Лжец! Лжец. Лжец?

      — Таким образом, психология поведения, как сегодня было продемонстрировано наглядно, и в чем вы, уважаемые респонденты, смогли убедиться, является очень полезной с практической точки зрения научной дисциплиной. Если вы желаете побольше узнать о ней, если я смог вас заинтересовать, вы можете принять участие в трех часовых семинарах, абсолютно бесплатно, в рамках моей исследовательской работы. На этих занятиях я смогу дать вам азы поведенческой науки, и на контрольной фокус-группе, которая пройдет в похожем формате, мы сможем понаблюдать за тем, как полученные знания могут быть применены на практике. Желающих и дальше работать в составе данной группы, прошу подойти ко мне. Всем остальным я говорю большое спасибо. С вами было очень легко и приятно работать. — Джин говорил искренне, вежливо, и при этом достаточно лучезарно улыбался, при этом разведя руки, как будто пытаясь обнять и поддержать всех присутствующих, среди которых были и школьники, и студенты, и взрослые, и даже пожилые, чего требовала разработанная в рамках его социологического исследования выборка.       Джин слукавил, если бы сказал, что не ожидал, что все решат продолжить сотрудничество, но… Все отозвались на его призыв продолжить этот небольшой эксперимент, целью которого было обоснование практической значимости этой науки в различных отраслях социальной жизни. Объяснить полезность этой по сути прикладной дисциплины, которую Джин планировал собственными силами популяризировать, участвуя в различных конференциях, симпозиумах и прочих научных собраниях, объединяющих просветленные умы. И он все чаще натыкался на интересующихся или же разделяющих его энтузиазм.       — Здравствуй, Джин. Как все прошло? — Мужчина средних лет, среднего возраста и производящий средне приятное впечатление с первого взгляда, из-за низко опущенных и потому всегда как будто придающих ему излишней строгости бровей вошел в аудиторию, когда Джин закончил формировать списки.       — Добрый вечер, мистер Ван. Все согласились и дальше принимать участие в исследовании, так что, одной головной болью меньше. — Джин улыбнулся, и суровый представительный мужчина неожиданно искренне улыбнулся в ответ, заложив обе руки в карманы широких брюк, покачиваюсь взад-вперед, как будто под воздействием каких-то воодушевляющих мыслей.       — Умница. На кафедру уже поступают отзывы на твою работу. Плюс к тому студенты просят увеличить твою ставку с десяти часов в неделю до восемнадцати. — Заметив, что Джин приготовился возражать, мистер Ван мягко улыбнулся, подняв руку. — Я помню, Джин, что мы поговорим об этом, когда твоя научная работа будет завершена хотя бы на восемьдесят процентов. Как твой научный руководитель, я не могу не одобрить твой серьезный настрой, но как старший преподаватель, который мечтает поделиться своей ставкой — я расстроен. И надеюсь, что после получения степени, ты все-таки вернешься в наш ВУЗ.       Это было удивительно, но Джин знал мистера Вана с первого курса, и с первого курса у них не заладилось общение во время аудиторных занятий. Они то и дело вступали в дискуссии, которые, и это давало честь преподавателю, никогда не затрагивали вопрос о соблюдении субординации, и спор всегда шел до последнего аргумента. Так продолжалось вплоть до того времени, когда Джин на первом курсе не опоздал с определением для себя научного руководителя для написания курсовой работы, и кафедра самостоятельно подобрала ему этого самого, старшего преподавателя Вана, который итак был завален студентами и исследовательскими работами различной сложности. Но…. Он ни разу не пожалел, и после одной совместной курсовой, Джин смог закрепить за собой на постоянной основе научного руководителя, сотрудничество с которым оказалось, разумеется, сложным, потому что преподаватель не терпел, когда пропускали дедлайны, но в то же время крайне продуктивным и увлекательным. И теперь мистер Ван помогал и направлял Джина в написании магистерской работы.       — Если кафедра будет во мне нуждаться, я обязательно выкрою время в своем, как я надеюсь, насыщенном графике. Я уже занялся разработкой прикладных программ по психологии невербального общения, на которые уже есть запросы.       — Да, я в курсе. — Мистер Ван улыбнулся, и за этой улыбкой можно было рассмотреть гордость за своего студента. — Предлагаю тебе встретиться послезавтра и поработать над статистическими данными. Я уже сделал запрос в библиотеку, и они смогут за пару дней подготовить все необходимые статьи и документы.       Глаза Джина округлились.       — Так скоро? Ого… Конечно, я согласен! Спасибо большое!       — Ну, пока благодарить не за что. — Мистер Ван скрестил руки на груди, задрав подбородок, и Джин уже успел выучить, что такое его поведение означало перспективу очень упорной работы, которая им только предстояла. Точнее, она предстояла Джину, а мистер Деминг Ван в этом случае был лишь надзирателем, который пытался предотвратить ошибки, чтобы их потом, на правах научного руководителя, не исправлять. — А теперь поезжай домой — вижу, как тебя вымотали. Увидимся послезавтра, и оформи черновой протокол сегодняшней фокус-группы.       Джин кивнул и сразу стал собирать все бумаги, чтобы потом так же, как мистер Ван до этого, удалиться из аудитории. Навстречу своему художнику. **       — Джин, ты очень устал, да? — Тэхен улыбался, мягко поглаживая по спине прямо с порога повисшего у него на шее Джина, который в его присутствии терял всякие способности держать себя в руках. — Мы можем сегодня не…       — Нет, мы не можем сегодня не. — Джин решительно выпрямился, очень серьезно смотря Тэхену в глаза. — Просто я чуть-чуть посижу на диване, а потом встану и начну позировать. Кстати… А сидя позировать больше не надо?       Тэхен улыбнулся еще шире, видя, что решительный и строгий настрой не откладывать работу боролись в Джине со справедливо накатившей после продуктивного и достаточно выматывающего рабочего дня в университете ленью.       — Сидя позировать не надо, но надо сидя отдохнуть. Давай, расчехляйся. — Тэхен втянул Джина за рукав в квартиру, затем сразу захлопнув за ним дверь и помогая спустить с широких плеч светло-голубое тонкое шерстяное пальто. — Голоден? Я не ужинал еще, а значит, там осталось достаточно еды с прошлого раза, когда ты готовил.       — Я не голоден, а ты не сядешь рисовать, пока не поужинаешь. А я посижу рядом. Хорошо? Не спорь только со мной. — Джин строго сместил брови к переносице, грозя пальцем Тэхену, которому не оставалось ничего, кроме как взять серьезно надутые щеки Джина в свои ладони и притянуть к себе его губы, оставив по поцелую на каждой, что тут же явило на лице Джина широченную улыбку.       — Слушаюсь и повинуюсь.       Услышав положительный ответ на... это был и не вопрос вовсе, Джин, собрав в кулак не только волю, но и остатки жизненных сил, отправился накрывать ужин, затем усевшись напротив Тэхена, подперев голову двумя руками.       — Расскажи мне, как продвигается твоя исследовательская работа? — Тэхен с аппетитом уплетал то, что до этого приготовил Джин, который устало улыбнулся.       — Мне предстоит очень много работы, но очень радует тот факт, что я двигаюсь в верном направлении. Когда ты знаешь, что идешь туда, куда нужно, без риска заблудиться и сбиться с пути, идти намного проще, даже если впереди пропасти, реки и буераки. Правда, заплутать мне не даст мой научный руководитель, который, не стесняясь, за волосы, даже если я, невежа, буду сопротивляться, вернет меня на путь истинный.       — Он настолько жесткий? — Тэхен удивленно округлил глаза, вспомнив о своей дипломной работе и как его научный руководитель собственноручно облегчил ему жизнь.       — Он строгий. Но в его случае, это достоинство, потому что помимо того, что он строгий, он справедливый, очень умный и знает буквально всё, никогда не упуская возможность помочь тому, кто обратится к нему за советом. — Джин задумчиво улыбнулся, послушно, на автомате открыв рот в тот момент, когда Тэхен протянул ему кусочек тушеного мяса. — Мы с ним нередко спорили, когда я только начинал учебу, а потом по счастливой случайности написал с ним одну курсовую работу и понял, что лучшего научника мне не найти. Он мотивирует и не дает прокрастинировать, что я иногда очень люблю.       — Не верю. Ты теперь жертвуешь сном и отдыхом ради моего блага, точнее — дипломной работы. — Тэхен серьезно смотрел на Джина, который, улыбнувшись, закатил глаза.       — Потому что я не хочу тебя подвести. Вдруг, ты решишь со мной расстаться как только я откажусь раздеваться перед твоим мольбертом?       — Если ты в тайне надеешься на это — прекращай, потому что я не расстанусь с тобой, даже если расстаться ты решишь. — Тэхен почти хищно улыбнулся.       — Звучит как угроза, но мне нравится. — Джин как будто от удовольствия прикрыл глаза, теперь перенеся вес своей тяжелой после напряженной умственной работы головы на одну руку.       И он не торопился глаза открывать. И не открыл их даже тогда, когда Тэхен, закончив ужин, мыл за собой посуду, то и дело поглядывая на Джина, который теперь, кажется, видел второй сон. Он был очарователен, и Тэхену захотелось положить его в кровать, накрыть одеялом и крепко обнять, всеми силами и имеющимися у него конечностями, защищая его сон.       — Эй, спящий красавец. — Тэхен вновь расположился напротив Джина, коснувшись его щеки.       Джин улыбнулся во сне, а затем неожиданно открыл глаза и выпрямился.       — Сколько я спал? — Глаза он открыл, а вот в сознание после настолько резкого пробуждения не пришел.       — Пятнадцать минут. — Тэхен улыбнулся. — Ты слишком устал, давай оставим сегодня мое рисование и…       — Нет. Категорическое нет. — Джин поднялся, начав стягивать с себя джемпер. — Ты будешь рисовать, даже не надейся. Я выспался.       Он действительно чувствовал себя бодрее, и затем очень помогал тот факт, что ему приходилось стоять в слишком неудобной для сна позе, чтобы он мог позволить закрыть себе глаза и расслабиться, в то время как Тэхен, оценивший такой героизм, теперь особенно вдохновенно творил, то и дело беспечно улыбаясь собственному наброску. И он слишком увлекся работой, пользуясь голым и слишком ненадежно подкрепленным жизненными силами энтузиазмом Джина, оторвавшись от холста лишь тогда, когда стрелки часов указывали на одиннадцать часов вечера.       — Извини. Джинни, извини, я увлекся. — Тэхен вскочил, непонятно для чего, просто в приступе обрушившегося на него чувства вины.       — Если ты хорошо поработал, извиняться не за что. Только гордиться. — Джин потянулся, быстро размяв мышцы, которые успели немного закаменеть от нахождения в одной позе. — Теперь я могу со спокойной совестью ехать домой.       И по его осоловевшему взгляду Тэхен сразу понял, что за руль садиться ему нельзя.       — Оставайся. Примешь душ, я дам тебе, во что переодеться и…       — Спасибо. — Джин улыбнулся, не приняв предложение всерьез. — Я уж потерплю до дома.       — Нет. Я сказал, что ты не сядешь за руль в таком состоянии. У тебя глаза не смотрят.       Джин быстро сверился со своим самочувствием, и спустя пару мгновений рассеянной самодиагностики, он понял, что Тэхен прав.       — Если хочешь, я могу спать на диване. Вообще никаких проблем.       — Вот ещё. — Джин фыркнул. — Я не стесняюсь спать с тобой в одной кровати, но не хочу стеснять тебя.       — Пойдем, я дам чистое полотенце. — Тэхен схватил Джина за руку и потащил в сторону ванной комнаты.       Когда Тэхен, гостеприимно уступив Джину очередь первым принять душ, закончил свои банные процедуры, Джин уже мерно спал, повернувшись на бок и подложив под голову руки. В его кровати, под его одеялом, в его пижаме. Его Джин. И от этой мысли на душе стало тепло, светло и до растянутой от уха до уха улыбки спокойно. Теперь главной задачей было Джина не разбудить, и Тэхен очень аккуратно пробрался под одеяло, на мгновение замерев. Ему хотелось его обнять. Ему жизненно необходимо было его обнять, потому что возможность уснуть в обнимку и также проснуться была слишком заманчивой. Тэхен осторожной придвинулся к сопящему Джину и положил на него руку. И это было ошибкой, потому что Джин тут же засуетился.       — Ты закончил? — Он попытался повернуть голову, остановившись на пол пути и схватившись за находящуюся на его талии руку.       — Я тебя разбудил. Извини. — Тэхен виновато уткнулся в широкое плечо, не имея возможности заметить на лице Джина сонную улыбку.       — Извиню, если ты поскорее примешь удобную позу и уснешь.       И теперь Тэхен решительнее прижал его к себе, затем приподнявшись и вторую руку подтолкнув под голову Джина, который тут же начал умащиваться на его предплечье, как будто на автомате поцеловав вовремя оказавшуюся в зоне досягаемости его губ пальцы. Разумеется, Тэхен на утро не сможет пользоваться этой рукой, но теперь это не имело никакого значения. Что вообще это такое в сравнении…с трогательно беспечным счастьем.

