Святая земля

Уже в коридоре был слышен приглушённый детский плач. Ло бросился вперёд, сам не заметив как выбрался из лап тенрьюбито и оставил его позади. Медленно оседающая пыль расступалась перед ним и закручивалась вихрями за спиной. Горве проводил его с едва заметной грустью во взгляде. Когда Ло вошел в детскую комнату, то почти потерял самообладание: раненые дети были похоронены под завалами. Тупой медведь обрушил почти половину несущей стены. — Пожалуйста! — чумазые дети умоляли достать их раненых товарищей из-под завалов, но двое загонщиков стояли широко расставив ноги, загнав ребят в угол, как скот. Room. Shambles. Ло достал тела, и, упав на колени, внимательно профессионально осмотрел. — Какого?.. — загонщики были готовы преградить ему путь, но тут на пороге появился Охотник: — Цыц, — очень тихо сказал он, и люди сразу примолкли и отступили. Рядом вдруг закашлялся ребенок и тоже упал на колени. В оседающей пыли сидела девочка, худая, как тростинка. Ло глянул на неё, потом вернулся к раненым: — Что случилось? — Мы не могли их спасти, мы попытались оттащить камни... — пролепетал ребенок, подползая ближе. Её пальцы были разодраны в кровь от попытки сдвинуть зацементированные куски кирпичей. За ней потянулись другие дети, но не решались подойти слишком близко. Ло видел, что младший мальчик уже мертв. Ранее у него было меньше всего повреждений: выбитые зубы, сломанная кисть и сотрясение мозга. Ло планировал потратить на него меньше всего времени. А теперь и это не требовалось: голова мальчика разбилась, как спелый арбуз, и часть жидкости осталась под завалами. Такое даже Хирург Смерти не соберёт. При других обстоятельствах может Ло и рискнул бы создать тело-овощ, но мальчик, даже если потратить на него минуты чуда, точно будет инвалидом, если очень повезет – разумным. А скорее всего так и останется мёртвым. Опе-Опе не гарантирует чуда, а лишь помогает ему случиться. — Родственники? — в сосредоточенном Ло даже не было сил, чтобы разозлиться. Он начал осматривать девочку в зелёном платье, у которой были сломаны рёбра. — Нет, мы познакомились тут, — ребенок отходил от шока и начал нервно всхлипывать. — Вы, — она сильно заикалась, — вы сможете его вылечить? Она потянулась и взяла тонкой кистью некогда сломанную руку мертвого мальчика. Ло легко мог представить эту первую нежную детскую дружбу, похожую на любовь. Его глаза оставались сухими и пустыми, когда он посмотрел в лицо девочке и сказал: — Сожалею, но я не могу. Он мёртв. Ло почти слышал звон, с которым сломалась её маленькая хрупкая душа. Она задохнулась, будто рыдания были стрелами, ударившими в спину. Ло не мог больше на неё отвлекаться, но благо кто-то из толпы детей присел и осторожно обнял её за плечи. Краем глаза мужчина приметил знакомые твидовые зелёные шорты. Он быстро осмотрел старшего мальчика, с кровоизлиянием в мозг. Мальцу повезло, если так вообще можно думать в подобной ситуации. А для девочки в зеленом платье счёт шёл на секунды. — Куда мне идти? Вы подготовили комнату? — Ло оглянулся на вошедших людей. Горве смотрел на него завороженно, впитывал каждое действие и слово. Тенрьюбито будто очнулся ото сна: — Неси на четвертый этаж, там что-нибудь придумаем. — Мне не нужно "что-нибудь", мне нужна просторная комната с кушеткой! Сейчас же! — Ло кричал, его глаза сверкали, как грозовое небо. Горве хотел разозлиться, ударить наглеца, но не смог найти в себе необходимых эмоций. Изворотливый разум подсказал: он оторвëтся после и за всё накажет. — Ты можешь отнести их в мою комнату отдыха, — проговорил тенрьюбито. От нервов он достал небольшую коробочку и проглотил белую таблетку с лёгким наркотиком. Пространство разрослось медленно, Ло смотрел ему в глаза, словно успокаивал. А затем они оказались на четвертом этаже, на месте огромного вазона с цветами. Коридор был устлан толстым ковром, а окна украшали дорогие шторы, словно и не бывшая больница вовсе, а