...чем там мостили дорогу в ад, мне все равно. Меня моя дорога интересовать должна. Мои намерения. Они, конечно, благие, сама знаю. Только вот благость их тяжела.
А. Лиханов “Благие намерения”
Ведущий вечерней передачи на радио радостно сообщил о том, что в Москве ровно 21:00 и температура воздуха опустилась до 20 градусов. - Да какие 20 градусов? Тут все 40… Вот пилит меня моя Наташка, всё ей на пляж, да на море хочется. Пусть посидит за баранкой 12 часов, тогда я посмотрю на неё. Тьфу, бабы… – таксист всё больше был похож на верблюда. Хоть и говорят, что эти животные плюют только на тех, кого любят, Жене казалось, что этот человек ненавидит всё и вся. Да чего греха таить, она и сама бывает такая. Как ласково называет её Катя - “бяка-бука”. Доля правды в её словах была, когда Медведева в плохом настроении, весь мир ей не мил. В такие моменты главное не дать девушке закрыться в себе. Какая бы она противная не была в этот момент, нужно дать ей возможность наораться и наматериться вдоволь, ибо если оставить хоть каплю неудовлетворения внутри, оно будет расти в геометрической прогрессии и скоро лавиной скатиться на всех, кто окажется не вовремя и не в том месте. Вот наверное таксист этим и был похож на неё, поэтому ничего кроме смеха и капли сожаления он у девушки и не вызывал. Хотя, всё чего ей хотелось сейчас, это посидеть в тишине, Женя не была уверена, что это то, что ей нужно. Хотя и русский шансон не был лучшим музыкальным сопровождением в данной ситуации, он приятно разряжал обстановку и лишь изредка матерщина водителя заставляла вернуться на землю. Музыка настолько крепко въелась в голову, что Женя уже составляла программу под Владимирский централ и невольно улыбалась, представляя как сложно будет подобрать нужные слова комментаторам.Весна опять пришла, и лучики тепла доверчиво глядят в моё окно.
Опять защемит грудь, и в душу влезет грусть, по памяти пойдёт со мной.
Пойдёт, разворошит! И вместе согрешит с той девочкой, что так давно любил.
С той девочкой ушла, с той девочкой пришла. Забыть её не хватит сил.
Владимирский централ - ветер северный!
Этапом из Твери - зла немерено... Лежит на сердце тяжкий груз.
Интересно о чём могла бы быть та программа? Наверное, о несч асливой жизни или тяжкой доле. Интересно как Гришин сможет тактично объяснить эту программу. Что “не очко обычно губит, а к одиннадцати туз?” Мысленно засмеявшись себе, Женя аккуратно посмотрела на лицо водителя. Оно было красноречивее всех слов. Улыбнувшись, она смотрела в окно на мимо проезжающие машины и куда-то спешащих людей. Сегодня город как никогда увяз в машинах. Если Москва – это единый организм, а его дороги это сосуды, то столице осталось недолго. Тромбы, то бишь пробки оккупировали весь организм, не давая возможности свободно, а главное быстро добираться до места назначения. Иногда девушке казалось, что долететь, например в Чехию было куда быстрее, чем доехать до того же аэропорта и одного из миллионов московских вокзалов, которые как назло находились так далеко друг от друга. Через минут сорок машина наконец завернула в нужный двор. К этому времени желание вернуться домой достигло апогея, но представив ещё час дороги с таксистом, девушка поняла, что этого она больше не перенесет. Поблагодарив водителя и дав ему несколько купюр, фигуристка поспешила удалиться, но даже через несколько десятков метро она услышала недовольные реплики мужчины. - Хоть бы на чай оставила… Тьфу, ну и бабы… – после этих слов он смачно плюнул в траву. Казалось, плевок пробил асфальт… Женя долго не решалась позвонить в домофон. Она уже прилично опаздывала, но решимости это не добавляла. Где-то в тайных лабиринтах своей сумки девушка нашла пачку сигарет.
«Купила пачку пару дней назад, а уже половины нет… - этот факт не расстроил, а скорее озадачил девушку, которая уже подкуривала сигарету – Как хорошо, что мне уже есть 18 и проблемы купить ещё не возникнет.»