***

      — Ты считаешь, что проделал хорошую работу? — Декан Сато разбирал рисунки Тэхена как будто с пренебрежением, как будто его заставили дать экспертную оценку тому, что и оценить в принципе нельзя было. — Я напомню тебе, что ты пока не художник — ты студент, который обязан подчиняться правилам и регламенту. Мне плевать, что ты вдохновлялся. Я вижу только то, что это полнейшая отсебятина, пусть и талантливая.       Хэчиро Сато откинулся на спинку своего кресла, скрестив на груди руки. Он был серьезен, в его взгляде и интонации не было ни намека на желание оскорбить, однако и в выражениях он явно себя не ограничивал.       — Какой толк от такого творчества? — Тэхен не поднимал взгляд от своих рисунков, испытывая внутри какое-то неприятное чувство, как будто вместе с низкой оценкой его творчества, слова декана задели и Джина, на которого Тэхен смотрел в процессе написания набросков, которым безудержно вдохновлялся. Это было чушью, разумеется, но чувство на то и чувство, чтобы не иметь рационального потенциала.       — Я вновь напомню тебе или же дам знать впервые, что в образовательных целях любого обучения стоит не только раскрытие потенциала обучающегося, но также формирование у него различного рода компетенций. Твоя работа также будет оцениваться по строгим критериям, которые сложнее чем тупое «Ах как красиво». Переделай это. Позы подходящие, но твое исполнение оставляет желать лучшего. Мне нужен карандаш и тушь, в классической технике. Академический рисунок. Ты понял?       Тэхен кивнул, теперь вдруг впервые не испытывая никаких радостных чувств по поводу своего рисования. Не потому, что его работу не похвалили — ему указали на его место, и он прекрасно знал, что именно там, куда ему и указали, ему и следует теперь находиться.       — Когда будет готова новая репродукция? Я дал тебе срок, который истекает через два дня. — Декан Сато прямо смотрел на Тэхена, не успевшего прервать свое недовольное закатывание глаз, которое не ушло от проницательного и теперь довольно неприятно ощущающегося буквально кожей взгляда. — Ты расслабился, Тэхен. И в этом есть моя вина.       — Я не хочу срисовывать. Я хочу создавать что-то новое.       На этих словах, которые Тэхен давно обдумывал, не желая до этого озвучивать, декан громко рассмеялся. Немного истерично.       — Создавать что-то новое? Как говорят теперь… Ноу нэйм? Я открою тебе большую тайну, мой мальчик. В современно мире на одном таланте не всплывешь, каким бы гениальным ты не был. Разумеется, рано или поздно тебя заметят, если до этого ты не зароешь свой этот талант поглубже и не смиришься с необходимостью опуститься до обычных обывателей и найти себе более прибыльное, чем «ничего за картину» занятие. Я говорю как есть, чтобы наконец сбить с тебя розовые очки. Мне нравится твоя самоуверенность — мне нравятся целеустремленные люди, которые верят в свой успех несмотря ни на что, но тебе стоит довериться моему опыту. И подумать о той власти, что я имею. Или я мало тебе плачу? Скажи,если это так, и я подумаю, что смогу с этим сделать.       — Мистер Сато, дело не в этом…       — В этом, Тэхен, в этом. — Декан поднялся и начал неспешно мерить шагами свой кабинет. — Дело в деньгах. Именно благодаря той работе, что я даю, тебе не нужно стоять за прилавком или носить подносы, до этого попытавшись прожить на стипендию, которую ты заслужил, но которую я выбил для тебя. Ты забыл о том, что твой комфорт это не только твоя заслуга. И если ты хочешь творить, ты всегда можешь работать чуточку больше. Тебе надоело смешивать краски, подгоняя их тон в тон под знаменитый оригинал? Извини, но твою собственную работу теперь не выставят нигде просто так, чтобы кто-то смог ее купить. Понимаешь, о чем речь? Художник должен есть. Или ты хочешь закончить тем, что в муках творчества и материальной нужде однажды дойдешь до того, чтобы рисовать на газетах? История знает таких творцов, но все они прославились незадолго до смерти. Тебе теперь кажется, что я утрирую? Да, я делаю это намеренно, чтобы донести до твоих зараженных юношеским максимализмом мозгов, что всему должно быть свое время. Неблагодарно с твоей стороны теперь жаловаться мне на то, что ты только срисовываешь и совсем «не творишь».       Тэхен покрепче сжал челюсть, чтобы вдруг не ответить что-то, что издали будет походить на плохо завуалированную грубость.       — Скажи, у тебя наверное теперь много свободного времени, что ты начал задумываться о творчестве? Может, мне стоит оставить свою помощь тебе в написании теории и вернуть тебе обязанность пройти преддипломную практику? Ты будешь обычным студентом, не будешь срисовывать, но и жить, как ты живешь теперь, ты тоже не будешь. На что ты тратишь эти деньги? А что будешь делать, когда их не будет? Вместо того, чтобы сидеть у мольберта, ты хочешь сидеть в библиотеке и сочинять опусы по истории живописи? Что ж, это очень похвально, и я ни в коем случае не буду этому препятствовать.       В голосе декана Сато слышалась лишь власть, стремление использовать свое положение, продемонстрировать силу, которой он обладает. Самые жалкие и в то же время неизбежно действующие рычаги воздействия.       — Тэхен, пойми, я не враг тебе. Я не злая мачеха, которая не пускает золушку на бал, заставляя перебирать фасоль. И я приму любое твое решение. Просто подумай и взвесь все «за» и «против». — Декан Сато занял место за своим рабочим столом. — А теперь иди и работай.       Тэхен аккуратно вложил все свои рисунки в папку, поднялся и неосознанно громко, с треском задвинул стул, заставив мистера Сато лишь снисходительно улыбнуться.       — До свидания, декан Сато.       — Всего хорошего, Тэхен. — Теперь он говорил спокойно. –Я буду ждать картину и твое решение через два дня.

