Святая земля

Робин знала, что они опаздали. Пока агенты Революционной Армии добирались вплавь в Норд Блю, Дофламинго и Горве проделали основной путь по Ред Лайн и уже давно должны были причалить к острову. Ей успели сделать временные татуировки, при том возникла заминка с большим сердцем: художник очень хотел уменьшить его размер и ни в коем случае лишний раз не касаться мягких грудей женщины, но Робин настояла на своем дизайне. Всё равно через две недели не будет и следа. Женщина успешно держала хладнокровную маску, хотя стены каюты давили, лишали воздуха. Субмарина революционного флота не отличалась просторностью помещений или особыми удобствами. Робин уступили каюту капитана, но боязнь замкнутого пространства отпускала её только дома — на борту Саузенд Санни. — Нико-сан, — Уилисс зашёл в приоткрытую дверь, тихонько постучав, — наш агент передал, что охота началась: детей и Трафальгара Ло привезли в центр города. С тех пор от него нет вестей. Возможно, его обнаружили. — Как бы сам Трафальгар его не убил, — задумчиво произнесла Робин, мягко оглаживая мех белой пятнистой шапки у себя на коленях. — Главное, чтобы твой человек ничем себя не выдал. Ты сказал ему не брать с собой ден-ден муши или что-то подозрительное? — Ну, не настолько же… — протянул Уилисс. — Настолько, — отрезала женщина, серьезно заглядывая ему в глаза. — Если агенты тенрьюбито приняли его за ребёнка и не обнаружили ничего подозрительного, это не значит, что Трафальгар будет так же наивен. — Ну, может агент сам догадался, потому не выходит на связь, — пробормотал революционер, нервно теребя свои многочисленные серёжки. — Как быстро мы прибудем? — спросила Робин очень холодно, встряхивая головой. Длинные черные волосы огладили спину. Она отложила шапку и начала собирать высокий хвост. — Через 25 минут можно будет высадиться. — Хорошо. В город я пойду одна, это в моих личных интересах. Может понадобится помощь в спасении детей, но сначала надо понять общую обстановку. С вашей стороны важно организовать укрытие, а потом сформировать шум в эфире, словно Флеванс — действительно наш новый штаб. — Детей около сотни, нам негде разместить такую толпу. — Мы договорились, что потом передадим их Дозору. Та что если понадобится, размещайте хоть у себя на головах. А теперь оставь меня, пожалуйста. Уилисс вышел и плотно прикрыл дверь. Он не знал, что в деле замешан Сенгоку. Пожалуй, всем будет лучше, если личность старого дозорного останется в секрете. Пуру-пуру-пуру. Кача. — Рисовые шарики. — Рисовые зёрнышки, — улыбнулась в ответ женщина. — Робин-кун, я ждал, — сказал Сенгоку, всматриваясь в синие глаза ден-ден муши. — Есть информация? — Охота началась. Мы причалим через 25 минут. — Хорошо, мы будем только через пару часов, может, чуть-чуть раньше. Не делай никаких глупостей. — Постараюсь, — нахмурилась женщина. Сенгоку в ответ тяжело вздохнул. — Он не умрёт, — мужчина добавил в голос мягкости и убедительности. — Дофламинго не даст. — Сенгоку-сан, — осадила его женщина и невольно смяла шапку, — именно это меня и злит. Почему кто-то может «позволять» другому жить или умереть? Иногда сам факт права другого человека решать такие вопросы убивает быстрее яда. — Тем не менее, глупость и поспешность может лишить нас шанса его спасти. Надеюсь на твоё благоразумие. У тебя есть план? — В сумке Трафальгара Ло осталась его одежда. Думаю, какой характер носит одержимость Дофламинго, для нас с вами не секрет. Я уже сделала татуировки как у Трафальгара, у меня хорошая фотографическая память, я их помню до мельчайших деталей, — она не стала упоминать, что на самом деле задерживала на них взгляд дольше положенного. — Я стану его женской версией, это привлечет внимание. Есть вероятность, что меня хотя бы выслушают. Любого Мугивару он убьёт, не задумываясь. — Это всё хорошо, Робин-кун, но если он тебя изнасилует или, что хуже, попросту обманет ожидание и убьёт? — Я знаю, чем рискую. Это единственный шанс заинтересовать его, — Робин перекатывала между пальцами небольшую ампулу. Такие капсулы крепились во рту, ими пользовались убийцы по всему миру, особенно тайные агенты Стусси. Чаще всего в них помещали яд. Ампулу передавали с поцелуем во время секса и жертва умирала в экстазе. Робин не была специалистом в такой технике убийства и решила не рисковать. Потому в капсуле всего-лишь было снотворное. — Хорошо, допустим, он даст тебе время выговориться, что ты скажешь? — Сенгоку явно был недоволен планом и потирал устало переносицу. У Дозора была относительно простая роль: высадиться, провести быструю атаку на предполагаемую базу врага, а в неразберихе Робин забирает Ло и скрывается вместе с революционерами. Горве и его претензии Сенгоку планировал взять на себя. Дофламинго в идеале должны были схватить он или Цуру. Времени спланировать что-то более вразумительное не было. — Я скажу, что выступаю от имени Драгона. Что я оставила временно Мугивару, потому