Выходящий из дома мужчина цокнул,видимо презирая Медведеву. Да только той было всё равно, ведь в данный момент эмоций в ней не осталось. Потушив окурок и выкинув его где-то рядом с мусорным баком, при этом надеясь, что попала в него, Женя выдохнула и собрав все силы в кулак набрала номер квартиры. - Алло,– девушка немного растерялась от того, как быстро женщина взяла трубку - Ещё помнишь номер квартиры, что ж, очень мило, – голос женщины был ровный, без ноток раздражения и беспокойства. – Заходи. Дверь неприятно запищала, разрешая девушке войти в подъезд. Этери жила на 8 этаже шестнадцатиэтажного дома. Подъезд так и пах старостью и лишь новый лифт выделялся на фоне этих потрепанных жёлтых стен. Окна были до невозможности старые и казалось весь ветер этого двора гулял именно через эти щели. Но несмотря на весь антураж 80-х, жили здесь, по крайней мере если оценивать по дверям, совсем не бедные люди. Поднимаясь пешком, Женя невольно улыбнулась. Цветы в стаканчиках от сметаны вызвали приятную нотку ностальгии. Ведь всё своё осознанное детство она провела по разъездам и увидеть что-то такое удавалось очень редко. Чем выше поднималась девушка, тем холоднее становилось, ведь курильщики даже не старались закрыть окно, после того как изрядно подымили. Возможно это и к лучшему, ведь казалось, что как только кто-то прикоснётся к оконной раме, та сразу развалиться и превратиться в кучу досок и тирсы на полу. Поднявшись на нужный этаж в глазах немного потемнело. Такое случалось часто, но девушка на такую, по её мнению, ерунду внимания не обращала. Безусловно, фигуристы обязаны поддерживать своё здоровье, но с возрастом это становилось делать всё сложнее.
«Моё здоровье словно дырявая лодка – выкачивать из неё воду только утомляет и не приносит смысла.»
Придя в себя, ноги девушки сами довели её к нужной квартире. Трясущимися руками она нажала на звонок. Без никаких вопросов и лишних действий дверь через 15 секунд открылась. - О, а ты ещё жива? Судя по времени, которое ты потратила, чтобы подняться, я живу не в многоэтажке, а на Эвересте, – Этери Георгиевна снова шутила. – У нас снова сломался лифт? – на этих словах женщина жестом пригласила девушку пройти внутрь - Я поднималась пешком, – девушка быстро проследовала за хозяйкой этой небольшой квартиры. - Это конечно похвально, но зачем? - В последнее время я стараюсь больше ходить пешком, здоровый образ жизни и все дела… - Женя лишь невольно скривилась на своих же словах, знать кому-то правду необязательно. - Ты голодна? Я как раз приготовила пасту, кажется раньше ты её любила, – из строгого тренера женщина в ту же минуту превратилась в добрую и заботливую мамочку. - Этери Георгиевна, уже поздно как для пасты, да и вообще для ужина. - А по тебе и видно, что ты не ешь после шести, да и вообще, по-моему, не ешь, – колкое замечание, которое хоть и прозвучало с добротой и заботой, всё равно заставило девушку немного понервничать. - Очень смешно… Пока Этери удалилась на кухню, чтобы заварить чай, глаза Жени цеплялись буквально за всё в этой квартире. Каждый уголок буквально напоминал о том времени, когда они обе были счастливы. Вот тут, на фоне этой стены они фотографировались со второй медалью с Чемпионата Европы, вот там девушка счесала практически пол пальца, чем заставила Этери понервничать и добавить в свою коллекцию пару седых волосков, а на этом диване Женя плакала после проигрыша на Чемпионате России «Как быстро прошло время… И как больно смотреть на это всё, ведь каждую деталь здесь выбирали мы с Дианой, а потом ставили её маму перед выбором.» Через несколько минут тренер вернулась в гостиную с двумя чашками чая и пиалой любимых конфет её воспитанницы. Они долго не решались посмотреть в сторону друг-друга именно поэтому одна смотрела в окно, а вторая на их общие фотографии. Они просидели в гробовой тишине, и каждая хотела её нарушить, но не могла. - Я рада, что ты пришла, – бархатный голос разливается словно вино. - Этери Георгиевна… - Женя словами пытается закрыть свои чувства, да только уже поздно. - Евгеша, прости меня, – женщина, словно бабочка взлетает и садиться на