действительно дворец. — Веди, — коротко попросил Трафальгар. Ло держал на руках тело девочки, на полу у его ног валялся юноша с повреждением мозга. Тенрьюбито сомневался пару мгновений, но потом пригласил его в огромную тёмную комнату, в чёрно-красно-золотом цветах. Тут было всё для фетишиста и любителя пытать. Взгляд Хирурга Смерти безразлично скользнул по пластифицированным анатомическим пособиям и органам в формалине на полке в углу. Здесь стоял тяжёлый застарелый запах крови и секса. Ло опустил девочку на кушетку, на которой до неё корчилось в муках огромное количество людей. Мужчина старался не думать в этом направлении. Горве завороженно смотрел, как Хирург Смерти создаёт Пространство размером с детское тело. Как осторожно и бережно стаскивает платье. Тонкое уязвимое тело в синяках и кровоподтеках ложится на кожаную обивку кушетки. Девочка на вид не дышит и быстро бледнеет. — Принеси мальчика сюда и положи на вторую кушетку, пожалуйста, — говорит Ло не отвлекаясь. Горве никак не реагирует на эту наглую просьбу. Он смотрит, как Ло вскрывает девочке грудь, используя вместо скальпеля собственный ноготь*. Едва проступающие соски всё ещё розовеют поверх гематом. Маленький ротик слегка дрожит, это значит, что она жива. Созданное Пространство светится синим с фиолетовым оттенком, давая ровное освещение всех внутренностей. Маленькое сердце судорожно трепыхается, кажется, раз в несколько секунд. Лёгкие пробиты осколками костей. Там уже больше крови, чем воздуха. Горве подходит ближе, наблюдая с огромным интересом: это действительно стоящее представление. Его лицо освещено холодным светом, пока Ло наклонился низко и внимательно диагностирует. Потом Хирург выпрямляется и над девочкой нависают руки, с надписью "Death". Горве помнит эти ладони, упирающиеся в грудь Долфаминго - маленькие, хрупкие, беспомощные. Сейчас кисти Ло выглядят всемогущими, будто он дирижер, а тело девочки - оркестр. В помещение ввалился Мекар, но Горве жестом показывает ему, чтобы тот не смел больше мешать. — Принеси тело мальчишки и положи туда, — тенрьюбито указал на ещё одну кушетку, обтянутую красной кожей. — Да, преподобный! — Мекар не смеет ему перечить, низко кланяется, и выбегает в коридор, чтобы через пару долгих секунд внести тело и положить куда сказали. — Оставшихся детей не трогайте, — тихо говорит Ло. — Они моё приданное, не смейте издеваться. Отстраненный тон половой игрушки тенрьюбито выводит Мекара из себя, но Горве почему-то кивает, подтверждая, что это и его приказ. — Слушаюсь. Я могу идти? — Он клацает челюстью так, что их сводит судорогой. — Прикажи всем быть на этаже в боевой готовности. Оставь дверь открытой и принеси наручники из кайросеки, — Горве перевёл взгляд на Ло, — я хотел бы воспользоваться отведëнным временем вдоволь. Ло никак не показал, что слышит его, продолжая манипулировать тканями и пытаясь соединить израненное тело воедино. — Мекар, — вдруг позвал он в спину уходящему рабу. — Ты умеешь управлять чужой кровью. Прежде чем ответить, Мекар бросил взгляд на своего Господина. — Да. И? — В этой операции мне может понадобиться твоя помощь. Девочка слаба, мне неоткуда восполнить кровопотерю. А твоя способность... — Заткнись, — прошипел Мекар от неожиданности. У него в голове проносился один за другим ужасные оскорбительные ответы на эту ересь, но он не мог даже закрыть рот от унижения. Ло краем глаза увидел, как дрожат его руки. Не отвлекаясь, он усмехнулся уголком рта. В синеватом свете это выглядело вполне инфернально. — Ты настолько прогнил... — произнес капитан пиратов Сердца, скорее себе, чем кому-то из присутствующих. — Выйди, Мекар, — приказал тенрьюбито, обрывая бессмысленный спор. Спасая жизнь Трафальгар забыл и про маску, и про перчатки – их всё равно негде было достать сейчас. Хорошо, что само Пространство могло дезинфицировать ультрафиолетовым светом, но это могло и навредить нежным внутренним тканям. Ло создал