***
— Ну, ты смотри, как всегда безупречен. — Юнги стоял рядом с книжным шкафом, когда в кабинет, без стука и очень торопливо, ворвался широкоплечий консультант, в светлом костюме, надетом поверх простой белой футболки. — Так, я ничего не пропустил? — Джин сразу направился к своему рабочему месту, которое находилось рядом с местом Чонгука, уже в готовности подставившего ему руку для ставшего ритуалом приветствия и теперь сосредоточенно смотревшего в какой-то внушительный, раскрытый перед ним журнал учета. Учета чего-то. — Нет, допрос через полчаса. Вести буду я, а ты будешь сидеть рядом. — Юнги взял в руки нужную папку и уселся за свой рабочий стол. — Из-за того, что все потенциальные преступники тебя боятся, у меня нет ни малейшего шанса проявить свои знания. Хотя бы попробовать. — Джин открыл свой портативный Макбук, в котором фиксировал всё, что могло понадобиться для его отчета, научной статьи и будущего выступления на конференции по поводу внедрения психологии невербальной коммуникации и поведения в работу органов правопорядка. — Да, я слишком хорош. Но теперь к делу. А дело у нас по поводу мошеннической схемы со страховкой. Взлом сейфа, кража всей имеющейся там наличности и надежды на то, что страховая всё покроет. Собственно, расследование было инициировано именно страховой компанией. — Каковы твои мысли по этому поводу? — Джин теперь внимательно смотрел на Юнги, который, в свою очередь, внимательно смотрел в свои записи. — Думаю, это подстава. Но главная сложность состоит в том, что его интересы будет представлять один из лучших адвокатов в городе, который по совместительству является его женой. Которая уже добавила Хоби седых волос постоянными проверками по поводу процедуры сбора и учета улик. — Юнги поднял глаза, и Джин сразу понял, что им в допросной предстоял нелегкий разговор. — А что насчет этих улик? Раз уж Чон Хосок уже успел хорошо поработать под строгим надзором. — Сейф был взломан, но никаких отпечатков пальцев, так же как и орудия преступления. Камеры были отключены, потому что хозяин фирмы не успел оплатить их обслуживание — удачное совпадение, неправда ли? И это его главный аргумент в пользу того, что работали по наводке. Потому что электронные замки и прочие штуки, обеспечивающие безопасность, были отключены с какого-то стороннего устройства, которое отследить не удалось. Был совершен взлом, но наши айтишники сказали, что там настолько устаревшая программа, что взломать ее мог даже ты. Да, да, так и сказали, даже Ким Сокджин. — Юнги самодовольно улыбнулся, заметив, как Джин, так же улыбаясь, привычным образом закатил глаза в ответ на прозвучавшую в его сторону остроту. — Никаких отпечатков, или я уже говорил? А еще у гражданина алиби — он ужинал с женой, и это, помимо жены, подтвердила уже куча народу. — А как узнали, в какой именно момент было совершено проникновение? — Джин вновь стал серьезным и сосредоточенным исключительно на деле. — Проверили протоколы охранной системы. — Юнги задумчиво посмотрел на Джина. — Знаешь, я почему-то уверен, что здесь у тебя будет где развернуть свой профессионализм. И если тебе это удастся — с меня ужин. И кстати, кого это ты там встречал? — Важного человека. — Джин улыбнулся, уже рассчитывая на то, что Юнги будет его угощать. — Возможно, я вас даже познакомлю. — Возможно, если я дам свое согласие. — Юнги фыркнул, на данный момент не испытывая никакой потребности в расширении списка своих социальных контактов. — Если я смогу положительно повлиять на ход расследования, ты дашь свое согласие? Юнги задумался. — Дам. Но тогда ужин за твой счет. Хотя бы потому, что ты зарабатываешь больше, и это будет справедливо. А я, как ты знаешь, по роду своей деятельности являюсь самым ярым борцом за справедливость. — Смахивает на довольно таки дилетантскую мошенническую схему, мистер Мин. Я напишу на тебя заявление. И Гука возьму свидетелем. — Напишешь заявление на меня мне же. Это будет как минимум интересно. — Юнги поднялся. — Пойдем, нужно всё подготовить. А еще нам нужен план.***
