Помоги мне

Суббота настала на удивление быстро, даже учитывая тот факт, что для Райнера обычно почти все дни пролетали один за другим непрерывным каскадом. На этот раз он словно впал в спячку, в этом состоянии прожил злополучные четыре дня до долгожданного выходного, и только в пятницу вечером оказавшись дома и осознав, что впереди ждут два полностью свободных дня, вернулся в реальность и время снова потекло для него с нормальной скоростью. Может встреча с Порко всё же встряхнула его и действительно привнесла в жизнь немного новых ощущений? Райнер понимал, что для них сейчас всё только начиналось, после стольких лет и с чистого листа, поэтому условленного дня ждал со странной смесью трепета и волнения. Проводив в тот вечер Порко домой, он испытал ещё одно новое для себя чувство: очень не хотелось, чтобы Галлиард уходил. Последнее время Райнер очень уставал от людей, и общение со многими вёл из чистой вежливости и боязни лишний раз обидеть. Но разговор с Порко был как глоток свежего воздуха посреди душной пустыни. И так было жаль, когда этот воздух закончился. Хотелось бы распробовать его ещё, снова вспомнить, каково это — дышать полной грудью. Именно поэтому, если сначала предложение куда-нибудь сходить Райнер воспринял скептически, думая, что банально не найдёт на это сил, то спустя час после ухода Порко, он свое мнение переменил. Рядом с ним Райнер впервые за долгое время почувствовал себя спокойно. Впервые кто-то позаботился о нём, сделал поесть. Дома ждали не только дети, и это тоже было чем-то новым и прекрасным. На минуту Райнер поймал себя на стыдной мысли о том, что был бы не против, если бы таким было каждое его возвращение с работы. Но тут же он отмел её — ненормально было так думать о Порко. Они друзья, так что, конечно, могут и должны заботиться друг о друге. Просто на какой-то промежуток жизни забыли делать это. При том, что Райнер, как хороший друг, должен был первым прийти к нему после смерти брата и оказать любую нужную поддержку. Не каждый день теряешь самого дорогого тебе человека, и обычно при таких потерях для тебя целый мир перестает существовать. «Больше этого не повторится. Я больше не буду избегать встреч и разговоров с Порко. Это неправильно». Субботним утром Райнер хоть и мог поспать подольше — потому, что лег раньше — но всё равно проснулся как на работу: сформировавшийся за год с небольшим режим дал о себе знать. Чувствовал себя Райнер, однако, бодрее обычного. Поэтому сразу встал, не пытаясь обмануть организм и заставить его отдохнуть подольше, принял душ. После приготовил простой завтрак из яичницы для себя и детей: несколько дней назад, вдохновленные влиянием Порко, они тоже встретили его утром с бутербродами и кофе наготове, поэтому порыв порадовать малышню сейчас шел у него от души, а не из чувства «я должен». Он выложил еду на тарелки, поставил на стол. Решил немного подождать, пока дети ещё спят. Достал телефон, проверил входящие сообщения во всех мессенджерах. От Порко со вчерашнего вечера ничего не было. Он решил не тянуть кота за хвост, и быстро набрал сообщение: Райнер: «Спишь?» Ответ пришёл не сразу. Порко: «уже нет». Райнер: «А, извини» Порко: «доброго утра уж! че хотел?» Райнер: «Всё в силе?» Порко: «конечно. так просто ты от меня сегодня не отделаешься» Райнер: «Можешь заехать пораньше. Сходим прогуляемся где-нибудь до начала концерта» Порко: «понял. позвоню, когда буду выезжать» Райнер: «Ок» Порко: «конспекты мои возьми» Райнер: «Ок» В голове происходило что-то похожее на улицу в час-пик переполненную транспортом. Отложив смартфон, Райнер услышал, как в ванную прошлепал по полу босыми ступнями Фалько. За ним на кухню вышла Габи, смачно зевнула и пожелала Райнеру доброго утра. — Доброе утро, — радушно поздоровался Райнер. — Садись, завтракай. — Я помою посуду, когда мы поедим, — решительно сказала она, беря в руки вилку и начиная есть. — Спасибо, Габи, — искренне поблагодарил Райнер, улыбнувшись. Через пару минут, выключив воду в ванной и переодевшись из пижамы в обычную одежду, к ним присоединился Фалько. Сев рядом, он начал бурчать на Габи за то, что сначала нужно чистить зубы и мыться, а потом уже есть. Между детьми завязался спор, который Райнер слушал краем уха и не вмешивался: пора им самим учиться решать некоторые свои разногласия. Он тоже стал заталкивать в себя еду, толком не