пол, обнимая колени девушки. - Я так люблю тебя и это взаимно, правда же? - Я… - голос девушки дрожит, на глаза наворачиваются слёзы и весь мир замирает в ожидании дальнейших слов. – Я… Я не знаю. Я вообще ничего не знаю. - Не ври себя, солнышко, я всегда тебя учила быть честной и с окружающими, и с собой, – женщина присела рядом с девушкой и положила её голову к себе на плечи, гладя такие мягкие и невероятно шёлковые волосы. - Я запуталась, я не знаю, что мне делать, я потеряла себя. Я словно в лабиринте, из которого выход один – взлететь, но мои крылья меня не слушаются, и я проваливаюсь в эту бездну всё больше, – с глаз фигуристки, капля за капелькой начали падать слёзы. - Я знаю, я помогу тебе, только позволь мне это сделать, – женщина нежно поцеловала девушку в макушку. - Я всегда рядом, знай это. Но вместо бури нежности, Этери получила бурю эмоций. - Всегда рядом? Да ладно, хахахаха, вы серьезно? – глаза фигуристки превратились в глаза дьяволенка. – А где вы были всё это время? Утешали разбитое сердце Алины и с Элизабет учили квад? - А что по-твоему мне нужно было делать? Плакать и просить тебя вернуться? Унижаться и плясать у тебя под носом? - Да я ждала тебя после каждой тренировки, ты была мне нужна, а тебе нужны были все, кроме меня, – Женя кричала как, будто интонация могла что-то изменить - Женя, а я не могла тебе ничего дать, я сама разрывалась на все стороны. Мои слёзы не думаю, что были нужны тебе. Тебе хотелось одного и мы обе знаем чего – золотой медали, а её тебе я дать не могла, – взгляд Этери был отдельно от неё, казалось глаза сейчас прожгут стенку в полу. - Мне хотелось всего лишь твоего участия в моей жизни, а ты закрылась от всех и от меня тоже, хотя не знаю, как у тебя, для меня ты была самым близким человеком. Ты была для меня раем, который закончился очень неожиданно и резко, оставив меня у их ворот и заказав котёл в аду. Точнее не в аду, а в Канаде, – Женя снова улыбалась и это улыбка сводила и доводила блондинку. - Не смей так говорить! Я тебя не выгоняла. Уехать за границу это была полностью твоя инициатива! - А ты оставила мне возможность выбора? - А разве нет? Я мало того, что оставила возможность выбора, так ещё и узнала о нём, после выхода того сюжета на Первом ,– тренер не успела договорить, её перебили. - А к кому мне было идти? Вот скажи, к кому? – безнадёжность лентой перевязала этот разговор. – Возможно к Мишину с моей то техникой? Или ещё лучше к Буяновой? Брайан был единственным, кто мог меня и взять и правда был заинтересован в этом. В отличии от тебя! Разговор закончился так же резко, как и начался. Молчание словно на поминках, сова засело в этой комнате, давя на обоих участниц диалог. Каждый был со своими обидами наедине, напряжение так и летало в воздухе. Солнце почти зашло за горизонт, птицы практически не пели, лишь изредка с улицы доносились голоса подростков. Район, в котором находилась квартира, хоть и находился рядом с центром, но считался спальным, поэтому окончание жизни ровно 23:00 никого не пугало и расстраивало. Женя смотрела в сторону Этери и глазами высказывала всё то, что не смогла голосом, а Этери лишь смотрела на их общую фотографию. Где-то лет пять назад Дудакову подарили новый фотоаппарат, а тот и принёс его на каток. Снимок вышел совершенно незапланированно, Сергей как раз разбирался в настройках. На фотографии Этери смеялась, видимо показывая Жене новый транзишин, а Диана строила рожку маме, пока та не видела, а Медведева в свою очередь с лихвой смеялась, хватаясь за живот. - Я скучала… - голос Этери тихой струей доносился сквозь шум вечерней Москвы. - Мне так плохо, Этери. А особенно плохо была тогда,- и Женя не смогла сдержать слёз. Женщина подбежала к фигуристке и крепкой хваткой обняла её. Девушка плакала, как не в себя. В этой квартире, казалось, выпала суточная норма осадков и годовая норма слёз. Но всё время находясь в объятьях она пыталась убрать руки Этери. Доверие было нарушено и вернуть его одним разговором не получится при всём желании… - Отпусти меня, не надо, – захлёбываясь кричала девушка - Евгеша, я лучше знаю, правда? - мягко ответила