Honey, Honey

Дорога до комнаты прошла в неуютном молчании. Когда Юджи попросил поговорить, то Годжо-семпай тяжело и как-то обреченно вздохнул и согласился, сразу оговорившись, что говорить они будут в комнате, без лишних ушей. И теперь Юджи таращился в неестественно прямую спину идущего впереди семпая, и никак не мог подобрать слова, с которых стоило начать разговор. На самом деле, ему же могло просто показаться? В какой-то момент он решил, что Мацумото-сан была той самой невестой, но ведь могло быть не так? Просто они хорошие знакомые с Годжо-семпаем за годы обучения в колледже, а тем более они происходили из шаманских кланов, так что смело могли познакомиться друг с другом в детстве. Годжо-семпай рассказывал, что его несостоявшаяся невеста будет очень зла на Юджи за то, что он влез между ними, но ведь Мацумото-сан вела себя совсем не так. От размышлений его прервал хлопок закрывшейся двери, от которой Юджи вздрогнул и огляделся: задумавшись, он даже не заметил, как они дошли до комнаты Годжо-семпая, в которой он был всего один раз, тогда в самом начале их аферы, которое теперь выглядело таким далеким. Удушливый от летней жары воздух коридора сменился приятной прохладой — у семпая, в отличие от Юджи и остальных первогодок, был кондиционер. В бедной на обстановку комнате то тут, то там валялись мелочи, которые Юджи принес тогда пару недель назад, например, проклятая игрушка плюшевого медведя, с которой он на старте обучения тренировал поток своей проклятой энергии, а на письменном столе лежали их фотографии с памятного похода в кино. — Юджи-кун, — хриплым голосом разрушил тишину Годжо-семпай, привлекая внимание к себе, — ты хотел поговорить. Сам семпай выглядел уставшим. Резко выделялись темные круги под глазами на светлой коже, которые в прошлый раз за излюбленными солнцезащитными очками Юджи не заметил, а вечно горящие ярко-голубые глаза выглядели потухшими. Он только вчера вернулся с миссии, напомнил себе Юджи и захотел стукнуть себя по голове. Это ж надо было забыть об этом и потащить его объяснять, что не так с его названной невестой и вообще всей командой из Киото. — Годжо-семпай, прошу прощения, я не совсем не подумал, что вы устали после командировки на Кюсю. — Ничего страшного, — легко отмахнулся семпай и позволил легкой улыбке коснуться бледных губ. — Говори, — подтолкнул его Годжо. Юджи неловко покачал головой: — Помните, семпай? Перед вашим отъездом вы обещали, что мы с вами поговорим. И вы всё расскажете. Годжо на мгновение задумался, стукнул себя указательным пальцем по подбородку в попытке вспомнить, что говорил пару дней назад. — Точно, — его светлые брови удивленно приподнялись. Он в самом деле забыл об этом обещании. — Я, правда, собирался тебе всё рассказать. Да, уже после того, как закончится программа обмена, — бледные щеки семпая залились румянцем. И впервые в жизни Юджи видел, как Годжо-семпай выглядел настолько пристыженным и виноватым. — Что? — недоуменно спросил Юджи. — Но, если бы ты ей заинтересовался, то я бы не стал препятствовать, — тут же зачастил Годжо, горячечно свернув голубыми радужками. — Просто хотел снизить возможность вашего общения, чтобы у неё не было ни одной возможности к тебе приблизиться. И понравиться. Юджи переваривал новый поток информации, который вывалил на него Годжо-семпай. Мацумото все-таки была его невестой? Но почему тогда она совсем не такая, как её описывал Годжо? Про какое еще сближение говорил семпай? В смысле она должна была ему понравиться? Та помощь от Мацумото была частью какой-то стратегии? Зачем всё это было Годжо? Всё новые вопросы сбивали с толку, но, похоже, что его молчание Годжо-семпай, видимо, истолковал по-своему и продолжил: — Согласен, это было нечестно и очень эгоистично с моей стороны, Сёко мне всю плешь на эту тему проела за эти две недели. — Почему? — только и смог выдавить из себя Юджи. — Скажите честно, семпай, — спустя секунду попросил он. Годжо дернулся как от удара. — Если уж признаваться… то ты мне… т-тоже понравился, — смущенно выдавил из себя семпай. — С той самой первой встречи на крыше старшей школы. И поэтому я воспользовался ложным преимуществом со своей стороны. И этот день однозначно