чувствуя ее вкуса. Как тут можно думать о яичнице, когда все мысли его устремляются к Порко? К тому, что впервые за много лет они пойдут и проведут время вместе. В детстве они торчали друг с другом чуть ли не целыми днями. Бегали по двору вместе, ходили в школу вместе, прогуливали уроки тоже вместе. Все втроем: он, Марсель и Порко. Иногда к ним присоединялся Бертольт, но в какой-то момент его родители купили квартиру в другом районе города, и видеться с ним они уже стали только в школе. Никогда бы Райнер не подумал о том, что из всей их четверки в итоге останутся только они вдвоем с Порко. Не предположил бы, что сможет пронести дружбу с ним через года, учитывая, что раньше они ссорились часто, но Марсель сглаживал все неровности. Самое страшное осознание пришло к нему вчера ночью: он понял, что из-за ауры нелюдимости, которой окружал себя в последнее время, мог и Порко потерять. Слава всему, что тот не обиделся. Может, их общая потеря объединила? Или Порко с годами перенял некоторые черты своего брата? По сути, он напоминал более горячную версию Марселя, более прямолинейную. Райнеру такая версия совсем недавно пришлась по душе. Было здорово от осознания, что несмотря на все, что между ними произошло и чего не произошло, Порко был настроен на поддержание между ними дружелюбных отношений. «Может у него есть девушка, а я отвлекаю его сегодня от неё? Зачем я вообще об этом думаю и какая разница, для друга же всегда есть время». — Райнер, а Порко к нам ещё придёт? — вставила как раз к общему настроению мыслей Райнера Габи. — Вы сегодня собирались же встретиться? — Да, придёт, — сказал Райнер, не нуждаясь в том, чтобы уточнять это у самого Галлиарда. Просто был уверен в этом и всё. — Тебе понравился Порко? — осторожно спросил он. — Да, — сказала Габи, задумчиво пережевывая пищу. — Он хороший. — Несмотря на то, что давал подзатыльники и заставлял мыть посуду? — усмехнулся Райнер, вспоминая её рассказы о Галлиарде. Габи зарделась. — Именно поэтому и хороший, — многозначительно вставил Фалько. Снова началась серия обмена любезностями у детей. Райнер мечтательно поднял уголки губ в полуулыбке, чем вызвал недоуменный взгляд Фалько и обиженный Габи: как это так он не поддерживает её сторону? «Мне он тоже понравился». Было странно думать о Порко в таком ключе. Но он думал, и ничего не мог поделать с этим. До вечера Райнер плохо находил себе место. Пытался заняться домашними делами, но с удивлением заметил, что делать особо было нечего: порядок в комнатах навели, мусор вынесли. С домашними заданиями он не помогал Фалько и Габи уже очень давно, поэтому, взявшись за задачку, которую они не могли решить, лишь задумчиво почесал затылок и пришёл к неутешительному выводу, что все математические формулы забыл. На этом желание помогать с домашкой у него иссякло. Фалько не сильно из-за этого расстроился: ему нравилось решать нерешаемые примеры самому, для него это был особый вид борьбы с возможностями собственного мозга, победа в котором приносила ему непомерную радость. Браун давно уже понял, что в семье у них технарь растет. Райнер ушел в свою комнату, попытался почитать давно брошенную книгу. Но прочитав десяток страниц, осознал, что весь сюжет забыл и нужно начинать заново, чтобы хоть что-то из написанного понять, и это дело сразу бросил. Тогда его посетила идея о том, что пока есть время, было бы не лишним заняться курсовой, которую сдавать нужно уже через пару месяцев. Если он будет писать её сейчас, а не после работы, засиживаясь до глубокой ночи и жертвуя драгоценными часами сна, то это будет гораздо продуктивнее. Брать ради такого отпуск в баре не хотелось, покупать курсовик — тоже. Зик, который учился на два курса старше, как всегда сделал бы все со скидкой «для своих», но у Райнера лишних денег вообще не водилось, да и для галочки хотелось сделать все самому. Так, за поиском материалов в интернете и попытками собрать все в целостностный текст пролетело незаметно четыре часа. Габи принесла ему чай, Фалько заходил предупредить, что они уходят гулять. Без задней мысли Райнер их отпустил, даже не уточнив, куда они: пусть привыкают к самостоятельности, справятся. Если что, то Фалько достаточно рассудительный и постарается избежать проблем. Очнулся он, когда зазвонил телефон Высветившееся на дисплее имя Порко заставило быстро одеться и покинуть квартиру.