— Прошу прощения, очень срочное дело. — Юнги, который только что закончил говорить по телефону, до этого встав из-за стола и скрывшись в угол достаточно просторного помещения, грациозно расставленные вокруг стола стулья, теперь направился к двери. — Еще раз простите за заминку. Он закрыл за собой дверь, и в допросной комнате воцарилось молчание. Которое прервал вальяжно раскинувшийся на стуле молодой мужчина, как раз и подозреваемый в мошенничестве и уже успевший дать часть показаний. — Мистер Ким, скажите, а над чем именно вы работаете? — Да, нас уведомили, что на допросе будет присутствовать консультант, но не сказали ничего о том, по какому поводу он консультирует. — Сидящая рядом с мужчиной женщина, в строгом деловом костюме и очках, из-за которых ее взгляд выглядел еще более оценивающим, серьезно смотрела на Джина, который улыбнулся, чуть больше придвинулся к столу, положив на него руки, которые во время незатейливой жестикуляции все время направлял ладонями вверх, что являлась главным невербальным признаком чистоты и безобидности его намерений. — Я специалист в сфере психологии невербальной коммуникации и поведения. Теперь работаю над научной статьей, темой которой является возможность и целесообразность внедрения изучаемой мной области психологического знания в деятельность правоохранительных органов. Я просто наблюдаю и собираю нужный материал, подписав все необходимые документы о неразглашении имен и обстоятельств. — И что же вы можете сказать? — Мужчина до сих пор был расслаблен, в то время как сидящая рядом с ним женщина явно была не в пример напряженнее. — Что вы демонстрируете полную уверенность в своей невиновности. — Джин улыбнулся, сразу заметив на лице мужчины самодовольство. — И как вы это определили? — Кажется, женщина всерьез заинтересовалась темой, неосознанно поправив и так удобно сидящие на ее тонкой переносице очки, что явно говорило о намерении серьезно и обстоятельно оценить сказанное Джином. — Поза. Ваш муж демонстрирует уверенность. И эта уверенность может быть связана как с его невиновностью, так и с тем, что он знает, что его виновность в принципе не доказуема. — Джин заметил, что мужчина, который до этого сидел, откинувшись в кресле, теперь скрестил руки на груди. — А эта смена позы говорит о том, что ему неприятно упоминание потенциально приписываемой ему вины. Это очень распространенная и почти всем понятная защитная реакция. — Джин также заметил, что сидящая напротив него женщина сцепила руки в замок, выложив их перед собой, что могло говорить о ее готовности защищаться и приводить контраргументы. — Однако, мне кажется, это лишним, если учесть, что его защитой занимается один из лучших адвокатов нашего города. Услышав адресованную ей похвалу, женщина чуть больше выпрямилась, быстрым движением поправив волосы, что свидетельствовало о том, что она восприняла этот комплимент на свой счет. Именно комплимент, а не констатацию заслуг, и Джин уверенно продолжил, придав своему спокойному тону чуть больше эмоций. — Знаете, я сейчас поведаю вам большую тайну, и вы должны пообещать мне, что не скажете об этом следователю Мину. Когда я узнал, кто будет защищать интересы потерпевшего, который вдруг рискует стать подозреваемым, я испытал гордость. И пока следователь Мин сокрушался о своей тяжелой доле, вынужденный противостоять профессионалу, я восхищался тем, что женщина смогла достичь таких высот. Я являюсь ярым феминистом и мне всегда отрадно, когда несправедливо названный слабым прекрасный пол достигает такого высокого положения. Особенно в такой сложной сфере, как юриспруденция. — Спасибо. — Женщина сдержанно улыбнулась, положив руки на стол примерно так же, как теперь держал их Джин, что указывало на неосознанное стремление наладить контакт, очевидно, после прозвучавших в ее сторону слов, которые, очевидно, несмотря на довольно таки холодную реакцию, попали прямо в сердце. — Я много работала. — Не сомневаюсь. — Джин заметил, что ее муж теперь вновь откинулся в кресле, закинув ногу на колено и взявшись за нее двумя руками — очень красноречивая поза, которая выдает стремление доминировать. Его явно не так восхищали успехи жены, как Джина. — А вот ваш муж, кажется, считает по-другому, судя по тому, что теперь он всеми силами невербально демонстрирует свою доминантность. — Я считаю, что женщина не может быть умнее и успешнее мужчины, априори, и история это доказывает. — История доказывает лишь то, что женщин долгое время притесняли в их правах, совершенно игнорируя их возможности и способности. И потому особенно отрадно, что теперь другое время. И стереотип о том, что женщина может добыть себе