Этери, крепче зажимая руки в замке. Примерно через минут 15 всхлипы стали всё тише, Женя приходила в себя. Она медленно опустилась на пол, придерживая голову руками. Теперь, спустя три годы все обиды наконец вышли, забрав с собой все сомнения и желание закончить тоже ушло с ними. Да только желания начать тоже не появилось. - Ты как? – Этери смотрела в хрупкие заплаканные и чёрненькие глаза, которые их владелица так необдуманно выделила неводостойкими тенями и тушью - Мне бы воды, уж больно много и резко вышло её, – тихий, но звонкий смешок внёс в эту квартиру радость бытия Через минуту девушку держала стакан с водой. Сделав пару глотков, она всё ещё сидела на полу, обдумывая всё, что случилось только что. Ей было безумно стыдно за своё поведение и истерику, но не признать того, что ей стало гораздо легче она не могла. Мир казалось стал ярче, красочнее. Даже вода приобрела особый вкус радости и свободы. Этери присела рядом с девушкой, положив свою голову. Они обе сидели возле входной двери, каждая насыщая друг-друга своей любовью и теплом. Ваза снова наполнилась тёплой нежностью и необыкновенной любовью. - Давай попробуем ещё раз? – Женя произнесла это совершенно ровным и тихим голосом. - Прости, что? – Этери настолько глубоко растворилась в девушке, что не обратила внимания на её голос - Давай начнём всё снова, всё сначала? - А ты готова? Я не хочу давить на тебя – Этери больше всего на свете не хотелось спугнуть то счастье и спокойствие, которое третьим сидело с ними на полу. - Поверь, хуже точно не станет… - Женя поцеловала Этери в щёку, отчего та непроизвольно улыбнулась. - Подожди секунду. Женя вышла за дверь и тихонько постучала. - Ну Евгеша, ты чего? – Этери улыбаясь во всю открыла дверь скорее не Жене, а новому этапу в их жизни. - Этери Георгиевна, здравствуйте! Меня зовут Женя, – на этих словах девушка переступила порог и прикрыла дверь. – И мне 7 лет. Я очень хочу научиться кататься на коньках. – Этери, словно ребёнок, которому купили сладкую вату в парке аттракционов смотрела на свою новую-старую ученицу, - И я очень хочу вас. Руки Жени потянулись к талии и крепко прижали блондинку. - Ну раз ты хочешь – то конечно научу. Но оплата вперёд, – Этери взяла брюнетку за обе руки и повела кровати, при этом помогая снимать блузку, которая была насквозь мокрая от слёз. - Теперь моя очередь тебя держать в своих объятьях, – Этери толкнула Женьку на кровать и легла рядом с ней. За эти года в них накопилось столько нежности и любви к друг другу. Словно цветы сакуры, поцелуи Медведевой окутывали тело женщины, а та не в силах была сопротивляться. Каждая как можно сильнее хотела насладиться этой ночью, словно боясь, что ровно в 12 прозвенят часы и они проснуться – одна в Канаде, а другая в слезах и испуге. Медленно снимая с Жени брюки, женщина рукой проводила по рёбрам девушки - Евгеша, ты так изменилась… Ты такая маленькая и худенькая стала. С тобой всё хорошо? – Этери из прекрасной любовницы резко превратилась в строгого, но заботливого тренера. - Сейчас мне станет невероятно хорошо. Ты же мне поможешь в этом? – Жене меньше всего сейчас хотелось обсуждать её проблемы, тем более, по её мнению она сама в состоянии их решить. Всю ночь они наслаждались друг другом. Сколько раз они утопали в удовольствии не смог посчитать никто. Три года, страшно подумать, три года они боялась признаться себе, что это не перевёрнутый лист, это всего лишь запятая, которая обязательно продолжит историю. Упали в царство Морфея они обе с улыбками на лицах. Каждый мускул на их лицах передавал то счастье, которое долго пылилось в их сердцах. Женя уснуло моментально, видимо перепад эмоций и усилие их взять под контроль сильно утомили девушку. А вот сама Этери не смогла уснуть. Точнее, ровно в половину шестого она встала и больше не смогла уснуть. Видимо на неё новый расклад событий действовал будоражащее. Ей казалось словно сейчас она проснётся и всё это окажется очень реальным сном, который она уже не сможет отпустить Но нет, это была реальность, которая окутывала нежностью и спокойствием, которого так не хватало. Поняв, что сон уже не придёт, а будить