Эверест best place

- Добрый но...чер. - Саша, ты пьян. - Я знаю. - Саш, ты охренеть как пьян. - А ты зануда! А Я ЗАВТРА БУДУ ТРЕЗВЫЙ! ЫААА! - Прости, маленький. Иди сюда. Костя обхватывает голову парня руками, утешающе поглаживая. Но лохматый уже исходит на рыдания, звучно всхлипывая и подвывая в такт приголубливающих костиных движений. - Ну что такое, хороший? Что случилось? - Я хо... - Да, ты хороший, - целует в лоб. - Нет...не...то...- он сопит и пытается остановить слёзы, которые всё накатывают и накатывают. - Санечка, тихо, - Пушкин приподнимает его, заботливо качая на руках, - тебе сейчас нужно поспать, - рука Малого угрожающе врезается в его грудь, но он перехватывает её, перекидывая через плечо и сплетая пальцы. - Вот так, - подоткнув одеяло, Костя ещё с минуту вглядывается в покрасневшее и скривившееся лицо, а потом аккуратно стирает большими пальцами слёзы и целует в кончик носа. Изолировавшись на ночное время от своего нетверёзого чуда, Пушкин пытается заснуть, но тщетно - обеспокоенность за Сашу терзает, как будто становясь чем-то плотским и ощутимым, заполняя собой всё пространство комнаты. И кажется, что это чудовище, которое породил сон санечкиного разума. Словно почувствовав, что Костя отчаянно бодрствует, Малой снова теряется в бешеных всхлипах, которые Пушкин слышит даже через не особо тонкую стену. Он прибегает, чтобы увидеть душераздирающую картину: лохматый обнимает подушку, так сильно её сжимая, как будто пытаясь задушить. Костя сцеловывает слёзы и шепчет Саше, какой он необыкновенный. - Ну-ну, не надо плакать. Расскажи мне лучше, что случилось. - Я хо...чу... - Да, родной, что ты хочешь? Есть? Пить? - Я хочу от...тебя...детей..., - он постепенно перестаёт захлёбываться, а дальше начинает дико тараторить, - но Лёша сказал, что это НЕВОЗМОЖНО! Пушкин пару секунд смотрит на него в полнейшем ступоре, а потом еле сдерживается, чтобы не начать ошалело хохотать. - Кость, я правда этого хочу, ты бы был отличным отцом...Правда... - слёзы снова набегают. Мужчина растроганно улыбается и проводит рукой по спутанным сашиным волосам. - Давай завтра всё обсудим, малыш, - заключает Пушкин, посидев ещё немного рядом, ласково поглаживая Сашу. Малой послушно кивает и поворачивается на бок. На утро челкастый отпаивает длинноволосого кофе с безалкогольным бейлисом, любуясь прекрасным, пусть и заспанным после перепоя лицом. - Саш, так ты правда думаешь, что из меня вышел бы прекрасный отец? - Не просто думаю, Кость. Я знаю это. - Ты знаешь, я...Это одна из лучших вещей, которую я от тебя слышал. Малой вскакивает со стула, забывая про кофе, обнимая Пушкина и прижимаясь к нему всем телом. - Кость, пошли тогда делать детей. - На зло буржуазной Европе? - Типа того.