Игрок

      Шаги гулко раздаются в коридорах, стук каблуков разносится на километры во всевозможные стороны игривым эхом. Эти коридоры узкие: всего два метра в ширину и в высоту, а в длину они, кажется, бесконечные, притом есть ещё и куча ответвлений. Проходы петляют километрами бетонных плит, не подавая ни единого намёка на окна или двери, и уж тем более на какую-либо живность. Даже плесень не растёт тут. Осмотреться и оценить ситуацию нетрудно, ведь всё, что можно было бы разглядеть, повторяется через каждые два метра: маленькая трещинка, небольшая жёлтая лампа, висящая на проводке, и снова трещинка, но уже побольше. А также серые шершавые стены и немного песка с пылью на бетонном полу. Даже жутко. Все слишком идеально, все слишком непонятно.       Стук шагов продолжается, он уже который час идёт по этим коридорам. Самое странное, что он продолжает идти, вне зависимости от того, хочет он того или нет. Он мог только выбирать направление своего пути. За все время, которое он тут находился, у него появилось много вопросов: «Как я тут оказался?»; «Почему через каждые два метра всё повторяется?»; «Насколько длинные эти туннели?»; «Почему я всё ещё тут не задохнулся?» и, наконец, «Почему я не могу остановиться и продолжаю идти?».       Снова попытавшись остановиться и потерпев неудачу, он попытался ответить на возникшие вопросы.       «Как я тут оказался?»       Это был единственный вопрос, ответ на который у него получилось дать. И этот ответ был прост. Он просто очнулся здесь. Последнее, что он помнит, это как его успокаивает Всемогущий, а потом пустота. Ничего не вспоминается. Огромнейший провал в памяти, и он появляется здесь. Может, он тоже умер и теперь сможет найти тут Мирая? Он бы нашёл. И они снова были бы рядом.       Гулкие шаги, эхо от стука каблуков об бетон, серые стены, трещинка, лампочка, трещинка, а потом всё повторяется… Что это? Где он? Зачем он здесь? Почему идёт? Да откуда он знает. Гулкие шаги, серые стены, трещинка, лампочка, трещинка, поворот… И он замирает. До него даже не сразу дошло, что он смог остановиться, самым главным было то, что он нашёл в этой комнате. Да. Это была ещё одна странность. Он попал в комнату. Ещё ни разу эти повороты не заводили его в комнату. Самая обычная комната: люстра, диван, телевизор, ковёр, пара цветов в горшках, книги и диски на стеллаже.       В центре этой комнаты лежала шкатулка, к которой так и тянуло прикоснуться, открыть и достать то, что лежит внутри. Он присмотрелся. Смутно знакомая шкатулка. Кажется, у него такая была. Поэтому он не спеша подходит к шкатулке и открывает её. С тихим вздохом он достаёт из неё золотой медальон, открывает, и из него выпадает свернутая вчетверо фотография. Заинтересованный, он поднимает фотоснимок, раскрывает его и смотрит. На фото изображены они с Мираем. Там им обоим по 20 лет. Мирай только закончил Юэй и проходил свою последнюю стажировку, а он уже был самым молодым и успешным детективом. День, в который было сделано фото, был очень важным для них, поэтому они и хранили фото в парных медальонах. По щеке стекает слеза, когда он смотрит на это фото.       Положив фото обратно в шкатулку, он берёт пульт и садится на диван. Пульт направлен на телевизор, кнопка включения нажата. Сначала экран заполняют помехи, разноцветные полоски носятся по экрану, а динамики издают шипящий звук. Но вскоре на телевизоре появляется видео. Перво-наперво у него возникает ощущение, что весь экран размыт, но потом очертания видео приобретают чёткие границы, и он может разобрать, что же там такое. А потом отворачивается со слезами отчаяния и ужаса на глазах. На видео бесконечно повторяется та самая минута, когда они приходят к квартире Ночноглаза, открывают дверь, заходят и видят его холодный труп. Труп его ближайшего друга. А потом все повторяется. Снова и снова. Бесконечно. Слезы с новой силой текут по щекам, в груди щемит от боли. Он больше не может смотреть в экран, поэтому отворачивается и подходит к окну.       Голубое мирное небо, по нему плывут белые облачка, светит солнце… Его взгляд опускается вниз. Там толпа людей, все что-то кричат, кто-то просто недовольно, а кто-то с ужасом. Он приглядывается, но всё ещё ничего не видно. Наконец толпа расползается, и он с ужасом замечает два мёртвых окровавленных тела внизу. Тоши и Дэйв. Он падает на пол, бьётся в истерике. Громкий обезумевший крик разносится на многие километры вокруг. Люди разбегаются, испугавшись. Он разворачивается к неизвестно откуда появившейся двери, выбегает в коридор, сбегает по лестнице вниз. Кажется, что она бесконечная. Мимо мелькают этажи, окна, двери… Когда он успел оказаться в многоэтажке? Сколько тут этажей? Наконец он выбегает из этой многоэтажки, оказываясь посреди безлюдной улицы Токио. Он узнает её. Бывал здесь пару раз.       На холодном грязном бетоне лежат все те же окровавленные Тоши и Дэйв, он в слезах склоняется над ними, обнимая сразу оба тела, измазываясь в крови и рыдая. Он не знает сколько проходит времени, но он наконец-то отпускает их, встаёт. Его руки, лицо и одежда в крови, глаза красные от слез, взгляд пустой. Сзади раздаются тихие шаги, он оборачивается и видит мальчика. Ему лет шесть на вид. Вид мальчишки наивный: растрёпанные зелёные волосы, огромные глаза, веснушки. Он вопросительно смотрит на два тела, на кровь на руках и одежде, а потом его лицо преображается. Теперь на него смотрит такой же маленький, но уже строгий и серьёзный мальчик: волосы аккуратно уложены, глаза смотрят цепко, веснушки незаметны на бледной коже.       — Это ты их убил, — уверенно говорит мальчик. — Это ты виновен в их смерти.       — Нет-нет-нет… — тихо шепчет он, отчаянным взглядом смотря на мальчика. А потом оседает на асфальт, обнимает колени и снова начинает плакать. Отчаяние опять захлестывает с головой.       — Это ты их убил, — ещё более строго говорит зеленоволосый мальчишка. — Ты убил их. Ты недостоин жизни. Умри.       Он поднимает заплаканные, а теперь ещё и испуганные, глаза на мальчика, а тот безэмоционально направляет на него пистолет. Пистолет кажется таким большим и неказистым в маленьких ручках ребёнка. В голове проскальзывает мысль, что дети не должны носить с собой пистолеты.       Раздаётся выстрел. Щемящая боль в груди. Отчего она? Это отчаяние или пуля?

