Игрок

      Наступило лето, а вместе с ним наступил и день рождения Изуку. А Мидория-младший очень любил этот праздник. Ведь каждый день рождения делал его ближе ко взрослому возрасту на целый год, каждый день рождения на год приближал тот момент, когда Изуку сможет поступить в геройскую академию Юэй. И сегодняшний день рождения не исключение. Поэтому Изуку весь день был как на иголках. Он убирался в комнате, помогал матери готовить обед, просто ходил из угла в угол, а потом, наконец, нашёл себе занятие. Он переставлял фигурки со Всемогущим.       — Изуку, милый, — крикнула Инко из коридора, ожидая, когда мальчик выйдет к ней. В коридор выглянула вихрастая зелёная макушка. — Я пошла за тортиком к твоему дню рождения. Не забудь выключить утку в духовке через пять минут.       — Хорошо, мама, — мило улыбается Изуку и целует мать в щёчку. — А тортик будет со Всемогущим?       — Со Всемогущим, мой маленький герой, — улыбается Мидория-старшая сыну. — Ну всё, я пошла. Веди себя хорошо. — Ага.       Он ждёт свою маму достаточно долго. Утка в духовке давно отключена, в комнате Изуку навёл порядок. Фигурки Всемогущего уже давно были им забыты и так и не переставлены до конца. Теперь же он уселся на подоконнике и стал смотреть в окно на улицу, где был виден вход в дом, а так же проезжая часть возле дома. Вокруг ходили люди. Их было не много и не мало, вполне привычное количество людей для обычного дня. Пара тёток с колясками, обычно болтающих по телефону или друг с другом, несколько бабулек с сумками, которые переходили дорогу и грозились на автомобилистов, которые "ездят слишком громко и пыльно", несколько машин, проезжавших по дороге, ну и дети на площадке, играющие в героев и злодеев.       Наконец, в конце улицы показалась мать Изуку. Глаза Изуку загораются счастьем. Вот она, мама, вернулась. В руках у неё он может заметить тортик, на котором, он уверен, нарисован Всемогущий.       Из-за поворота выскакивает серебристый "Шевроле", водитель которого не замечает зеленоволосую девушку, переходящую дорогу. Визг тормозов, вскрик, глухой стук. Паника. Водитель пару секунд смотрит на лежащую на проезжей части женщину, а потом в страхе разворачивает машину и уезжает. Кто-то испуганно хватается за сердце, кто-то уже набирает полицию и скорую, кто-то проходит мимо, не обращая внимания.       Изуку не сразу понимает, что происходит. Вот идёт мама. Вот выезжает машина. Мама на асфальте. Когда до него, наконец, доходит, что произошло, он наспех накидывает ветровку и выбегает на улицу, падая на колени и склоняясь над лежащей женщиной.       — Мама, мама, — шепчет он. — Мама... Прошу. Не оставляй меня... Нет-нет... Все хорошо, поживи ещё немного, держись... Скорая уже едет. Нет-нет-нет! Скажи хоть что-нибудь, мама! Не молчи! — его голос начинает срываться. Но мать без сознания... Или уже мертва... Она не ответит. — Ты меня слышишь? Мама! Я чувствую! Твоё сердце ещё бьётся! Пожалуйста, живи! Мама не покидай меня! Мама!! Мама!!! МААМАА!!! Помогите хоть кто-нибудь! Спасите её! Пожалуйста! — на глазах слёзы. В голосе боль и отчаяние. Он смотрит на то, как его мама, та самая мама, которая всегда поддерживала его, которая мило улыбалась и всегда помогала, в неестественной позе лежит посреди дороги, а тортик со Всемогущим лежит рядом с ней, почти невредимый. Изуку всю злость вмещает на несчастном лакомстве, сминая коробку ногами в порыве истерики. А потом он снова падает на колени к телу матери.       Приезжают медики и полицейские, мальчика оттаскивают от тела матери, вкалывают ему успокоительное. Он мутными глазами смотрит на всё происходящее, всё ещё не веря в то, что произошло. Где-то за глухой стеной бушуют чувства, но успокоительные не дают им выйти наружу, отчего мальчик ощущает лишь пустоту. Пустоту внутри, пустоту снаружи. Теперь он один против всего этого мира. Он пытается подавить свою ненависть к человеку, сидевшему за рулём серебристого "Шевроле", ведь герои любят всех. Но как можно любить того, кто фактически убил твою мать?       