свою спутницу рано, Этери решила записать свои мысли в дневники. Ещё отец повторял ей из разу в раз, что лучший судья, психолог и друг в этом мире – это бумага и чернило, которое теперь трансформировалось в ручку. Сев в гостиной Этери достала дневник. Он валялся среди стопок бумаг, которые ещё нужно будет заполнить. «Если мой дневник – мой друг, то моё отношение к нему явно хамское» Этери долго думала, как же начать. Разговор один на один с собой на бумаге начинать куда сложнее, чем с обычными людьми. «Мои чувства, наверное, не сможет описать не один философ. Это скорее противоречие, которое ему противоречит. Как говорил Печорин: “У меня врожденная страсть противоречить; целая моя жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку”. С одной стороны я счастлива, ведь я так долго тайно мечтала об этой встречи, но с другой – это уже не та Женька, которую я полюбила. Я узнала её как милую, немного наивную, но весёлую девчушку. Теперь это статная девушка, к которой иначе как Евгения обращаться не хочется, да и в голову не придёт. Я очень боюсь, что не смогу принять её новую, ведь я слишком много пропустила. Слишком много затаившейся боли, которую я скорее всего никогда не смогу помочь ей отпустить. Ей нужно сделать это самой. Но захочет ли она? Ведь если она не сможет мы утонем вдвоём и вряд-ли сможем вернуться к прежней жизни – каждая будет покалечена и ранена на всю жизнь. Любовная контузия, мать её...» Закрыв дневник, она бросила его куда-то на книжную полку. Она никогда не заморачивалась на счёт порядка дома. Ей его на льду хватало. Приведя себя в порядок, женщина нанесла лёгкий макияж и замазала синяки под глазами. «А раньше тебя на всю ночь хватало… Стареешь Этери, стареешь» Заваривая кофе в турке на кухню, тренер краем уха слышала, что девушка что-то бормочет и как-то нервно спит. Зайдя в комнату, она услышала, что Медведева чуть ли не кричит во сне. Смотреть на это спокойно было невозможно, поэтому Этери разбудила фигуристку. - Этери!– ещё в полусне прокричала Женя. - Евгеша, Боже, что случилось? – женщина не на шутку испугалась. - Да ничего, просто сон дурной приснился, не бери в голову,– девушка чмокнула блондинку в щёку, показывая, что всё хорошо. Да только обмануть Этери было неподвластно никому. - Точно всё хорошо? Мы можем поговорить, если хочешь. – женщине хотелось узнать, что всё-таки происходит с Женей. - Тери, разве я тебя когда-то обманывала? - Мне напомнить все случаи или несколько хватит? - Этери Георгиевна, не заставляйте меня краснеть, пожалуйста! – растворяясь в смехе прокричала девушка, – Потом не один макияж мне не поможет это скрыть. - Если ты сейчас не начнёшь собираться, то ты не то, что накраситься, ты одеться не успеешь. Конечно голой ты мне нравишься больше, но боюсь челюсть Глейхенгауза мы не сможем потом собрать. – зная об их “тёплых” отношениях пошутила женщина. – Ты завтракать будешь? - Не, я не ем утром. Только кофе если можно,– из-под одеяла объявила свой заказ девушка. - Медведева, кофе — это не еда. Ты тренироваться будешь с помощью Святого Духа? - Мамочка, прости меня пожалуйста, – с иронией промяукала Женя. - Тем более, с тем количеством тренировок, которые ты мне оставила, я могу вообще кажется не приходить. - Знаешь, спустя три года ничего не поменялось в Хрустальном, а особенно то, что с моими решениями не спорят. Если ты забыла, я могу попросить Соню или Аню тебе напомнить, – мягким, но чётким голосом в ответ на замечание проговорила Этери. – И вообще, моя склерозная, лети в душ, чтобы мы потом с тобой не летели, опаздывая на каток. - Полотенца лежат на том же месте? Получив одобрительный кивок, девушка зашла в душ и прикрыла за собой двери. Из-за неё звучало какое-то бурчание. Скорее всего привычка петь в душе никуда не пропала, а наоборот – эволюционировала с новой силой. Варя ещё турку кофе и тщательно его помешивая, Этери услышала телефонный звонок. «Господи, кто бы это не был, сделай так, чтобы он сбросил» Но чуда не случилось. Найдя где-то под кроватью телефон женщина уже собиралась взять, но застыла на том же месте. Ведь на экране высветилось имя Жанны Девятовой…