Святая земля

Гензио стоял внутри бандолы, чувствуя, что падает. Свет утекал куда-то за горизонт стремительно, словно этот закат торопился умереть. Гензио почти ничего не знал о мире за пределами Святой Земли, но прекрасно усвоил традиции Мариджо. Даже сам пару раз был исполнителем. Потому-то ему и было легче отдать жизнь за попытку Трафальгара Ло стать свободным. По крайней мере, это стоило того. — Почему ты грустный? — Миранна говорила звонко, заученно улыбаясь. — Меня внизу ждут. Таких убирают. Для Ло-сама создали представление. Бегите — сразу. Гензио плохо формулировал фразы, стараясь высказать всё максимально коротко. Он не соврал: юноша был рождён в Мариджо. Его мама была очень высокой женщиной, стройной и, как он помнил, в молодости очень красивой. Мама потом рассказывала, что пока он был младенцем, у неё пропало молоко. Из-за недоедания, постоянной усталости или по причине слишком молодого возраста — она не знала. Но ребенок просил есть, постоянно плакал. Другие рабы даже обещали, что убьют его, если он и дальше будет мешать всем спать. И молодая мать продолжала давать ему уже пустую грудь, пока он своими маленькими деснами не прожевал соски в кровь. И младенец, нагулянный на одном из подобных же представлений на арене, начал питаться кровью вместо молока. Мама говорила, что с тех пор плакал он намного меньше. «Моя кровь оказалась лучше молока, » — шутила (?) она, улыбаясь как и все сексуальные игрушки, очень мило. Только когда брала его, уже подросшего, на руки, садила на колени, мыча какую-то мелодию тихо-тихо, так чтобы только он, прижавшись к её груди, мог услышать, — только в этот момент она счастливо и искренне улыбалась. Когда ему было девять, мама разонравилась Господину как сексуальная игрушка. Её не убили и не выбросили только потому, что её попросил в жены раб из личной свиты Горве-сама. Мекар был помешан на крови, постоянно подавлял и резал женщину, которая была вдвое выше. Гензио ничего не мог с этим сделать: только гладить её, успокаивая, и зализывать кровоточащие раны, как щенок. Её кровь правда казалась ему волшебной. В десять лет Мекар помог устроить мальчишку в личную охрану Джеймса-сама. Он начал сам учить его драться и убивать. Пару раз мальчик участвовал в жестоких кровавых представлениях. Уже тогда Гензио был выше других и казался от этого взрослее. В тринадцать лет ему скормили дьявольский фрукт, и он начал исполнять свои обязанности полноценно, обеспечивая всестороннюю безопасность преподобного Джеймса-сама. А чуть более восьми месяцев назад мама умерла. И он остался совсем один, снедаемый чувствами, которые не положено иметь рабу. Отчим не был плохим человеком, но и не мог ему больше ничем помочь. Да и мама умерла не из-за него, но общаться они перестали вовсе, если это не касалось прямого приказа. Бандола нырнула под облака, приближаясь к светящемуся Ред Порту. Даже тут, на пороге Мариджо, Гензио был всего раз, когда убивал одного «отпущенного» из свиты преподобного Сандора. Город был шумным и красивым, не таким ровным, как Мариджо. Скорее даже хаотичным, и именно это нравилось Гензио больше всего. И пугало немного. Людям не нужно было ходить строго по определенным сторонам, в определенное время, с определенной целью. Они сами ставили себе задачи, пусть глупые и незначительные, вроде «купить хлеба», но сами, и сами же исполняли. Для человека, рождённого совершенно в ином мире, это было почти дико. Умереть в таком месте было почти счастьем. — Эй-эй, — тихо позвала русалочка, — что сказал братик? Я не поняла. Миранна стояла рядом, смотря на мир за окном бандолы как на сказку. В чем-то они с Гензио понимали друг друга больше, чем кто бы то ни было. Девушка была похожа на его маму. Только ей в четырнадцать вырезали матку из-за неудачной беременности. Миранна знала, что в её возрасте сексуальные игрушки начинают выбрасывать, и не надеялась прожить много. Она не помогала на кухне, не успевала вышивать, не помогала доктору, так как медсестрами уже лет пять были другие девушки, а больше и не требовалось. Так что, потеряв «привлекательность», она становилась бесполезной в глазах Правителей Мира. Но она была довольно умна и сообразительна. Гензио позволял ей читать книги из личной коллекции Джеймса-сама. Тенрьюбито всё равно даже не трогал эти издания, собирая домашнюю библиотеку в каждом доме скорее для вида. Гензио и рад бы интересоваться