Попробуй не умереть

Было непривычно, закрыть глаза в полностью темной комнате и открыть уже в покоях на рассвете. Поднявшись с постели, Фейт вышла в коридор. Девушка хотела найти Кола, но заметив, что двери в комнату «брата» открыты, решила заглянуть. Подойдя ближе, она услышала стон из-за чего ускорила шаг. Но переступив порог, манок замерла на мгновение, совсем не ожидала увидеть такой картины. На полу лежал Энтони Вудвилл. Его грудь со спины была пробита рогами оленьей головы, которая ранее была прибита к стене. Изо рта мужчины текла кровь, скорее всего были пробиты лёгкие. Энтони пытался что-то сказать, но лишь харкал кровью испуская посмертные стоны. Рядом как ни в чем не бывало стоял Клаус. Даже увидев Анну он никак не отреагировал. — Зачем? — наконец выдохнула Фейт, когда «брат» перестал дышать. — Ребекка показала ему свою сущность. Нужно было убить его, пока он не собрал совет таких же охотников. Нам не нужны проблемы, — Никлаус поднял бутылку, скорее всего из вина. — Как Ребекка? — блондинка быстро закрыла двери, чтобы больше никто не увидел трупа хозяина замка. — Знаешь, что меня всегда удивляло в тебе? Каждый раз видя возле нас труп, ты волнуешься лишь ли все ли хорошо с членами семьи, — с ухмылкой сказал Майклсон, открыв бутылку. — Что с Ребеккой? — Сестра была встревожена тем, что Вудвилл просто ушел и оу, — с хитрой улыбкой протянул Ник, смотря в сторону. Иногда у Майклсонов появлялось такое выражение лица, когда они что-то слышали. Двери резко открылись, и до того, как Анна успела обернуться, Ребекка уже сидела на полу возле трупа. — Ты опять это сделал! — на глаза первородной начали наворачиваться слезы. — Почему стоит мне в кого-то влюбиться, ты считаешь своим долгом разбить мне сердце?! Клаус закатил глаза и уже открыл рот, чтобы ответить сестре, но Фейт его опередила. — Это я. Прости меня, — начинающая появляться истерика Ребекки резко была прервана шоком. Когда блондинка повернулась, на её лице было лишь удивление. У Никлауса же изменился взгляд, он приподнял бровь в удивлении. — Он застал меня за магией. Начал, — вызвать слезы было не так просто, но годы тренировок сделали свое. — Начал говорить, что я монстр, что таких, как я нужно истреблять, — Анна смогла выдавить из себя лишь одну слезинку, но раз Майклсон не перебивала её с криками. — Мне впервые такое говорил, — она закрыла лицо руками, чтобы не так легко было уличить во лжи. — Я не поняла, как это произошло. Он начал подходить, — слезы все больше наворачивались на глаза, поэтому манок все же опустила руки, чтобы увидеть реакцию. Ребекка не выглядела злой, все же было правильным решением сказать оскорбления, которые когда-то больше всего задевали вампиршу. — Я хотела лишь оттолкнуть, но не рассчитав силу, отбросила значительно дальше. Ребекка, пожалуйста, прости. Я позвала Никлауса, но он уже не смог его излечить. Я так виновата перед тобой, так сильно виновата… Чем сильнее плакала Анна, тем шире становилась улыбка Клауса. — Забудь, — без сочувствия, но и без агрессии сказала Ребекка, встав с пола. — Ник убивал и более дорогих мне людей, — обняла она подругу тоже без прежней теплоты, но хоть не пыталась задушить. — Я выброшу труп в лесу и подброшу нескольких людей, — оповестил Клаус уже серьезно. — Лорд не оповестив никого отправился на охоту, взяв с собой лишь нескольких людей и трагично умер от нападения диких зверей. Один слуга едва смог спастись, чтобы рассказать эту ужасную историю. Звучит вполне правдоподобно. — Я хочу сделать это самой, — в мгновение ока, Ребекка вновь стояла над трупом. — Ник, а ты лучше уведи Мару, в таком виде её не должны видеть. — Сделай все правильно, сестра. Пойдем тебя утешать, — Клаус медленно повернулся к Анне. Чертовски обаятельно улыбаясь, он подал руку. Столь галантный жест почему-то у девушки ассоциировался лишь с цепями, из-за которых невозможно убежать. Они молча вышли из покоев, закрыв за собой двери. Он вел её на первый этаж, Фейт лишь молча следовала за ним. Спорить она не видела смысла, ведь Ник мог сломать ей кости или убить, если она вдруг начнет его бесить. — Ты слишком хорошо лжешь, — у него невероятно приятный голос. Слегка с хрипотцой, но, как и все прекрасное в этом мужчине, он неизменно вызывал двойственные чувства. От этого голоса хочется закрыть глаза и просто слушать эту усладу для ушей, но в то же время, от него мороз по коже. После первой смерти, каждый раз, когда он близко, инстинкты вопят бежать. — Слишком идеальная ложь, я раньше этого не замечал, — они вышли с бокового входа. В такое время дворяне ещё спали, сейчас можно было встретить лишь слуг. — Ты упрекаешь или хвалишь? — спокойно спросила Анна и на мгновение заглянула в берилловые