должен стать одним из знаковых национальных праздников в году — Юджи никогда не видел, чтобы лицо семпая было настолько открытым и уязвимым, словно кто-то поменял вечно уверенного в себе Годжо-семпая, который всегда шел наперекор общественным правилам, на неуверенного подростка-ровесника, только перешедшего из средней школы в старшую и явно чувствовавшего себя не на своем месте в новом классе. Какое отношение это признание имело ко всему бардаку, Юджи не имел ни малейшего представления, но искренне удивился: — Я?.. Это было явно за гранью происходящего. Чтобы Годжо-семпай заинтересовался в нем еще с первого знакомства. Лицо Годжо растеряло всякую неуверенность и насупилось. — Конечно, ты, а кто еще? — в голосе прозвучали недовольные нотки. — Думаю, у вас большой выбор, Годжо-семпай, — всерьез задумался Юджи, прикидывая в голове варианты. — Даже если не брать тот факт, что вы самый сильный шаман в нашем поколении, то внешний вид может заинтере… Договорить фразу ему так и не дали. — Как же ты никак не поймешь… — чертыхнулся Годжо-семпай, крепко схватил его за белую футболку и притянул к себе. — Не смей думать, что на этом месте мог быть кто-то другой. Это ты. Это всегда был ты… — выдохнул он в губы Юджи и поцеловал. В отличие от недовольных ноток в голосе и крепкой, несколько грубоватой хватки семпая за футболку, прикосновение оказалось нестерпимо нежным. Юджи с наслаждением закрыл глаза. Всё — незаданный толком вопрос о невесте, Мацумото-сан и её поведении — отступило. Пусть их первый-и-единственный-фальшивый-поцелуй случился всего пару дней назад, он уже чувствовал, как соскучился, даже тогда, в тот самый вечер, а теперь, наконец, получил желаемое. Как наркоман, дорвавшийся до дозы, или лудоман, получивший заветный выигрыш. Осторожным. Словно семпай боялся его спугнуть. Или чувствовал свою вину и просил прощения, только Юджи так и не мог понять за что. Совсем не так как в первый раз: тогда семпай ощущался, как старший, который знает, что делает. И бесконечно коротким. Всего на пару секунд. Этого явно было недостаточно. После легкого касания Годжо-семпай отстранился, Юджи приоткрыл глаза и посмотрел на него. Семпай смотрел с каким-то молчаливым ожиданием, почти буравя его взглядом тонкого ободка неестественно ярко-голубой радужки, по которой черной дырой растекся широкий зрачок. Он ждет, внезапно понял Юджи, ждет моего позволения. Тот самый семпай, которого никогда не волновало мнение окружающих, что спас его от неминуемой казни из-за пальца Двуликого и на которого Юджи всегда смотрел снизу вверх, не смея надеяться на нечто большее, смотрел на него и смиренно ждал. — Только я? — Юджи облизал пересохшие от частого дыхания губы. Даже если семпай это говорил, но он был готов поверить, что ослышался. — Ты… — выдохнул Годжо-семпай и, словно завороженный, уставился на его губы. Не в силах противиться, Юджи аккуратно обхватил Годжо-семпая за плечи и наклонил к себе. Следующий поцелуй уже не был столь невинным. В отличие от прошлого раза, когда семпай управлял процессом, сейчас Юджи первым вторгся в пространство чужого рта, с восторгом встречая ответ. Язык семпая — влажный и скользкий, на вкус как его любимая сливочная карамель — на мгновение коснулся Юджи и отстранился, словно его владелец до сих пор не был уверен в том, что его примут, а затем снова вернулся, с энтузиазмом перехватывая на себя инициативу. И не то, чтобы Юджи был против. С каждым мгновением поцелуй становился настойчивей. Юджи отпустил плечи семпая, легко скользнув выше по шее и с удовольствием зарывшись пальцами в уже знакомый струящийся шелк белокурых волос. Это было настолько хорошо, настолько невероятно и пробуждало где-то в глубине странную жажду, которую Юджи в таком объеме ранее никогда не испытывал. Она волной спускалась вдоль позвоночника, накапливаясь приятным томлением внизу. И даже этих жадных поцелуев не хватало, чтобы успокоить её. — Юджи-и-и-и… — с придыханием протянул Годжо-семпай, на мгновение оторвавшись от губ, давая им обоим короткую передышку. — Пожалуйста… — словно в забытьи прохныкал в ответ Юджи, скользнув губами по краю нижней челюсти, мягко поймал мочку уха семпая и осторожно потянул на себя, вызвав