слабое статистическое электричество по поверхности Room, чтобы собирать пыль. Там где руки входили в него, чувствовалось лёгкое покалывание. Очистить руки от грязи было не сложнее, чем изъять токсин из организма. Больше он ничего пока придумать не мог. Ло делал прямой массаж сердца. С его тонких пальцев разбегались едва заметные молнии, стимулируя нервную систему и органы работать. Главное, чтобы жили сердце и мозг, всё остальное можно исправить, если будет время. Ло чинил лёгкие осторожно, не спеша, доставая раскрошившиеся ребра из мягких тканей, останавливая кровь, вытягивая жидкости. Простой хирург ничего не смог бы в такой ситуации. Минуты тянулись для Ло незаметно, так как он полностью погрузился в работу. Скорее всего папа и мама оперировали почти также где-то на этом этаже, куда привозили тяжело больных. Наконец девочка начала дышать сама. Лёгкие и сердце работали стабильно, словно она спала. Ло показалось, что и он впервые вдохнул воздух с начала операции. И тут же он осознал, что его уже некоторое время обнимают сзади. Это открытие не напугало его, просто напомнило, насколько сосредоточенным он иногда бывает. Не сворачивая маленькое пространство, Ло огладил сильные мышцы другого мужчины. Возможно, ему уже принесли наручники из кайросеки, но их нигде не было видно. В коридоре напротив входа сидел Сид, его глаза слипались, он почти спал. Свёрнутый кольцами хлыст лежал на полу у бедра. Когда Ло заговорил, раб очнулся и подобрал ноги, внимательно всматриваясь в Господина и его игрушку. — У тебя прекрасная мускулатура, — проговорил Трафальгар, продолжая поглаживать предплечья Горве. Он знал, что эмпатия у тенрьюбито на нуле, и всё равно старался говорить максимально мягко и покорно. — У меня ещё один пациент, а потом я – твой. Дай мне ещё немного времени. Трафальгар повернул голову к тенрьюбито. Горве смотрел на него огромными, почти черными от расширенных зрачков глазами. Белок был скорее розовым. Взгляд не мог сосредоточиться. — Я хочу тебя сейчас. Я засыпаю, — почти прохныкал Небесный Дракон. — Ты съел ещё наркотиков? — голос Трафальгара лился, словно пел колыбельную. "Ликорис для счастья уже за чертой..." — Да, — выдохнул тенрьюбито, смыкая глаза. Ло развернулся всем телом в его объятиях и поймал лицо Горве в свои ладони. — Я с тобой, потерпи немного, — прошептал Ло, толкая тенрьюбито в сторону удобного кресла, с которого тот много раз смотрел как мучаются его жертвы. Мужчина разжал объятья, расслабляясь на мягких подушках. Ло вернулся к девочке, закрыл грудную клетку, осторожно, без швов и рубцов. Потом развернулся к мальчику. Юноша был довольно красивым, но с сероватым оттенком кожи. Такое спокойное выражение часто бывает у смертельно больных. Юноша дольше всех был вынужден справляться с опасной травмой. И, кажется, его состояние стало из стабильного критическим. Неужели Ло неправильно оценил его повреждения? Ло проделал тоже самое, что и при подготовки девочки: дезинфекция места проведения операции, рук, тела. Трафальгар любил операции на мозге, так как фрукт Опе-Опе позволял их проводить быстро и спокойно. Все ограничения по повреждению этого важнейшего органа снимались. А мозг - сильная штука, которая умела себя защищать. Отец любил кардиохирургию, мама обожала нейрохирургию. Жаль, что она не успела перенять эстафету его обучения. Сколько знаний ушло вместе со смертью его родителей? Ло быстро вскрыл черепную коробку, разбирая мозг по кусочкам. Кровоизлияние было значительным, но не фатальным. Хирург Смерти осторожно убирал сгустки крови, счищая лишнее. Он зарастил сосуды и осторожно стимулировал мозг током, даже маленьких змеек-молний не было видно. Всё работало исправно, но мальчик почему-то продолжал умирать. Цвет кожи "мраморный", дыхание не становилось глубже. Ло начал паниковать. Он проводил рукой над грудной клеткой и животом, пытаясь понять в чём дело. Пространство давало ему информацию о том, что