***

— Спасибо за приглашение ещё раз, — поблагодарил Райнер, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье рядом с Порко. В машине пахло бытовой химией, застоявшимся куревом. И немного одеколоном, которым, видимо, воспользовался Галлиард перед встречей. Фалько с Габи, играющие во дворе с их друзьями в догонялки, на момент остановились и радостно помахали им рукой. Галлиард и Райнер сделали тоже самое в ответ, на этом дети продолжили заниматься своими делами. — Да не за что. Я, честно говоря, боялся, что ты передумаешь, — словно нехотя признался Галлиард, наблюдая за играми во дворе. Райнер понимал, что у него были все причины так считать, поэтому нисколько на такое мнение не обиделся. — Я тоже, — сказал он, закидывая на заднее сидение пакет с конспектами, которые пару дней назад приносил Порко. — Переписал? — спросил он. — Сфотографировал. Что ты так смотришь? На работе даже удобнее в свободное время читать будет. Порко хмыкнул, попросил Райнера пристегнуться, нажал на газ. Расслабленная поза с расставленными широко коленями и одной рукой, откинутой на дверцу, в которой он сидел, плохо вязалась с сосредоточенным настроением Порко, но отчего-то Райнер был совершенно уверен в том, что водит Галлиард аккуратно и в аварию они не попадут. Машина плавно двинулась с места, они вырулили со двора, съехали на главную дорогу. В голове Райнера мелькнуло, что самому было бы неплохо обзавестись водительскими правами. Мысленно он прикинул, сколько это будет стоить и сколько снова нужно будет брать дополнительных смен. — С таким отношением к учёбе ты станешь изумительным адвокатом, — начал разговор Порко заискивающими интонациями. — Чем больше учусь, тем больше понимаю, что катился бы этот юридический в пропасть, — устало подметил Райнер. Портить такой приятный день разговорами об учебе ему не сильно хотелось. — Зачем тогда поступал? — Бюджетное место же. Платить за образование у меня, извините, пока нет денег. — А знаешь, — чуть помолчав и изучив Райнера боковым зрением и как бы проанализировав слова друга, сказал Порко. — Действительно, этот юридический такая хуйня. Чем бы вот ты хотел заниматься? — Не знаю, — прямо и честно сказал Райнер, не утруждая себя поисками ответа на вопрос, который у самого давно засел в подкорке. — Просто деньги зарабатывать. Чтобы детям хватало. Все равно где. — И всё же, — не сдавался Порко. — Предположим у тебя нет детей. — Я не знаю Порко, правда. У меня такой период в жизни, что разобраться, чего хочу именно я как-то сложно. Давай не будем об этом, хорошо? Порко немного смутился, ошарашенный похолодевшим в миг настроением Райнера, выпрямился на месте, кивнул. Немного помолчал, переваривая возникшую между ними неловкость. На лице его не дрогнул ни один мускул, но в руль он вцепился будто бы чуть сильнее. — Насчёт «прогуляемся», — начал, наконец, Порко, не сводя внимательного взгляда с дороги. — Я хочу оставить машину за пару кварталов от клуба. Завтра утром я её заберу. Дойдём до концерта пешком. Не против? — Нет, — спокойно согласился Райнер, провожая глазами проплывающие мимо пятиэтажки и редких прохожих. — А что мешает забрать машину сегодня? — То, что я выпью и буду не в состоянии водить машину? — А, — Райнер почувствовал себя очень глупо. — Понятно. — Или ты теперь, как примерный старший брат, не куришь и не пьёшь? — Порко добродушно усмехнулся, скосив за Райнера хитрый взгляд. — Ой, иди ты, — Райнер не сдержал улыбки в ответ. То, что он и не вспомнил бы, когда последний раз употреблял алкоголь, Порко было знать необязательно. Парни синхронно рассмеялись. Ненадолго замолчали. Вообще, Райнер был не уверен, стоит ли заводить разговоры, отвлекая этим Порко от вождения. Он не знал, раздражается ли Галлиард от подобных вещей: один из отчимов Райнера в ярость от этого приходил, из-за чего они с ним однажды чуть не подрались. Маленькая Габи вцепилась тогда ему в ноги, рыдая от страха, вызванного их криками друг на друга, и собственную обиду ради неё Райнер проглотил. — Габи спрашивала, когда ты снова к нам зайдешь, — выдал Райнер, сам не зная, для чего Порко нужна эта информация. — Когда позовешь, тогда и зайду, — непринужденно ответил Галлиард, пожав плечами и выкрутив руль, поворачивая машину. — Ну, считай это предложением. Порко вскинул бровь, кинул на него вопросительный