что хочу спасти Трафальгара Ло. Это правда, так что он поверит мне. А дальше я начну делать интересные предложения от имени Революционной Армии. Для него такое сотрудничество было бы даже выгоднее, чем поддержка тенрьюбито. Мы можем мгновенно помочь восстановить ему подпольную империю, связи, поставки. Многое, включая заводы по производству оружия на Гранд Лайн, в неизменном виде досталось Революционной Армии. Нам же, в свою очередь, было бы удобно иметь союзника, который может управлять частью подпольного мира, знает досконально тонкости, имеет свои связи и при том всем нам обязан. У нас таких талантливых менеджеров нет. — Не забывай, что Сабо поучаствовал в перевороте и свержении Дофламинго, — хмыкнул Сенгоку. — Не прямо. Более того, понять его желание завладеть фруктом брата можно. Вне арены он не вступал в открытый конфликт с генералами семьи Донкихот. А то, что мы увели часть оружия, так это лишь подтверждает деловую хватку Драгона и Сабо: они не те, кто упустят свою выгоду. — Звучит разумно. Это при условии, что он даст тебе хоть слово сказать, — Сенгоку устало спрятал лицо в ладонь. Он боялся, что упустит ещё одного ребёнка, но понимал, что Робин ему не удержать. — Сенгоку-сан, — голос Робин звучал мягко и доверительно. — Я справлюсь. Должна справиться. Тем не менее, Драгона и Сабо тут нет, у нас одно судно и союзники на острове, которые работают в Норд Блю. Этого очень мало. Я не склонна принимать желаемое за реальность: среди приплывших со мной революционеров нет тех, кто мог бы противостоять Дофламинго. Не говоря уже о всей мини-армии тенрьюбито. Пусть там всего около трех десятков бойцов, и большая часть останется на судне, но каждый из этих рабов вышколен почти как CP-0. Это стоит небольшой армии. Без риска нам не обойтись. Как только я обнаружу Ло, то сразу дам вам знать и буду надеяться на поддержку. — Робин-кун, я понимаю твои чувства, но я не всесилен. Все три отряда Дозора соберутся только вечером. До тех пор поспешность смерти подобна. Нам нужно осадить Флеванс и атаковать единовременно, будто мы действительно выкуриваем крыс Драгона из нового укрытия, — мужчина снова тяжело вздохнул. — Я знаю, что ты не сможешь так долго ждать. Просто прошу тебя: будь трижды осторожна. Боюсь, что Ло-кун мне не простит, если ты пострадаешь. — Я буду осторожна, — прошептала Робин и скрестила пальцы, — обещаю не лезть в самое пекло. *** Их судно причалили недалеко от Флеванса. Робин сошла на берег и сразу углубилась в лес. Она оставила революционеров на берегу, организовывать укрытие. База должна быть небольшая и незаметная, чтобы можно было быстро сняться и уплыть. Женщина понимала, что поспешность провоцирует опрометчивость. И всё же она не могла сидеть на месте, когда он рядом — пройти несколько километров пешком и дотянуться рукой. Она бежала через лес легко, словно представляла мифическую эльфийскую расу, и ни один листок не шуршал под её ногами, но на душе лежал тяжелый камень. Робин не знала, как Ло среагировал на последние дни. Он сломался? Озлобился? Потерял человеческие чувства? Конечно, она старалась для Луффи: это его друга по альянсу она спасала. И для похищенных детей, само собой. Робин сама не понимала, почему с таким остервенением отрицала свои чувства. Возможно, потому что у них с Ло не было будущего? Ведь она никогда не предаст Мугивару, не сможет покинуть команду. Значит, миссия по спасению Трафальгара не могла быть во имя её личных чувств. Со стороны города виднелись тонкие струйки чёрного дыма. Робин смотрела на него со смесью надежды и беспокойства. С одной стороны, это довольно точный ориентир. С другой, это могло быть плохим предзнаменованием. Робин услышала приглушенные расстоянием крики. Она остановилась, внимательно всматриваясь в чащу. Там мелькнула группа детей в белых пятнах. Они громко переговаривались, пытаясь пересилить сбившееся дыхание и перекрыть общий шум, который сами и создавали. Робин вышла вперёд с поднятыми руками. — Я вас не обижу. Пожалуйста, не убегайте. Дети остановились метрах в тридцати от неё, сбившись в кучу, как лисята: настороженно всматриваясь в фигуру неизвестной. — Вам помог сбежать молодой мужчина? — Робин была уверена, что если что-то идёт через пень-колоду в этой Охоте, то потенциальный виновник один. В подтверждение её догадки пара детей кивнула. — Я с ним. Эта короткая фраза вкупе с образом поменяли многое: враждебность детей ушла из глаз. Старшие опустили руки, которыми пытались защитить младших. — Правда? Вы похожи. Вы его жена? — спросили дети в разнобой, осматривая её с ног до головы. — Сколько вас? Как много детей бежало? — требовательно спросила женщина, игнорируя неудобные вопросы и неосознанно повторяя уверенные нотки в голосе Ло. — Не знаю, мы первые! А так около сотни детей, — даже старшего мальчика била мелкая дрожь страха. Они не могли стоять спокойно на месте, нервно переминаясь и оглядываясь. Робин