органы не были повреждены, но начался некроз тканей и даже заражение. Хирург Смерти не понимал, в чём может быть дело. А потом он осознал единственную возможную причину: мальчик потерял слишком много крови. В подмышечной впадине нашлась глубокая колотая рана, пробита артерия... и тут был фруктовик, который мог сделать подобное. При том сделал он это на зло, когда нёс мальчишку из коридора. Юноша потерял не менее 50-60% крови. Переливать негде и не с кого, Ло среди врагов. Это провал. Хирург Смерти пошатнулся, отступая. Он даже не знал, какая у пациента группа крови. Если он мог предложить хотя бы свою... но нет, нет, мальчик умрёт в ближайшие минуты. Со здоровым телом и мозгом, просто без крови. Хирург Смерти судорожно думал рискнуть: соединить его артерию и свою, перелить кровь напрямую, прокачать её своим собственным сердцем. Он был слишком самонадеян, он не заметил опасности. Если бы он посмотрел мальчика ещё раз, когда его принесли. Если бы он не верил своему диагнозу и обратил внимание на маленькие косвенные признаки. Человеку, пролежавшему с гематомой мозга пол дня, не может стать настолько хуже всего за десятки минут. Стабильное состояние, в котором он был - уже не являлось таковым после рук Мекара, это же очевидно. Если бы Ло сразу перелил ему свою кровь, позвал кого-нибудь, у мальчика был бы шанс. А сейчас мертвая свернувшаяся кровь юноши может только отравить самого Хирурга Смерти. Ещё один труп. — Ло, — умоляюще позвал его голос. Трафальгар вздохнул и развернулся к креслу. Он подошёл к тенрьюбито и сел на широкий подлокотник. — Я весь твой, — говорит Ло сдавленным голосом. Он сделал для детей всё, что мог. Горве едва ли мог двигаться: пальцы рук сводило судорогой, в уголке рта появилась пена. Но мужчина поймал руку в татуировках и прижал к груди, нежно целуя пальцы. Ни один мускул не заставил лицо Ло дрогнуть. — Мой - это хорошо. Ты держишь обещание, любимая... — некогда сильные руки Горве пробежали по плечу, дотянулись до груди. Ло послушно наклонился: — Держу, — говорит он, приближаясь к лицу тенрьюбито. Горве заворожено ищет в этих свинцовых глазах спасение. — Ты похож на неё, — тихо шепчет Горве, щекоча губы дыханием, — на Эшли. — Эшли? — Трафальгар склоняет голову набок, словно хищник, ждущий пока добыча ослабнет от ран. — Да, она... Эшли, ты прекрасна, — тенрьюбито сложно дышать, но он этого почти не чувствовал из-за наркотиков. Ло наблюдал его блуждающий взгляд, словно Горве периодически видел совсем иные картины. Дрожащая ладонь перешла с груди на шею и дальше огладила щёку. Темноволосый пират не отстранился. Горве запустил руку в волосы под шапку, жадно всматриваясь в черты лица. — Эшли, зачем ты вернулась в этот город? Почему? — Меня заставили, — ответил честно Ло. С непонятным чувством, он начал гладить влажные от пота волосы Горве. — Нет, ты сбежала от меня, — тяжело засмеялся Горве, с жестоким сарказмом человека, осознающего свою вину. Затем его глаза сверкнули и он сжал волосы Ло на затылке, притянул к себе. — Скажи, что это неправда, что тебе действительно понравилось со мной. Что тебя... заставили. — Мне не было приятно с тобой, — отрезал Ло. — Ты меня заставил. Тенрьюбито отпустил волосы, рука Горве стащила пятнистую шапку и прижала к груди. Мужчина начал смеяться, запрокинув голову. Безумно, заливисто, давясь кашлем с розовой кровью. "Маки покажут, где вечный покой..." — Ло, какого хрена!? — в дверях стоял Дофламинго. Он откинул Хирурга Смерти в сторону от кресла, схватил тело Горве и, проломив стену, полетел в сторону порта. Ло знал, что там на причале стоит огромный корабль, где Небесного Дракона ждут лучшие врачи из Мариджо. Ло стоял, снова пораженный всем, что так быстро пронеслось в его жизни: бой, операция, смерть пациента, откровение тенрьюбито. Эшли, значит... — Ублюдок! — Мекар крикнул, по сути предупреждая об атаке. Ло лениво подумал, что это очень глупый поступок. Трафальгар