высокое положение только через постель, становится все менее популярным. На этих словах мужчина как-то слишком самодовольно улыбнулся, вытянув и скрестив ноги, при этом взявшись за ремень своих брюк двумя руками, что являлось очень ярким сексуальным жестом (особенно в контексте обсуждаемого вопроса), затем запустив их в карманы. — О, смею предположить, что ваш муж знает конкретные примеры, когда секс становился протоптанной дорожкой ко взлету по карьерной лестнице. И именно их он теперь невольно воспроизвел в своей памяти. На этих словах женщина достаточно вопросительно посмотрела на своего мужа, который теперь изучал поверхность стола, вынув руки из карманов и скрестив их на груди, при этом на своем лице выражая явное пренебрежение тем вопросом, который возник во взгляде его жены. — Извините, если я задел вас. Мне ни в коем случае не хотелось теперь давать намеки на супружескую неверность. Вам не стоит воспринимать мои слова как попытку уличить вас в измене. Хотя… — Джин задумался, краем глаза заметив, что женщина продолжала прямо смотреть на мужа, который поднял на нее глаза, явно в этот момент совершив достаточно агрессивный акт невербальной коммуникации, так как женщина отвернулась от него, закинув ногу на ногу, пальцами бездумно потирая кожу за ухом. Верный знак того, что она испытывала серьезные сомнения по поводу верности мужа, о которой теперь зашла речь. — Ко мне на тренинги часто приходили женщины, которые желали научиться определять, насколько честен и верен муж. И я должен сказать, что это действительно сложная наука, которая так или иначе строится на догадках. Но если иметь достаточно знаний и наметанный глаз… Все догадки сразу становятся в одну шеренгу, направляя в сторону искомой истины. — И какие же знания необходимы? Здесь не нужно было оценивать поведение адвоката, чтобы понять, что вопрос супружеской верности стоит в их семье достаточно остро. По крайней мере, с ее стороны. — Ну, мы здесь собрались не для этого, но это не значит, что я делюсь профессиональными секретами только за деньги. Просто это долгий разговор. Хотя ваш муж уже успел продемонстрировать несколько тревожных признаков. Например, тогда, когда явно что-то вспомнил во время разговора о построении карьеры женщины через постель. И здесь нужно вспомнить, если конечно есть подозрения, были ли в его фирме подобные повышения. — Сунан, только не говори, что заинтересовалась этим. Мы обсуждали это с тобой. — Мужчина закатил глаза, больше вжавшись в кресло и почти болезненно сжав на груди руки, при этом став отбивать такой-то непонятный ритм ногой. Он явно волновался. — На самом деле, даже то, что такие повышения были, не значит, что ваш муж вам неверен. Потому что эта женщина, так же как и вы, могла получить повышение за счет своего профессионализма, за которым ваш муж наблюдал весь ее карьерный путь. — Два месяца. Это достаточный «карьерный путь», чтобы сделать только закончившую обучение девушку главой PR-отдела? — Думаю, что да. Особенно если за это время ей удалось проявить себя, о чем стало известно не только вашему мужу, как главе компании, но и всем сопричастным ее триумфу сотрудникам. — Джин понимал, что сидящий рядом мужчина уже готов был встать на колени перед супругой, которая обеспечивала ему алиби. — В жизни случается всякое. А в моей практике — нет. Потому что чаще всего после таких совпадений женщины вспоминают о том, что до свершившегося подозрительного назначения мужья задерживались на работе по каким-то неотложным делам. Ну или приходили с чужими волосами на пиджаке или посторонним запахом парфюма… Разумеется, я сейчас привожу достаточно стереотипные примеры, но могу сказать точно, что вы теперь почему-то оцениваете их, а значит — примеряете к ситуации в вашей семье. В комнате повисло молчание, и женщина неожиданно резко обратилась к мужу. — Ты спал с ней? Мужчина тут же развернулся к своей жене, несколько раз вытерев ладони о брюки, затем вовсе зажав их между бедер, подавшись вперед. — Нет. Я говорил тебе, что нет! А ты теперь ведешься на этот дешевый цирк. Да они специально провоцируют тебя, потому что знают, что на меня ничего нет. Мужчина смотрел прямо в глаза своей жене, как будто змея пыталась загипнотизировать кролика. И именно в этот момент в допросной появился Юнги, на которого мужчина, вопреки ожиданиям, посмотрел как