мгновенно прикинула, что можно сделать. Женщина скрестила изящные руки и использовала фрукт. — Уилисс! — Нико-сан? — мужчина испугался внезапного появления торса своей временной начальницы в гальке на берегу. — Трафальгару удалось спасти небольшую группу детей. Их нужно сопроводить до базы. Вышлите кого-нибудь. — Мы не сможем забрать их с собой. Места мало, — Уилисс нахмурился. — Только укрыть на время, пока мы тут. В город не суйтесь, я сама выведу детей к вам через лес. Робин вернулась в своё тело после разговора и сказала детям: — Ничего не бойтесь. Бегите в том направлении, — она отрастила дорожку из рук, которая должна была направить отряд. — Я пойду навстречу остальным. Хорошо? Дети уже бежали в указанную сторону. Робин снова осторожно направилась вперёд. Она встретила ещё два отряда по десять человек. Чем ближе к городу, тем больше в ноздри бил запах гари, среди деревьев расстилался едкий дым. Воздух наполнился неясным далеким шумом, в котором слышались выстрелы, крики и смазанное потрескивание. Гораздо ближе Робин услышала шуршание опавшей листвы и треск ломающихся веток. Она как раз пересекала небольшой овраг, когда на неё выскочила чумазая девочка, больно ударившись. Ребенок закричал от ужаса, падая на землю. — Всё в порядке, всё хорошо! — держать свой обычный спокойный тон в такой ситуации оказалось крайне сложно. Робин встала с земли на колени и снова показала универсальный примирительный жест — открытые ладони. — Я друг. Видела первые отряды, они в безопасности. Кто вас преследует? Девочка смотрела на неё широко открытыми глазами и сбивчиво дышала, пытаясь анализировать ситуацию. Потом она кивнула, но не успела ответить: кто-то закричал, срываясь на визг. Робин кинулась мимо девочки вверх по небольшому подъему, прижимаясь к земле. Они уже были у самой кромки деревьев. Видимая часть города исторгала из себя клубы ядовитого дыма. Рассеявшихся детей преследовала толпа загонщиков. Ребята петляли и пытались оторваться. Рядом с укрытием Робин мужчина поймал маленького мальчика, который кричал от ужаса и боли в сжатой объятиями груди. Больше для понимания ситуации анализа не требовалось. Seis Fleur: Twist Робин использовала фрукт и скрутила нападавшего, мужчина безвольно упал на землю. Мальчик выпал из захвата и побежал прочь. — Слушай, — обратилась она к девочке, которая сидела рядом и всё видела, — собери всех, кого сможешь, и беги. Вас встретят на другом конце леса. Я задержу загонщиков. Девочка неверяще кивнула, вскочила с земли и бросилась к мальчику: — Чарльз, сюда! Ребята! Робин внимательно следила за ситуацией, используя волю наблюдения*. Намерения преследователей отпечатывались красной линией кровожадности. Twist. Flip. Clutch! Робин пряталась за стволами деревьев, атакуя. Из-за редкого строя загонщики не сразу поняли, что их уничтожают одного за другим. Дети собрались в приметную толпу, более-менее организованно отступая вглубь леса. Наконец остался только один преследователь, который вдруг остановился и недоуменно огляделся. — Стоп, где… Договорить он не успел. Seis Fleur: Twist. Голоса детей затихали вдали, Робин не стала задерживаться и побежала к городу. Широкая полоска поросшая жухлой травой отделяла бывший парк от первых строений. Гореть было почти нечему, потому из окон валил лишь густой дым от тления старой древесины. Лишь кое-где виднелись голодные языки чистого пламени. Зато замощенные камнем улицы были разворочены в хлам. «Мины? Кто и зачем установил мины под мостовой?» — удивилась женщина. Также стало понятно, почему группа преследователей была относительно немногочисленной: большая часть загонщиков таскала тела потерпевших с улиц. Теперь в общем шуме Робин различала и стоны боли, которые прежде не замечала. Если все подстроил Ло, то ему вернули силу фрукта. «А он хорош!» — подумала она невольно. Теплое чувство заполнили грудь, окатывая горячей волной изнутри. Ло восхищал её почти каждым своим действием. Он завораживал мрачной решимостью и обречённостью, заставляя её искать в нём отражение себя собой. Как много у них общего на самом деле? Робин отогнала эти мысли прочь, игнорируя возбуждение. Ей нравилась опасность, адреналин в крови. Она так давно привыкла считать это отклонением, болезнью, сломленной психикой, что почти никогда не давала себе волю. Ей всегда было не по статусу поступать безрассудно, подвергая себя и других опасности. Она слишком рано и безвозвратно повзрослела. Оставалось только получать удовольствие от образа серьезной и потенциально опасной женщины, читающей книги за очередным коктейлем. И это было благословением по сравнению с той жизнью, которую она вела до встречи с Крокодайлом! Женщина отогнала воспоминания о детстве, а потом и о Барак Воркс, когда приходилось мириться с жестокостью. И всё же было в её преступном прошлом что-то, что заставляло её чувствовать себя живой… что это? «Не время!» — мысленно Робин отвесила себе оплеуху