Эверест best place

- Я выступил на опен майке. - И как? - Стендапом нам не прожить. Костя обессиленно опускается на стул, проводя по лицу ладонями с немым вздохом "и что теперь делать?" Раковских картинно запрокидывает голову и всплескивает кистями, а потом они оба облегчённо смеются. - Слушай, - задорно бросает длинноволосый, - у меня же однокурсница есть, которая торты на заказ делала. Можно попросить её дать мне пару мастер-классов. - Кофейня с книгами, которая ещё и кондитерская? - додумывает Пушкин сашину мысль. - Как-то так, да. - Ну что же, вперёд к сладкой жизни тогда, - заключает мужчина. Пушкин удаляется валяться с книгой, отобрав у Саши любимый плед, а парень вдруг преисполняется желанием погеройствовать. - Тортики, значит. А что, если я сам? - чешет он пробивающуюся юношескую щетину. - Итак, торт "Эверест". Что тут у нас? "Взбиваем яйца с сахаром" - Не вопрос, это я могу! А, стоп, почему так бы-ы-ы-ы-с-т-р-о? Как теперь выключить этот миксер? А, вот кнопка. Фух. Теперь надо загуглить, как быстро почистить и высушить футболку. Где Костя прячет фартуки? "Добавляем сгущёнку, сметану и соду" - Серьёзно? Нет, я спрашиваю, вы сёрьезно? Да я эту сгущёнку съем в один присест, вот всю банку прямо. Не верите? Поверьте на слово. Потому что - ну вы пробовали это божество, заключённое в жестянке? Так, сметана и сода есть. Едем дальше. "Взбиваем сметану вместе с сахаром" - Нет, ребят, я на такое не подписывался! К этой адской машине я больше не подойду. Ко-о-о-с-т-ь! Чем ещё можно взбивать? В смысле вилкой? У меня уже рука болит! В смысле шалунишка? Сейчас кто-то дошутится! "Готовим начинку. Берём ананас..." - Да грёбаный ты ж насос! По-вашему, я купил ананас, чтобы его на начинку порезать? Я его съем целиком, и плевать, что потом язык будет болеть! Кость, что ты там про мой язык сказал? Ты же читать собирался! Нет, ты мне совсем не мешаешь! "Готовим глазурь. Смешиваем сахар, молоко, масло и какао" - Это что такое, я вас спрашиваю? У меня последняя (я повторяю, последняя!) пачка какао осталась. По-вашему, я её на глазурь буду переводить? Ну нафиг. Бахну туда зефирок, корицы и пойду в гостиную пить. Задрали эти торты. - Как успехи? - снисходительно улыбается Пушкин, оглядывая запачкавшегося в ингредиентах поварёнка. - Великолепно просто. Достиг Эвереста, считай. - Его можно и другим способом достичь. Пойдём, заодно и футболку постираем. Мужчина снимает с Раковских футболку, закидывая её в новомодную стиралку, купленную на последний гонорар. - А ну-ка, - он берёт Сашу на руки и усаживает на пока отключённую чудо-машину. - Ты чего удумал? - недоверчиво спрашивает тот, но всё же примыкает к губам мужчины, в ту же секунду оказавшимся близко-близко. - Тебе нужен отдых. Саш, расслабься, пожалуйста. - Я расслаблен! Я просто прошу тебя объяснить, что ты... - Чщщщ, Санечка... Костя становится перед парнем на колени, стягивая с него домашние брюки, и когда большие ладони мужчины начинают оглаживать нервно подрагивающие ноги, длинноволосый уже сам тянет свои боксеры вниз. Он поочерёдно чмокает прямо в коленные чашечки, а потом обхватывает своими длинными пальцами сашин член, медленно облизывая. Наконец, Костя берёт его ртом, чувствуя, как горячая плоть увеличивается. Губы Пушкина сжимают ствол, а язык сначала ласкает то основание головки, то уздечку. Саша держит одной рукой его голову, гладя по красиво уложенным волосам, двигаясь вперёд тазом. Раковских закатывает глаза, пока Костя играет языком то с правым, то с левым яичком, нежно стимулируя ствол тёплой рукой. Возвращаясь к головке, старший облизывает её самым кончиком, а потом берёт член на всю длину, чувствуя, как Саша вздрагивает всем телом. Руки Пушкина тянутся к груди Раковских, задевая соски, ставшие твёрдыми от холода и возбуждения. Саша стонет в голос и почти хнычет, пока его плоть уже сама снуёт внутри без каких-либо особых движений с костиной стороны. Но парень всё равно чувствует себя во власти Пушкина, который сейчас творит просто какое-то волшебство. Сашины бёдра трясутся, и он заполняет солноватой жидкостью стенки костиной гортани. Длинноволосый сидит неподвижно, опешивший, пока Костя не встаёт на ноги, гладя его щёку тыльной стороной ладони. - Пойдём приляжем? - Хорошо бы, а то ноги затекли капец. Пушкин смеётся и, укутав немного продрогшего парня в полотенце, качает его на руках. Ты посидишь на стиральной машине, Побываешь в мире чудес. Мы с тобой на вершине, Эверест best place.