книгами, но картинками могли похвастаться не все фолианты. А грамоте его никто не обучал. Насколько юноша знал, Миранна не понимала и половины из того, что читала. Вторым человеком, кто воспользовался библиотекой в доме по назначению, стал Трафальгар Ло. Конечно, Миранна рассказала ему о второй ночи после прибытия пленника. Про его истерику и злость. Она передала его слова и даже интонации. Смарт посмеялся, беззлобно, просто ничего другого он позволить себе и не мог. Гензио вспоминал запах крови пленника и думал, что она у него точно волшебная, пусть и пахнет, как обычно. — Он сказал, что не сможет отправиться с нами на остров Рыболюдей, — сказала Миранна, улыбаясь. — Роузи, скажи, если я донесу тебя до воды, ты сама доплывешь до своего дома? — Д-да, мне кажется, да. Мы, русалки, самые быстрые в море! На неё зашипело сразу троё мужчин. — Не ори, дурочка. Ты говорила, что тебя купили за большие деньги, думаешь, за пару недель твоя цена понизилась? — спросил бывший пират. Его звали Джонатан. Он хоть и был капитаном, но даже не успел нагулять награду за свою голову. Он, Джеки и Флоренс были теми, кто отказался участвовать в представлении. Их пригнали, как баранов, просто для массы. — Ой, — виновато потупилась русалочка. — Гензио, — позвал Джонатан, — ты уверен, что за тобой придут? И почему раньше не сказал? — Да. Я знаю много. Вы — нет. Ло расстроился бы. Бандола приземлилась. Люди начали выходить. Кого-то встречали, кто-то просто шёл к городу. Гензио внимательно осматривал толпу, пытаясь вычислить убийц. — Идите. Миранна с Роузи на спине и трое мужчин вышли, нахмурившись. Они не хотели бросать своего товарища, но понимали его желание спасти других. Гензио замер на трапе бандолы. Никто не смотрел в их сторону. Только пару человек пялились на его нестандартную внешность, но явно из любопытства и страха. Никто не пристроился вслед за другими рабами. Вдруг толпа пришла в некое беспокойство. — Вор! Держите! Моя сумка! Там деньги! Помогите! И без того пугающе хаотичное движение людей потеряло остатки логики. — А ну, сопляки, покажите свою решимость служить Справедливости! — взревел кто-то. Гензио мог бы поспорить, что, несмотря на старческий голос, этот человек был крайне силён. Стройные фигуры в белом вгрызлись в толпу, добавляя паники. — Гензио? — позвал чарующий голос. Такой сладкий, словно виноградный сок в августе. Юноша посмотрел вниз и сразу утонул в синих глазах. Что-то на этом решительном лице красивейшей женщины напомнило ему другого черноволосого человека. — Да. — Меня зовут Робин. Ты пойдешь со мной? — она не походила на человека, который хочет его убить прямо здесь и сейчас. Впрочем, у Гензио язык бы не повернулся сказать, что она «не похожа на убийцу». — Да. Она развернулась и смешалась с толпой. Гензио двинулся за ней, стараясь не потерять из виду. Он шёл медленно, помогая себе костылём. — Справа валяется плащ, надень его и сядь на землю, — сказала она, не оборачиваясь. И по правую руку под ногами толпы действительно валялась тряпка. Гензио наклонился, роняя костыль, подхватил и, не выпрямляясь, накинул грязную хламиду на плечи поверх своей мантии. Тренированные мышцы не дали ему позорно шлепнуться на пятую точку. Дальше произошло что-то странное: под ним выросли ноги и понесли его вперёд. — Выпрямись, будто это идёшь ты сам. Хламида подметала пол, потому голых женских ног под ним никто не видел. Робин слегка ухмылялась своему трюку. А раб, кажется, чувством юмора не обладал. Впрочем, может оно и к лучшему. Юноша запахнул ткань плотнее и поджал длинную ногу, визуально становясь толстоватым и неуклюжим увальнем, который быстро семенит прочь от беспокойной толпы. Робин видела, что убийцы потеряли его след. Они же искали высокого одноногого раба, а не тщедушного бездомного попрошайку. В толпе ей пару раз наступали на ноги, но она терпела. Такой человек — ценное приобретение для Драгона. Если он готов сотрудничать, то это может быть записано в её личные достижения перед Революционной Армией. И совершенно не важно, что её основная цель не в этом. Они вышли в город и нырнули в темный проулок. Там стояла повозка с ящиками. — Ныряй в один из них, — скомандовала Робин, убирая из-под него ноги. В этот раз он не спешил слушаться. — Друзья? — Твои? Спасены, ты увидишь их позже. С ними тоже хотят поговорить. Тебя же я попрошу уделить немного времени мне, — очаровывающе