Ты — это я, только наоборот

      Никогда прежде Чуя не знала, что это такое, когда сроки поджимают, буквально хлестая по спине, ведь Накахара действительно очень отвественная. Сейчас она сидит за столом и пытается написать ворох отчетов за неделю. Всему виной чертов Дазай — в руках Чуи треснула ручка, уже третья. Лучше не думать о скумбрии.         — Чуя!        Дверь врезается в стену и на голову сыпится штукатурка — у Чуи дергается глаз. Осаму влетает в кабинет широким прыжками, на манер очень хреновой балерины, и целенаправленно мчится прямо на Накахара. У той волосы дыбом.        — Стоять! — рявкает она.       Осаму замирает буквально в воздухе и падает прямо перед столом.        — Ну, Чуя, я так соскучился, — хнычет тот, распластавшись на ковре.        Чертов сплошной цирк.       Чуя шипит:        — Пока я не закончу отчеты, даже не подходи.        Осаму задирает голову, смотря прямо на неё, и на миг Накахара различает настоящего Осаму: всё сука уже просчитал, и этот разговор разыгрывается как по нотам.         — Если дело только в этом.       Дазай молча сгребает со стола Накахара все бумаги, и она совершенно этому не противиться: лишь немного хочется поддаться напарнику просто любопытно, что задумал чертов напарник, не более— и уходит из кабинета. Чуя ощущает себя уязвимой, оставшись без дела: она настукивает простой мотив кончиками пальцев по столу. Осаму вновь появляется в кабинете и запирает дверь, и с каждым поворотом ключа, у Чуи органы ухают вниз.        — Какого? — голос почти не подводит, сорвавшись лишь на пару тонов ниже.        Разумеется Чуя все понимает, в конце концов это происходит каждый вечер: Осаму приходит и мешает ей писать отчеты, каким-то загадочным образом все же соблазняя, несмотря на всю решимость Накахары выпнуть «озабоченного» и заняться работой.        — Ты всё прекрасно понимаешь, Чиби-чан, — улыбка Осаму сладка как никогда.        Накахара шипит как дикое животное и слетает со стула, обходя стол — Осаму следует за ней. Неопределённое колличество времени они бегают по кругу, и Чуя уже хохотала в голос, когда напарник в очередной раз не смог её поймать — она потеряла бдительность и запнулась об загнутый угол ковра. Сука просчетливая. Разумеется она сразу же оказавается захвачена: Осаму нависает сверху — эти глаза: причина, по которой этот демон получал что хотел. Тёмные и пустые. Сердце Чуи заходится в трепете, когда в них сверкают теплые чувства в моменты их близости. Она ощущает себя действительно нужной. Накахара цепляется за плечи Осаму, притягивая к себе и обнимая, и он покорно принимает её руки, утыкаясь носом в плечо. Осаму шепчет:        — О милая-милая, Чиби.        «Глупая-глупая, Чиби» — хочет возразить Накахара, но лишь молча выдыхает.  Рванно, с надрывом.        Зависима, абсолютно зависима, как собака на поводке, этот демон связал её по рукам и ногам, и цедит её душу по кусочкам каждым прикосновением и поцелуем. Накахара и рада скормить её. Она шепчет:        — Поцелуй меня.        Осаму повинуется без слов, напористо и жадно, срывая кусок за куском остатки самодостаточности Чуи. Накахара хочет/не/хочет быть такой, но так ли важны её желания сейчас, когда Осаму буквально стал частью неё. Его руки — её руки, на груди прямо на сердце, считают удар за ударом. Осаму уже смотрит прямо на неё, и его глаза чёрные омуты — сплошь тьма зрачков.         — Ты так взволнованна.       Накахара фыркает.         — Тебе показалось.        Накахара не сдается.         — Куда ты всё таки дел отчеты?         — Отдал Рюноскэ.         — Что?!        До этого момента, Чуя была убеждена, что тот их выбросил, и может ли она теперь развлекаться на полу со своим напарником-идиотом, когда ребенок делает её работу? Нет и ещё раз нет. Накахара дергается, пытаясь осводиться от веса тела сверху.         — Отпусти меня сейчас же!       Осаму лишь смеётся.         — Ещё чего, после того как я отбегал недельную норму и даже придумал тактику с ковром. Так много усилий не должно уйти впустую.        Дазай сжимает её крепче и припадает щекой к груди, мурлыча:        — Я хочу награду за труды.        У Чуи в голове щелкает коварный план. Она улыбается и приобнимает мужчину, гладит по волосам и плечам — Осаму замирает, определённо что-то заподозрев.         — Ты получишь награду. После того как напишешь отчеты.        Чуя встречает настороженный взгляд, в ответ на свои слова.         — Что за награда такая?         — Нууу…        Чуя накручивает на пальцы каштановые пряди любовника.         — У тебя же есть идеи? Фантазии.        В темных глазах загорается огонь, и Осаму улыбается, широко и хищно.         — Коварная Чиби. Хорошо, я подыграю.