увернулся от живого потока крови, который рассек кресло. Сид уже был мёртв. Ло подбежал к пролому в стене, который Долфаминго пробил нитями и прыгнул. Room. Кикоку привычно лёг в руку*. Не успев долететь до земли, Ло совершил круговой замах с усилением волей вооружения. Он отбил атаку Мекара, прыгнувшего за ним, а в "комнате отдыха" тенрьюбито уже было видно огромную фигуру Дарана. Ло перенёс себя в Пространстве ближе к изгороди держа расстояние. Мекар довольно тяжело приземлился на согнутые ноги. Медведь спрыгнул на землю следом за ними. Вампир был не в форме, но для отравленного самыми токсичными ядами на земле держался крайне достойно. Shambles. Ло поменял местами маленький камешек, сорвавшийся из проломанной стены и скамейку. Тяжелое кованное изделие приземлилось на взвывшего медведя. Мекар успел отпрыгнуть. — Так и знал, что вы будете проблемой — безразлично улыбнулся Ло. Его глаза были пустыми. Кажется, что душа наконец отключилась от болевого шока, если бы так можно было диагностировать его состояние. Глаза гончих горели ненавистью. Медведя ощутимо шатало из стороны в сторону, крупный мужчина одним движением скинул с себя тяжелую скамейку и упал, вынужденно создавая опору рукой о землю. Этот нереально сильный монстр стал медлительнее, движения потеряли точность. — Ты отравил нас, — Ло едва ли расслышал его слабый голос. — Как? — Я пират, — пожал плечами Ло, словно это что-то объясняло. Медведь взревел: — Больно! Режет изнутри! Жарко, — медведь уже крайне плохо соображал где он и что делает. Теперь, когда так жалостливо ревел о боли, он напоминал Беппо. Ло знал истинную силу медведей и потому с самого начала не позволил себе недооценивать этого зоанщика. — Из-за наркотиков вы прошляпили первые симптомы. Теперь уже поздно кого-то спасать, — Ло сказал это также спокойно, как недавно сообщал о смерти мальчика. Мекар не терял времени на разговоры и просто кинулся на Ло. По изрезанным рукам текли пока одинокие красные капли, но он ещё контролировал себя и фрукт. Кровавые клинки были прочными и изменчивыми, как всегда. Ло двигался прыжками, только уворачиваясь, не тратя силы на атаку. Медведь, к которому он по недосмотру приблизился, сделал неожиданный выпад лапой, но почти вслепую. Туша огромного зверя тряслась от боли. Ло не без труда смог уйти от обоих атакующих. Мекар рычал и продолжал его теснить. — Ты убил мальчика, — сказал Ло. — Мне нужна была кровь! Я почувствовал, что что-то не так и был прав, — Мекар создал клинки похожие на катаны, которые буквально стали продолжением его кистей . Медведь громогласно ревел или плакал, периодически приходя в неистовство. Огромный бурый зверь тыкался пенящейся мордой в траву, рыл лапами землю, сворачивался в калачик и, когда это не помогало, снова вставал на четвереньки и ревел. Ло отвлёкся и неожиданно пропустил удар. Благо клинок вампира только царапнул по плечу. Из ранки вдруг хлынула кровь в таком количество, в котором быть просто не должно. — Я заберу и твою жизнь! — глаза Мекара излучали истинную ярость. Он начал нападать ещё стремительнее. Они отошли ближе к саду. — Думаешь всех перехитрил? Думаешь, мы просто умрём на твоих глазах? Глаза Ло мерцали равнодушным интересом. Так смотрят на препарированную лягушку, когда она уже десятая по счёту. Хирург Смерти лишь уворачивался и отступал. Из плеча кровь медленно вытекала и неслась каплями к Мекару, вляпываясь в губы, как брызги краски. Медведь взревел ещё один раз и прижался к земле, уменьшаясь в размерах. С последним протяжным стоном он окончательно затих. Его фрукт скоро переродится, и Ло было плевать, где именно. — Твой возлюбленный Сентхаунд тоже мёртв? — спросил Ло равнодушно. Мекар взревел и сделал быстрый, но весьма предсказуемый выпад. Неожиданно на пике атаки он ещё убыстрился, и Ло стало не по себе. Он активировал Пространство, отпрыгивая от очередной атаки и тут его проткнули клинком со спины. Потеряв бдительность, Ло