мягко сказала Робин. — Про Трафальгара? — спросил Гензио. И даже в темноте увидел, как женщина обрадовалась. Кажется, даже в синих как океан глазах зажглись звёзды. Он не стал ждать ответа, скрываясь в одном из ящиков. Он был жив, как и просил Ло-сама. И это было чудо, которого он снова не ожидал. *** Одно из временных укрытий Революционной Армии: мансарда пустующего дома, который снова продавали как «проклятый дом с привидениями». Окна были плотно забиты несколькими слоями картона. Гензио при свете лампы лучше рассмотрел красивую женщину, которая попросила обращаться к ней «Робин». Она была очень изящна, но истинное очарование открывалось в движениях, голосе и смелом открытом взгляде. Такая рабыня долго бы не надоела, а может и стала бы фавориткой без проблем. Впрочем, он слышал, как обсуждали Ло-сама на встрече тенрьюбито, и почему-то был уверен, что основная ценность этой женщины также скрыта отнюдь не во внешности. Робин смотрела на мальчика девятнадцати лет и её сердце разрывалось. Она думала, что давно привыкла к жестокости этого мира, но вот уже почти сутки она хотела выть или плакать от боли. Конечно, ни на секунду не позволяя себе такого. Он выглядел на самые плохие тридцать пять. Словно не спал почти никогда, периодически истощая организм тренировками. Его глаза были цепкими и жестокими, но не яростными. И ещё в них была какая-то неуместная, будто недавно появившаяся, непривычная мягкость. Он говорил мало, с трудом формулировал мысли. Если бы Робин уже не знала, через что Ло пришлось пройти, она бы ни черта не поняла. Либо потратила бы на допрос часов десять. Сегодня утром, на встрече с Сенгоку, она не сдержалась и заплакала. Трафальгара насиловали и заставляли сражаться, а он умудрился спасти других. Сенкоку более стойко перенёс эти новости, но Робин была уверена: как только останется один, две мокрые дорожки точно нарисуются на его лице. Как же это больно, когда любимый человек так страдает, а ты не можешь помочь. Гензио рассказал, очень честно и хладнокровно, как они провели бой. Как оставшиеся враги разделились на две группы и ему достался лучник. Юноша думал, что быстро с ним расправится. Так бы оно и было, если бы в этой группе не оказался человек со способностью дьявольского фрукта. Он мог менять любое вещество на нужный ему материал. Например, сделать наконечники стрел не железными, а словно сделанными из кайросеки. Гензио просчитался и словил одну такую. С этого момента он проиграл бой. Если бы лучник не отвлекся на красивый финт Ло-сама, когда он выбил амбалу глаз. Если бы не выстрелил тому в руку. Если бы Хирург Смерти не бросился мстить за эту рану, то Гензио был бы мёртв, скорее всего. Робин не комментировала, стараясь смотреть так же спокойно, как бывший раб. Она не стала говорить, что Ло, скорее всего, думал в первую очередь не про месть, а про спасение товарища. Впрочем, Гензио явно успел полюбить Ло и очароваться им. Не так, как она, Зоро или Дофламинго, скорее как… приёмный сын? младший брат? — Спасёшь его? — спросил он, заглядывая в глаза, прямо и доверчиво. — Очень хочу это сделать, если успею. Это не просто, — сказала женщина с сомнением. А потом тряхнула головой и решительно добавила, — обязательно спасу. Чего бы это не стоило. Гензио понимающе кивнул и даже улыбнулся. Он рассказал ей всё, про Белую Охоту. Он не участвовал, но отчима туда брали постоянно. Джеймс и Горве действительно довольно тесно дружили. Гензио как мог рассказал про первую любовь тенрьюбито — Эшли. — Её просто выкинули? — спросила Робин с ужасом. Гензио кивнул. — Отец. Горве юн был. Без власти. Жесток, но с ней — нежен. Почти. Дома она умерла. — Откуда ты знаешь? — Робин прикинула, что на момент трагедии Флеванса этому ребенку едва ли исполнилось три года. — Мекар говорил. Он видел. Лем, брат, — замена, но плохая. — Когда они повезут Трафальгара на охоту? — спросила Робин. — Сегодня. Думаю. — Тогда мне пора спешить. — Он не умрёт. Его Господин не даст. Его любят, — покачал головой Гензио. — Просто он — нет. — И ты думаешь, что это нормально? — вроде бы ничего в женщине не изменилось, но Гензио буквально ощутил от неё ток. Любой раб обладает хорошей эмпатией и считывает эмоции мгновенно. Гензио видел, как Ло в первое утро выбило из колеи отношение к рабам, как к вещам. Мужчина тогда разозлился, аж до ярости. Женщина сейчас была на границе такого же состояния. — Не