Ничего, кроме музыки

Пак Чимин знает его как главного мудака университета, бросившего младшую сестру Ким Сокджина, которая из-за этого перевелась. Чон Чонгук знает его как главного ботаника, перманентно делящего лавры первенства с общепризнанным гением Ким Намджуном. Чимин и Чонгук однокурсники, но за два года пребывания в университете ни разу не заговаривали друг с другом. Они из разных тусовок, и общего между ними ничего нет. Ничего, кроме музыки. Чонгук узнает об этом совершенно случайно. Он слышит разговор на повышенных тонах — начало назревающего конфликта, который быстро превращается в потасовку. Фоном с чьего-то телефона начинает играть их последний выпущенный трек. Если бы не музыка, Чонгук прошел бы мимо. Его не касаются чужие проблемы. И себе он проблем не хочет. Но он заворачивает за угол главного учебного корпуса и видит знакомую картину: отбитые старшекурсники снова учат уму-разуму младших, которые или дорогу им не уступили, или посмотрели не так, или вообще зря на свет родились. Чонгук и местная братва богатеньких ублюдков, держащая в напряжении весь университет и которой вечно все сходит с рук, знают друг друга в лицо. У Чонгука еще ссадины на костяшках пальцев, содранных об эти самые лица, с последней их встречи не зажили. Чонгук снимает с плеча гитарный футляр и рюкзак. Старшекурсники переглядываются — они бешеного Чонгука не то чтобы опасаются… Хотя этот парень без тормозов реально внушает опасения, особенно когда приближается так угрожающе медленно и смотрит неотрывно прямо в глаза. В его взгляде — обещание долгой и мучительной смерти. На милость рассчитывать не приходится. — Не вмешивайся, — говорит Чонгуку тот, кто за главного. Кажется, его зовут Гинхо, но Чонгук не уверен. У него хреновая память на имена и названия. Но имя Пак Чимина он помнит: видит его постоянно на досках результатов и почета. Так близко друг к другу они еще не стояли, и Чонгук отмечает: Чимин ниже его на полголовы. Но смотрит так, что Чонгуку хочется пригнуться. — А то что? — спрашивает Чонгук, лениво выговаривая слова. Он находит взглядом телефон, отлетевший в сторону и лежащий на асфальте — музыка продолжает играть. Выдернутые наушники свисают из сжатого кулака Чимина, который стоит между старшекурсниками и первогодкой, спрятавшимся за его спиной. — Иди куда шел, Чон Чонгук, тебя это не касается, — повторяет Гинхо. — Или кто-то из них твоя подружка? — ехидно уточняет он. Чонгук окидывает взглядом Пак Чимина и первокурсника. Чимин смотрит на Чонгука так, что до костей пробирает. Но Чонгук вообще не впечатлительный. — Хватит создавать всем неприятности. Идите чем-нибудь социально полезным займитесь, — говорит Чонгук старшекурсникам, даже не пытаясь изображать вежливость. Он их не уважает — с чего ему перед ними расшаркиваться и раскланиваться? Перед Ким Сокджином или Ким Намджуном Чонгук бы еще мог… Наверное. — Ты нарываешься, мелкий? — приятель Гинхо очень хочет, чтобы Чонгук снова исправил ему его идеальный искусственный прикус. Не жалко столько бабла вкладывать в зубы, чтобы похерить их в итоге на асфальте? Чонгук смотрит на него почти сочувствующе. — Даже если и так. — Чонгук ведет головой, разминая шею. Для знающих это сигнал: через пару секунд он кинется без предупреждения и причины. Старшекурсники отступают. Их больше, но на опыте (у них было несколько показательных экспериментов) они уже выяснили, что драться золотая молодежь не умеет нихрена. А у Чонгука по слухам черный пояс — одному Богу известно по какому боевому искусству. То, что он боксирует, сомнений нет: быть его грушей чертовски больно. — Отвалите от них и идите куда шли. Заколебали цепляться к тем, кто не может дать вам сдачи. — С чего ты взял, что не может? — внезапно подает голос Чимин. Он по идее должен злиться на этих богатых подонков, но почему-то злится на Чонгука и наступает на него, совершенно не боясь того, что может нарваться на его кулак. — Тебя никто не просил вмешиваться! Чонгук опешивает. Он в кои-то