Семь смертей

      — А, чёрт, — пробормотал Зоро, проталкиваясь сквозь толпу. Вокруг него раздавался недовольный шум голосов. Люди заглядывали друг другу через плечи, стараясь разглядеть то, что находилось впереди. Зоро даже не пытался смотреть. Он уже знал, что его там ждёт. Сатва — это мирный осенний остров, и помимо них в порту больше не было пиратских кораблей, поэтому очевидно, что причиной столпотворения был кто-то из их команды.       Последнюю неделю плавания шёл противный мокрый снег, из-за которого Мугивары большую часть времени сидели, забившись в каюты «Гоинг Мерри», за исключением тех несчастных, кому приходилось стоять на вахте. Ветер всё время был встречный, поэтому путешествие заняло больше времени, чем ожидалось. Конечно, голодная смерть им не грозила, но мясо закончилось ещё пять дней назад, что сильно подпортило настроение Луффи. По прибытию в главный порт Сатвы даже Робин выглядела утомлённой.       В порту они выяснили, что Лог Пос настроится через шестьдесят часов, после чего Нами схватила рюкзак, бросила короткое «Увидимся через пару дней!» и исчезла среди улиц города. Робин согласилась присмотреть за «Мерри», поэтому Чоппер и Усопп вместе отправились по магазинам. Санджи последовал за ними со своим списком продуктов. Луффи ушёл непонятно куда, а Зоро в это время решил исследовать каменистую местность за пределами города.       Пару деньков в горах на свежем воздухе — это то, что нужно, после долгих дней в четырёх стенах. Ему даже запретили тренироваться с мечами после того, как он ненароком отсёк Нами пару рыжих прядей, которые она так старалась отрастить. И хотя последующая драка с коком послужила неплохой разминкой, этого было недостаточно.       Однако добраться до этих гор (которые, к слову, были видны из любой точки города) оказалось весьма проблематично, во многом благодаря лабиринту улиц. Город был построен вокруг центрального храма — трёх высоких гранитных башен, — и все дороги рано или поздно вели к нему. В случае Зоро, скорее рано. Когда в восьмой раз за последние два часа он оказался не у городских ворот, а у резной арки на входе в храм, Зоро начал потихоньку вскипать. Наткнувшись на взбудораженную толпу возле храма, он без особой вежливости принялся проталкивать себе дорогу.       Он ожидал увидеть Усоппа или Чоппера: всё-таки говорящие олени были той ещё диковинкой, а Усопп не спешил отказываться от проявленного к нему внимания. Возможно, даже Луффи: их капитан обладал феноменальной способностью находить неприятности абсолютно везде, и Зоро сомневался, что этот мирный городок тому исключение. А неприятности определённо были. Он чувствовал, как атмосфера в толпе накалялась с каждой минутой, и как бы невзначай положил руку на рукояти своих мечей, на случай если капитану или кому-то из команды понадобится помощь.       Заметив это, толпа перед ним поспешно расступилась, и, к своему удивлению, у стен храма Зоро увидел знакомую фигуру в тёмном костюме. Кок курил в своей обычной непринуждённой манере, хотя эта конкретная поза означала, что он напряжённо чего-то ожидал и пытался это скрыть. Перед ним стояли трое мужчин в причудливых одеждах и головных уборах, судя по всему, жрецы храма. Вид у них был крайне недовольный. Взгляд Санджи метнулся в сторону Зоро, и на его лице появилось раздражение.       Зоро пожал плечами и развернулся, чтобы уйти. Санджи мог сам о себе позаботиться. Уж если попал, как кур во щи, ничего страшного — он кок, уж как-нибудь выберется. И, похоже, никакие женщины в этом замешаны не были, так что ничего не могло помешать…       В этот момент он расслышал в гуле толпы несколько отчетливых слов, а именно «жрица», «осквернение» и «казнь».       — Вот чёрт, — прорычал себе под нос Зоро и повернулся назад. Толпа вновь предусмотрительно разошлась, и его громкий голос перекрыл их бормотание: — Эй, кок, помощь нужна?       Санджи мотнул головой.       — Не, всё в порядке.       — Всё отнюдь не в порядке, — возразил самый высокий из жрецов, крупный седой мужчина с чёрной бородой.       — Да понял я, — Санджи перевёл взгляд на него и стряхнул пепел с сигареты. — Я же сказал, что пойду, — он оттолкнулся от стены, махнул Зоро и направился ко входу в храм в сопровождении служителей. — Позже увидимся.       Недолго думая, Зоро догнал их, прежде чем они исчезли за каменными стенами.       — А что здесь случилось?       Один из жрецов собрался ответить, но Санджи перебил его:       — Не твоего ума дело.       Серые глаза жреца изучающе взглянули на Зоро.       — Он твой товарищ? — вопрос был обращён к коку.       — Что-то вроде того, — сказал Санджи. — Но его это не касается.       — Всё верно, грех твой и только твой, — согласился жрец.       — В этом я не сомневаюсь, — сказал Зоро. — Но этот парень — наш кок, и капитан расстроится, если ему отрубят голову. Что там было по поводу казни? — говоря это, он внимательно рассматривал жрецов. Один из них был достаточно крупным, чтобы дать отпор, но двое других выглядели тощими и, на первый взгляд, не имели при себе никакого оружия. Толпа отступила, не желая вмешиваться, и хотя из-за стен за ними наблюдали еще несколько фигур, вероятно, послушников, он не видел никого, кто мог бы потягаться с ним или Санджи. Интуиция его не подвела; кок вполне мог справиться сам, даже со связанной ногой. Но раз уж он здесь, почему бы и нет.       Тем более, Санджи, кажется, вовсе не собирался драться. Зоро демонстративно оголил одну из катан; так, на пару сантиметров.       — Что он натворил-то хоть?       Лицо седого жреца помрачнело. Он поджал губы.       — Забудь об этом, Маримо, — Санджи выбросил сигарету, хорошенько придавил её туфлей и засунул руки в карманы. — Всё не так, как ты думаешь. Короче, иди, куда шёл, — он прошествовал мимо мечника, лениво сутулясь. Выражение его лица скрывали пряди волос. Высокий жрец учтиво кивнул Зоро и направился следом за ним в сторону храма.       Зоро пошёл за ними, но вскоре удивлённо остановился, когда понял, что никто даже не попытался ему воспрепятствовать. Двое других служителей храма стали по обе стороны ворот, словно стражи, хотя угрожающими их назвать было сложно. Зоро вспомнил, что видел людей в похожих одеждах у других входов в храм, где они радостно приветствовали всех, кто проходил мимо.       — Здрасти, — сказал он им. Оба мужчины посмотрели на него, затем на его мечи, затем снова на него, на этот раз неуверенно, как дети, которым сказали не таращиться.       — Да, сэр? — спросил один из них.       — Э-э-э, — протянул Зоро, сбитый с толку таким обращением. — Тот парень, который ушёл с вашим старшим, — он предположил, что высокий седой жрец был выше по сану; его головной убор выглядел богаче. — В чём его… э-э, грех?       Оба жреца покраснели. Зоро не мог понять, от гнева или смущения.       — Он… — начал было один, но по какой-то причине закончить не смог. Его товарищ продолжил за него:       — Он осквернил верховную жрицу этого храма, — резко сказал он. На этот раз в его тоне определённо слышался гнев. — Он, мужчина и тем более непосвященный, посмел грязно прикоснуться к ней, да ещё и на глазах у других.       — Да неужели.       — У нас достаточно свидетелей.       — Нет, нет, я вам верю. Вот чёрт, — Зоро потёр рукой лоб. Голова ещё не болела, но он подозревал, что это ненадолго. — Придурок. Что он, сделал ей предложение или сразу целоваться полез… неважно. Не хочу даже знать. Что ещё он натворил?       — Разве этого недостаточно? — возмутился жрец.       Зоро опустил руку и смерил его взглядом.       — Вижу, воображения у вас нет. Или вы плохо знаете этого идиота. Так что, это всё? Он чмокнул вашу жрицу, а вы ему за это голову собираетесь отрубить?       Оба мужчины резко выпрямились.       — За каких варваров вы нас принимаете?       — Повесить, значит? — Зоро приподнял бровь. — Или утопить? В любом случае, убивать за такое как-то слишком…       — Мы не убийцы.       — Тогда что там было про казнь?       Мрачные лица жрецов плохо сочетались с их яркими синими с золотом одеждами.       — Подобное осквернение недопустимо, и чистоту жрицы нужно сохранить любой ценой. Но церемония Семи смертей призвана избавить от греха, а не умертвить.       — Семь смертей? — переспросил Зоро. — Церемония? Так это не настоящая казнь, а что-то символическое?       — Именно, — кивнули жрецы.       — Так что, вы заставите его сделать какую-то глупость, чтобы исправить какую-то глупость? — по-видимому, он подобрал не те слова. Молодые жрецы выглядели крайне оскорблёнными. Зоро пожал плечами, извиняясь: — И они ушли как раз для этого?       — Чтобы начать церемонию, да. Она продлится три дня.       — Ясно, — он бросил взгляд за цветущую изгородь. Двери храма были открыты, но дальше них ничего не было видно. Санджи и тот жрец уже скрылись внутри. — Ничего, если я пойду посмотрю?       — Как пожелаете, сэр.       — Вот и славно, — он прошёл через ворота и остановился. — Этот ваш старший выглядел очень разозлённым из-за этого…       — Верховный жрец Оруолш — великий человек, — твёрдо сказал жрец справа, а тот, что слева, добавил: — Он в смятении, ведь верховная жрица, дева этого храма — его единственная дочь. Такое страдание выпало на его…       — Да, что-то такое я и подозревал, — Зоро вздохнул и двинулся дальше.       Люди в саду провожали его любопытными взглядами. Он поднялся по каменным ступеням и вошёл в храм. Внутри было тепло и тихо. Небольшой коридор освещали жаровни, в которых уютно потрескивало пламя. Пройдя немного дальше, он попал в большой зал с куполообразным потолком. Из круглого окна наверху виднелся кусочек серого неба. В центре находился большой фонтан. Кристально чистая вода стекала из трёх желобов в широкий мраморный бассейн. У стен были расставлены ярко раскрашенные деревянные статуи людей, зверей и всяких дивных существ.       В зале было полно людей, как послушников, так и простых горожан. Они ходили по кругу, то и дело останавливаясь перед той или иной статуей, но судя по тому, как они тыкали в них пальцем и шептались, эти люди больше походили на посетителей музея, чем на набожных прихожан.       — Это наши старые боги, — сказал кто-то. Зоро повернулся и увидел рядом с собой послушницу, полненькую блондинку с такой же учтивой улыбкой, как и у большинства служителей в этом храме. — Мы больше им не поклоняемся, но храним их здесь, чтобы помнить.       — Хм, — сказал Зоро. — Я знаю кое-кого, кому это было бы интересно, но сейчас я ищу кого-то другого. Здесь не проходил светловолосый парень в чёрном костюме? С ним ещё был ваш верховный жрец.       Улыбка исчезла с её лица.       — Грешник.       — Он самый.       — Церемония уже должна была начаться. Я проведу вас.       Она повела его по запутанному маршруту из бесконечных коридоров и лестниц. С каждым поворотом и подъемом Зоро всё больше убеждался, что быстро сбежать в случае чего будет крайне трудно, а то и вовсе невозможно. Он понятия не имел, где выход. С другой стороны, он ещё не видел никого, кто мог бы ему противостоять, и кое-где всё-таки были окна, выходившие наружу.       Наконец, они поднялись по винтовой лестнице к проходу, скрытому за шёлковой ширмой. Она отодвинула в сторону ширму, жестом предложив ему войти, и развернулась, чтобы уйти. Какое-то время он слушал её удаляющиеся шаги — какие же здесь все доверчивые, прямо ужас, — после чего зашёл внутрь.       Комната была шагов тридцать в диаметре и примерно такой же высоты. Каменный пол был покрыт толстым разноцветным ковром. Окна выходили на балкон, откуда открывался вид на сад во дворе храма и город — очевидно, комната находилась в одной из башен. Они поднялись даже выше, чем он предполагал. В центре комнаты возвышалась каменная колонна; обхватить её можно было разве что впятером. По всей поверхности были вырезаны странные символы и рисунки. Вокруг колонны находилась деревянная скамья, застеленная тканью.       На скамье, прислонившись спиной к колонне, сидел Санджи. Руки он по-прежнему держал в карманах. Услышав шаги, он искоса глянул на Зоро.       — Я же тебе сказал…       — Да, да, я знаю. Я уже слышал про церемонию. Решил посмотреть, о чём весь шум, — Зоро плюхнулся на скамью рядом с ним, откинулся назад и сложил руки за головой. — Не хочу пропустить, как ты унижаешься.       Санджи фыркнул.       — Если ты хотел зрелища, я тебя разочарую. Судя по тому, что мне о ней рассказали, церемония не особо интересная, — сказал он скучающим тоном.       — Правда? Церемония под названием «Шесть смертей» — неинтересная?       — Семь.       — Ещё и длится три дня. Уверен, что не хочешь дать дёру, пока не поздно?       — Уверен.       — Если погода будет хорошей, мы уплывём без тебя, — Зоро глянул по сторонам. — Здесь никого нет.       — Тот чёртов жрец скоро вернется. Пошёл надеть какие-то специальные одежды.       — И дверь никто не охраняет. Да ты даже не связан.       — Я обещал, что не сбегу.       — Ну раз обещал, — Зоро снова встал. — Я просто скажу Нами, что ты изменил ей со жрицей…       — Ты не посмеешь сказать такое Нами-сан! — вскрикнул Санджи уже далеко не скучающим тоном.       — Я давно говорил, что тебе надо быть разборчивей в женщинах. Или хотя бы получше выбирать время. На глазах у целой толпы, серьёзно?       — Всё не так, как ты думаешь! — крикнул Санджи. Зоро отскочил как раз вовремя, чтобы увернуться от ноги, метящей в его голову, и поспешно поднял ножны, чтобы отразить второй удар.       — Если хочешь мне всё объяснить, можем просто…       Осторожное покашливание позади них прервало следующий удар. Зоро опустил ножны, а Санджи вскочил на ноги и быстрым движением поправил галстук.       — Прошу прощения, — сказал кок. — Он уже уходит.       — Понятно, — ответил жрец. Его одеяния ничем не отличались от тех, что были на нём раньше, но в руках он держал графин из голубого хрусталя. Внутри него плескалась какая-то жидкость. — Если хочешь, можешь остаться.       — У него есть дела, — выпалил Санджи.       — Дела могут и подождать, — ухмыльнувшись, ответил Зоро. — У меня есть время посмотреть на смерть-другую.       — Ты знаешь о церемонии? — спросил жрец.       — Немного.       Тот кивнул.       — Вторая смерть начнется сейчас.       — Вторая? А как же первая?       Санджи с самодовольным видом поднял указательный палец.       — Уже позади.       Верховный жрец протянул ему графин.       — Пей, — приказал он. — Сколько пожелаешь, всё, если захочешь.       Санджи кивнул и поднес его к губам. Запрокинув голову, он принялся пить. Зоро присмотрелся к графину.       — Что в нём?       — Вода.       — И это всё?       Жрец наблюдал, как сверкает вода сквозь хрустальные стенки.       — Вторая смерть. Смерть духа. Больше ему не дозволено пить.       — Все три дня?       Санджи сделал паузу, чтобы перевести дыхание, допил оставшуюся воду, а затем вернул ему пустой графин.       — У вас здесь очень вкусная вода. Свежая. Должно быть, прямо с гор?       Старик кивнул.       — Она набрана из фонтана в центре башни. Вода в него попадает из горного ручья. Это ледяное молоко богини.       — Что дальше?       — Сегодня вечером, — сказал жрец.       Зоро поёжился. Что-то во всём этом его беспокоило. Пока что всё было не так жестоко, как предполагало название, но…       — А какая была первая смерть?       — Смерть плоти, — звучный баритон жреца эхом отразился от каменных стен. — Он поел. Больше ему не дозволено есть.       — Персики, — сказал Санджи. — Довольно вкусные. Говорят, голод — лучшая приправа, но предвкушение аппетита тоже работает безотказно. Как повар, я даже завидую, — он сел обратно на скамью и закинул руки за голову. — Скажи остальным, что я немного задержусь. И передай Нами-сан мои извинения. Увидимся через три дня, — он нахмурился, словно что-то вспомнив. — И не подпускай Луффи к холодильнику. Хотя даже ты не настолько силён.       — Кто тут недостаточно силён?       — Эй, даже мне это не всегда удаётся!       — Ах ты хренов…       — Он может остаться, если того пожелает, — сказал жрец. — Во время церемонии у грешника может быть служитель.       