Конец пути

Всего через несколько минут за столом стало веселее. Духи обсуждали последние новости и рассказывали, что с кем происходило в последние дни, даже Дания прекратил обращать внимание на Эстонию и подключился к разговору, больше не вызывая конфликтов. Эстонец был рад хотя бы этому, но чувствовал себя лишним за столом. Он не мог подключиться к разговору, не мог понять, о чем говорят, а иногда у духов вылетали слова на их родном языке, и эстонцу стало тяжелее. Он старался вникнуть первые минуты и вскоре сдался. Однако был он такой не один: Финляндия точно так же молчал, хотя слушал. Неожиданно на улице прогремел страшный раскат грома. Эсти подпрыгнул на месте и глянул в окно, располагавшееся как раз напротив, за спинами духов. Ударила еще одна молния, в мгновение ненадолго осветив всю улицу, и вновь послышался гром. — Гренландия… — обратился к сестре Ис, поглядывая в окно. Он тоже не оставил погоду без внимания. — Извиняюсь. Эстония, ты не боишься грозы? — Она посмотрела на эстонца. Он быстро покачал головой. — Ну вот, тогда ничего страшного. — А если в дом молния попадёт? — обеспокоенно спросил Исландия. Эсти разволновался сильнее. — Что мы делать тогда будем? Опять в панике тушить? — Ты забыл, что мы поставили громоотвод на крыше? — поспешил успокоить брата Норвегия. — Нормально всё будет. — Он отпил вино из бокала. Снаружи зашумел ливень. Гренландия подскочила с места и выбежала из столовой. В другом конце холла распахнулась дверь и послышался радостный смех. Швеция скромно поднялся из-за стола и тоже направился к выходу. Его воодушевление сквозило через быстрые твердые шаги. За столом стало свободнее. Эсти поднял голову к Фину, тот как раз смотрел в проход и заметил непонимающий взгляд на себе. — Они любят такую погоду. Причём вызвана она была именно ими, — пояснил дух. Эстония покивал и уставился на свою опустевшую тарелку. Он определенно наелся. Вопрос в том, чем теперь заниматься. Поговорить с духами ему не о чем, понимать их разговор и влиться не удаётся. Остаётся ожидать окончания ужина и идти спать, а в сон его клонить как раз начинало от отсутствия деятельности. Даже к присутствию Дании эстонец привык достаточно, чтобы расслабиться за одним столом с ним. К тому же, Финляндия рядом. Он защитит, если что. Дождь действовал убаюкивающе, как и гром. Появилось желание укутаться в большое тёплое одеяло и уснуть на мягкой кровати. Пока что Эсти мог разве что завернуться в кардиган и уронить голову на плечо Финляндии, что он и сделал, хоть и было немного неловко перед другими. Фин зашевелился и отклонился на спинку стула вместе с Эстонией. Другой рукой он погладил его по голове и больше постарался лишний раз не шевелиться, дабы эстонцу было комфортнее. — Боже, как мило, — пропел Дания, увидев эту картину. Эсти постарался проигнорировать его слова и сосредоточиться на небольшом отдыхе. — Эстония, если хочешь спать, можем тебе выделить комнату прямо сейчас, — сказал Норвегия, придавив ногу датчанина под столом, из-за чего тот дёрнулся и отпрыгнул на стул отсутствующей Гренландии. — А можно? — Эсти приоткрыл глаза и сел прямо. — Конечно. — Норве встал, бросил предупреждающий взгляд на Данию и улыбнулся эстонцу. — Пойдём. Эстония повернулся к Финляндии с целью попросить его тоже пойти, но тот уже и без того поднимался с места. Тогда Эсти тоже встал, и его повели к лестнице. Норвегия рассказывал, что здесь хватит комнат на всех, что кровати удобные, и он надеется, Эстонии будет уютно. Спросил, не побоится ли тот темноты с грозой, на что Эсти отрицательно покачал головой. Говорить о другом своём страхе он не стал. Лишь обернулся к Фину и так же быстро отвернулся. Наверняка здесь они не смогут спать вместе. Эстонии придётся прямо сейчас стать немного смелее, запереть кошмары в дальнем углу и сделать вид, что он в достаточном порядке, и ему не нужен присмотр. Он понимал, что духи с большей вероятностью поймут его позицию, и всё же было немного стыдно. И, опять же, он не хотел засвечивать сильнее проблему перед такими же, как он, пострадавшими. Да, Эстония потерял куда больше, но именно потому, что жизнь духа стоит нескольких человеческих. Да и проблемы нельзя сравнивать: кто пострадал больше, кто меньше. Всем одинаково больно и все одинаково скорбят. Эстонию привели в спальню на втором этаже. Норвегия включил свет, и перед Эстом предстала вполне уютная комната с большой кроватью, пушистым ковром, парой шкафов и широким окном прямо напротив кровати, за которым всё продолжал лить сильный дождь. Правда, спальня выглядела необжитой и пустой, несмотря на достаточное количество мебели. — Ты сможешь спать один? — поинтересовался Норве. Эсти, уже прошедший в комнату, обернулся и склонил голову набок в вопросе. Внутри он начал молиться