знаю, — честно ответил Гензио. — Что есть «нормально»? Вы даёте иные ответы. Он и ты. Робин нахмурилась, но не разозлилась — Я пойду за ним? Я хочу. — Гензио спрашивал у неё, так как это в её власти — взять его на спасение Ло-сама. Он чувствовал, что ему не место больше в жизни спасителя, что Трафальгар хотел бы, чтобы он уплыл за море и обрёл свободу, в том числе от проклятий своего мира. Но теперь у Гензио была и своя воля. Это многое меняло. — Он тебе что-то сказал по этому поводу? — проницательно спросила Робин. — Отказал, — признался Гензио. — А тебе нет. Верно? — Я думаю, что тебе стоит попробовать вкус другой жизни, а потом уже решить, за кем ты хочешь пойти и кем стать. На его месте я бы хотела этого. Гензио кивнул. Он знал. Робин тяжело вздохнула. — Но не скажу, что мне от тебя ничего не нужно. Есть люди, которые считают Мариджо неправильной системой. Они хотели бы показать тебе жизнь вне Святой Земли. Если после этого ты будешь согласен сотрудничать, то мы будем рады любой помощи. — Я благодарен. Я знаю, что не жилец. И вдруг Робин улыбнулась широко и искренне, слегка прищурив свои невероятные глаза и склоняя голову к плечу: — Теперь — жилец. Ещё внуков нянчить будешь! Хотя не торопись с этим, мой тебе совет. *** Гензио снова заставили залезть в ящик на манер груза. Потом везли куда-то. Пахло морем и потом. Было шумно, но он сильно устал. Да и рана давала о себе знать. Юношу сморило. — Тук-тук, просыпайтесь, — молодой мужчина железкой приподнял заколоченную крышку ящика. — Что, ребята, в новую жизнь? — А говорить уже можно? — высокая девушка вылезла из соседнего ящика. — Миранна? — Гензио был рад, но озадачен. — Ой, да, привет! Ты рядом был? Это очень хорошо! Знаешь, как я волновалась? — она всё также улыбалась. Возможно, чуть-чуть более искреннее. — Остальные? — Роузи помогли достичь моря, она уплыла. Такая красивая в море. Не как в бассейне или аквариуме! Они сказали, что она слишком мала и не может ничего знать. С пиратами так же поступили. Или нет. Но я о них почему-то не беспокоюсь. — А ты разговорчивая, — засмеялся революционер. Гензио внимательно изучал помещение и людей внутри. Мужчина протянул ему костыль. — Не то что твой друг. Вы очень разные, верно? — Да, — коротко подтвердил Гензио. — Нет, не совсем, — одновременно с ним сказала девушка. — Мы долго жили рядом. Оба выбрались из ящиков и пошли за мужчиной. Ангар грузового судна был огромным. Они пробирались по узким проходам между ящиками. Миранне нравилось, как люди внизу реагируют на её улыбку: они улыбались, порою невольно, в ответ. Постоянно. Она успела заметить это даже в толпе. Девушка никогда не тяготилась своей ролью игрушки, принимая это как данность, но рабы не улыбались ей в ответ, принимая дежурное выражение лица за маску. А похотливые улыбки мужчин, которые её хотели, никогда не были такими же, как у того ребёнка в толпе, в суматохе возле бандол протянувшего ей и Роузи конфетку. — Ну, ничего, теперь всё будет иначе! Я немного не представляю, что вы оба пережили, так что не обижайтесь. Мы везём вас к штабу. Коала хочет с вами встретиться. Но не бойтесь, просто поговорить, — мужчина довольно нелепо смутился и показал открытые ладони, словно общался с неведомыми зверушками. Гензио подмечал немного другое отношение людей к себе. Он не знал, будет ли скучать по своему статусу. Ведь его боялись и слушались любого приказа из его уст. Он этим никогда не злоупотреблял, но видеть так много людей, предоставленных самим себе, было непривычно. И… немного страшно? — Знаете, ребята, всё будет хорошо, — вдруг довольно серьезно сказал революционер. — Мы создадим новое счастливое будущее без угнетения своими руками. Вот увидите! — Гензио внимательно смотрел на его лицо в этот момент. — Меня, кстати, Джерри зовут. Простите, что сразу не представился! Смешное имя, не так ли? А знаешь, что самое смешное? Мою напарницу зовут Тамара! Том-ка, привет! * Даже Миранна не поняла, что забавного, но с удовольствием посмеялась. Гензио же завороженно смотрел в счастливое лицо мужчины, который мог так беззаботно и искреннее верить в то, о чём говорит. Вдруг подумалось, что в этом мире это скорее норма. Тут почти у всех были мысли и идеи, которые они отстаивали. «Постарайся стать счастливым» — вспомнилась фраза, брошенная в спину. Он не обернулся тогда, хотя точно слышал улыбку в его голосе. Теперь Гензио жалел об этом.