ответный стон семпая, который яркими будоражащими мурашками пробежался по спине. Он не мог понять, что ему нужно, не понимал толком, о чем просит, только с каждым коротким вдохом притирался напряженным пахом все ближе, чувствуя ответную реакцию. Каким-то совершенно магическим способом, а, возможно, потому что Юджи был занят тем, что касался короткими поцелуями нежной кожи на шее семпая, вдыхая привычный запах цитруса с мятой и дурея от него и своей вседозволенности, он не заметил, как короткими шажками они дошли до кровати. И встреча с жестким матрасом на секунду сбила дыхание, зато теперь Годжо всем телом нависал над Юджи, окружая его теплым коконом. Это ощущение было ошеломительным: семпая одновременно было слишком много и недостаточно. — С-сейчас, — голос Годжо дрожал, и Юджи испытал кроткую гордость, что заставил его звучать так, — подожди, Ю-юджи… Годжо чуть поерзал, устраиваясь поудобнее, устраивая колено между бедер Юджи, на короткую секунду коснувшись друг друга пахом. Юджи сдавленно выдохнул, когда на мгновение почувствовал теплую твердую выпуклость. — Д-да, — толком не осознавая, что говорит, коротко выдохнул Юджи, снова подаваясь тазом вверх в попытке уловить исчезнувшее касание. — Ты такой нетерпеливый, Юджи-кун? — довольно хмыкнул Годжо. Юджи попытался сфокусировать взгляд на семпае. — М-м-м? — Я помню тот раз, когда мы встретились с тобой на крыше той старшей школы в Сендае… — горячечно шепнул Годжо, он был настолько близко, что выдыхаемый теплый воздух касался уха Юджи, вызывая новые мурашки. — Ты был неподражаем. Обычный школьник, который ради спасения друзей и совершенно незнакомого парня, рискнул своей жизнью и поглотил сильнейшее проклятие… Не все именитые шаманы бы так поступили… А ты смог. И смог его подавить. Такой яркий и прекрасный. И с той самой первой встречи я был очарован тобой. Годжо скользнул полураскрытыми губами вниз по шее, обдавая нежную кожу горячим дыханием. Юджи закусил нижнюю губу и выгнулся навстречу прикосновению. То, что говорил Годжо, одновременно разливало горячую лаву по его венам и было слишком прекрасно, чтобы оказаться правдой. В комнате резко стало невыносимо душно, с жаром не мог справиться даже кондиционер. — Годжо-семпай… это… — Ш-ш-ш… — пробурчал Годжо, мягко целуя его шею. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Семпай снова приподнялся на локтях, подтянулся и сел, устроившись поудобнее на бедрах Юджи, чтобы посмотреть в глаза сверху вниз. Семпай был тяжелым, но Юджи бы соврал, что ему не нравится ощущать. Эту тяжесть. — Юджи, ты невероятно притягательный, и забудь все, что ты надумал в своей голове, что кто-то слишком хорош для тебя, — Годжо болезненно ткнул пальцем в лоб Юджи. Белесые брови на мгновение нахмурились и снова расслабились. Юджи открыл было рот, чтобы возразить, но Годжо снова наклонился вниз, вовлекая его в глубокий поцелуй. Теплые руки скользнули по бокам, дотянулись до края желтой худи, слегка приподнимая, и Юджи разорвал поцелуй, вздрогнув всем телом, настолько обжигающе горячими казались ладони семпая, коснувшиеся его голой кожи. Это было похоже на тот самый первый раз, когда они почти так же лежали на кровати в комнате Юджи и семпай впервые поцеловал его, и в то же время ощущался совсем другим. Тогда Юджи был не уверен в том, что происходит между ним с семпаем, это казалось какой-то тренировкой перед главным выступлением, чем-то, что закончится меньше чем за неделю, а сейчас он чувствовал себя так словно выпил зелье удачи. Это было взаимно. У семпая тоже были чувства к нему. Одна эта мысль сводила с ума. Годжо-семпая хотелось чувствовать еще ближе. Еще острее. Юджи поднял руки, схватил подол широкой белой футболки, задрав его почти до подмышек и, наконец, ощутив мягкую теплую кожу семпая под пальцами. Тот коротко простонал. — Юджи… — где-то на выдохе прошептал Годжо, снова ловя его губы своими, ловко задирая его худи еще выше. Первый контакт обнаженной кожи с другим человеком заставил Юджи застонать. Годжо-семпай на ощупь был горячим как печка, а кожа торса, под загрубевшими от тренировок, пальцами ощущалась гладкой и нежной, подобной шелку. — С-сейчас… — голос у Годжо-семпая дрожал, хотя его