глаза. Они были слегка сощурены, хоть он и не улыбался в открытую, но перебывал в хорошем настроении. Но Клаус мог вырвать сердце и с улыбкой на устах. — Я понял, что не могу вычислить, когда ты лжешь. Вопрос лишь в том, как давно у тебя такие таланты? — манок остановилась, полностью повернувшись к Майклсону. — Тебя ведь это забавляет, — Анна наклонила голову, пронзая его взглядом. — Стало интересно. — Совсем немного, — его губы расплылись в кошачьей улыбке, обнажая ямочки. — Сейчас. — Что? — Твоё сбилось с ритма. Сейчас, — он сделал шаг вперед. — А не когда ты врала моей сестре. Как интересно. — А ты ещё не понял, — Анна говорила, глядя ему в глаза. Не отступив ни на шаг, хоть вампир буквально нависал над ней. — Когда ты рядом, я никак не могу усмирить свое сердце, оно раз за разом предает меня. Потому что боль, когда его вырывают из груди, отдает фантомной болью при каждом воспоминании. Так что да, — с ехидной горечью добавила манок. — Ничто не способно скрыть мою любовь к тебе. — Ведьма, — медленно, смаковал обращение Клаус. Этот пристальный, достающий до пяток, выворачивающий наизнанку взгляд, будто парализовал. По правде говоря, мне больше нравится, когда ты жива, нежели мертва. За исключением нескольких случаев, ухмыльнулся Ник. — Но раз я причинил тебе столько боли, почему взяла на себя вину? — Потому что, чтобы не сделала подруга, это не причинит ей и половину той боли, которую можешь ты. Убей хоть весь замок, но не причиняй вред семье. Научитесь, пожалуйста, говорить. И со мной тоже. *** Когда Кол вернулся в свою комнату, Анна ждала его внутри, сидя на кровати. — На моей кровати ты конечно особенно хорошо смотришься, но не с этим замученным взглядом. — Все чему ты меня учишь, я ведь могу делать в своем теле? — Сотни раз говорил, что в собственном теле ты сильнее всего, — Кол с силой закрывает дверь. Он всегда раздражается, когда понимал, что его не слушали. Своенравный, безответственный подросток, таким он остался навсегда в глазах семьи. А доказывать обратное не видел смысла. — Я хочу, чтобы ты ускорил мое обучение, так быстро как сможешь, — Анна опустила голову. — Буду делать все, что скажешь. Майклсон ухмыльнулся. Его ручная ведьма наконец начнет приносить свои плоды. — Вот только я тебя обучил уже большой половине, но ты не используешь силу. Живёшь как обычный человек. Я помню, — через мгновение, вампир сидел возле Фейт. Она уже не обращала внимание на их резкие передвижения, это со временем тоже стало обыденностью. — Когда впервые стащил отцовый эль, — на его губах появилась та самая беззаботная мальчишеская улыбка, будто он вновь был человеком. — И захмелел, мне казалось, что я бог. Но когда я научился полностью управлять своей силой — вот тогда я опьянел как никогда в жизни, — Кол повернулся уже не улыбаясь, на его лице была лишь грусть. — Мне больше никогда не ощутить этого чувства, но ты можешь бесконечно им наслаждаться. — Ты пытаешься утолить эту недостачу жаждой крови, — поняла манок. Спустя пять веков лишь Кол переходил все черты своей жаждой. — Скорость и сила — это прекрасно, — вновь улыбнулся первородный. — Но я мог подчинить человека своей воле, не двинув и пальцем. Им этого никогда не понять. Поэтому не расстраивай меня и начни уже вести себя как манок. — Клаус хотел, чтобы докладывала ему обо всех твоих действиях, — улыбка резко сошла с его лица. Кол смотрел из-под густых бровей, словно решал, как лучше разорвать тело ведьмы. — Поэтому скажи, что он должен знать, но, пожалуйста, не вреди семье. Вы должны быть одним целым. — Своей верой в нас ты подобна Элайдже. Их клятва: «всегда и навеки», работает лишь когда кто-то нападает. В остальное время мы лишь причиняем боль друг другу. Нет выбора: семья и компромисс. Выбирается конкретный Майклсон и в угоду его эго, разрушаются мечты и надежды остальных. Я понял это ещё в первые сто лет, но Ребекка и Элайджа, отчаянно надеяться на чудо. Пойми же, мы не семья. Лишь кучка больных, зависимых в друг друге монстрах, — Кол щурится так, будто сказал, чтобы веселое, но Анне совершенно не весело. — И чем дольше ты с нами, тем сильнее и сама становишься зависимой от этих больных отношений. — Так мне сбежать от вас? — Хочешь, чтобы тебя начал убивать я, а не Клаус? Поверь, я намного хуже, потому что действительно могу найти и узнать, — выдал он исключительно самодовольно. — Я потратил на тебя слишком много времени. — Я уже больная, если подобные фразы даже не удивляют? — Ты просто умная девочка. Там, где ты живёшь есть я? — Тебя нет, — Анна резко встала с кровати. Желание сбежать появляется молниеносно. — Значит есть другие, — роняет Майклсон, когда девушка уже у двери. — Ты не сбежишь, — ложась на кровать, сказал Кол.