на спасение. — Прощу прощения, я… — Мистер Ким, он врет? — Женщина прямо смотрела на Джина, и по отсутствию жестов оценивания можно было понять, что она не сомневается и знает, что ее догадки подтвердятся. — Он скрывает правду, это точно. Человека всегда выдают его жесты, и расхожее мнение о том, что во время лжи происходят непроизвольные касания лица, имеет под собой реальное основание. Ваш муж уже узнал о том, что его оценивают на предмет лжи, потому совершенно неосознанно изолировал ладони, спрятав их. Очень красноречивый признак того, что он скрывает правду. Уверен, вы это теперь и сами понимаете. — Чушь! Милая, да все это чушь! Я докажу тебе… — Мужчина схватил свою жену за руку, но та ее брезгливо одернула, теперь обращаясь к Юнги. — Это он ограбил собственный сейф. Обчистил его до того, как покинуть офис, а потом в ресторане вошел в систему охраны с моего телефона, воспользовавшись функцией VPN и несколько раз неверно введя пароль, чтобы система зафиксировала попытку постороннего проникновения. И инструмент, который он использовал, чтобы испортить сейфовый замок, лежит у нас дома, в гараже, и я с удовольствием вам его отдам. — Сука! — Мужчина вскочил, но женщина даже не шелохнулась, пока Юнги не занял место рядом с ней, дав какой-то знак в расположенное на противоположной стене зеркало. И через мгновение в допросной появился Чонгук с наручниками, который легко и непринужденно скрутил теперь отчаянно матерящегося мужчину. — Я знаю процедуру, и я готова дать все показания под протокол, а также выступить на суде. И также осознаю и признаю свою вину в соучастии преступлению и надеюсь на то, что мое сотрудничество следствию и признательные показания, которые я дала добровольно, будут учтены при составлении обвинительного акта. — Женщина была спокойна на вид, но то, как крепко она обхватила себя руками, говорило о том, что ей было больше, чем просто тяжело. — Разумеется. — Юнги положил перед собой диктофон. — А можно воды? — Да. Да, минуту. — И Юнги поднялся, жестом позвав с собой и Джина, который прежде чем покинуть допросную, что-то быстро сказал женщине, которая слабо улыбнулась, лишь губами проговорив «спасибо». Как только дверь за ними закрылась, Юнги обратил на Джина свой полный удивления и восхищения взгляд. — Черт тебя дери, Ким Сокджин, это войдет в историю! Я все слышал, все видел и… — Ай, да просто сработал эффект неожиданности. Ну и моя профессиональная интуиция. — Джин смутился, при этом все же позволив себе самодовольную улыбку. — Я наблюдал за тем, как она постоянно поправляла очки, то и дело касаясь волос или лица во время того, как он вешал следствию лапшу на уши. Это ее и выдало — она сама сомневалась в том, что говорил ее муж. Сомневалась в правдивости сказанного. И всё остальное стало делом техники. — Забудь, если еще не забыл, все те гадости, что я наговорил тебе в начале нашего знакомства — ты мастер. — Юнги взял Джина двумя руками за плечи, пытаясь тем самым продемонстрировать свое восхищение не просто специалистом, но другом, а затем только направился к стоящему в непосредственной близости кулеру с холодной водой, до этого облегченно выдохнув. — Сегодня очень хороший день.***
Молодая женщина стояла рядом с приоткрытой дверью в кабинет мужа и подслушивала. Это было унизительно, и она никогда бы не позволила себе это, однако… Сердце слишком настойчиво выпрыгивало из груди, заслоняя своим отчаянным биением честь и рассудок. Она слушала внимательно, и могла отчетливо расслышать каждое слово, даже интонации, которые, после короткого прощания, прервались. И женщина тут же отпрянула от двери, направившись в гостиную. «Гуси» Альфреда Сислея смотрели на нее, всегда напоминая о любимом отце, со стены, напротив которой она и устроилась, в кресле, закинув ноги на подлокотник. — Милая, я думал, ты еще не вернулась. — Высокий мужчина, облаченный в простой домашний костюм, встал напротив жены. — Позволишь? Он жестом попросил ее встать, затем потянув на свои колени. — Очень жаль, что твой отец решил уйти с поста ректора. Уверен, что человек, который придёт на его место, не сделает это самое место лучше. Это будет большая потеря для Академии. — Голос мужчины звучал очень правдоподобно скорбно. — Я думаю, что место декана за тобой сохранится. Ты слишком хорошо зарекомендовал себя на этом посту. — Женщина рассеяно