взгляд. — То пропадаешь месяцами, то в гости приглашаешь, хоть я был у тебя пару дней назад. Как это понимать? — Ты же пойдешь ко мне. Вернее, поедешь. Может ещё пожрать опять сготовишь, пока будешь ждать меня с работы? — Ах ты, хитрый жук! Снова посмеялись. Потом всё же решили ехать молча, Порко подкрутил громкость на панели машины, включив расслабляющую музыку и сказав, что если Райнер хочет, то может переключать её на какую хочет. Через десять минут они въехали в ровные ряды новых многоэтажек-муравейников: выхоленных, ярких, с отведенными под магазины и кафешки первыми этажами, в которых выходным ясным днём вовсю бурлила людская жизнь. Завернув в один из дворов, где она была не такой насыщенной, Порко аккуратно припарковался, вышел из машины, забрав с заднего сиденья небольшой рюкзак. Райнер неспешно вышел за ним. — Оставим машину тут, — сообщил Порко, прикуривая зажатую между зубов сигарету. Горьковатый запах табака Райнер не забыл, так как сам часто с ним сталкивался на работе, где едкий дым мог застилать глаза, но идея снова закурить самому никогда не казалась ему такой уж соблазнительной. Бросать ему было достаточно просто, а начинать заново не хотелось: больше даже с точки зрения грабительских цен за пачку сигарет. — Хорошо, — кивнул Райнер, застегивая толстовку, оглядываясь по сторонам и вдыхая свежий теплый воздух полной грудью: казалось, будто его сила потекла по венам вместе с кислородом и наполнила тело энергией, сильный прилив которой он сейчас испытывал. — Почему именно здесь? — Вот там на четвертом этаже окна Пик сюда выходят, — Порко показал рукой на дом напротив, Райнер машинально повернул голову в его направлении. — Если что случится, она увидит. — Умно, — похвалил Райнер, вышагивая рядом с Порко, жестом скомандовавшим идти за ним. — Только с чего ты взял, что она дома будет? — Спросил, прикинь. Ну, вот и знакомый Порко, вот и сарказм, которым он всю жизнь его кормил. И скучал по этой его черте Райнер, с одной-то стороны, и прекрасно бы без неё обошелся. — Я не к тому. Вдруг уйдет куда-то? — уточнил Браун, решая не раздувать из этого проблему. — Не уйдет, — уверенно отрезал Порко. — К ней сегодня Зик придет, так что они весь день будут сидеть у Пик. Она же одна живет в отличие от Йегера, если ты понимаешь о чем я. — Они… встречаются? — искренне удивился Райнер, немного заторможено переварив сказанное. — Ну, да. — Ого. Давно? — Да не очень. Ты многое пропустил, пока сидел, закопавшись в своей норе, — выдохнул дым Порко, и тот смешался в единое с весенним воздухом. Прозвучало жестковато и немного обидно, что, видимо, отразилось на лице Райнера, потому что посмотрев на него, Порко быстро добавил. — Теперь наверстаем. Буду твоим проводником во внешний мир. Рассказчиком всех сплетен. — Да ладно, — произнес Райнер, стараясь не смотреть на Галлиарда, а, например, на обочину дороги, резвившихся на ней воробьёв, асфальт под ногами. — Мы с Пик никогда особо не дружили. А с Зиком уж тем более. Просто внезапно я задумался, насколько тесен этот город. — Теснее, чем ты думаешь, — подтвердил Порко. Докурил, поискал взглядом урну, дойдя до неё, выбросил бычок. — Тем не менее, они оба вот спрашивали меня, куда ты пропал, — как бы между прочим заметил он, засовывая руки в карманы. — Зачем спрашивать тебя об этом? — А ты сам подумай. Мысль о том, что, оказывается, многие люди заметили пропажу Райнера из их жизней, была для него немного необычной. Настолько, что он завис, не зная, что сказать: просто смотрел на друга, ища у того поддержки или каких-то объяснений ставших для него непривычными вещей. А тот, словно предоставляя Райнеру возможность прийти к этим умозаключениям самому, тему эту развивать не стал. — У тебя тоже есть кто-то? — спросил тогда Райнер. На что получил в ответ строгий и продолжительный взгляд, который Порко молча затем спрятал на экране смартфона. Райнер почувствовал воцарившуюся между ними ауру неловкости, поэтому повторять вопрос не стал. Хоть и не было в нем чего-то неприличного. — До начала больше часа, — сказал Порко, проверив время на телефоне. — Пойдем выпьем пока? Чтобы войти в кондицию. — Пойдём, — согласился Райнер, чуть расслабляя напряжённые мышцы. Клуб находился в закутке и на что-то элитное не походил. Уютный бар, где располагалось на возвышении маленькое