Лжец! Лжец. Лжец?

      — У меня через сорок минут интервью с кандидатами в фокус-группу, так что… Уже третье на этой неделе. Осталось четыре человека, и я очень надеюсь, что сегодня я полностью укомплектую набор подопытных кроликов, если кто-то не сольется в последний момент, вдруг вспомнив, что он против видео-съемки. — Джин, на вид уже успевший изрядно устать за те несколько дней, что он активно готовился к проведению необходимого для практической части его магистерской работы социалогического исследования, а именно, фокус-группы, опустился перед Айонг, которая изучала свои записи, с чашкой кофе в руке.       — Этого времени мне хватит, чтобы насмотреться на друга. — Девушка оторвалась от своего блокнота, с искренним обожанием посмотрев на уставшего и замотанного научной суетой друга, который все же нашел силы, чтобы вернуть ей такую же искреннюю улыбку. — Честно признаться, мне даже завидно, что Ким Тэхен может проводить с тобой время регулярнее, чем я.       — Что ж, ты всегда можешь начать приплачивать мне по двадцать пять долларов за час, и… — Джин как будто серьезно задумался, но после того, как девушка мягко ударила его по плечу, заулыбался самым довольным образом.       — Как проходит ваша работа? Как продвигается твое раскрепощение? Поделись со мной, я все-таки немного специалист по части… ну всякого такого. — Айонг подмигнула Джину, который теперь не знал, что именно следует ей рассказать.       — Единственное, что я могу сказать совершенно точно — мне с ним комфортно, легко и непринужденно. Насчет всего остального у меня теперь нет ни сил, ни возможности думать.       — Все остальное это что? — Девушка с невольным любопытством уставилась на Джина, который теперь соображал, зачем вообще всё это сказал.       На самом деле, эти дни, что прошли после ужина и сопровождались в один момент навалившимися на Джина академическими возможностями, которым активно способствовал его научный руководитель ( к слову, занимающий вполне реальный пост в центре социологических исследований) и которыми жизненно необходимо было воспользоваться, он не думал о Тэхене. Точнее, он думал только о том, что вскоре им представится возможность вновь встретиться, и Джин сможет выдохнуть с облегчением и расслабиться. Ему теперь особенно хотелось просто посидеть в его обществе, наблюдая, по возможности, за тем, как он сосредоточенно рисует его, иногда глубоко задумавшись и рассеянно и без конкретного фокуса остановив свой взгляд. От Джина в этот момент ничего не зависело, и это было замечательно, особенно теперь, когда от Джина зависело слишком много.       — Я не знаю. Говорю же, у меня теперь нет сил и желания копаться в себе, так что поиски сексуальности откладываются. Но вместо неё я успел найти друга, который сексуален до дрожи в коленях и возможно, однажды расщедрится и поделится со мной этой своей сексуальностью. Ты, как специалист, скажи — возможно такое? — Джин был совершенно спокоен, потому что за эти несколько дней он потерял возможность испытывать волнения и сомнения, в то время как Айонг теперь о чем-то явно размышляла, особенно после того, как Джин слишком свободно рассудил о мужской сексуальности. Не своей.       — Возможно. Одна сексуальность вполне может спровоцировать проявление другой сексуальности, так что здесь ты прав. Хотя в этом случае большее значение имеет доверие, открытость, комфорт, который ты как раз перечислил… Он тебе нравится, я права? Хотя, не отвечай, я знаю, что ты скажешь — он не может не нравится. — Айонг наблюдала за тем, как Джин достал свой смартфон, быстро что-то набрал на его экране, затем убрав телефон в карман и улыбнувшись самому себе.       — Прости. Что ты сказала последнее? После доверия, комфорта… — Джин выглядел очаровательно виноватым, явно действительно успев пропустить всё мимо ушей, и сидящая напротив него девушка теперь смотрела на него прямо и профессионально оценивающе.       — У тебя сейчас опять сеанс позирования? — Она говорила спокойно, наблюдая за реакцией Джина на свои слова, который теперь не только улыбнулся, но и прикрыл глаза от удовольствия.       — Точно. Жду — не дождусь. Когда я сажусь на стул или встаю перед мольбертом, я совершенно забываю обо всех проблемах. Это как курить, но только совершенно безвредно.       — Когда ты встаешь перед Ким Тэхеном, ты хотел сказать? Ведь это он рисует тебя и именно перед ним ты так свободно позируешь полуобнаженным, при том, что раньше эта мысль вызывала у тебя священный ужас. Мало того, свободно — ты ждешь этого с нетерпением. Добавим к этому ваш общий комфорт, его бешеную природную привлекательность, твои сомнения на поприще романтики, и получится большой повод для размышления, который лучше не размышлять. А действовать. Пробовать.       Джин закатил глаза, вместе с тем, как запрокинул голову, но вопреки ожиданиям в его реакции не было защитного раздражения, что девушку немало удивило и ободрило.       — Йони, мы же говорили с тобой на этот счет. Мои поиски сексуальности откладываются на неопределенный срок.       — То есть, ты в принципе не отрицаешь этот вариант?       — Отрицать что либо категорично — неосмотрительно и довольно глупо, если говорить о моей ситуации. На данный момент… — Джин задумался, затем поспешив улыбнуться. — Меня это не интересует, как и его. Слишком много забот, и я не хочу помимо своего неподъемного исследования переживать еще по поводу чего-то, что вполне может подождать. Меня все устраивает, как и его. И вообще, мы упустили из виду тот факт, что Ким Тэхен так же предпочитает девушек, как и я.       — Насколько я знаю… Но я не хочу распространять сплетни. — Девушка отрицательно покачала головой. — Тебе лучше самому поинтересоваться.       — Я не буду интересоваться — личная жизни на то и личная, чтобы оберегать её от сторонних глаз и неделикатных посягательств. Захочет — сам расскажет, а не захочет — я спрашивать не буду.       — Как скажешь, дорогой. — Айонг улыбнулась, а затем потянулась через стол, чтобы убрать с лица Джина, теперь опустившего в свой ежедневник взгляд, мягкую пушистую челку . — Только не отказывайся, не попробовав, хорошо? Это касается всего.       — Йони, пожалуйста, не начинай. Но я обещаю, что подумаю эту мысль перед сном. Если не забуду, а я скорее всего забуду. — Джин перехватил её руку, ласково накрыв своей ладонью. — Рассказывай теперь, как дела у тебя!

***

      После ужина Тэхен много думал. В отличие от Джина, у него было много свободного времени. Точнее, свободного от рисования времени у него почти не было, но рисование — это тот вид деятельности, который позволяет полностью раствориться в творчестве и в своих мыслях одновременно, в своем вдохновении, которое теперь так и так было связано с Джином. Тэхен теперь задумчиво водил кисточкой по холсту, набирая с палитры то одну, то другую краску, постоянно сверяясь с распечатанным в высоком разрешении оригиналом. И размышлял. О том, что, возможно, впервые влюбился в человека, который предпочитал девушек.       На самом деле, у Тэхена тоже были девушки в романтической жизни, но теперь все его мысли занимал конкретный молодой человек, потому, что было до этого, теперь не имело никакого значения. Значение имело только то, что у Джина, очевидно, не было опыта чувств к человеку своего пола. Если для Тэхена это была лишь формальность, то для других людей могло стать реально преградой на пути личного счастья. А если у Джина будет преграда, то и у него, соответственно, личного счастья не будет. И склонять к чему-то подобному нельзя, потому что решение об этом шаге должно быть принято самостоятельно. Но для этого нужно донести до Джина то, что Тэхен испытывал к нему вполне определенные чувства и имел такие же, романтические намерения. А как это сделать, чтобы не спугнуть его? Чтобы не смутить? А с чего вообще Тэхен взял, что он нравится Джину не как друг? Да, они стали ближе. Да, они проводили достаточно времени вместе, продолжая это бесконечными переписками в он-лайне потому, что Джин предпочитает писать, нежели говорить по телефону. Им было, что обсудить, они не ругались, а если и спорили, то без негативных последствий и обид. Обычная, приятная дружба. Без какого-либо сексуального подтекста, если говорить о взаимодействии, потому что в воображении и мыслях сексуального подтекста… хватало. А возможен ли сексуальный подтекст в общении, можно было выяснить лишь посредством эксперимента, но какого Тэхен, к сожалению, не знал.       — Привет, Тэ! Я заехал за курицей, но обычной панировки не было — только пряная. Я спросил, насколько она острая, помня о том, что ты не любитель, и шеф меня уверил, что в сочетании с белым соусом будет лишь приятно согревать рот. — Джин протянул Тэхену картонные пакеты, с интересом оглядываясь по сторонам.       — Проходи. Чувствуй себя как дома.       Это была квартира-студия. Достаточно просторная, и взгляд Джина сразу ушел влево, туда, где, очевидно, располагалась очень минималистичная кухня, соседствующая с мольбертом, красками и прочим.       — Я вообще не готовлю практически, но много рисую. Там самый лучший свет. — Тэхен заметил его взгляд, быстро метнувшись на эту самую кухню, которая представляла собой узкий холодильник, раковину, плиту со встроенной духовкой и небольшое продолжение каменной столешницы для резки и подготовки блюд, с расположенными над ней парой небольших и не привлекающих внимание прозрачных шкафов.       Тэхен оставил пакеты на небольшом обеденном столе, который наверняка большую часть времени служил ему для создания эскизов и набросков, и вновь вернулся к Джину, который теперь избавлялся от обуви, продолжая с интересом разглядывать пространство. Светло-бежевая штукатурка и обилие зелени, большая часть которой концентрировалась в одном месте и со своего места невозможно было разглядеть, что именно скрывали буйные и свежие зеленые насаждения. Джин, наконец, выпрямился, и Тэхен, по-хозяйски и гостеприимного комфорта ради взял его за талию (а не за плечо, как если бы они были приятелям) и направил к мольберту, рядом с которым стояла очень вместительная деревянная этажерка на колесиках, заполненная различными художественными приспособлениями. В углу находился стеллаж с картинами, подрамниками, холстами и прочим, и там же Джин заметил аккуратно прислоненную к стене картину, которая явно находилась в процессе работы.       — А это что?       — Это список, копия. Срисовываю с оригинала, а потом продаю. — Тэхен, воспользовавшись моментом, быстренько наводил порядок в своем творческом и, стоит отметить, не так сильно бросающемся в глаза беспорядке.       — А это законно? — Джин улыбнулся, и Тэхен, который только успел выпрямиться, запихивая в картонную коробку рассыпанные по полке тюбики с масляной краской, улыбнулся в ответ.       — Я срисовываю всё, кроме подписи, и никоим образом не претендую на оригинальность.       — Я так и думал. Надеюсь, мой вопрос тебя не обидел. — Джин подошел к Тэхену, теперь заглядывая ему через плечо на уже приготовленные к работе карандаши и прочие магические для просто дилетанта штуки.       — Всё в порядке. Пойдем дальше — здесь мы успеем задержаться. — Тэхен направился к мягкой зоне, протянув все еще разглядывающему яркий стеллаж Джину руку, за которую тот послушно ухватился. — Это что-то типа гостиной.       Низкий лаконичный диван с темно-фиолетовой, почти баклажановой обивкой, маленький низкий столик и одно кресло глубокого изумрудного оттенка. Просто и очень со вкусом. И Джин не сразу заприметил расположившуюся напротив, на затейливо отштукатуренном белом простенке небольшую жидкокристаллическую панель, сначала решив, что Тэхен обходится без телевизора.       — А что там? — Теперь Джин потянул все также не отпускающего его Тэхена к зарослям, которые успели привлечь его внимание с того самого момента, как он впервые огляделся в новой для него обстановке.       — Спальня. — Тэхен самодовольно улыбнулся, явно гордясь своим однажды пришедшим ему на ум дизайнерским решением.       Заглянув за разнообразие тяжелых напольных горшков, в которых находились различные по конфигурации листьев зеленые растения, Джин смог разглядеть широченную, низкую и очень простую по исполнению кровать, с боку от которой находилось такое же большое как и на кухне, окно, которое Тэхен теперь поспешил избавить от ночных штор. Из-за естественной зеленой преграды, которая обрамляла кровать с двух сторон и из-за того, что напротив нее находилась лишь стена, на некотором отдалении, чтобы иметь возможность свободно и беспрепятственно перемещаться рядом со спальным местом, создавалось впечатление как будто уютного гнезда. Джин поймал себя на размышлении, что в такой обстановке наверняка приятно просыпаться, наблюдая за тем, как на твоих ногах играют настойчиво проникающие сквозь стекла солнечные лучи.       — Мне так нравится… — Джин аккуратно водил пальцами по зеленым листикам, которые ощущались свежей живой прохладой на коже. Очевидно, Тэхен только недавно их опрыскивал.       — Я люблю зеленый цвет, а эти экземпляры очень неприхотливы в уходе — мама помогала выбирать. — Тэхен с гордостью улыбнулся. — Это съемная квартира, но когда я перееду, они обязательно переедут вместе со мной.       — А где шкафы, ванная… — Джин оглядывался по сторонам, затем заметив две находящиеся рядом двери. — Кажется, я нашел.       — Слева у меня небольшая гардеробная тире кладовка, а справа — сан.узел. Все компактно и удобно. Но… — Он улыбнулся. — В гардеробной слишком... творческий беспорядок.       — Это твоя квартира, и ты можешь себе это позволить. — Джин улыбнулся. — Я не буду тебя смущать своим любопытством. Скажу только, что здесь очень уютно. Очень… гармонично. Для меня это очевидно, потому что гармония — это именно то, чего мне не хватает. Буду пользоваться моментом и проникаться атмосферой.       — Спасибо большое. Она просто является отражением меня. Когда заезжал, здесь были голые стены и полностью оборудованная ванная с кухней. Остальное был спонтанный полет фантазии. Но мне тоже очень нравится. — Тэхен огляделся, затем вновь уверенно взяв Джина, который даже не думал сопротивляться, за талию. — Нам пора работать. Или ужинать. Выбирай.       — Сначала поработаем, а потом поужинаем. Идёт? Потому что после того, как я поужинаю, мое совершенное телосложение превратится в тыкву. В районе довольного живота. — Джин вообще не обращал внимание на свободно до этого остановившуюся на его теле руку, развернув к Тэхену голову, не успев заметить, как тот до этого прямо и очень задумчиво смотрел на него.       — Хороший план. Можем приступать.

***

      — Стоило бы раньше рассказать мне, что тебе нужны добровольцы для интервью — по-моему, это ужасно увлекательно! — Тэхен, позабыв об остатках куриных ножек, теперь с искренним интересом слушал то, что рассказывал ему заметно уставший, но все равно явно получавший удовольствие от совместного времяпрепровождения Джин.       — Ты бы не подошел, потому что мы с тобой близко знакомы, а значит, в моей работе могут появиться искажения, из-за личного отношения. — Джин откинулся на спинку стула, аккуратно сложив в одну элегантную кучку столовые приборы и салфетки, чтобы потом можно было легко от них избавиться.       — А как ты будешь опрашивать добровольца, которого будут оценивать на его честность? — Тэхен, в отличие от Джина, больше придвинулся к столу, положив на него локти, до этого нетерпеливо отодвинув тарелку.       — Профессиональный секрет. — Джин улыбнулся.       — А можешь продемонстрировать на мне? Пока никто не видит. Не в зачёт — мне просто очень интересно.       По виду Тэхена было понятно, что им действительно теперь двигало любопытство и невесть откуда взявшийся азарт, и Джин подумал о том, что вполне может удовлетворить его стремление к небольшому, но все-таки приключению.       — Хорошо. Возьми свой стул и садись напротив меня. — Джин сам быстро встал и развернул стул перпендикулярно столу.       — Как мне сесть? — Тэхен нерешительно остановился напротив.       — Как тебе удобно. — Джин улыбнулся и ближе подвинул к себе телефон, который все это время находился на столе, после того, как сам Джин вызволил его из кармана джинсов.       — И ты по моему положению тела сразу сможешь оценить, настроен я врать или же говорить правду. — Тэхен улыбнулся и сел на свой стул, откинувшись на спинку, комфортно расставив ноги и положив руки на колени.       Поза, которая свидетельствовала о том, что он не ждет подвох и вполне открыт для общения.       — Я буду задавать вопросы, а ты будешь честно на них отвечать. Договорились? — Джин сидел немного скромнее и «принужденнее», с прямой спиной, упираясь ладонями в колени.       Тэхен кивнул.       — Здравствуйте, Ким Тэхен. Меня зовут Ким Сокджин, и я хочу задать вам несколько вопросов. Вы готовы ответить на них?       — Всегда готов. — Тэхен уверенно кивнул, при этом не явив, как ожидалось, на своем красивом сосредоточенном лице улыбку, вместо этого быстрым движением убрав с лица свою челку, открыв лоб, как будто демонстрируя свою готовность быть максимально честным и открытым во всём.       — Хорошо. Первый вопрос. Почему вы выбрали рисование делом своей жизни?       — Потому что я с детства любил рисовать. Подумал о том, что работа должна приносить удовольствие, и выбор стал очевиден.       — Вы считаете, что у вас есть художественный талант? — Джин был сосредоточен, и теперь появившаяся улыбка Тэхена, кажется, никак не могла сбить с него его собственный профессионализм.       — Считаю.       — У вас есть для этого реальные основания, или же это лишь самоуверенность, которая позволяет вам надеяться на то, что в будущем вы заработаете признание?       — У меня есть для этого основания, потому что я регулярно во время учебы имею возможность получить профессиональную оценку моих навыков от людей, которые смогли достигнуть определенного уровня мастерства.       Джин внимательно наблюдал за Тэхеном, и несмотря на провокационность вопроса, он не изменил ни свое положение, ни свой настрой, демонстрируя расслабленную готовность к сотрудничеству.       — Помогала ли вам когда-нибудь ваша внешняя привлекательность в достижении каких либо целей? — Очередная провокация, которая должна была выбить из колеи интервьюируемого и заставить его проявить волнение.       — Мне приятно, что вы, Ким Сокджин, считаете меня привлекательным. — Тэхен самодовольно улыбнулся. — Я не могу точно ответить на этот вопрос, потому что никогда об этом не задумывался.       И опять абсолютная невозмутимость.       — Я не сказал, что лично считаю вас привлекательным. Это было предположение, а не утверждение, на которое вы вполне могли ответить, что не считаете себя привлекательным.       — Хорошо, как скажете. Хотя, мысль о том, что вы лично не считаете меня привлекательным теперь меня огорчила.       Разумеется, формат интервью почти всегда непредсказуем, но Джину редко доводилось слышать в свою сторону такой откровенный флирт. Который при этом не сопровождался обычными для волнительных знаков внимания проявлениями, указывающими на сугубо сексуальный интерес. И Тэхен по-прежнему был совершенно спокоен. Кажется, здесь нужна провокация посерьезнее.       — Расскажите о своем самом дорогом сердцу воспоминании из детства.       Джин прямо смотрел на Тэхена, но как только тот начал также расслабленно вещать, вдруг взял в руки телефон и, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, стал украдкой что-то набирать на его экране, при этом изредка, лишь изображая заинтересованность, поднимая взгляд на Тэхена, который продолжал говорить.       — Мне кажется, или вы меня не слушаете? — Тэхен закинул ногу на ногу, одной рукой схватившись за щиколотку расположившейся на колене ноги.       Отлично. Поза хозяина положения, готовность доминировать в разговоре и не позволить Джину завладеть инициативой или же получить то, что он хочет. И Джин теперь отчаянно пытался сдержать довольную улыбку.       — Вы сомневаетесь в моем профессионализме? — Он отложил телефон.       — Нет. — Тэхен ответил незамедлительно, теперь лишь более сосредоточенный, чем до этого.       — Но вы отметили, что я слушал невнимательно. А ведь вы говорили о дорогих сердцу воспоминаниях. Неужели вам это не обидно?       — Нет, мне не обидно, потому что я определился с отношением к вам и знаю, что вы не стали бы нарочно так меня обижать. — На этих словах вторая рука Тэхена, свободная от щиколотки, опустилась на его бедро, которое стала медленно и без нервозности поглаживать. Как будто он с некоторым волнением, которое все же не могло говорить о его намерении соврать, ждал момент, чтобы высказаться.       — Какое у вас ко мне отношение? — Это был стандартный вопрос после такой серьезной провокации, если бы она, разумеется, проводилась с посторонним человеком и в соответствующей обстановке, и ответ на этот вопрос мог бы сразу дать понять Джину силу и глубину негативных проявлений, которые затем обязательно помогли бы при дальнейшем анализе поведения. Но теперь Джин почему-то предвидел нестандартное развитие ситуации.       — Кажется… — Тэхен опустил взгляд, как будто взяв дополнительную минуту на размышление над ответом, или же испытывая сомнения по поводу своего изначального плана озвучить что-то, что на данный момент было тайной.       Пауза немного затянулась, но Джин не мог ее прервать, теперь наблюдая за реакцией Тэхена в изменившихся для него обстоятельствах. Он опустил ногу, вернув себе первоначальную позу, только теперь он вытянул руки, пальцами одной схватившись за запястье другой. Защитный механизм, слабый, который мог указывать не на желание защититься от, например, неадекватной реакции Джина, а скорее на неуверенность в том, что он будет понят правильно. И сомнения. С которыми поступили жестко и бескомпромиссно.       — Я влюблен в тебя. С момента нашей… Я не помню, какая эта была встреча по счету. Потому что каждая встреча с тобой была как первая, с тем же волнением внутри. И теперь я полностью уверился в своих... чувствах. К тебе.       Это было личное признание, так как Тэхен смело опустил до этого принятое правилами игры вежливое обращение на Вы. Это было личное признание, и Джин теперь не мог понять, точнее, он не мог себе признаться в том, что оно было абсолютно правдивым. По крайней мере, Тэхен не пытался его обмануть, и даже если это было неправдой, он сам был уверен в обратном. Джину бы теперь стоило попытаться собраться с мыслями, чтобы дать адекватный ответ, но до того, как успел сработать его мозг, сработал защитный механизм, который теперь стремился уберечь Джина от слишком сильного волнения, потому что он совершенно не был готов ни к чему подобному, до этого слишком старательно прячась от своего бессознательного, в котором уже давно всё было ясно.       — Я… — Джин непроизвольно отзеркалил положение рук Тэхена, правда, схватившись за сгиб своего локтя. Он не контролировал это движение, потому что был взволнован. И невербально пытался защититься от без спроса свалившейся на него необходимости отвечать по теме, которую он боялся обсуждать даже сам с собой, во время проникновенного, инициированного саморефлексией диалога.       Он не был к нему готов. И теперь был не в состоянии думать об ответе, все еще питая надежду на то, что это была умелая провокация со стороны Тэхена. Гениально просчитанная и исполненная. Слишком гениально. Как будто он узнал о психологии невербального общения до Джина. Это было маловероятно, но шанс оставался.       — Ты не велся на мои провокации и в конце решил устроить собственную — это очень… нестандартная ситуация и мало кто на такое решается. — Джин немного нервно улыбнулся, закинув ногу на ногу и схватившись двумя руками за колено.       — Я врал или был честен? — Тэхен прямо смотрел на Джина, совершенно не разделяя его теперь деланно спокойное состояние духа, как будто до этого ему не довелось услышать любовное признание. Это могло бы быть смешно или комично, если бы не было беспросветно грустно.       — Так как ты знал о том, с какой целью я буду проводить это интервью, ты был заранее в более выгодном положении, если говорить о возможности сказать неправду и остаться не пойманным, потому что реакция на собственное вранье идет только в стрессовой ситуации, которую нам здесь воссоздать не удалось.       — Ты думаешь, что я соврал? — Тэхен принял ту же позу, что и Джин, которому теперь поскорее хотелось закончить этот разговор.       — Я думаю, что ты преподал мне урок, дав понять, что на любую мою провокацию может последовать зеркальный ответ. Теперь я буду лучше готовиться к интервью с фокус-группой. Спасибо. — Джин старался улыбаться спокойно, но у него это получалось настолько плохо, что даже не вооруженным профессиональной психологической выучкой глазом было заметно, что он волнуется. — Мне, наверное, пора.       Он взялся за телефон, и Тэхен, еще мгновение понаблюдав за ним, стремительно поднялся.       — Да, я понимаю. — Он было схватился за тарелки, но потом оставил эту затею, теперь просто двумя руками упираясь в стол, и смотря на также поднявшегося Джина немного исподлобья, от чего его и без того сильный взгляд, был теперь совсем невыносимым. — Ты еще придешь?       — Что за вопрос? Разумеется. — Джин напряженно улыбнулся. — И… Не нужно мне больше переводить деньги — теперь это… дружеская помощь, от которой ты не можешь отказаться.       — Дружеская помощь. — Тэхен, подняв глаза к потолку, улыбнулся, затем выпрямившись. — Спасибо. Я ценю это. И провожу тебя.       С одной стороны, это было горько. Настолько горько, что Тэхен вдруг потерял всякий вкус к жизни, ощущая лишь безысходное разочарование. А с другой — лучше узнать вероятный исход рано, чем поздно, когда в своих фантазиях он бы успел зайти слишком далеко. У него ведь изначально не было шансов, а значит… Нет, пилюля до сих пор беспощадно горчила на языке, этой самой горечью отдаваясь где-то глубоко внутри. Ему теперь стоит закончить работу поскорее. И отпустить Джина, пока Тэхен не научится с ним только дружить. В конце концов, Джин не был виноват в том, что не оправдал его ожидания. Но… Горько. И от несбывшейся надежды на то, что это могло быть невыносимо сладко, становилось лишь… Горько.