и взяла мысли и чувства под контроль. Надо было спасти оставшихся детей и Ло, но пока она даже не могла придумать, как безопасно и быстро проникнуть в город. Довольно далеко, через весь производственный двор, она увидела толпу. Вроде бы за широкими спинами мелькали низкие фигурки детей. Робин осторожно, держась в тени деревьев, пошла в сторону от города, там где одноэтажные домики мастеровых почти вплотную прижимались к деревьям. Задержав дыхание от страха, Робин пересекла полосу чистой земли. Она хотела приблизиться к толпе, окружавшей детей, оценить обстановку и решить, как действовать. Вдруг на одной из крыш в городе среди едкого дыма она заметила фигуру. Было далеко, но Робин узнала стройные ноги и ладный силуэт мужчины. Впрочем, можно было бы ошибиться, если бы он не создал Пространство, исчезая из виду. Раздались крики, больше похожие на рык хищника, потерявшего добычу. Кажется, Ло перенес и оставшихся детей. «Сколько это человек? Как он это сделал? Ведь он явно был ранен!» — Робин снова успокоила поднимавшуюся панику. Охота проходила непредсказуемо, но она спасёт его. Спасёт же? Робин продолжала кружным путём по внутренней территории продвигаться к городу. Она перелезла через остатки стены и углубилась в улочки Флеванса. Женщина не рисковала, оглядываясь на каждом перекрёстке, и это заметно её замедляло. «Где же ты?» — это вопрос она задавала себе вот уже больше недели. Ей показалось, что она услышала короткий собачий визг. Робин бросилась в предполагаемую сторону. — Ронни, будь осторожнее в следующий раз! Мекар же и убить за такое может! Группа людей передвигалась по крышам. Робин успела прижаться к стене одного из домов и замереть. — Знаю! Но если не поймаем этого мужчину, нам же головы Господин открутит, — ответила женщина, а потом нервно добавила, — где эти паршивцы?! Три бойца скрылись из вида. Робин осторожно создала своего клона на крыше и огляделась. «Что сейчас важнее? — Дети.» Она могла вырастить части своего тела только там, где знала местность или видела её. Но на самом деле у этой способности был один обходной путь. Робин скрыла свое истинное тело в заброшенном доме, не особо всматриваясь в окружение. С крыши с помощью клона она сразу отмечала ключевые точки обзора. А затем отрастила глаза и снова осмотрелась, расширяя действие фрукта. Пока она могла удержать в голове примерно десять локаций, но и этого было достаточно. В одном проулке она заметила детей. Робин снова заставила себя не думать о Ло. Он взрослый «мальчик», он может о себе позаботиться. — Привет, — тихо позвал троих детей клон, которой вырос прямо из стены. Тут же женские ладони с татуировкой death закрыли детям рты. — Не кричите, пожалуйста, я тут чтобы помочь, а не поймать. Я скажу, как избежать погони. Хорошо? Три маленькие головы кивнули. — Отлично. Давайте только действовать быстро, чтобы я смога помочь и другим, хорошо? — дождавшись второго кивка, Робин их отпустила и решила пояснить. — Я могу выращивать части своего тела где угодно, это способности Дьявольского фрукта. — Как у того мужчины? Вы похожи, — пискнула девочка с мягким медвежонком. — Да, я с ним, — уже привычно подтвердила женщина свою принадлежность к Доброй стороне. — Я буду вести вас с крыши, помогая избегать погони. Хорошо? Внимательно следите за моими руками. Так будет — стоп. Так — бегом. А так — срочно прячьтесь. Договорились? Робин показала простые интуитивно понятные условные знаки. Дети снова кивнули. — Вам сейчас туда, — женщина указала направление и рассеяла клона. Впрочем, тут же создала пару глаз, осматривая будущий маршрут и указующие руки. Преследователи были далеко. Она продолжала осматривать территорию дополнительными глазами, параллельно ведя троих ребят безопасным путем прочь из города. Вдруг она заметила какое-то движение в тени одного из домов, ближе к центру Флеванса. Робин тут же создала глаз внутри помещения. Там было около десятка человек. — Нам надо бежать! Нас так точно найдут, — шептал кто-то. — Помолчи! — Я согласен, может разделимся? Их обеспокоенный шёпот шелестел в заброшенном доме, как испуганный призрак. — Я от мужчины, который спас вас, — Робин вышла из ниоткуда и толпа уставилась на нее. — Я хочу вывести вас. — Некоторые дети не поверили и хотели броситься бежать. — Пожалуйста, вы же не хотите, чтобы он погиб за вас напрасно? — А он умер? — ахнул какой-то мальчишка. Робин поняла, что снова подсознательно выбрала не самую удачную формулировку. — Нет, — поспешно сказала она, но потом призналась, — не знаю. — Вы из Революционной Армии? — вдруг спросил мальчишка. Робин удивленно кивнула. — Я Давид, я тоже с вами. Их надо выводить. У вас есть план? — Я могу провести вас по улицам относительно безопасно, у меня есть на это силы. Трое детей уже идут в сторону помощи. Я помогла другим отрядам сбежать. Давид кивнул с видимым облегчением на лице. Робин видела, что это точно ребёнок, ни в коем случае не