копошилась в волосах мужа, думая теперь о чем-то своем, пропустив устремленный на нее взгляд. — Минджи, ты обо мне слишком высокого мнения. Я до сих пор благодарен твоему отцу за то, что он предоставил мне возможность попробовать себя на этом месте. Это ты слишком высокого мнения о себе, Хэчиро Сато. — Когда ты уезжаешь? — Минджи Сато продолжала закручивать пальцами темные пряди на большой и умной голове, которая непонятно как держалась на таких узких плечах. Это всегда ее забавляло. Писаный красавец, привлекательность которого к пятидесяти годам нисколько не померкла, обладатель непревзойденных манер и отменного дара красноречия, декан Сато имел до безобразия непропорциональную фигуру. Изъян, который с одной стороны выдавал в нем по обыкновению имеющего недостатки среднестатистического человека, а с другой ненавязчиво намекал на то, что с изъяном могла быть не только внешность. — Через три дня. Меня не будет в городе меньше недели, так что ты не успеешь соскучиться. — Мужчина улыбнулся, рукой, находящейся на плече жены, аккуратно убрав прядь темных волос. — И когда я вернусь и закончу некоторые дела, мы сможем с тобой еще целую неделю наслаждаться временем, отпущенным мне до возобновления работы в Академии, перед началом учебного года — Хэчиро Сато, скажи, почему ты тогда познакомился со мной? На вернисаже, который проходил в галерее моего отца. — Молодая женщина звучала спокойно, но если бы ее муж был внимательнее, он бы заметил, как быстро колотилось ее сердце. — Потому что ты была единственным украшением той выставки. Самый дивный и прекрасный цветок из всех, что я когда либо видел. Нежные лепестки, сплетенные в крепкий, не желающий открываться без теплых весенних лучей бутон, но стоит только нежному солнцу тронуть деликатные листья… Все очарование, накопленное в этом мире в вещах неминуемо прекрасных, оставалось теперь на свежих, чарующе трепетных лепестках, которых страшно касаться даже взглядом, не говоря уже о грубых пальцах и недостойных помыслах. Именно такой я тебя тогда видел. И мне было дорого то, что ты раскрылась для меня. — Ты любишь цветы, правда? Сложно пройти мимо их первозданной красоты. Особенно когда стоящий в твоей вазе срезанный букет уже успел завять. — Женщина горько усмехнулась, и Хэчиро, почувствовав ее настроение, трепетно и нежно поцеловал ее в висок. — Мой букет никогда не завянет. А остальные цветы… Нужны лишь только для того, чтобы сорвать их, насладиться ароматом и оставить на земле. Ты же знаешь, что в моем сердце цветет любовь лишь к одной женщине. И эту женщину я называю своей женой. — И от этой женщины ты не хочешь иметь детей. — Минджи вновь вернула себе самообладание, разгладив до этого взъерошенные ею волосы, остановив руки на шее мужа. — Мне тридцать три года, родной, и с каждой новой весной я не молодею. — Дорогая, тебе еще рано отцветать. — Мужчина сочувственно улыбнулся. — Беременность забирает у женщины здоровье и красоту, и желание любить только своего мужа. Ты можешь сказать, что я эгоист, и, возможно, будешь права, но я все равно останусь при своем мнении. Однако, если ты действительно хочешь походить с пузом, мы можем серьезнее заняться этим вопросом. — И пока я буду ходить с пузом, ты надерешь себе на ближайшей полянке новый, свежий и благоухающий букет. — Женщина улыбнулась, но за этой улыбкой была только горькая, так и норовящая выплеснуться слезами обида, которую сдерживал лишь закалившийся за последние годы характер. — Ты любишь меня? — Низкий голос звучал очень мягко, почти мелодично, и оказавшиеся на подбородке женщины пальцы побудили её посмотреть в черные в глаза мужа. — Люблю. Ты был моей первой любовью и по сей день, спустя десять лет брака остаешься единственным в сердце. — Миссис Сато не лукавила, но догадывалась, что вскоре не сможет так открыто говорить это мужу в глаза. — И я люблю тебя. И всегда буду любить. Но теперь мне нужно заняться делами. — Мужчина буквально стряхнул женщину с коленей, сразу поднявшись. — Я уеду на пару часов, а когда вернусь, мы с тобой отправимся ужинать в какое-нибудь красивое место. Хорошо? — Да, милый. — Женщина вновь устроилась в кресле, как и до этого, закинув ноги на подлокотник и всем своим видом демонстрируя умиротворение. Слушая удаляющиеся шаги, Минджи Сато приняла решение. Она сделала свой выбор и скоро сделает первый шаг.