***

      Тсукаучи просыпается в доме Тошинори, Всемогущий спит головой на его груди. Детектив тяжело дышит, его покрывает ледяной пот. Вскоре все проясняется, и приходит осознание, что это был всего лишь плохой сон. Наомаса улыбается при виде спящего на его груди Яги, а потом аккуратно встает с кровати, подкладывая под голову Тоши подушку.       Детектив подходит к окну, всматриваясь в чёрную глубину ночи. Интересно, он проспал всего пару часов или больше суток? Сзади кто-то подходит и обнимает его. Наомаса разворачивается и видит Тошинори, обхватившего его руками и уткнувшегося головой в его спину. Когда Тсукаучи поворачивается, Всемогущий поднимает голову и смотрит в глаза детектива.       — Тоши, — дрожащим голосом говорит Наомаса. — Я сильный, просто это было как-то неожиданно, понимаешь? Я не думал, что потеряю кого-то из вас так рано… — Яги кивает и снова утыкается головой в его грудь. — Тоши. Знаешь, я боюсь, что когда-нибудь могу потерять и вас двоих.       Я боюсь, что когда-нибудь я могу остаться в полном одиночестве наедине со своим отчаянием.       — Я тоже боюсь, Наомаса. — Тошинори поднимает голову и проникновенно смотрит своими голубыми глазами на детектива. — Я боюсь, что меня могут убить раньше, чем я засажу за решётку двух опаснейших злодеев.       Я боюсь, что умру и не успею очистить мир ото зла, не успею спасти всех.       Они так похожи, но в то же время такие разные. Они смотрят друг на друга: голубые глаза смотрят с надеждой, с любовью, с беспокойством, а карие с лёгким испугом, умоляюще и так же беспокойно. Они думают о разном, у них разные цели, но оба хотят спасти то, что им дорого, только для Нао это его друзья, а для Тоши — весь мир.       — Мы с тобой, Нао.       — Всё хорошо, Тоши.