взрослый. Так вот кого Уиллис выбрал в исполнители? Робин снова договорилась об условных знаках и группа детей вышла на улицу. Робин осторожно осмотрелась поверху. Чуть вдалеке широко расставив ноги на покатой крыше стояла знакомая длиннорукая женщина с гранатометом. Она внимательно осматривала улицы в поисках подозрительного движения. Робин отрастила торс поближе к ней, прикрываясь остатками дымохода, и швырнула обломок черепицы как можно дальше. — Бегом, — Робин шепнула отряду, пока длиннорукая отвлеклась на подозрительный шум. Ещё одна группа детей побежала. В холодном помещение настоящее тело Робин устало напряглось, почти до судорог. Она тоже, как и Ло, использовала фрукт на грани своих сил. А главное — сильно напрягая мозг, пытаясь контролировать всё и сразу. «Давай же, неужели два года в Революционной Армии не сделали тебя сильнее? Ты же археолог будущего Короля Пиратов!» — Робин уговаривала себя не сбавлять темпа, снова создавать глаза, уши и руки на самой границе действия своего фрукта. Смотря, указывая, направляя и оберегая. Давид взял лидерство и чутко следил за всеми знаками от Робин. Первые трое добежали до деревьев. Робин образовала своего клона и сказала: — Сейчас сюда прибудет ещё один отряд, побольше. Слушайте указания Давида и направляйтесь в укрытие, хорошо? Дети послушно кивнули. Женщина довольно быстро довела до нужного места и второй отряд. Она дала ориентир мальчику, как вывести детей в безопасное место. Робин рассеяла свои клоны и села ровно. Тело затекло и болело, с губ срывался едва видный пар. Холод был ей с детства нипочём, но сейчас страх ледяным кулаком сжал её сердце. Она не видела Ло больше. Где он? Она сильно устала, но вышла из дома и осторожно направилась в центр города. Казалось, что всё замерло. Давящая тишина окутывала грязные улицы, серый тлен отчаянного одиночества шуршал в каждом неосторожно шаге. Ей показалось, что она услышала голоса и побежала туда. Что-то дернуло изнутри, очень похожее на интуицию или инстинкт. Женщина тут же нырнула в ближайший дом и передвигалась ещё медленнее, короткими перебежками меняя укрытия. Наконец она увидела небольшую площадь. Там загонщики ставили на колени загнанных детей. Управляли процессом рабы в ошейниках. Вдруг с неба упала огромная фигура в розовом. — Что тут у нас, — Долфаминго внимательно осмотрел добычу, — где он? Упустили? Голос звучал насмешливо, словно он заранее знал ответ. Мрачный мужчина с красноватыми глазами в безрукавке и с порезами на руке вышел вперёд. — Никуда не денется, он почти без сил, преподобный Дофламинго, — Мекар смотрел исподлобья, но голос звучал почтительно. — Не смейте его убивать, — угрожающе проговорил Дофламинго, понижая голос до шёпота. Робин видела, что на самом деле мужчину очень напрягает эта ситуация. Его спрятанные в карманы ладони свидетельствовали об этом, как и слишком прямая надменная осанка. Дофламинго действительно немного походил на Крокодайла в манере не выдавать свои истинные чувства. — Вы приказываете его поймать, но не трогать? — невольно поджал губы Мекар. — Нет. Это слишком невероятное задание, даже для всех людей из личной свиты вашего Господина. Не то, что для вас, десятерых гончих. Хотя я слышал, что благодаря стараниям Ло, вас осталось семеро? — Дофламинго по-птичьи склонил голову на бок. Его губы скривила презрительная широкая улыбка. — Напоминаю, приказ был и остается только один: вернуть живым. А так, делайте с ним, что хотите, если поймаете. «Выйти сейчас? Он явно беспокоится за жизнь Ло, хоть и старается сделать безразличный вид. Может, попробовать договориться?» — подумала Робин, но потом сама себе возразила, — «нет, Ло сбежал. Он в безопасности, может, временно, но всё же. Не стоит действовать поспешно.» Дофламинго легко подпрыгнул, взлетая с помощью нитей. Оставшиеся люди вздохнули с облегчением, как и Робин. Щуплый мужчина с сероватой кожей наклонился, явно считая детей. Лем посмотрел на Мекара. — Тут только тринадцать мелких. Где остальные? Вы и без того упустили большую часть добычи, теперь придется скакать по лесам, чтобы их выследить. А Сентхаунд как назло вышел из строя. Даран, тебе придётся взять след. — Фаворит Лем, при всём уважении, я не собака, — мужчина старался говорить виновато и смиренно, но голос всё равно звучал низко и раскатисто. — Тут все улицы провоняли гарью и каким-то цветущим растением. — Цветущие растения поздней осенью? Ничего глупее не выдумал? — Лем почти сочувствующе покачал головой, — вас же ждёт наказание. Всё полетело к Морскому Дьяволу в задницу из-за этого урода. Ведите детей на базу. Робин видела, что фаворит держится почти на равных, хотя и не носил ошейника. Впрочем, эти рабы не были похожи на других. Личная свита — это почти друзья, почти соратники, почти братья. Насколько это возможно с богами, если находишься у их ног. — Можно, мы возьмем тех троих? — вдруг из толпы детей выступила девочка в зелёных