Погаси свечи всех моих франкенштейнов

Все же в этой маленькой, не особо обжитой квартире было уютнее, чем в том громадном загородном особняке дона Локонте. Тут Флоран стал выполнять все функции прислуги: уборка, готовка, стирка. Они жили тут уже три дня, но Микеле приходил сюда лишь ночевать. После обеда он уезжал куда-то, а возвращался поздним вечером, не в самом хорошем расположении духа. День назад сюда заезжал Мерван, дабы завезти продукты и что-то еще. Мота все так же не выпускали из квартиры. На улице вечерело. Мике сидел на кухне, задумчиво смотря в окно. Кофе, который купил консильери, по правде говоря, был очень гадким на вкус. И из чего такое дерьмо делают? Микеле поморщился и отодвинул кружку, переводя взгляд на француза, который хлопотал у плиты. Это выглядело уж слишком «по-домашнему». Будто, так и должно быть. Однополая семья. Ох, слишком забавно. Локонте, кстати, очень нравилось, как готовит его должник. Может после того, как он восстановит свой особняк, стоит позвать туда Мота работать поваром? Нет, идея действительно неплоха. Да только навряд ли Фло согласится на нее. Хотя, будто его кто-то будет спрашивать. Поднявшись со стула, крестный отец подошел к Флорану, прижимаясь к тому сзади и обняв оного за живот, прикоснулся губами к шее. Нижняя губа мсье Мота дернулась, но он, словно не заметив такого порыва мужчины, преспокойно продолжил резать укроп. Микеле же вновь поцеловал того в шею, перемещая свои ладони на тыльную сторону ладоней Фло и накрывая их. -Дон Локонте, я думаю, что мне все же стоит приготовить для вас ужин, - спокойно сказал должник. Кажется, он перестал бояться крестного отца. Микеле, явно не обращая внимания на слова своего пленника, перехватил нож, убирая его в сторону. Флоран фыркнул, все так же стоя спиной к мужчине. Право, его начинало раздражать такое поведение дона. Уж лучше сидеть запертым в комнате того огромного особняка и не так уж часто видеть этого итальянца, чем находиться тут. Бок о бок с ним. Осточертело. -Кажется, Рим привозил коньяк, - Локонте отошел от француза, позволяя тому повернуться лицом и понаблюдать за доном. Разлив коньяк по бокалам (и откуда у него в этой квартире бокалы взялись?), крестный отец поставил бутылку на кухонный стол. -Не стесняйся! Пей! – задорно проговорил мужчина, смотря на Флорана и отпивая немного. Хотя, француз, собственно, и не стеснялся особо. Его просто очень сильно настораживала такая перемена в поведении мафиози. Слишком все хорошо. Надо обязательно ждать подвоха. А он будет, Мот уверен в этом. Микеле осушил бокал залпом, Фло сделал точно так же. Черт, а коньяк все-таки был довольно крепким. Хотя, сколько он уже хотел напиться? Кажется, с самого первого дня пребывания в особняке дона. Локонте было явно мало одного бокала, и поэтому, он уже наливал себе второй. И опять. Залпом. -Спой мне. Помнишь, как тогда, в парке? – Мике улыбнулся, взглянув на него. -Je ne rêve plus, - и вновь Фабиан. И правда, прямо как тогда, в парке. - Je ne fume plus, - и действительно ведь. Он больше не курил. И сколько же уже не курил? Не от неразделенной любви конечно, а просто не курил. Микеле прикрыл глаза, слушая. Ах, какой же все-таки волшебный голос был у его должника. Какой голос! Мелодичный, с легкой хрипотцой, воистину, волшебный голос. Никак иначе и нельзя было описать. Француз пел на родном языке, и, честно говоря, крестный отец совсем не понимал, о чем же была песня. Но не так уж это и важно, верно? -T’entends je suis malade, - произнес Фло последнюю строчку, замолкая. Кажется, дон остался доволен. Это, несомненно, не может не обрадовать. -Чудесно, как чудесно, - негромко произнес он, открывая глаза. – Я не устану повторять: твой голос великолепен, - улыбка вновь возникла на губах итальянца. – Но что же ты не пьешь? Неужто коньяк не понравился? Пей, пей! – и мужчина взял бутылку, наливая ее содержимое в бокал Мота. Флоран нехотя выпил это, ставя на стол бокал, на дне которого еще осталось немного алкоголя. -Не хочешь станцевать? Ну же, я приглашаю, - Микеле поднялся со стула и, обойдя стол, подошел к молодому французу, протягивая ладонь. – Редко кого крестный отец приглашает на танец, так что лучше вставай, - он хохотнул, а Фло тем временем поднялся. Они танцевали в полной тишине. Кружились в вальсе по не самой большой кухне. Шаг, еще шаг. -Петь у тебя выходит все же намного лучше, - усмехнувшись, произнес итальянский мафиози, отпуская своего пленника. – Хотя это еще мягко сказано. Ты ужасно танцуешь. Но ничего, когда вернемся в особняк, то обязательно найду тебе учителя танцев, - Мот вздохнул. Его, по правде говоря, уже тошнит от общества дона. Когда тот, черт подери, отпустит его? Зачем он еще нужен ему? Зачем? – Помнишь, как я нарядил тебя в то красное платье? – ну конечно, забудешь такое. – Ты просто прекрасно выглядел в нем, и да, я бы не отказался увидеть тебя в этом наряде вновь, - ну уж нет. Ни за что и никогда. – И почему ты такой неразговорчивый? – захмелевший Локонте взглянул на него. – Пойдем же в постель, - Мике улыбнулся, перехватывая руку своего должника и уводя из кухни по направлению к спальне. Микеле нависал над ним, целуя в шею. Как же ему нравились стоны француза. Сначала тихие, а потом, когда он брал его, становящиеся все громче и громче, право, они едва ли не доходили до криков. -Какой же ты все-таки послушный, - шептал он на ухо своему должнику, растягивая оного довольно аккуратно. – И ты просто не представляешь, как сильно мне это нравится, - продолжал мужчина. – Знаешь, ты словно музыкальный инструмент. Единственный музыкальный инструмент, которым я владею, - и вот, мафиози толкается внутрь уже членом, вызывая у Мота свои излюбленные стоны. Он изгибается под ним, подставляясь под поцелуи и ласки. Чертовски приятно. Микеле ни с кем не был так нежен, лишь со своей красавицей Доротеей, да и с этим французом, который был слишком молчалив. Почему же он так его зацепил? Не должно быть так. Его ведь надо убить, а еще лучше следовало бы оставить в особняке, где бы его и расстреляли наемники. Но ведь Микеле не сделал так. Почему? Ему и самому хотелось бы узнать ответ на этот вопрос. -Ты чудесен, Фло, - негромко произносит дон. Фло. Обычно Мота так называли лишь близкие ему люди, а теперь еще и этот итальяшка. Он морщится, надеясь, что в темноте все же это не будет так заметно. -Благодарю вас, - Флоран скуп на слова. По правде же ему просто не хочется разговаривать с крестным отцом. -Спой мне, - просит его Микеле, закрывая глаза. Старая французская колыбельная про курочек действует безотказно. В скором времени Локонте засыпает, кажется, улыбаясь во сне.