подобие сцены, с танцполом перед ней не больше семи метров в длину и в ширину, вряд ли мог вместить в себя большое количество народа. По периметру были расположены барные стулья с высокими столами: не обшарпанными, ухоженными и чистыми. Помещение заливал приглушённый желтый свет, откуда-то тянутся горький шлейф запаха недавно сваренного кофе. Заведение сразу показалось Райнеру приятным. Выбрав место в углу, они сели друг напротив друга. Порко подозвал к себе бармена и попросил пива на двоих. Из его приятельских интонаций разговора с парнем Райнер понял, что те знакомы. И по пустому пространству зала — их двоих тут, по-хорошему, вообще не должно было быть до начала мероприятия, но Галлиард договорился со знакомым и им разрешили посидеть, понаблюдать за процессом подготовки. Бармен прошёлся до стойки, достаточно быстро вернулся, поставил перед ними наполненные кружки и оставил их вдвоём. — Кто выступает хоть? — спросил Райнер то, что должен был, вообще, уточнять первым делом. Впрочем, рок Райнер, как он говорил уже Порко, не сильно любил — правильнее было бы сказать, относился к нему равнодушно — так что любые исполнители звучали бы для него плюс-минус одинаково. Главное было с кем он идёт, а не куда. Не в первый раз это случалось: когда им было по шестнадцать, Райнер часто шастал по рок-фестивалям с братьми Галлиардами просто для массовки, потому что они не пропускали ни одного. — А какие-то группы местного разлива, — равнодушно махнул рукой Порко, отхлебывая пиво из кружки. — Неизвестные, просто энтузиасты, иногда собирающиеся здесь, чтобы поделиться с миром своим творчеством. Я тоже играл здесь когда-то. — Ого, ты музыкой занимался? — какой раз за вечер удивился Райнер, так как Порко в такой роли не представлял. — На чем играл? — Барабаны. — А чего бросил? — Хер знает. Не моё, не затянуло, — Порко растянулся на стуле, словно занимая все возможное пространство собой, и располагая этим к расслабленному темпу разговора. — Меня Пик попросила, когда пыталась сколотить свою банду, а подруге не отказывают, сам знаешь. Мне показывали, как играть и куда бить. Ну, я и бил. Даже нот не зная. — Ничего себе… — только и смог выдать Райнер, укладывая в голове новость о том, насколько, оказывается, Порко многогранная личность. — Да уж. По ушам оно било тоже, знаешь ли, ничего себе! На сцену в этот момент вышел парень небольшого роста с гитарой в руках, перехватив на себя внимание парней. Куда-то её подключил, что-то подкрутил. Наиграл коротенькую простенькую мелодию, сморщился. Крикнул что-то в духе «Ханджи, звук всё ещё дерьмо», на что предполагаемая Ханджи ответила «не бухти, я делаю всё, что могу» и снова ушел на мостик, где находилось, судя по всему, управление аппаратурой. Порко провожал все это время гитариста взглядом, из которого можно было сделать вывод, что они либо знакомы и тот ему не сильно нравился, либо Галлиард не питал к нему симпатии без особых на то причин. — Знаешь его? — спросил всё же Райнер, когда отвлекающий фактор в лице этого парня исчез. Как и пиво в их кружках. — Не совсем, — сдвинув брови на переносите, ответил Порко. — Знаю, что он с нашего универа и с Зиком че-то не поделил, они вечно собачатся. Он неадекватный, говорю тебе. Пиво ещё будешь? Они попросили ещё выпивки и пепельницу, но Порко так и не закурил. С каждым глотком алкоголя он становился на порядок говорливее. Рассказывал всё обо всех: кто с кем встречается, куда ходит после пар, по каким злачным местам любит шататься, какие подозрительные вещества употребляет и кому с кем изменяет. Райнер от всех этих разговоров будто сам в тот мир шагнул: Порко рассказывал красочно, активно жестикулируя, подмечая какие-то детали, рисующие целую и правдоподобную картину перед глазами. Ходя по сюжетам и местам, воспроизводимым его рассказами, Райнер не заметил, как зал постепенно стал заполняться людьми, спокойную тишину всколыхнул гул их голосов, стрелка на часах подползла к семи, а бариста-диджей объявил о начале их небольшого шоу. Порко встал с места, схватил Райнера за локоть и уверенно потянул в толпу. На сцену, активно приветствуя всех присутствующих, подтянулась первая выступающая группа. Порко ободряюще подмигнул, намекая этим на то, что скучать Райнеру не даст. Следующие два часа он отдался музыке и танцам. И его это даже затянуло.