Его везут сначала в больницу, где проверяют его здоровье, а заодно и документы. Там же толпятся и полицейские, безысходно пытаясь найти родственников мальчика. Результаты неутешительные. Отец пропал без вести, мать мертва. Больше никого нет. Мальчишка остался совершенно один. Решено везти его в детский дом.       Изуку доставляют в приют на следующий день, знакомятся с детьми и воспитателями, параллельно объясняя его проблему. Потом Мидорию отводят в его комнату, где мальчик закрывается на ближайшую неделю, принимая лишь воду, ведь он просто не хочет сдохнуть. Желание жить и стать героем всё ещё живёт в нём, поэтому он просто отдаётся в лапы отчаяния, позволяя ему захватить себя с головой, когда успокоительные, наконец, перестают действовать.       И первым делом слышится крик. Обезумевший, душераздирающий крик, перепугавший в ту ночь, наверное, всех обитателей приюта для детей. Изуку кричит, разрывая свои голосовые связки, всё ещё не веря, что что-то подобное случилось именно с ним и что оно вообще случилось. Эмоции разрывают его изнутри, не давая покоя, он мечется по комнате, не находя себе места. Кажется, что он лишний в этой вселенной, что после смерти мамы он не сможет уже ничего. В этот момент фантомный голос матери пролазит в его память: "«Мидори» — «Зеленый». Ты сможешь все, Изуку". Но от этого не становится легче. От этого становится только больнее. Он раздирает свои руки в кровь, расчёсывая их, ведь ему просто некуда деть всё обилие эмоций, нахлынувших на него, как огромная волна.       Этот пожар боли бушует внутри, выжигая всё, всё, до чего он способен дотянуться, причиняя боль, разрывая душу, накрывая эмоциями и снова причиняя боль. В одну секунду Изуку потерял весь мир. Весь мир, которым для него была его мама. И когда её не стало, появилась пустота, как будто из игрушки Всемогущего вытрясли весь мягкий и пушистый синтепон, оставляя лишь глухую пустоту, стремительно заполняемую отчаянием, как воздухом.       Как можно описать эмоции семилетнего ребёнка, потерявшего единственного родного человека? Их невозможно описать. То, что можно передать через жалкие буквы беспомощным текстом, всего лишь малая часть той палитры эмоций, которые почувствовал Изуку после смерти Инко. Никакое описание не способно передать эмоции настолько светлого, доброго и яркого ребенка, в одночасье потерявшего весь его маленький мирок. Текст и речь - лишь жалкое подобие паутины мыслей, оплетающей наше сознание, океана чувств, каждый раз затапливающего нашу холмистую равнину жизни, и эмоций, воздухом летающих везде и всюду. Разве смогут жалкие буквы передать то, что творилось в душе Изуку Мидории? Определённо нет.       Можно лишь сказать, что если бы кто-то всю эту неделю наблюдал за ним, то он бы заметил, как тускнеют яркие зелёные глаза, как пропадают в них чувства и эмоции, не исчезая до конца, а лишь отходя на задний план. Он бы заметил, что голос ребёнка становится хронически хриплым, ведь Изуку каждый новый день срывает его нечеловеческими криками отчаяния в подушку. Он бы заметил, как мелкими шрамами покрываются тонкие слабые руки, ладони и пальцы. Он бы заметил, как сильно худеет мальчик, как показываются его кости, как кожа висит на нем мешком, а вся одежда болтается. Он бы наверняка заметил, какой болезненно-бледной становится его кожа, как глубоко ложатся синяки под глазами от недосыпов, передавая ему ещё более болезненный вид. С каждым днем он все больше и больше становится похож на мертвеца. Он двигается медленно, сонно, как зомби. Он говорит мало, вообще почти не говорит, а уж если и соизволит что-то сказать, то его голос всегда тихий, слабый и хриплый. Его глаза безжизненно смотрят на окружающий мир, тускло выражая отдалённые эмоции. Мечта стать героем забыта - не до этого. Но вот все слёзы выплаканы, все эмоции выплеснуты, все чувства выгорели. Долго, очень долго ждать того момента, когда он восстановится. Мальчику явно нужен психолог. Лучше сразу психотерапевт.       Через неделю из комнаты выходит скелетообразный зомби, безжизненно смотрящий вокруг.