***

      — Я сильно отвлекаю тебя? — Джин смотрел на Тэхена, который теперь стоял в его дверях, в расстегнутом нараспашку черном пальто, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что его что-то сильно беспокоило.       — Нисколько. — Джин подумал, что теперь вся его исследовательская работа, полностью, может подождать лучших времен. — Проходи.       Тэхен молча кивнул, прошел в квартиру и тут же быстро избавился от всей верхней одежды и обуви, направившись на располагающийся прямо перед его глазами диван.       — Что случилось? — Джин прошел за ним, встав чуть поодаль и наблюдая со стороны за тем напряжением, что выплескивалось и разворачивалось прямо у него на глазах.       — Я не хочу больше рисовать. Я не художник. — Тэхен нервными пальцами зачесал назад волосы, которые вернулись на свое место в тот момент, когда он облокотился на колени и опустил голову.       Джин молча подошел к дивану, сел на небольшом расстоянии, потянув к себе Тэхена за плечи, явно намереваясь уложить его на свои колени. И Тэхен не сопротивлялся, безропотно приняв горизонтальное положение. Джин стал лишь кончиками пальцев перебирать его волосы, то и дело касаясь чувствительной кожи головы, пытаясь тем самым немного расслабить хотя бы физическое напряжение Тэхена, который тут же закрыл глаза.       — Я не художник, Джин. Я цирковая лошадка, которая ходит по кругу от морковки до морковки, за любое невольное взбрыкивание этой морковки лишающаяся. — Тэхен взял свободную руку Джина, прижав к своей груди, и Джин сразу ощутил, насколько сильно у него колотилось сердце, теперь начав испытывать реальное беспокойство.       — Ты художник, Ким Тэхен. Но художнику теперь нужно унять свой пыл и отпустить негативные эмоции. Потому что эмоции всегда слишком плохой и ненадежный советчик. А потом, когда мы успокоим твое сердце, ты все мне расскажешь, и я обязательно дам тебе настолько дельный и мудрый совет, что ты сразу ощутишь, как все тревоги, сомнения и гнетущие переживания соберут свои манатки и покинут тебя раз и навсегда. А иначе им снова придется иметь дело со мной, потому что я не допущу, чтобы ты грустил. Веришь мне?       Голос Джина теперь звучал тихо, еще не успев перейти на шепот, оттого имея какое-то особое, гипнотическое воздействие. Особенно с ласково и неторопливо копошащимися в волосах пальцами. Тэхен почти физически ощущал, как его тело и разум по-потихоньку расслабляются, а испытываемые до этого переживания и эмоции уже не кажутся такими уж катастрофичными. И Тэхен быстро поднялся, чтобы затем оказаться у Джина под боком, взяв его праву руку и закинув себе на плечо, с удовольствием ощутив, как она крепче обхватила в его, в то время как вторя рука мягко поглаживала его плечо.       — Мне кажется, ты просто устал. — Джин зарылся носом во взъерошенные им же темные волосы, затем оставив на виске быстрый, но ласковый поцелуй. — А если же кто-то сказал тебе, что ты не художник… Это от зависти, что он так и не научился правильно держать в руках кисточку.       Тэхен повернул к Джину голову, широко улыбнувшись, и Джин сразу понял, что он на правильном пути.       — Я знаю, тебе не нравится, когда говорят о твоем таланте, потому… Я просто скажу, что из всех известных мне людей ты максимально умело водишь карандашом по бумаге и профессионально крепко удерживаешь в руках палитру с красками       Тэхен засмеялся, взяв кисть обнимающей его руки и приложив к своим губам.       — Ты меня успокоил.       На самом деле, Тэхен, избавившись от негативных эмоций, вспомнил о том, что выполнение заказов, которые поступают от декана, это огромная удача, так как он имеет возможность зарабатывать такие же, как удача, огромные для его теперешнего положения учащегося деньги. И по этой причине, ему стоит быть благодарным и засунуть поглубже свой творческий энтузиазм. Чтобы потом, после окончания учебы, начать проявлять его с удвоенным рвением. Плюс к тому…       — Ты так на меня смотришь, как будто что-то задумал. — Джин настороженно сузил глаза, затем взяв Тэхена за подбородок и притянув к своим губам.       — У меня появилось желание. Но я не могу тебя просить воплотить его.       — Что за желание? — Джином теперь руководило и любопытство, и волнение одновременно.       —Я хочу, чтобы ты попозировал мне не в рамках дипломной работы. Я хочу нарисовать тебя просто потому, что хочу. Потому что ты мое вдохновение. И пусть я пока не могу заявить о нем открыто, ничто не мешает мне воплощать его на холсте.       — Прямо сейчас? — Джин помнил, что на момент, когда Тэхен приехал к нему, было около восьми вечера, а теперь было явно больше.       — Я понимаю. — Тэхен виновато улыбнулся, опустив голову. — Я итак отвлек тебя своими капризами, а теперь…       — Поехали. Если тебе действительно это нужно, мы поедем прямо сейчас. В конце концов, завтра мне нужно будет появиться в университете после того, как мой научник закончит вести пары, а значит, у меня будет достаточно времени…       Тэхен поднялся, теперь прямо смотря Джину в глаза. Он не хотел ничего говорить, потому что настолько сильные и положительные чувства и эмоции, что он испытывал теперь не хотелось выпускать наружу. Он обязательно сумеет дать понять Джину, насколько он ценит его заботу и поддержку. Насколько дорожит ею. Насколько он дорожит Джином. Он даст это прочувствовать, а не услышать.