пальцы проворно расстегнули ширинку на штанах Юджи и слегка стащили их вместе с бельем с бедер, наконец, дав свободу его возбуждению, и Годжо горячечными мокрыми поцелуями покрывал его торс, спускаясь всё ниже. Юджи хотел бы спросить семпая, что он задумал, если бы в его голове остались хоть какие-то мысли, но ему оставалось только с короткими хрипами выдыхать воздух, чувствуя, как щеки горят огнем, словно он был болен и сейчас горел от лихорадки. Теплый воздух от дыхания Годжо коротко щекотнул дорожку волос под пупком и коснулся чувствительной промежности, и Юджи от смущения свел ноги, ловя его своими бедрами, и испуганно распахнул глаза, уставившись на семпая. — Ш-ш-ш… — добродушно усмехнулся он, глядя на него снизу вверх. Белоснежные волосы растрепались, бледная кожа и губы раскраснелись, голубые радужки затопило черным зрачком. Юджи шумно выдохнул от этого вида семпая между своих ног, одновременно умирая от смущения и от почти животной жажды увидеть, как это прекрасное лицо будет ласкать его. — Я не укушу, Юджи-кун, — Годжо-семпай почти невесомо обдал теплым воздухом своего дыхания головку и снова невинно поднял взгляд. — Но тебе нужно дать мне согласие… и я… Ощущение непосредственного присутствия Годжо-семпая возле его обнаженной плоти, что Юджи мог чувствовать его дыхание и растрепанный вид семпая, заставляло гулко бухать сердце в груди и жадно сглотнуть в предвкушении. Не в силах смотреть на семпая, Юджи перевел взгляд в потолок: — Д-да, — неожиданно хрипло прозвучал его голос, тело горело так словно могло служить в качестве котацу в холодные зимние вечера. — Пожалуйста… — и зажмурил глаза, боясь опустить взгляд и замер в ожидании. Он услышал, как Годжо-семпай мягко усмехнулся, и затем Юджи почувствовал, как влажный юркий язык на несколько секунд коснулся его плоти и исчез, оставив остывающую слюну. От этого короткого прикосновения Юджи невольно подался вперед, пытаясь уловить. Исчезнувшее тепло и ощутил, как в его бедра вцепились сильные пальцы, не давая возможности шевельнуться. — Понравилось? — в голосе Годжо-семпая слышалось удовлетворение. — М-м-м-… невразумительно пробормотал Юджи, не смея открыть глаза и посмотреть на семпая. Сквозь закрытые веки он чувствовал, что семпай смотрит на его залитое краской смущения лицо, но ничего не мог с собой поделать. — А это еще только начало… — коротко хохотнул семпай и снова коснулся его, но теперь не почти секундным касанием языка, а ловя его плоть полностью ртом. Юджи задохнулся от удовольствия, от ощущения теплого влажного рта и юркого языка, и закусил фалангу пальцев, стараясь заглушить непроизвольные стоны. Бедра, которые теперь тоже непроизвольно подавались вперед, продолжали удерживать железной хваткой. В тишине комнаты характерные хлюпающие мокрые звуки звучали особенно громко. Свободной рукой он боролся с желанием вцепиться в мягкие белоснежные волосы семпая, прижимая к себе и изо всех сжал покрывало, пока тело прошибало от волн впервые испытываемого наслаждения. Одна мысль, что Юджи сейчас откроет глаза и посмотрит на семпая, на его покрасневшие губы, обхватывающие его плоть, ласки горячего языка и усилившегося запах цитруса, мяты и мускуса хватило, чтобы он с глухим стоном излился, слыша, как Годжо-семпай глотает его сперму. Поверхностно хватающий воздух и абсолютно разморенный Юджи переживал свой первый оргазм, разделенный с другим человеком. Немного придя в себя, он открыл глаза и, встретившись с жадным взглядом Годжо-семпая, и ему нестерпимо хотелось коснуться семпая в ответ и, пусть неумело, доставить ему такое же удовольствие. Он потянулся было к нему, когда Годжо-семпай лишь покачал головой: — Я уже. Мне хватило твоих стонов, чтобы кончить. На светлых штанах расплывалось мокрое пятно, но от его Юджи почувствовал иррациональное разочарование — это он должен был касаться и довести семпая до разрядки. Видимо, это разочарование было настолько явным, что Годжо-семпай хохотнул и придвинулся к нему ближе: — Не беспокойся, Юджи-кун, у тебя будет куча возможностей вернуть этот должок. Юджи недоуменно моргнул пару раз, осмысливая слова, и расплылся в широкой улыбке: — Годжо-семпай, как бы вы в долгу передо мной не остались.