твидовых шортах. Она указывала куда-то в сторону, которая была скрыта от глаз Робин. Лем уже замахнулся на неё за дерзость, но Мекар поймал его руку. — Добычи и так мало, пусть возьмут этих полумертвых детей. Может, и сгодятся на что-то. — Ты слишком мягок или наивен, если считаешь, что господин будет рад трём трупам. Впрочем, пусть тащат, — согласился Лем. Дети осторожно подобрали троих товарищей и под конвоем загонщиков направились к зданию бывшей больницы. Робин понимала, что с такими противниками ей не справиться. Она чувствовала от них неприкрытую силу. Потому решила действовать по обстоятельствам. Женщина нашла укрытие в развалинах напротив больницы и затаилась на долгие часы. Когда вернулся Горве, гончим сильно досталось. Робин не смотрела специально, не рисковала создавать клонов слишком близко к сильным бойцам. Но сквозь занавески она видела, как людей хлестают плетью, особенно часто доставалось огромному медведю по морде. Летали предметы, в том числе ножи и скальпели. Это не было пыткой, даже не собиралось ею быть. Просто привычный хозяйский гнев, чуть более яростный, чем обычно. Большие отряды загонщиков прочёсывали улицы и полоску леса, но ничего не обнаружили. Кого-то отправили в копи, но там люди терялись и не рисковали проникнуть слишком далеко. По большому счёту, даже если Ло скрывался там, искать его силами обычных людей было бесполезно. Разговоры загонщиков Робин подслушивала без труда, но полезных сведений было крайне мало. Устав бездействовать, женщина решила на всякий случай убрать огнемёты. Это было легко. Баллоны стояли на улице под брезентом. Робин немного открутила вентили и подожгла с помощью украденной зажигалки. Это было хоть какое-то развлечение в бесконечных часах слежки. Тут в больницу прилетел Дофламинго. Он вошел в кабинет Горве через окно во время ужина, но сам к еде не прикоснулся. У них случился короткий разговор, закончившийся на повышенных тонах. В итоге Дофламинго ушёл в соседнюю шикарную комнату и упал на кровать. Доев, Горве позвал к себе Лема и начал к нему приставать, осторожно раздевая и покусывая по всему телу. Наблюдать за этим было неуютно и немного скучно, с учётом того, что сама Робин давно не могла получить желанного мужчину. Женщина с беззвучным стоном уткнулась лицом в изгиб руки, ей стало стыдно за свои мысли и фантазии. Робин знала, что в порту Флеванса стоит огромный корабль. Туда простых смертных не пускали, даже загонщикам там делать было нечего. На борту ночевала вся прислуга Горве. Кроме гончих было ещё как минимум два десятка бойцов, которых наверняка отправили вслед за детьми, как только стало ясно, что добыча сбежала. До ближайшего населенного пункта много часов пешком. Они должны были зачистить дичь, чтобы в Норд Блю не поползли слухи о том, что творится в Белом городе. Кроме них на корабле также оставались иная прислуга, вроде поваров, который только приходили в больницу, чтобы приготовить пищу для богов, но не оставались там. Гончими стали только те, кого Горве в той или иной мере ценил и любил. Несмотря на жестокое отношение, которое он впитал с детства, именно эти рабы были ближе всего к тому, чтобы быть его друзьями. Сложные и извращенные отношения, как ни посмотри. Всё это Робин понимала из допросов, отчётов и анализа информации. Мир, который смотрел на неё через окна верхних этажей больницы, где разместились тенрьюбито и его свита, был сломанным и ужасным. Она не могла не думать об этом, пока выжидала. Иногда закрадывалась мысль, что Ло удалось сбежать, а не просто найти укрытие, что сторожить больницу бессмысленно, но Робин не смела покинуть пост. В густых сумерках женщина рискнула набрать Сенгоку. Кача. — Рисовые шарики! — Кукурузные зернышки, — такой ответ давал понять, что Робин в опасном месте и сигнал могут перехватить. — Ласточка скрылась. Стая ворон у меня на виду. Может, вспугнем их? — Мы будем готовы погонять ворон вместе с тобой… Из больницы донося грохот. Первый этаж заполнила мелкая пыль. Робин с замиранием сердца увидела мелькнувшее Пространство, и на ступенях материализовался Ло. — Ласточка прилетела, — выдохнула Робин. — Поспешите. — Я смогу присоединиться только через минут сорок. — Хорошо. Робин бросила трубку, наблюдая за разворачивающейся битвой. Ло использовал Кавардак, меняясь постоянно местами и внося хаос в ряды противника. Он был прекрасен. Робин напряглась, готовая в любой момент присоединиться к битве и дать ему шанс скрыться. Только довольно быстро стало ясно, что Ло не собирается сбегать. Он вышел за пределы территории больницы, потому что противники слишком слаженно теснили его, но тут же вернулся обратно. Робин это озадачило. Как только появился Горве, Ло словно присмирел. Робин наплевала на осторожность и отрастило ухо на стене больницы. Она слышала больше, чем способен был понять тенрьюбито: едва заметное дрожание голоса, чуть насмешливые нотки, безмерную усталость. Она потеряла