веки решил начать утро с доброго дела, а вместо благодарности за спасение его посылают открытым текстом. Этот Пак Чимин... Чонгук ответить не успевает. Потому что дружки Гинхо хотят закончить начатое, пользуясь разногласиями на противоборствующей стороне. Хватают за руки Чимина, чтобы оттолкнуть и добраться до испуганно вжимающегося в стену первокурсника. Хрен знает, чем он им так не угодил, но Чонгуку все равно. Он видит, как грубо эти придурки обращаются с Чимином, который им не ровня — он же ботан, а не боец, черт возьми — и внутри закипают негодование и гнев. С контролем последнего у Чонгука большие, очень большие проблемы. Чонгук добирается до безнаказанных ублюдков раньше, чем те успевают схватить младшекурсника и вытрясти из него остатки мозгов и самоуважения. Старшекурсники пытаются драться — вчетвером против одного. Но за то время, что они с Чонгуком не виделись, эти отморозки так и не научились действовать организованно и сообща. Командная работа у них по нулям — домашнее задание не принято. Чонгук не хочет их калечить, но и церемониться не привык, так что особо настойчивые отхватывают сразу, а остальные все-таки решают отступить. Воспитание в подрастающем поколении страха и почтения явно того не стоит. — Ты за это ответишь, выродок. — Гинхо сплевывает кровь с разбитых губ. — Ты за все ответишь, сукин сын, я тебе клянусь. — Весь дрожу от предвкушения, — скалится Чонгук в ответ, разминая ноющую кисть. Как жопой чуял, надо было надеть напульсник, который так и просился утром на запястье. Руку отбил об этих непрошибаемых идиотов. Денег много — ума не надо. Старшекурсники после позорного поражения уходят, бросая в их сторону яростные взгляды через плечо. Не стоит и сомневаться, что они обязательно сделают какую-нибудь гадость. Их стиль ведения боя — подло ударить в спину, как только враг потеряет бдительность. Эти богатенькие отбросы и их тихие игрища… — Какого черта ты полез?! — Чимин толкает Чонгука в грудь. — Тебя кто просил?! Устроил тут драку! Чонгук охреневает второй раз за последние пять минут. Этот Пак Чимин совсем не от мира сего, да? — "Спасибо" сказать не хочешь? — спрашивает он едко. — Думаешь, легко бы отделался? — Не твое дело! — Чимин идет за своим телефоном, поднимает его с асфальта и наконец выключает музыку. Гаджет на первый взгляд цел — даже не поцарапался, удачно упав не на экран. — Стоило дать им тебя отпинать, — усмехается Чонгук. — Стоило, — огрызается борзый Пак Чимин. Он ведет себя совсем не так, как должен тихий и забитый ботаник. Чонгук немного теряется, когда шаблон его восприятия не сходится с реальностью. Он все эти два года думал, что Чимин не умеет повышать голос. Чонгук даже сомневался, есть ли у этого тихони вообще голос. Обычно слышны только беспрерывная болтовня Ким Намджуна и характерное ржание Ким Сокджина. — Спасибо, — слабо блеет первокурсник, но говорит это Чимину, потому что на распаленного дракой Чонгука смотреть прямо опасается. — Что ты им сделал? — спрашивает у него Чонгук, сам не зная зачем. С каких пор его такие вещи интересуют? — Думаешь, им нужна причина? — отвечает вместо первокурсника Чимин — и снова рычит на Чонгука. Тот задается вопросом, что он этому ботанику сделал. Резко вспоминает, что святая троица — Пак Чимин, Ким Сокджин и Ким Намджун — друзья не разлей вода. Окей, это хоть что-то объясняет. Чимин не любит его потому, что у Чонгука не сложились отношения с Ким Соён, младшей сестрой Сокджина. Допустим. Чонгук ответить не успевает. Чимин уже берет первокурсника за плечо и ведет за собой, давая понять, что разговор окончен. И ни “спасибо” тебе, ни “пока”. Чонгук стоит и провожает уходящих парней озадаченным взглядом. Такое дерьмо с ним случается впервые. Он не может оставаться равнодушным к Пак Чимину и его непонятным для Чонгука претензиям в свой адрес. Но больше Чонгука волнует музыкальный трек-лист в телефоне Чимина. Тот слушает их группу. Это так дико и странно, что не дает покоя Чонгуку весь оставшийся день.