***

— Итак, вы разрешили все вопросы между собой? Всю эту историю с нежелательной невестой и вашим фальшивым романом? — спросила на следующее утро Нобара, пока они шли на завтрак до общей столовой. — Мацумото вчера была очень расстроена за праздничным ужином, на который вы оба не пришли. И что же вас так отвлекло? — показательно задумалась девушка, постукивая по подбородку указательным пальцем. Юджи неловко почесал затылок, не зная, как начать этот рассказ. Ему до сих пор было сложно принять тот факт, что всю эту кашу Годжо-семпай заварил из-за него. — Хотя нет, — тут же его перебила его Нобара, едва он открыл рот. — Я вижу этот огромный лиловый засос на шее и твои опухшие губы, словно ты целовал металлическую балку в январе, а сейчас лето, так что я сделаю логичный вывод… — С-с-стой, — смутился Юджи, только потянувшийся, чтобы открыть дверь в столовую, и прикрыл шею справа ладонью. Нобара лишь приподняла бровь: — Засос с левой стороны. Кажется, Маки была права, когда подозревала в Годжо вампира. Юджи чертыхнулся, поменяв руки в попытке прикрыть синяк, который, видимо, в порыве чувств ему с самого утра поставил Годжо-семпай, а теперь радостно досыпал десятый сон, отказавшись идти на завтрак. Хотя об их пусть и фиктивных отношениях и так знали все в колледже, так что оставалось только распахнуть дверь и войти в столовую, демонстрируя шею. — Э-э-это… — начал было Юджи и тут же озадачился: — Ты знала, что невеста Годжо-сана Мацумото Хикари? Вечером семпай под давлением и после очередного оргазма все-таки сдался и рассказал, что Мацумото Хикари еще с самого младенчества была его невестой, но из-за разности характеров они расторгли помолвку еще до поступления в магический колледж, а их летняя встреча была ни чем иным, как попыткой Старейшин их воссоединить. Но в тот вечер Мацумото-сан рассказала Годжо-семпаю, что ей понравился другой. Шаман из Токийского колледжа, по совместительству сосуд Сукуны. Нобара посмотрела на него с откровенным сочувствием: — Только не говори, что ты не имел никакого понятия, — а потом увидев его ошарашенное лицо добавила: — Впрочем, я даже не удивлена. Но я не знала, что ты с ней уже был лично знаком, об этом меня не предупреждали. Юджи моргнул. Затем моргнул еще раз. — Подожди… О чем тебя еще предупреждали? — Ну-у… перед тем, как третьегодки уехали на миссию в Фукуоку, Годжо-семпай просил нас максимально следить за тем, чтобы минимизировать твое общение с Мацумото Хикари. Цитирую «чтобы она даже близко не подошла к моему драгоценному Юджи-куну, и ни о чем с ним не говорила». — И ты ничего не рассказала? — возмутился он. Нобара, как ни в чем не бывало, пожала плечами: — Он сказал, что это вопрос жизни и смерти. Всё очень важно и очень серьезно. А, и обещал три дня готовить обеды вместо меня за проигрыш на ставке, если все сделаю правильно. Юджи медленно развернулся от двери на сто восемьдесят градусов, шагнул в обратном направлении и бросил через плечо Нобаре: — Завтракайте без меня, нужно обсудить еще несколько вопросов с Годжо-семпаем. — Передай, что он будет готовить вместо меня с завтрашнего дня! — крикнула ему в догонку Нобара. — А потом вместо меня! — – тут же раздалось из-за двери. — И неделю моет посуду! — И за меня! — И убирается на кухне! — Лосось.