Конец пути

Утром Эстонию разбудило ворчание Фина. Тот жаловался на свою работу, коей у него было больше, чем у остальных, потому как он единственный дух зимы. — Спасибо хоть Норве… Ох, прости, что разбудил, — извинился Финляндия, когда заметил сидящего эстонца, протирающего глаза. Он широко зевнул и посмотрел на духа размытым взглядом. Попытки сфокусироваться оказались тщетны. — Ничего страшного, — хрипло сказал эстонец и ещё раз зевнул. Он заправил чёлку за ухо и хотел встать с кровати, но его притормозили. — Ещё слишком рано. Можешь поспать. Два раза говорить не нужно было, и Эстония снова лёг, укутавшись в тёплое мягкое одеяло. Фин посмотрел на него с секунду и продолжил собираться. На этот раз он вёл себя тише, не говорил даже шёпотом, а после покинул комнату. Эстонец тем временем пребывал в лесу. Густой туман окутывал его, перекрывая обзор. Прибалт растерянно смотрел по сторонам в поисках хотя бы чего-то, и вдруг его позвал знакомый голос, пробудивший боль в сердце. — Папа? — с глухим тоскливым чувством спросил Эстония, начав неспеша двигаться вперёд, к голосу. Тот ещё раз позвал его по имени, которое разлетелось по всему лесу, окружая парня. — Пап! — крикнул Эст и, не выдержав, перешёл на бег. Внезапно появлявшиеся перед ним деревья, будто желавшие отгородить от родного человека, замедляли. Эсти врезался в них, от некоторых уворачивался, успевая податься в сторону в последний момент. Он яро желал добраться до отца, зовущего его, и ничто не помешает ему. Усилия дали плоды: Эстония оказался на полянке, на которой стоял СССР, тянувший к нему руки для объятий. Эсти без раздумий бросился к нему, сильные отцовские руки обняли его и похлопали по спине, утешая. — Пап, — подрагивающим голосом произнёс Эстония, подняв голову, дабы заглянуть в лицо того. — Я не знаю, что дальше будет, мне страшно… — Не волнуйся, ты в надёжных руках, — ответил на это Союз и растрепал волосы сына. — Будь счастлив, сынок. И… Пожалуйста, не разговаривай с мёртвыми. — Что? Лицо Советского Союза расплылось. Оно смолой начало стекать, капая на перепуганного эстонца. На Союзе появились сияющие трещины, огонь словно пытался вырваться наружу. Русский закрыл лицо одной рукой, а второй оттолкнул сына. Эстония упал на траву, как он думал, но ощущение на себе прикосновений чьих-то рук говорило об обратном. Он посмотрел под себя и увидел множество духов, тянущихся к нему, некоторые из которых уже схватили его по рукам и ногам, утягивая вниз. — Пап! — крикнул эстонец, рвясь в сторону отца. Попытки освободиться не принесли плодов. Следующий восклик застрял в горле, когда перед глазами Советы воспламенился и исчез. Порыв ветра унёс его прах, не оставив ни следа, который мог хотя бы намекнуть на недавнее присутствие здесь кого-либо. В следующий миг Эста утянули вниз, под землю. Он почувствовал, что начинает задыхаться. Эсти резко вдохнул и подскочил на кровати, тут же врезавшись лбом в нависнувшего над ним тенью Фина. Тот издал странный звук: что-то среднее между кашлем и воскликом, и отпрянул от кровати. — Боже, прости! — поторопился извиниться Эстония и, отшвырнув одеяло, подскочил к финну, рассматривая его ушибленный подбородок. — Ничего страшного, не извиняйся, — ответил дух, потирая ноющее место. — Ты плакал и ворочался во сне, поэтому я и хотел разбудить тебя. Что снилось? — Папа… — тихо произнёс Эст, опустив голову. Он начал перебирать пальцами. — И… — Он поднял глаза на Фина, думая, говорить ли про вторую часть сна, где духи его утащили под землю. — Не помню, что там ещё было. Помню, что папа воспламенился. А ещё до этого сказал не говорить с мёртвыми. Знаешь, что это значит? — Возможно, тебе стоит отпустить прошлое? — предположил Фин. — Не знаю, — пожал он плечами. — Наверное, — всё так же тихо сказал Эсти и сел на кровать. — Я уже ухожу. Рану твою перебинтовал, пока ты спал. Завтрак найдёшь на столе, перекус в «холодильнике». Ты, если что, видел, как это работает. — Хорошо, — покивал Эстония, но почти сразу после этого спохватился: — А можешь показать ещё раз? На всякий случай. Фин без проблем согласился, и они отправились на кухню, дабы Эсти ещё раз лицезрел чудо этого храма. А именно умение создавать новые комнаты, расширяя пространство. Как все это умещалось в столь небольшом (по сравнению с внутренней частью) храме, все ещё оставалось вопросом для Эста. Для него было трудно осознание, что внутри нечто может быть куда больше, чем снаружи. Так называемый холодильник являлся небольшой комнаткой, в которую можно было попасть из кухни. Температура там была куда ниже, чем в остальной части храма. Необходимость заиметь такое место появилась из-за присутствия Эстонии, коего нужно было