***

— Ты дурак и не лечишься, — говорит Мин Юнги то, что Чонгук про себя и так знает. — Ты чем думал, когда это сделал? — спрашивает Ким Тэхён. В конфликтах между Чонгуком и Юнги он обычно нейтральная сторона, но если ему есть, что сказать про любого из них, он за словом в карман не полезет. — Пришел, увидел, купил, — бурчит Чонгук. Набросились на него со всех сторон! Еще друзья, называется. Нет чтобы поддержать, когда и так весь мир против! — Тебе прям срочно присралось новую гитару купить, да? Когда у тебя хвосты по всем предметам и тебе грозит отчисление, — продолжает безжалостно добивать его Юнги. Они сидят в кафе, придя сюда пообедать в перерыве между парами, и портят Чонгуку весь аппетит своими не сдавшимися ему нравоучениями. — Тебе родаки деньги дали не для этого, а чтобы ты нанял репетиторов и наконец учебой занялся. — Просто сдай ее обратно, — говорит Тэхён. Предатель. Чонгук глядит на них волком. — Нет. Сильвия моя. Тэхён закатывает глаза: уже имя ей дал. — Точно дурак, — ставит неутешительный диагноз Юнги и тянет через трубочку газировку в стеклянной бутылке. Иногда кажется, что они в это кафе приходят только потому, что здесь продают эту сладкую гадость, по которой Юнги тащится, как кот по валерьянке — за уши не оттащишь. Еда здесь, к слову, так себе. Но лучше, чем ничего. Зато народу никогда много не бывает, и всегда свободен их столик в дальнем углу. — Я что-нибудь придумаю. — Чонгук вздыхает. Он над этим с выходных думает, но идей ровно ноль. Даже если он найдет еще одну подработку, или они с парнями устроят внеплановый концерт, денег все равно не хватит, чтобы нанять репетиторов по нужным предметам. — Я слышал, ты утром устроил драку, — Тэхён глядит на него с искренним интересом. Его восхищает отбитость Чонгука и его безбашенность. Юнги его восторгов не разделяет — у него на лице все большими буквами написано. — Я?! — Чонгук давится возмущением. — Это этот подонок, Гинхо или как его там, и его шакалы! Я вообще мимо проходил. — Но не прошел. — Юнги глядит на него пристально, щурясь, будто без скальпеля препарирует, заглядывая внутрь и видя все, что Чонгук от него прячет под своей кожей. Чонгук отводит взгляд и пытается есть, давясь лапшой. — Заболел, что ли? — Тэхён заботливо тянет руку, чтобы потрогать его лоб, но Чонгук раздраженно отмахивается от него. — В порядке я. И драться я не собирался. Они первые начали. — Куратору это скажешь. Он тебе сразу поверит, — мрачно веселится Юнги. У них с Тэхёном соревнование: в начале каждого учебного года они делают ставки, сколько раз Чонгука вызовут на ковер. — Да бля-ять, — стонет Чонгук. — Просто этот Пак Чимин… — Пак Чимин? — тут же цепляется за это имя Тэхён. Чонгук бросает на него быстрый взгляд. — А что он? — Не знаю, — бурчит Чонгук, который так и не разобрался, какого хрена случилось этим утром. У него какое-то помутнение рассудка произошло, не иначе. Но с Пак Чимином этим-то что не так?! — Встал в позу перед этими ублюдками. Они цеплялись к какому-то первогодке. Может, он друг его, хер знает. Огребать собирались оба и по полной. Тэхён хмурится. У них с Чимином сложные отношения. Тэхён и Чимин друзья детства: они жили в соседних домах, ходили в одну школу, поступили в один университет. Но чем старше они становились, тем меньше у них оставалось общих интересов и точек соприкосновения. Так бывает. Они выбрали себе разных друзей, разместились в разных общагах и почти не взаимодействовали — каждый жил своей жизнью. Но ностальгию, особенно по друзьям детства, никто не отменял. Внезапно лицо Тэхёна разглаживается, и он улыбается широко еще больше мрачнеющему Чонгуку: ничего хорошего от друга он сейчас не услышит. — Я знаю, как тебе помочь. Пак Чимин. — Что Пак Чимин? — напряженно спрашивает Чонгук, не уверенный, что хочет иметь с Пак Чимином хоть что-то общее. Этот мелкий борзый умник его неимоверно бесит. Чонгук слабых не бьет, а иногда так хочется. — Он терпеть не может быть кому-то должным, — довольно говорит Тэхён, явно разбирающийся в психологии Пак Чиминов лучше, чем Чонгуку бы хотелось. — Раз ты помог ему, попроси его помочь тебе с учебой. Он согласится. — Да ладно? — Юнги полон скептицизма. — Этот маленький вредный говнюк? Держи карман шире. Я больше поверю, что Чонгук-и согласится помочь сам Ким Намджун, но точно не Пак Чимин. — Не хочу я его ни о чем просить, — ворчит Чонгук, который еще не зализал раны после последней их встречи. Этот Чимин нарычал на него вообще ни за что! Будто это его младшей сестре Чонгук разбил сердце. Точно маленький вредный говнюк. — Тогда вылетишь из универа. Родаки выгонят тебя из дома. Будешь играть в подземных переходах и спать на автобусных остановках, — сразу рисует ему красочные перспективы Тэхён. — И можешь забыть о том, что мы сможем найти продюсера. Никому не нужны проблемные участники. — Терять тебе нечего, — говорит Юнги, ставя пустую бутылку на стол и расслабленно откидываясь на спинку диванчика. План на день он выполнил: налакался своей шипучки. — Если Пак Чимин тебе откажет… — Заставь его согласиться, — Тэхён кладет руку на плечо Чонгука — как каменное изваяние трогает. — В самом деле, чего ты? Боишься его, что ли? Чонгук сверкает на него убийственным взглядом, но молчит. Ладно, возможно, эта идея не так ужасна, как звучит. В конце концов, Тэхён прав: Пак Чимин ему должен. Объяснений хотя бы, какого черта так взъелся на него и почему, блин, у него их музыка в телефоне.