***

Тяжелые гитарные рифы бьют по барабанным перепонкам: песня звучит, посылая к мозгу бешеные заряды адреналина. Рок — это особая музыка, самая агрессивная, самая эмоциональная. Та, что облекает в слова и ноты злобу, которую годами копят в себе молодые люди. Райнер на себе эту энергетику сейчас очень отчётливо почувствовал. В его душевном состоянии эта музыка легла ему на рану идеально подходщим пластырем. Порко любил такую музыку больше прочей и находил в ней свою отдушину: это Райнер вспомнил по ходу концерта, глядя, как тот прыгает рядом, разгоряченный алкоголем, выкрикивающий слова вместе с вокалистами, и заставляющий Райнера делать тоже самое с ним. Это был его особый способ нести протест. Быть несогласным со всем и вся. Его гимн, его манифест. Затягивая одну песню в унисон с остальным залом и выступающей группой, Порко чувствовал себя частью чего-то большего. И Райнер, поддаваясь его влиянию и действию алкоголя, шоты которого Галлиард периодически приносил для поднятия им боевого духа. Еще десятки таких же, как они, молодых и желающих свободы мыслей и действий тел двигались рядом в состоянии близком к некой разновидности эйфории. Кто-то находился в нём от оглушающей силы музыкальных инструментов, кто-то в пьяном угаре. Кто-то под воздействием более тяжелых и менее легальных веществ. Райнер спустил все тормоза, позволил себе не думать ни о чем, кроме Порко, увлекающем его в танцы. Снаружи, за пределами клуба все только и ждали от него чего-то: какой-то ответственности, каких-то серьёзных решений. А здесь и сейчас он мог быть самим собой, сбросить тяжкий груз на время, насладиться моментом слабости и запахом бурной молодости, которая у него закончилась, не успев толком начаться. И его никто за эту несерьезность и его бунт осуждать не станет. Все присутствующие — такие же, как он непонятые кем-то люди. В толпе легко раствориться. Каждый, кто прыгал сейчас рядом с Райнером, ощущался его приятелем: их объединяла одна идея. Одна музыка. Один ритм. По ходу выступлений клубе становилось слишком жарко: то ли кондиционеры не работали, то ли люди со всех сторон так напирали, что всё сложнее было продохнуть. Райнер не сразу заметил, как ему стало от этого дурно. Ноги словно ватные. Воздух слишком вязкий, его начинает не хватать, а виски сдавливает. Толпа перед глазами плывёт — во всех известных смыслах. С ним давно такого не случалось, хоть и от усталости часто подкашивало. Голова буквально кружится: уже физически. Становится тяжело дышать, жар придавливает к земле. Райнер успевает лишь подумать о том, что, возможно, многовато выпил: на самом деле, суть даже не в количестве, а в том, что он давно ничего крепче чая не себе не наливал. Накрывает Райнера по серьёзному: ватный мозг, расфокусированный взгляд. Его-не-его руки. Ему нужно срочно опереться на что-то или хотя бы кого-то. Мир плывет цветными пятнами прожекторов и разноцветных лампочек клуба, лицо вокалиста, исполняющего «кавер» на какую-то сейчас популярную песню — паршиво звучащий, но узнаваемый — он видит словно сквозь туман. Его ведёт назад, он почти падает, опираясь спиной на кого-то. Этот кто-то ловит его поперек груди. Он не отпускает, держит крепко. И, что удивительно, не отталкивает: на рок концертах люди часто падают друг на друга, это нормально, на это даже принято не обращать внимания. В этой близости что-то есть. Они с незнакомцем словно занимаются любовью. К одной и той же музыке. Или просто мозг пьяного и уставшего Райнера генерирует странные мысли. — С тобой все хорошо? — голос звучит над самым ухом Райнера и он узнает в нём Галлиарда. Впрочем, сквозь громкое гитарное соло он все равно слышит плохо. В ответ он кивает, чтобы не напрягать уже свои голосовые связки впустую. Порко разворачивает Райнера к себе, наклоняет своё лицо впритык к его лицу. Пытается всмотреться, но на танцполе клуба слишком темно: в коротких всполохах света едва ли можно что-то рассмотреть, кроме бликов в их встретившихся взглядах. Порко подтягивается к нему впритык, пытаясь перекричать всеобщую какофонию звуков и не обращать внимания на толкающихся людей вокруг. — Может выйдем на улицу? Свежий воздух — звучит хорошо. Райнер ещё раз молча кивает. Рука Порко снова утягивает его за собой. Пара мгновений неспешного лавирования между разгоряченными слемом телами, и вот они уже оказываются у входа в клуб. На улице музыка слышна едва ли: уличный вечерний воздух приятно проходится по всем ощущательным рецепторам. Райнер выдыхает, и, обессиленный, пьянящим кислородом сползает спиной на бетонный пол у кирпичной стенки, прижимаясь к ней. — Порядок? — интересуется Порко, присаживается на корточки рядом, хватает за щеки и с какой-то чуть ли не отцовской заботой и внимательностью заглядывает ему в глаза. Придя к каким-то своим выводам, он чуть отстраняется, отрывистыми движениями достаёт свой рюкзак со спины, открывает его и выуживает оттуда бутылку воды. Райнер её принимает и начинает жадно пить. — Да, — отвечает он уже возвращая бутылку обратно, пытаясь надышаться после спертого, пропахшего алкоголем и потом смрада помещения. — Просто душно стало. Порко бдительного взгляда не отводит, словно сканирует им, но молчит. Райнер только глазами лениво хлопает: он и так не всегда словоохотлив, а от опьянения язык и вовсе не ворочает. А ещё глаза Порко кажутся такими большими. И красивыми. Когда он смотрит на Райнера с этим волнительно-заботливым подтекстом — это так красиво. — Зря я тебя сюда притащил, — чуть ли не виновато говорит Порко, чуть заметно качая головой. Тут Райнер пытается протестующе встать, показав этим, что он в полном порядке, но промахивается рукой мимо плеча Порко, на которое собирался опереться. Галлиард его, к счастью, успевает подхватить и настойчиво, но аккуратно усадить обратно на землю. — Не правда, — возражает Райнер уже словами. — Спасибо, что сходил со мной сюда. Мне понравилось. Порко продолжает смотреть прямо в глаза. Пытается читать их выражение. Обычно, Райнер счёл бы такое неуютным, но сейчас, отчего-то, у него нет желания съежиться. — Понравилось ему… — скептично цыкает Галлиард, но заметно расслабляется. — Такси тебе вызвать? — спрашивает он наконец, убрав воду в рюкзак и закинув его обратно за спину. — Нет, — отнекивается Райнер, снова приподнимаясь. — Сейчас пройдусь, проветрюсь и все будет нормально. — До твоего дома пешком, как до Китая. В твоём-то состоянии особенно, — скептически замечает Порко. — Нормально. Завтра я тоже взял выходной. К утру дойду, — неудачно шутит Райнер. Сталкиваясь с непробиваемо серьёзным выражением лица Порко, чуть обмякает. — Ты как хочешь, а я заказываю нам машину, — отрезает Порко, доставая из кармана телефон. Не успевает Райнер что-то возразить, как Порко уже вызывает через приложение такси. Делать нечего. Приходится принимать эту заботу и говорить спасибо. От всей души, если уж на то пошло. «Так приятно, когда за тебя решают все проблемы». — Со мной поедешь? — спрашивает Райнер, читая намерения Порко в случайно брошенном «нам». — Да. — Тебе не обязательно. — Знаю. — Я сам могу дойти, правда. — Я вижу. Поеду, потому что я сам так хочу. Всё еще сидя на корточках около Райнера, Порко протягивает ему руку в жесте помощи. — Встать помочь? Недолго думая, Райнер согласно кивает. Порко подхватывает Райнера под плечи, удерживая, чтобы тот не упал. Из-за разницы в