Санджи издал смешок и глянул на Зоро, хлопая ресницами.       — Эй, Маримо, служи мне!       — Да пошёл ты… — прорычал Зоро.       — Возможно, кто-нибудь другой изъявит желание? — спросил жрец. — Мы можем связаться с кем-то по твоей просьбе. У тебя есть на то право.       — Я и так справлюсь.       — Что делает служитель? — поинтересовался Зоро.       — Исполняет все мои прихоти.       — Тебе не придется присутствовать во время самих смертей. Только после них, — пояснил верховный жрец. — Это не долг, а дружеская услуга. Если он выживет, ты можешь забрать его обратно на ваш корабль.       Смутное беспокойство моментально переросло в полноценную тревогу.       — Что значит, если выживет? Я думал, всё это — просто церемония.       — Так и есть, — жрец и глазом не моргнул. — Но и церемонии могут быть опасными.       — Три дня, Маримо, — сказал Санджи тоном холоднее, чем мясо в его морозилке. — Просто передай им, что я задержусь.       Зоро пропустил его слова мимо ушей.       — Я согласен служить, — сказал он. — Быть служителем. Неважно.       — Чёрт возьми, я же сказал, что тебя это не касается!       Жрец проигнорировал недовольный возглас Санджи, и когда тот вскочил с лавки и замахнулся ногой на Зоро, мечник отразил удар, не отрывая взгляда от старика. Он не знал, что именно жрец увидел в его глазах, но спустя какое-то время он кивнул и, как показалось Зоро, даже немного расслабился.       — Хорошо. Я сообщу остальным. Ты волен ходить, где хочешь, но лучше всё же оставаться на территории храма. Можешь спать здесь и трапезничать вместе с нами. Если что-то понадобиться, только спроси, — он повернулся к Санджи. — Ты дал обещание не покидать эту комнату, пока мы за тобой не придем.       — Я помню, — процедил Санджи. Зоро ощутил на себе испепеляющий взгляд его глаз, даже того, скрытого за чёлкой.       Старик больше ничего не добавил. Он развернулся и ушёл, задвинув за собой ширму. Даже если бы на двери висел замок (а его не было), Санджи мог одним ударом порвать эту ширму, как бумагу. Но вместо этого он вернулся обратно на скамью.       — Ты серьёзно, значит, — сказал Зоро.       Санджи не удостоил его ответом.       Покачав головой, Зоро выскользнул из комнаты и в два счёта догнал верховного жреца; тот уже наполовину спустился по лестнице.       — Эй, — сказал он, — чем это вы ему пригрозили, что он согласился на такое?       — Не было никаких угроз.       Зоро достал Вадо из ножен.       — Я не шучу, старик. Что за…       — Был лишь один другой способ, — жрец даже не взглянул на меч, вместо этого посмотрев Зоро в глаза. В его взгляде не было страха, но было что-то другое. Возможно, сожаление. — Моя дочь стала верховной жрицей не по моему желанию. Это было её решение… наверное, она хотела, чтобы я ей гордился. Но для этого она должна оставаться девственной, нетронутой рукой мужчины, пока богиня луны не изберёт её. Верховная жрица может быть лишь одна. Если жрицу совратили, и она не услышит голос богини, мы все обречены. Однако, обратного пути нет. Став жрицей, она ею и останется, даже подвергшись осквернению. После того, как верховная жрица посвятила свою жизнь богине, есть лишь один способ отречься, чтобы можно было избрать новую жрицу. Это мой долг, как верховного жреца… но… она моя дочь…       — Лишь один способ… — Зоро нахмурился. — То есть… тебе пришлось бы её убить?       — Это единственный выход. В ином случае, её может очистить смерть того, кто её осквернил. Когда он…       — Он — в смысле, грешник?       — Когда он услышал об этом, — продолжил жрец, — он согласился ещё до того, как мы объяснили ему суть церемонии. Он пообещал, что не сбежит, и я почувствовал, что ему можно доверять. Мы не станем держать его под замками. Он связан лишь своим словом. Признаюсь, я благодарен, что ты здесь. Пусть он и зовётся грешником, кто-то из богов всё же благоволит ему, раз уж он привёл тебя сюда. Семь смертей невозможно пережить в одиночку…