подпустил Мекара слишком близко. Промазав по Трафальгару, вампир изменил форму клинка на серп и возвратным движением всё же достал врага. Время будто замедлилось. Звуки исчезли, словно последнее воспоминание Мекара должно быть детальным и ничто не могло отвлечь его от простого восприятия. Он видел как высокий брюнет в разорванной рубашке, остатках кожаной куртки и пятнистых джинсах, отступил на шаг, слегка пошатнувшись. Его стройные ноги уверенно встали на земле, несмотря на глубокую рану на боку. За его спиной сияла граница Пространства - его удивительной силы. Он не убрал его даже после ранения. Потом он поднимает голову: красивое смуглое лицо, испачкано засохшей кровью, тонкий широкий рот и такие глубокие глаза, познавшие всю боль Вселенной. Рисунок татуировок играет, словно черные змеи, сквозь порезанную одежду. Рука сжимает нодати. Scan. Shambles. Injection Shot. Он был мёртв до того, как его коснулось остриё нодати. Мекар умер несколько секунд назад, когда поранив противника просто замер, не в силах пошевелиться. Этот мальчишка никогда не сдавался, чёртов Сверхновый. Тогда, на арене, он готов был подставить своё тело под десятки похотливых мужчин. И Мекар знал, как и все, что он бы не сломался от этого. Только тенрьюбито отказывались признавать такую правду, остальные не могли себе врать. Гончие говорили о нём, его ненавидели, его хотелось разорвать своими собственными руками, унизить всеми возможными способами, залить спермой и позорно обоссать. Сейчас, оседая на землю от нестерпимой боли, Мекар мог признаться, что они врали - себе и друг другу. Они нагло поддерживали чужую ложь, потому что свобода, которую нёс этот человек была забыта и невыносима. Мекар умер даже раньше своего тела, потому что поддался смертельному очарованию намёка на великую мечту, которую нёс в себе Трафальгар Ло. Он просто сдался, как и презренный предатель Гензио. Мекар видел, как быстро проступает белая краска на коже груди. Он знал, что получил смертельную дозу белого свинца прямо в тело. Выставленные клинки опали красной липкой жидкостью и впитались в землю. Его поглотила боль и тьма. Время продолжило свой обычный бег. Ло не совсем понимал, почему так спокойно провёл атаку. Он думал, что придётся изворачиваться, как обычно. Вампир же замер, уставившись на него, буквально на секунду, а больше и не требовалось. Может яд всё же подточил его? Все деревья в саду сияли образцово белой корой, кроме одного: на нём расцвёл ярко алый цветок, похожий на розу. Ло поменял кровь и белый свинец местами в теле Мекара. Столько ядовитого металла не мог выдержать никто. Его концентрация раз в десять превышала ту, что была в теле Ло тринадцать лет назад. На груди Мекара расцветал белый цветок. "Розы поранят тебя до крови..." Ло наблюдал, как мужчина теряет концентрацию. Глаза помутнели и заплясали, словно он перестал ими видеть. Его клинки снова превратились в кровь, по израненным ладоням и предплечьям текли вишневые капли. Скоро его сердце остановится, но перед этим, он переживет адскую боль. Правда, вряд ли у него будут силы хотя бы закричать. Ло отвернулся и пошёл к главному входу. Осталось забрать детей и уйти до того, как вернётся Дофламинго. Трафальгар старался не думать и не анализировать. Он много убивал с тех пор, как попал в лапы Небесного Дьявола. Было ли это просто совпадением? Или это его истинная суть. Может он всё же врёт себе и он - безжалостное чудовище? Потому что никакая струнка сожаления не завибрировала, когда он держал на руках умирающего, обречённого тенрьюбито. Он не хотел спасать ни одного гончего, поддерживающего Охоту. Ло оставил за спиной, молчаливо умирающего вампира. Он прошёл мимо бывшего монстра-медведя, а ныне просто трупа широкоплечего мужчины, потенциально сильного бойца, но так бесполезно растраченного в бесконечных оргиях Небесных Драконов. "Это были они тогда," - память подкинула ненужное, ужасное воспоминание, где