росте, ему приходится держаться чуть в присядь. — Спасибо, Порко, — Райнер чувствует, что должен сказать ему больше, чем обычные сухие благодарности, но хватает его только на них. — Не за что. Такси приезжает быстро, Райнер позволяет Порко загрузить себя в машину, сесть рядом. Отчего-то он рад, что Галлиард располагается с ним, а не убегает на пассажирское. Сидеть, прижавшись к нему плечом, такой простой, но тёплый и уютный жест. Он никогда не ездил с кем-то домой пьяным в такси, как это бывало в дешёвых романтических фильмах — ассоциация приходит именно с ними. В голове бегущей строкой путешествует абсурдное осознание, что человеческое тепло бывает таким приятным. Мозг подмечает, что Порко стал пребывать в ещё лучшей физической форме, чем раньше — походы в зал, о которых он говорил, подарили ему много мышц. Пока они едут, Райнер успевает немного подремать на плече у Порко — гребаный таксист успевает постоять на каждом встречном светофоре в этом городе. А Галлиард даже не против, он разрешает и расслабляет его, чтобы Брауну было удобнее. Говорит Райнеру, чтобы тот не волновался и когда они приедут, он разбудит. Он же дожидается, пока Райнер выйдет из машины и сопровождает его до квартиры, уже не поддерживая, но следуя рядом. Часы в коридоре показывают полвторого, когда Райнер заходит в квартиру и пытается выскочить из обуви. Порко стоит в коридоре, будто ждёт. «Ждёт чего? Официального приглашения?» — Заходи, чего встал? — шепчет Райнер, поворачивая к нему голову. Старается не шуметь, даже когда стаскивает с себя толстовку и сумку, опасаясь разбудить детей. — Я уж думал ты не предложишь, — замечает Порко и тоже избавляется от кроссовок, просто кинув их, куда упали. — А тебе нужно, чтобы я именно предложил? Разве не очевидно, что я это сделаю? — А так приятней, — загадочно заявляет Порко. Он проходит в зал, не включая там свет — тоже, видимо, не хочет всех перебудить. — Где мне спать? — спрашивает он. — Вот диван. Сейчас плед принесу. Устроит? — Естественно. Плед Райнер находит с трудом: им давно никто не пользовался, так что где он лежит, было вспомнить той ещё задачкой. Он с трудом переваривает мысль, что поспать на диване с Порко было бы, наверное, правильнее. Или наоборот слишком странно. Решая не путаться в собственных намерениях — и так соображать сложно и всё ещё больно в висках — он возвращается к Галлиарду, уже по-хозяйски разлегшемуся на диване: сам устал, слышно по его дыханию. Райнер накидывает ему на ноги плед. Хочет сесть рядом, но места не хватает. — Спокойной ночи, — чуть склоняясь в темноте над ним говорит тогда он. — Да, — сонно протягивает Порко. — Спокойной. — Если что-то нужно — не стесняйся, будь как дома. Проснешься раньше, можешь разбудить. — Угу. Райнер уже собирается уходить, когда Порко останавливает его, схватив за руку. Опять. Только на это раз не за рукав и не за локоть. За ладонь. — Райнер. — Что? — слишком заторможенно: нужно принять тот факт, что сердце заходится стуком в груди, когда большой палец Порко рассеянным движением гладит тыльную сторону ладони Райнера. Кажется, будто в тишине ночной квартиры все слышат этот ритм. — К твоему вопросу днём. Мне кажется, все же кое-кто у меня есть. Райнер не находится, что ответить. Спокойно кивает и ждёт, пока Порко первый разрывает тактильный контакт. И уходит к себе, чтобы укомплектовать сказанное и сделанное Порко в голове. И как-то увязать со всем произошедшим между ними в последнюю неделю. В свою кровать он ложится с грустным осознанием того, что не хватило ему для идеальности этого вечера всего одной маленькой глупости. Одной детали, которая несбывшейся фантазией щекочет ему губы, пока он не засыпает.