силы и осела на грязный пол. Руки неконтролируемо дрожали. Она слишком хорошо понимала мотивы Ло. Возможно, она сама бы поступила так же в подобной ситуации. «Только это не всё. Он точно что-то задумал, » — подумала она, надеясь всем сердцем, что за сделкой Ло скрывается какой-то план. Робин видела из своего укрытия, как Дофламинго меряет свою роскошную комнату шагами. Он тоже наверняка видел битву и слышал договор Ло с Горве, но слишком нервничал, чтобы обращать внимание на что-то ещё. «Серьезно? Твоего… любимого, » — Робин не смогла подобрать иного слова, — «будут пытать и насиловать в соседней комнате на протяжении двух дней, а ты готов просто смотреть? Что же тебе предложил Горве такого за это?» Хищно следя за его фигурой синими глазами, Робин понимала, что злится. Она знала, что Ло уже недолго осталось томиться в плену. Сегодня ночью его вызволят. Тем не менее, корень всех бед носился по комнате и смел делать вид, что нервничает и беспокоится. Тут Дофламинго остановился, будто его что-то дернуло, и подошёл к окну. Робин очистила разум от эмоций за один выдох: чтобы скрыть своё присутствие от чужой воли наблюдения требовалось абсолютное спокойствие. Дофламинго покачал головой и снова отступил вглубь комнаты и устало рухнул на кровать. «Поиграть?» — Робин понимала, что через сорок минут, максимум час, начнётся наступление Дозора. Сенгоку уже где-то рядом, надо только дать сигнал. И тем не менее, возможно, она сможет помочь Ло, если оттянет часть охраны тенрьюбито на себя? Лем, Ронни и Конни остались во дворе больницы. — И что господин в нём нашёл? — осторожно спросила Ронни, смотря на Лема. — Наиграется. Ему быстро надоедают все другие игрушки, — спокойно, но с явной грустью в голосе, сказал Лем, смотря на окна верхнего этажа. — Что это? — вдруг спросил Конни. Ронни и Лем обернулись и успели увидеть пятнистую белую шапку на темной фигуре, убежавшей вглубь города. — Это не может быть он? Верно? — Давай проверим, — хмуро ответил Лем и перепрыгнул через остатки забора. Ронни последовала за ним, потирая живот и болезненно кривя брови. — Может, останешься? — заботливо спросил Конни, заметив слабость девушки. — Нет, надо проверить, — отрезала она и бросилась за Лемом бегом. Навстречу гончим вышел отряд патрулирования. Они почтительно поклонились рабам и пропустили. — Видели кого-нибудь? — требовательно спросил Лем. — Никого, господин! — Смотри! — Ронни заметила стремительную тень на одной из крыш. — Быстрее! Гончие в пару прыжков оказались на крыше и бросились в погоню, только никого не нашли. — Что происходит? — задумчиво потянул Лем. — Это же похоже на него. Или только мне так показалось? — Не только, — Конни остановился, тяжело дыша. — Слушайте, только мне херово? — Не только, — успела произнести Ронни, пошатываясь. Потом её вырвало. — Кажется, у меня кровь… Лем? — Я ничего не чувствую, — с ужасом произнёс Лем. Он осматривал с высоты пустой город, погруженный в синеву ночи. Его глаза ловили отражение некогда родного пейзажа. — Я тут вырос. Во мне тоже есть свинец. Как бы знатные семьи себя не оберегали, но полностью изолировать своих детей от вредного металла не могли. Я постоянно чувствую боль. Сейчас мне кажется, что это просто очередной приступ. Я бы не обратил внимания, если бы вы не сказали. Ронни и Конни тем временем рвало кровью. Они без сил упали с покатой крыши и рухнули вниз. Лем смотрел на это с обреченностью и усталостью. Из его тела вдруг выросли руки и скрутили. Он зарычал, снова приходя в себя и пытаясь вырваться. — Значит, ты брат Эшли? — перед ним появилась высокая женская фигура в одежде Ло, даже в похожей шапке. Лем дернулся, но боль стала слишком сильной даже для него. — Ты отравил нас. Ублюдок! Так ты можешь становиться женщиной? Что с преподобным Горве? Не говори, что ты и его убил! Тебе такое не по силам. — Я и есть женщина. Я пришла за Ло, — Робин села перед ним на корточки, заглядывая в глаза. — Но я уверена, что ему вполне по силам убить тенрьюбито. А вы думали, что он один в этом мире? Что за ним никто не придёт? Лем на миг замер, всматриваясь в её лицо, а потом рассмеялся. Его не тошнило, но с уголка губ потекла темная струйка. — Надо же как. У него оказалась любовница, его личная шлюха. Робин лишь приподняла брови на эту нелепую попытку её задеть. Она крепко держала умирающего гончего. — Он уже сломался. Он убивал, его насиловали. Забудь: он не станет прежним, — снова попытался задеть Лем. — Он был и остается жестоким пиратом, — бархатистый голос Робин обволакивал. Ей было жаль Лема, потому она подсознательно убрала стальные нотки, присущие ей в последнее время. — Знаешь, меня это вполне устраивает. Мы меняемся каждую минуту. Никто и никогда не становится прежним. Раз уж ты умираешь на моих руках, может, хочешь что-то сказать? — Желаю тебе и ему сдохнуть в таких же муках, у врага на руках, — на последнем выдохе Лем произнес предсмертное проклятие. Робин отпустила его тело, и оно скатилось вниз. Она смотрела в его сторону с глубоким сожалением. Наверное, примерно так выглядит кусочек ада, в котором Ло успел адаптироваться. Неожиданно Робин снова почувствовала невнятную угрозу и осмотрелась, стряхивая оцепенение. Небо накрывала птичья клетка. Глаза женщины расширились от страха. Она уже видела ниточки паразита, которые невидимой бахромой свисали сверху. Робин пришлось срочно прятаться в одном из домов. Там паразит не мог её достать. Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Робин вышла из укрытия и осмотрела чистое небо. Поняв, что что-то произошло в её отсутствие, женщина бросилась обратно к больнице. Там она нашла горы трупов и море крови. Едва живые от пережитого страха, мужчины и женщины вставали и оглядывали себя, не понимая, что делать дальше. Как только её видели, то вздрагивали, как от удара. Один мужчина даже умудрился попятиться и закричать от страха. — Где он? Мужчина, похожий на меня? Куда пошёл? — требовательно и громко спросила Робин. Ей показали в сторону одной из улиц. «Я опять опаздываю. Нет, не может быть! Я должна тебя найти. Ло, пожалуйста, просто живи! Мы тебя спасем.» — Робин мысленно снова и снова обращалась к Ло, как и во многие последние дни. Она неслась по улицам Флеванса, словно от этого зависела её жизнь. Дозор уже должен был начать облаву. Скорее всего, они начали с другого конца города и до сюда никакие звуки не доходили. Робин устало оперлась о перила, которые держали небольшую реку в каменных берегах. Она смотрела на воду и пыталась отдышаться. Рядом изгибался изящный мост, и она решила перейти на другую сторону, затем направилась вниз по течению. Вдруг она увидела две фигуры в небольшом сквере у реки. Робин тут же укрылась за стеной и достала ден-ден муши. — Рисовые крекеры. Ты нашла его? — Рисовые зернышки. Да. Мы у реки Сатурлии, к западу от больницы, ниже по течению примерно на километр или полтора. Сенгоку-сан, скорее. — Скоро буду… Соединение прервалось. Робин не стала бы врать, если бы в этот момент сказала, что боится. И всё же она рискнула подобраться к мужчинам ещё ближе. Она отрастила ухо на стволе дерево, решаясь подслушать. — Ло, ты планируешь убить себя? И теперь, как бы я не старался, остановить твой фрукт я не смогу. У Робин онемело всё тело. Таких жестоких слов она не ожидала. Голос Ло звучал до жути безжизненно, подтверждая выводы Дофламинго. — Да, почему бы нет? Если ты думаешь, что я готов вернуться в твои руки, то ты сильно ошибаешься. Если и есть что-то во мне «моего», не одолженного другими, то это любовь к свободе. Я с ужасом вспоминаю наши ночи. То что ты считаешь «сексом», для меня больше напоминает самые извращённые пытки. Меня пугает то, что со мной, на самом деле, даже не произошло большинство классических вещей: заражение ран от нечистот, отрывание конечностей или ещё чего в таком духе. И почему-то очень не хочется, чтобы что-то из того, что я могу вообразить, случилось со мной впоследствии. Я больше не могу. Ты прав. Я сдаюсь. — Я отпущу тебя. — Ты хочешь простить меня, как простил брата и отца? Фрукт переродится где-то тут, Дофламинго. Найди его, скорми верному псу и проведи операцию вечной молодости. Я ради тебя стараюсь. От меня такого одолжения ты не дождёшься. И я ни за что не поверю тебе. Робин взяла себя в руки. Она так сильно испугалась, что Ло действительно сейчас просто возьмёт и лишит себя жизни, что решила выдать себя. Он не должен был умереть, когда спасение без пяти минут рядом. Донкихот Дофламинго разрезал всё вокруг неё нитями до того, как успел увидеть. Когда он смог рассмотреть её, то замер в изумлении, как она и планировала. Лицо Ло мгновенно ожило любопытством и надеждой, пока она шла к ним. Она смотрела только на него, не могла отвести взгляда от кровавых потёков по всему телу. Он довольно сильно похудел, хотя и раньше не был мясистым. Не смертельная едва залатанная рана на боку портила его фигуру, но Робин готова была приникнуть к этому шраму губами, как только Ло будет в безопасности. Её сердце сжалось от боли, когда он испуганно выдохнул: — Нико-я… Лицо Ло исказило беспокойство. Она хотела успокоить его, но самое главное, не дать Дофламинго атаковать. Робин взяла себя в руки и успела сказать: — Донкихот Дофламинго, я бы хотела поговорить. Но было слишком поздно: нити уже пришли в движение и направились к ней. Робин видела, как Ло бросился вперёд, протягивая руку. Он не успел бы. С его ладони сорвалось Пространство и тут же лопнуло. Она тоже тянулась у нему, почти бессознательно вскинув руку. И тут на тело обрушилась боль. Она затопила сознание настолько стремительной волной, что Робин забыла, как кричать. Перед ней стояло её тело, которое смотрело на них с Дофламинго с отчаянной мольбой: — Доффи-я! — успел крикнуть Ло из её тела, и нити мгновенно остановились. Затем воля самой Робин ослабла и разум сбежал от телесной боли в темноту.