горы трупов в белых пятнах перебирали какое-то падальщики, и терзали, и насиловали. Ло вспомнил их лица, тогда ещё совсем юные. Там был Мекар, там был Даран, там был Сентхаун - эти трое точно уже тогда являлись верными псами Горве, и искали для него игрушки. Если бы они нашли Ло шестнадцать лет назад, если бы притащили обреченного мальчишку в Мариджо, то он никогда бы не встретил Росинанта. Три года и два месяца - прожил бы он хотя бы их? Да и было бы существование лапах Горве - жизнью? Ло скинул бесполезную куртку и рубашку. Рана на боку напомнила о себе тупой болью, пропитывая плотную ткань джинсов. Трафальгар медленно поднялся по двенадцати ступеням и тут же нахмурился. На его лице заиграли желваки. Он слышал безумный ор и пьяный дебош. Ему следовало догадаться. Загонщики толпились в фойе, на что-то возбужденно смотря. Он влетел в толпу мужчин, расталкивая их. Когда люди видели, кто именно их пихнул, они падали, пытаясь уйти как можно дальше. Толпа не была однородной. Были те, кто просто молча или даже с осуждением на лице наблюдал со стороны, прижавшись к стене. Эти люди принимали закрытые позы, скрещивали руки и ноги, но не отводили взгляда от творящегося безумия. Ло успел заметить среди этих людей Натти: девушка сидела на возвышении, прижав к себе колени и обняв их руками. В отличие от остальных, она не была участником развлечения. Только предателем... В центре были те, кто вёл это "шоу". Рослые мужчины в освободившемся пространстве развлекали себя и других. Нескольких мальчишек систематически спаивали, заливая пойло прямо в глотку, запрокинув лицо детей вверх. Других заставляли танцевать под пьяные песни. Дети неумело поднимали ноги и хлопали руками, едва сдерживая слёзы страха. Оголенный по пояс мускулистый мужчина, заливисто и открыто смеясь, выхватил девочку из рядов танцующих, прижал к себе и поцеловал в щеку. Ребенок выставлял перед собой руки, пытаясь отстраниться, но мужчина даже не заметил этой попытки. Две девочки и трое мальчишек постарше сидели на коленях у кого-то, пряча глаза, не смея сбежать, слабо отстраняясь от откровенных приставаний. Живые анатомические пособия, в которые Ло превратил пару человек в назидание и устрашение, выставили тут же. Загонщики щипали и кололи их руки, ноги и спину, завороженно наблюдая как реагирует сердце, кровоток и легкие на стимулы боли. Ло не понимал, что в таком зрелище может вызвать смех, но они улыбались, словно дети гоняющие лягушат. Замерев на самом крае этого круга "развлечений", Ло понял, что сейчас потеряет контроль. Более того: он не хотел себя сдерживать больше. Ло пожалел, что не отравил всю еду. Как и тогда на арене: его мягкотелость обернулась против него. Ему вдруг захотелось сжаться и закричать от боли, но некий монстр внутри проглотил эти эмоции, и мужчина потерял связь с реальностью. Второй раз за сутки он впал с состояние аффекта. Последнее, что он помнил, было лицо Гаррета, начальника загонщиков, который сидел у стены, мрачно наблюдая за неконтролируемыми подчиненными. Когда Гаррет заметил Ло, глаза его зажглись ненавистью, словно это Хирург Смерти был виноват в том, что люди ведут себя как спущенные с цепи адские бесы. Наверное, мужчины и женщины этого не заслужили. Возможно, они даже не желали зла. Наверное, загонщики не успели никого серьезно покалечить или изнасиловать. Возможно, до них можно было достучаться словами, запугать и заставить действовать как нужно было Ло. Наверное, он бы так и поступил даже в начале этой Охоты. Возможно, в этот момент где-то заливисто смеялся Дьявол, вспоминая обещание помочь ребёнку из Флеванса уничтожить как можно больше народу перед смертью. Он не использовал Room, просто резал всех, до кого доставал меч. Как и на арене, тут не было достаточно сильных бойцов. А у Ло не было времени винить себя за наивную веру в человечность, пока кровь заливала холл бывшей больницы. "Красный на красном - скорее умри!"