом, немец выглядел неважно. В отражении за его плечом застыла сестра или скорее то, что ей притворялось. Немец прекрасно понимал, что это временами крайне злобная тень является плодом его больного сознания, но где-то в глубине души, пожалуй, на самом дне, теплилась надежда что это действительно призрак его любимой самоотверженной сестры. Но ехидное выражение лица и колкий взгляд убеждали его в обратном.
— Плохо выглядишь, — заметила девушка положив голову немцу на плечо благо одинаковый их рост позволял это сделать. — Разве стоит такое существование хоть чего-то? Может прекратить его будет самым лучшим решением? — ГДР коснулась его лица своим, шепча эти слова еле слышно. Но в мёртвой тишине пустой квартиры они звучали набатом. Но немец уже даже не дёрнулся привыкнув к таким репликам. Более того иногда он стал находить такие мысли до ужаса привлекательными.
Встряхнув головой и отогнав надоедливую иллюзию, он засунул голову под поток холодной воды. Возможно это поможет ему взбодриться ведь впереди его ждёт тяжёлый рабочий день.
— Бр-а-атец, мне так скучно! — иллюзия словно решила наверстать упущенное вчера вечером и болтала без умолку всячески мешая немцу работать. Германия медленно, но верно приближался в точке кипения. Вскоре, не выдержав бесполезного и раздражающего трёпа, Германия бросил в неё стопку бумаг и столкнулся с изумлённым взглядом поляка, зашедшего что-то спросить. На перефирии хохотала ГДР.
— Эм-м, — с крайне глупым видом промычал поляк, оглядывая кабинет и летающие по нему бумаги.
— Муха залетела, — ещё более глупо оправдался немец, мысленно хлопнув себя по лицу. Польша заторможено кивнул и шагнул обратно в коридор захлопывая дверь. Задавать вопросы ему мгновенно расхотелось. Германии осел на стул и закрыл лицо руками. «Ну почему зашёл именно он?» — сокрушался немец. Зная болтливость поляка к вечеру о странном состоянии немца будут знать все страны Евросоюза.
— Муху отгонял? Серьёзно? — ГДР зашлась в ещё одном приступе смеха, но резко его оборвав посмотрела на брата даже с некоторой обидой. — Так меня ещё никогда не оскорбляли, братец. Тебе должно быть стыдно. Разве так нас воспитывали?
— Будто нас воспитывали… — Германия и сам не знал зачем продолжал эту беседу по сути с самим собой. Но больше об этом поговорить было и не с кем.
— Отец много уделял внимания. Тебе. Меня оно часто обходило стороной, — девушка приподнялось на излюбленном столе чтобы смотреть брату прямо в глаза. — Он тебя любил.
— Возможно в его понимании это действительно можно было назвать любовью, — с горечью буркнул немец. — А мне от неё спрятаться хотелось. Сбежать так, чтобы не нашёл. И я рад, что его больше нет.
— А если бы был? — Галлюцинация наклонила голову и лукаво прищурилась. — Что если бы отец оказался жив? Чтобы ты сделал?
— Если бы… — Германия оборвал себя и тряхнул головой. — К счастью это невозможно. Уйди прочь и не мешай мне работать.
— А вот и не уйду, — с каким-то кокетством воскликнула ГДР. — Буду преследовать тебя всю твою жизнь!
«Да от такой перспективы в окошко прыгнуть охота» невольно подумал немец.
— Хорошая идея, братец, — радостно захлопала в ладоши ГДР. Немец даже не стал обращать на неё внимание. У него было слишком много дел и забот чтобы обращать внимание на подобные мелочи жизни ставшие уже чем-то привычным и нисколько не удивляющие.
Погружаясь с головой в работу днём и напиваясь вдрызг вечером он умудрялся проживать день за днём, крутясь как белка в колесе и не давая себе ни минуты передышки. Даже к психологу перестал ходить. Всё равно беседы с ним не помогали ни сколько, а даже усугубляли его состояние поскольку во время таких бесед ГДР не затыкаясь комментировала слова психолога и нормального диалога не выходило.
— Братец, — ГДР легла прямо на стол заглядывая немцу в лицо самым проникновенным взглядом. Германия невольно вздрогнул, ведь голубые глаза сестры были лишь ненамного темнее, чем у его покойного отца и пробуждали не самые приятные воспоминания. — Ну хотя бы поговори со мной. Помнишь СССР?
Германия, до этого пытавшийся заполнить документ, слишком сильно нажал на бумагу испортив её рваной дырой. Девушка захихикала при виде недовольного взгляда немца.
— С чего ты решила его вспомнить? — От неожиданности поддержал диалог немец.
— Да просто так, вспомнился, — девушка устремила взгляд холодных глаз в потолок, так же как делала в детстве пытаясь что-то скрыть. От неожиданного совпадения Германия вновь захотел поверить в невозможное.
— Неплохой был страной. Хотя тебе виднее, не я жил в его доме.
— Неплохой, — подтвердила ГДР. Хотя что ещё могла сказать его собственная иллюзия? — Со своими странностями. Ты знал что он просыпается за десять минут до 4:00 утра?
— Не знал, — севшим от волнения голосом пробормотал Германия. В его разуме хаотично метались мысли о простом совпадении или же другом научном объяснении осведомленности его галлюцинации. В конце концов это могло быть простым совпадением и даже могло оказаться неправдой. Но одна мысль крутилась с его сознании, погружая в настоящую пучину страха. Ведь если его галлюцинация каким-то волшебным образом оказалась права это означало бы лишь одно — его хоть и раздражающая, но всё же абсолютно безобидная иллюзия переросла в нечто большее.