кормить. То, как питался Фин, для него бы не подошло. А о привычном холодильнике и речи быть не могло: электричество было в городе, они же находились за ним. Близ границы между мирами. Фин постучал по стене дважды, и она отодвинулась, являя проход в тёмное пространство, откуда веяло морозом. — Ничего сложного. Открывается, как дверь храма, — сказал Фин и посмотрел на рядом стоящего. Эстония выглядел напряжённо. — Что не так? — Всё в порядке, — словно автоматически ответил эстонец, сверля взглядом тьму. — Ты можешь мне сказать, если что-то тебя волнует. — Ну… — Эстония перевёл взгляд на финна, но будучи не в силах смотреть ему в глаза, снова взглянул вперёд. — Что если дверь закроется, а я останусь там и замерзну насмерть? — Этого не случится. Сама она никогда не закроется, ты должен сделать это сам. — Финляндия постучал по стене снова, и дверь задвинулась обратно. Всё же Эсти мог замёрзнуть, если бы так и остался стоять в коротких шортах и футболке перед источником сильного холода. — А что если всё же случится? — Тогда ты сможешь открыть её изнутри. Но, поверь, ты там не останешься заперт. Храм живой, и тебе не позволит погибнуть. — В каком понимании живой? — слегка испугался эстонец. Он покрутил головой, осматривая стены храма. Неужто он знает, кто находится внутри него, и может следить за ним? Хотя зачем этого бояться, если он всегда знал, что огни часто находятся рядом, соответственно тоже могут на него смотреть когда угодно. — У него есть душа. А ты думал, по какой ещё причине тебя не пустило наружу, когда ты хотел сбежать от меня, но дверь открылась в следующий раз? Эстония похлопал глазами и склонил голову набок, задумавшись. Действительно. Хотя у него проскакивала мысль раньше, что это зависело от Фина, но, пожалуй, версия с одушевленным храмом звучала более реально. — Если тебя это тревожит, никто за тобой всё время не ведёт наблюдение, — на всякий случай сказал Фин, примерно прикинув, насколько эта внезапная информация может заставить эстонца чувствовать себя неуютно. — Хорошо, я понял, — кивнул Эсти. Он в последний раз окинул взглядом дверь импровизированного холодильника, а после провел Финляндию, которому было пора уходить. Позавтракав, Эсти ещё некоторое время провел в кровати, после чего засобирался к Канаде. Дорогу к его дому он хорошо запомнил, так что мог самостоятельно добраться туда. Перед эстонцем Канада предстал сонным. Весь его вид говорил о том, как он хочет упасть где угодно, хоть на пол, и уснуть на лишние часиков шесть, однако демон держался на ногах и даже не стал выгонять Эста. Как Эстония понял, он не будил канадца своим приходом. Тот как раз завтракал, так что извиняться было не за что, именно поэтому он затолкал «простите» подальше и присоединился к столу, отказавшись от трапезы из-за сытости. — Могу я спросить? — начал разговор Эсти. Кан направил на него недовольный взор. — Нет, — ответил демон, но, вздохнув, спросил, понимая, что Эст от него не отстанет: — И о чем же? — Когда я спросил у Исландии, как становятся демонами, он рассказал про тех, кого охватила злоба, и тех, кто встал на кровавый путь, игнорируя правила, — Кан на этом моменте хмыкнул, поняв, что речь наверняка шла про него, — так вот, я тогда не расспросил про первое. — Злоба? Хочешь, чтобы я тебе рассказал? — Эсти активно покивал головой и наклонился ближе к канадцу, подпирая щеки кулаками. — Ладно… — Канада положил в рот ложку каши с черникой и, прожевав, начал: — Если точнее, скверна. Болезнь мира духов, — с нескрываемым нежеланием рассказывал Канада. — Когда дух охвачен сильными негативными эмоциями: ненависть, зависть, отчаяние, в его сердце зарождается та самая тьма. И если дух даст слабину, она поглотит его. Таких лучше остерегаться. Они словно звери: готовы нападать на каждого, проливать кровь. Но некоторые ведут себя более осторожно, не желая попадаться, хотя чем дольше они находятся в таком состоянии, тем сильнее затуманивается разум. — А от этого можно вылечиться? — поинтересовался эстонец. Если есть болезнь, должно существовать хоть какое-то лечение. Тем более духи наверняка более продвинуты, чем люди, так что должны знать, как лечить недуги любой тяжести. — Разве что попытаться противиться этому, — пожал плечами Канада и съел очередную ложку каши. — А ты был заражён скверной? — услышав вопрос, канадец подавился. Откашлявшись, он резко ответил: «Нет», — после чего ещё раз кашлянул, словно делая паузу, и более спокойно продолжил: — У меня не было такого опыта. К счастью. — Тогда откуда знаешь, что скверне можно сопротивляться? — Знакомый рассказал. — Ты сказал, что демоны не желают попадаться, так? — Ну? — Значит, их ловят? — Конечно, их ловят. Они угроза для всех. — Канада взглянул на Эстонца, как на глупца, расспрашивающего о невероятно очевидных вещах. — Тогда почему твой знакомый тебе что-то смог рассказать? Разве его не должны были словить? — Канада на некоторое время замолчал, собрался с мыслями, открыл рот, закрыл, нахмурился и уставился на кашу. — Я тут подумал, а не мог ли ты заразиться? В таком случае всё логично получается: ты сказал, что не хотел этого — убивать, значит, что-то заставило тебя, то есть скверна. Ты оказался тут, но сейчас в хорошем состоянии, ведь не нападаешь на меня, как зверь, значит, ты смог победить скверну. И раз ты сделал это, то понятно, откуда ты знаешь, что с ней можно бороться. — Ты слишком много думаешь, — ровным голосом произнёс Канада. — А ты не рассматривал вариант, что я просто пошёл на убийства из-за голода, а про скверну правда рассказал знакомый, который просто не смог попасться никому с этим? — Но если он был одержим и подобен зверю… — попытался возразить Эстония. — А ты любишь к словам цепляться, да? — демон стукнул по столу кулаком. — Один раз я это сказал, и ты уже используешь эти слова как постоянный аргумент. — Кан тяжело вздохнул и потёр переносицу. — Иди займись чем-нибудь вместо того, чтобы надоедать мне, — он махнул рукой, прогоняя младшего, однако тот остался на месте. — Так прав ли я или нет? — напирал эстонец, находясь наготове бежать. Он повернулся в противоположную от канадца сторону и переставил ноги, чтобы перенести вес и оттолкнуться ими в любой момент. — Зачем ты это делаешь? — серьёзно спросил канадец. — Какое тебе-то дело до меня? Выметайся. — Он не кричал, но звучал достаточно угрожающе, дабы Эсти решил: пора уходить, пока он не сделал хуже, испортив их более-менее нейтральные отношения. И всё-таки от своей теории отказываться он не собирался до тех пор, пока не получит убедительные доказательства своей неправоты, кои Канада до сих пор не предоставил. Провести сегодняшний день в доме Кана было не столь хорошей идеей после не самого милого разговора за завтраком, поэтому Эсти пошёл на улицу. Он планировал погулять некоторое время и вернуться в храм. Отходить далеко от территории, на которой находилось меньше всего зверей, Эстония в одиночку не решился, потому гулял близ храма, дабы если прибегут волки или начнется метель, он смог спрятаться в безопасном месте. Умирать сейчас, когда всё наладилось, он не хотел, тем более такой глупой смертью. Он обрёл новую семью, которая дорожит им, пережил большую трагедию благодаря чуду и брату, который вытолкнул его из дома, как только тот начал рушиться под огнем. Нужно ли ему покончить со всем теперь? Пожалуй, он в самом деле должен жить.

***

К вечеру Финляндия вернулся не один. С ним пришёл Исландия, чересчур обрадованный чем-то. Эстония, уснувший в библиотеке, их не услышал. Духи пришли его будить. Как только он открыл глаза и встал на ноги, исландец сказал: — Фин принёс кулон! — Широко улыбаясь, он стоял, держа руки в кулаке у груди, и как бы подпрыгивал от нетерпения, всё время то вставая на носочки, то опускаясь снова. — Успокойся уже, — попросил брата Финляндия. — Пойдём в комнату, — сказал он уже Эстонии. Когда они переместились туда, финн усадил на стул эстонца и встал перед ним. Он вынул из кармана куртки небольшую коробочку, открыл и достал из нее блестящий кулон. Три камня: голубой, фиолетовый и синий сверкали в серебряном корпусе. Дух застегнул цепочку на шее Эста и продолжил: — Всегда носи его на себе и ни в коем случае не снимай, когда будешь находиться в мире духов, понял? — Эстония кивнул. Он держал в руке кулон и рассматривал его. На вид ничем особенным он не отличался от обычной подвески, но какая-то сила в нем определенно была. Парень улыбнулся и сжал кулон в руке. — Только вот… — подключился Исландия, приковав к себе внимание Эстонии, — ты пока не сможешь войти в наш мир. — Что? Но почему? — удивился опечаленный такой новостью Эсти. Он так ждал, когда наконец получит волшебное украшение, а теперь… Вместо всяких слов Исландия с Фином указали на перебинтованную руку Эстонии. Тот поднял ее и повернул ладонь к себе, разочарованно вздыхая. — Пока я ранен, мне туда не попасть, потому что никакой кулон не сможет перекрыть запах человеческой крови, — произнес Эсти и положил руки на колени. — Придется ждать, пока заживет. — В точку, — ответил Финляндия. — Также из этого исходит, что ты не должен раниться, пока будешь там. Ну, думаю, это будет несложно. — Наверное, — добавил Ис, за что получил легкий подзатыльник от брата. — Я всё понимаю, — кивнул Эстония. — Буду как можно более аккуратным. — Он снова улыбнулся. Что же, придется подождать еще некоторое время, прежде чем он сможет попасть за грань.