***

      — Ты можешь перестать улыбаться — я уже понял, что у тебя хорошее настроение. — Джин делал последние приготовления для ужина, суетясь у плиты и прилегающих к ней рабочих поверхностей, пока Айонг расположилась напротив, облокотившись на стол двумя руками, которыми подпирала свое довольное личико.       — Я просто очень рада за тебя. У меня до сих пор перед глазами стоит картина, которую я лицезрела два дня назад — два беспечно влюбленных друг в друга красавчика. — Айонг драматично вздохнула. — И что нам, бедным девушкам, делать, когда лучшие представители мужского пола обращают внимание друг на друга, а не на нас… Хотя, к черту, лишь бы счастливы были. А вы счастливы. И я счастлива за вас!       По её интонации было понятно, что она говорила совершенно искренне, и Джин улыбнулся, заметив, что его лучшая подруга теперь пыталась стащить с тарелки кусочек мяса.       — А еще я соскучилась по твоей гениальной стряпне. А еще мне интересно, почему ты решил пригласить меня в гости. Чтобы услышать мой фидбек по поводу совместного ужина? Ну, мне всё более чем понравилось. Особенно то, что ты под конец совершенно перестал стесняться нежных проявлений на публике. И я должна тебе сказать, что если на вас и смотрели, то только с улыбкой. Ну, потому что вы правда два голубка.       — А еще потому, что Тэхен вызвался тебе помочь с написанием научной статьи. — Джин теперь закончил сервировку, устроившись напротив своей подруги, которая уже хищно осматривала аппетитно выглядящие и зазывно пахнущие блюда.       — Да, он просто прелесть. И именно поэтому я теперь с еще большим энтузиазмом благословляю ваш союз. Сколько вы вместе?       — Два месяца. — Джин теперь почему-то волновался, потому не спешил приступать к трапезе, пока довольствуясь лишь демонстрируемым Айонг аппетитом.       — О, а можно нескромный вопрос? Можно. Потому что ты можешь на него не отвечать. — Девушка подцепила клубок из идеально сваренной и пропитавшейся соусом лапши, оперативно его прожевав. — У вас уже был секс? Мне не нужны подробности — просто нужен дополнительный повод для радости.       — Вот за этим я тебя и пригласил. — Джин взволнованно выдохнул, в то время как девушка теперь смотрела на него с недоумением.       — Ты хочешь, чтобы я была третьей? Нет, я, разумеется, не ханжа, но это…       — Йони, у нас не было секса. Полноценного. — Джин сразу порозовел. — И… Мне нужен твой совет.       — Ну, для тебя все что угодно, но у меня по воле злого рока нет члена, так что не уверена, что достаточно компетентна, но, можешь быть уверен, я призову на помощь все свои извилины и сексуальный опыт! — Девушка вновь обратилась к лапше, пока Джин пытался подбирать слова. — Говори как есть — здесь все свои.       Но Джин всё же позволил себе поколебаться.       — Я хочу… ну… побыть в пассивной роли. Нужно выходить из зоны комфорта и...— Сказав это вслух и увидев, что выражение лица подруги не исказилось ничем неприятным, облегченно выдохнул.       — На твоем месте я бы тоже хотела побыть пассивом, если учесть, что активом ты был. Пусть и не с мужчиной, но не думаю, что с точки зрения физиологии различия столь разительны. — Девушка задумчиво поджала губки, быстро пожав плечами.       — Да, и поэтому мне нужен твой опыт. — Джин теперь прямо смотрел на подругу, которая, спустя пару быстрых движений, насытивших её лапшой, отложила столовые приборы, как будто приготовившись к серьезному разговору.       — Хорошо. С удовольствием им поделюсь. Но у меня сразу вопрос: тебе нужен только мой опыт или его необходимо подкрепить тем, что я успела узнать из интернета, пока активно интересовалась этим вопросом?       — Нет, мне нужен только твой опыт. — Джин уверенно кивнул, и девушка самодовольно улыбнулась.       — Отлично. Значит, теперь я буду развенчивать мифы по поводу анального секса. Но только если ты перестанешь краснеть — не могу спокойно смотреть на твои красные уши. Хотя, ладно. Красней. Я, возможно, тоже буду краснеть. И начну с самого главного — это не больно. Совершенно. Дискомфортно в определенный момент — да, но мне никогда в голову не приходила мысль прерывать всё в самом начале. Больно только тогда, когда тебя к этому принуждают, или же твоей единственной мотивацией становится доставить кому-то удовольствие, принеся в жертву свои желания и возможности. Только в этом случае это будет мучительно. Если же ты сам хочешь получить удовольствие и, главное, готов его получить — никакой боли, гарантирую. Кстати, у мужчин с анальным оргазмом все однозначнее, чем у женщин. Так что, и удовольствие тебе точно гарантировано. Ну, если не забыть о смазке, разумеется. Но это ты итак знаешь.       То, насколько уверенно рассуждала его бывшая девушка и лучшая подруга, заставило Джина безоговорочно поверить ей.       — Физиология в том месте устроена так, что мышцы все выпускают, но впускать не привыкли. Если ты напряжен или напуган — они сжимаются настолько, что можно забыть об удовольствии. Если же ты расслаблен — они перестают быть непроходимой преградой и с охотой поддаются ласке и трепетному обращению. Со смазкой. Это по-прежнему очень важно.       — Про смазку и презервативы можно не говорить — я взрослый и сознательный мальчик. — Услышав эту очень серьезную ремарку, Айонг улыбнулась.       — Хорошо. Тогда переходим ко второму мифу: клизмы. Понимаю, это очень неприятно, особенно теперь, когда я кушаю, а ты слишком волнуешься… Но я не настолько нежная натура. В общем, скажу коротко, чтобы избавить тебя от сердечного приступа из-за смущения. Если у тебя все благополучно с пищеварением и выделительной системой, тебе не нужно сильно заботиться об этом. Потому что для комфортного анального секса достаточно… Испытывать легкость внизу живота, если ты понимаешь о чем я.       — Я понимаю, о чем ты. — Джин слишком решительно кивнул, избавив подругу от необходимости вдаваться в подробности, связанные с физиологией.       — Спасибо, что мне не нужно дальше пояснять. Вообще, это было для меня открытием, серьезно. И что самое интересно, даже запаха… — Девушка начало было задумчиво рассуждать, но…       — Йони, я понял и принял к сведению. — Джин немного нервно улыбнулся.       — Так, что я забыла… — Девушка, несмотря ни на что, продолжила сохранять задумчивость. — Ах, да! Небольшой совет: тебе стоит попрактиковаться самостоятельно. Достаточно одного пальца. Просто для того, чтобы в решающий момент эти ощущения были тебе знакомы и не вызвали непроизвольное сокращение. Но опять же, только со смазкой! Иначе у тебя навсегда пропадет желание.       — Мне самому нужно…? — На лице Джина отпечаталось что-то между недоумением и легким, неуверенным отвращением.       — Джинни, это твоё тело. И если тебе самому противно пихать в него пальцы, как ты можешь ждать того, что кому-то другому это может быть приятно? Ты же мастурбируешь? Ну вот это то же самое. Самоудовлетворение. Но в твоем случае, разминка. Попробуй, и я тебе обещаю, что ты скажешь мне спасибо.       — Я уже могу сказать тебе спасибо. — Джин задумчиво улыбнулся, и думал он о том, что подруга немало его успокоила. Хотя он до сих пор не мог до конца понять, что вообще поселило в его голове эту идею.       — Тогда я тебя еще обнадежу, потому что судя по тому, с каким трепетом относится к тебе Ким Тэхен, он будет очень внимательным и ласковым любовником. Так что, если и раньше боль была сомнительным фактором, то теперь и подавно. Главное, довериться ему. А потом рассказать мне, как всё прошло. Опять же, без подробностей! Просто хочу быть уверенной, что мои советы не пропали даром.

***

      Тэхен аккуратно накладывал завершающие мазки на созданную им копию малоизвестного творения Поля Гогена, до этого несколько раз сверившись с точностью цветопередачи смешанного им оттенка. После того неприятного инцидента в кабинете декана и после чудодейственной терапии от Джина, Тэхен еще раз поговорил с мистером Сато, который с пониманием отнесся к его вспышке раздражения, списав это все на эмоциональное выгорание и усталость, и по этой причине увеличил сроки для сдачи рисунков, до этого тщательно рассчитав все возможные дедлайны.       И теперь Тэхен ждал Джина, который должен был приехать с минуты на минуту, чтобы позировать и одним лишь своим присутствием вдохновлять, воодушевлять и успокаивать беспокойную творческую натуру художника. От одной только мысли о скорой встрече, на его лице появлялась настолько широкая, насколько счастливая улыбка. Джин… Они встречались без малого два месяца, и не смотря на то, что у них не было секса, они стали очень близки. Настолько близки, что у Тэхена не было возможности пожаловаться на отсутствие физической близости. Ожидание только усиливает желание — это общепринятая и не прописная истина, которой Тэхен безоговорочно верил.       Он только-только успел промыть кисти, отложить дописанную картину и очистить палитру, когда раздался стук в дверь.       — Привет! Ждал меня? — Джин хитро улыбнулся, и Тэхен тут же втянул его в квартиру, сразу заключив в объятия, не дав возможности избавиться от верхней одежды. — Вижу, ждал.       Он помог Джину избавиться от пальто.       — Не то слово.       И Тэхен решил не пытаться выразить словесно свои чувства, выбрал для этого более подходящий эквивалент — поцелуй. Неторопливый и до замирания сердца сладкий.       — У меня серьезный разговор. — Оторвавшись от губ, Тэхен заметил, что Джин вдруг стал серьезным, даже слегка напряженным, что также напрягло и Тэхена.       — Ты меня пугаешь… — Он настороженно наблюдал за тем, как Джин направился к дивану, затем жестом пригласив Тэхена присоединиться и устроиться рядом.       — О, нет! Ничего такого! — Джин поспешил оправдаться. — У серьезного разговора очень… приятная тема. Правда, я буду краснеть, но ты не обращай внимание.       — Теперь ты меня заинтриговал. — Тэхен придвинулся ближе, обняв Джина за плечи и побудив откинуться назад, чтобы Тэхен смог оказаться на мягкой спинке, а Джин — в его руках. — О чем будем говорить?       — О сексе. Которым нужно заниматься, а не говорить, но сначала нужно всё же немного поговорить. — Джин был взволнован, и это волнение слишком хорошо читалось в его устремленном на Тэхена взгляде.       — Да, я понимаю. — Он спокойно улыбнулся. — Я понимаю, что у тебя это будет впервые, и поэтому ты волнуешься, но я сделаю всё, чтобы твой первый раз был самым приятным и запоминающимся. Вообще, мне не доводилось еще быть в пассивной роли. Но тебе так явно будет комфортнее, а я…       — Стой. Ты думаешь, что я боюсь быть в пассивной роли? — Джин удивленно поднял брови, в один момент оценив самоотверженность Тэхена, которая стала еще одним аргументом в пользу того, что он может себе позволить быть снизу.       — Ну… Есть много стереотипов, и я не хочу, чтобы ты лишний раз волновался, потому что это явно будет мешать удовольствию. — Тэхен мягко поцеловал Джина в висок. — В этом нет ничего страшного.       — Да, в этом нет ничего страшного, и именно поэтому в пассивной роли буду я. И я... уже полностью готов. Мы достаточно долго вместе, и пусть ты никогда не говорил об этом, я знаю, что нам это нужно.       — Прям нужно? — Тэхен спокойно улыбнулся, но его улыбка стала шире, когда на лице Джина появилась какая-то слишком забавная для подобного вопроса решимость.       — Нужно. И чем быстрее, тем лучше!       — Потому что ты боишься передумать? — Тэхен мягко гладил Джина по плечу, одновременно с этим взяв его за руку, наблюдая за тем, как переплетались их пальцы.       — Я не передумаю.       — Хорошо. В таком случае, тебе придется еще немного подождать.       Услышав это, Джин поднялся, с недоумением теперь смотря на Тэхена, который продолжал транслировать спокойствие.       — Ты не хочешь… меня?       — Тебя? Хочу больше всего на свете. — Тэхен быстро приложил находящиеся в его руке пальцы к своим губами. — Но теперь ты решился на секс, а должен его захотеть. Просто обязан. И я приложу к этому все усилия.       — Но я хочу. Правда, хочу. — Джин с недоумением округлил глаза, но заметив, насколько многозначительной была улыбка Тэхена, в голове которого, кажется, уже успел созреть план…       — Доверься мне, хорошо? — Он поднялся, не выпуская руки Джина. — А теперь нам стоит приступить к работе.