о том, чтобы норвежец продолжил вести этот диалог в нужное русло. — Новое место, новые лица, далеко от, — он сделал паузу, — дома. Тебя не мучают кошмары случаем? — Мучают, — ответил вместо Эстонии Фин, пока тот не начал отверчиваться и снова скрывать свои чувства. Не прогадал. Эстония хотел ответить честно, но вдруг проглотил язык. Сложно так просто выложить это тому, с кем он не особо знаком. — Тогда останешься с ним? — спросил Норвегия у брата. Фин кивнул, и у Эстонии от души отлегло. Стало даже проще дышать. — Хорошо. В таком случае я откланяюсь, а вы разберётесь дальше. Спокойной ночи, Эстония, — с этими словами он удалился. Нужно было вернуться за стол, пока без него ничего случайно не натворили. — Чья это комната? — задал вопрос Эстония, подходя к Фину, оставшемуся стоять в проходе с задумчивым видом. — Не так важно, всё равно мы тут не останемся. Пойдём, — он взял эстонца за руку и вывел в коридор. Выключил свет, закрыл дверь в спальню и направился в другой конец этажа, ведя Эстонию под руку. Тот не стал ничего спрашивать, по крайней мере, вслух. Если Фин так сказал, значит, так надо. Выглядел он, к слову, чем-то озабоченным и хмурым, из-за чего желание расспросить о той комнате отпадало ещё больше. Но неужели Норвегия мог сделать что-то не так? Почему Фину всё же настолько не понравилось его решение? Эсти понимал, что они просто идут в комнату именно Фина, раз собираются остаться вместе, однако точно не с таким тяжёлым выражением лица, какое было у Финляндии. Очевидно что-то не в порядке. — Это моя спальня, — сказал Фин, запуская внутрь эстонца. Он закрыл дверь изнутри и полез в шкаф. — Сейчас найду тебе что-то, во что можно переодеться. — Хорошо. — Эстония скромно сел на край кровати в ожидании. Махая ногами, он разглядывал комнату. Она практически не отличалась от прошлой, куда его привели. Разве что имелся письменный стол, рамки с фотографиями на полках и фигурка животного из дерева, стоявшая между рамок. Эсти пригляделся. Фото были семейными, но разглядеть выражения лиц с кровати оказалось сложно. Что насчёт фигурки — это была лань. Эстония сразу догадался, по какой причине животное стояло там и почему именно такое. Он понурил голову и опустил плечи. Если только не случайность, все остались бы живы. И Эстония находился бы рядом с семьёй, и Фареры был сейчас с братьями. — Кстати… — вспомнил Эстония. — Вот, держи, — Фин подошёл и отдал ему черную футболку. — Должна бы подойти… Наверное, — он осмотрел эстонца. — Ну, зато из-за длинны тебе не нужны будут шорты. Вот их я точно не найду. — Он глубоко вздохнул. — Наверное, надо было взять с собой что-то, но так не хотелось нести лишнее с собой, когда тут всё и так есть. — Ничего страшного, — Эсти улыбнулся и встал. Он положил футболку на кровать и начал стягивать с себя одежду. — Так, ты хотел что-то спросить? — Да. Мест за столом ровно столько же, сколько вас в семье? — Так и есть, а что? — Финляндия сел на кровать и лёг на спину, раскинув руки в стороны. Ударила очередная молния, сопровождаемая громом. Дух лениво повернул голову к окну, представляя, насколько мокрыми вернутся Швеция с Гренландией за стол. — Два места свободны. Одно для Фарер, а второе? — Это знать не обязательно, — спокойно произнёс Фин, переложил руки под голову и закрыл глаза. — Секрет, значит… — это слегка расстроило эстонца. Похоже, зря он на что-то надеялся. Возможно, стоило спросить у Швеции, только наедине. Вдруг тот что-то скажет ему. За столом Фин его заставил молчать, но если его не будет рядом… Эстония аккуратно сложил свои вещи и потыкал в бедро Финляндии пальцем. Тот открыл глаза и глянул на переодевшегося Эста. Футболка правда была ему велика, зато держалась на плечах и прикрывала низ. Дух поднялся, забрал вещи и перенёс их в ящик резного комода, пока Эстония забрался на кровать и закутался в одеяло. — Ты не будешь спать? — поинтересовался он, ибо Фин, очевидно, не торопился переодеваться, да и сонным особо не выглядел. — Если ты не против, я ещё недолго посижу со всеми. — Конечно, не против! — Эсти сел и помахал руками в сторону Финляндии. — Иди к ним, со мной всё будет хорошо. — Он вовсе не хотел быть причиной, по которой финн не сможет провести с семьёй больше времени. Из-за работы они наверняка не слишком часто виделись, а Финляндия — тем более, ибо старался быть чаще в храме и присматривать за эстонцем. Может, это была как раз одна из причин, почему Дания испытывал к нему неприязнь? — Хорошо. — Финляндия подошёл к кровати, упёрся в неё коленом и наклонился к Эстонии. Он поцеловал его в макушку и отстранился. — Сладких снов. — Спасибо, — улыбнулся эстонец и лёг обратно. Он проводил Фина взглядом, пока тот не исчез за дверью, выключив за собой свет, и накрылся почти что с головой. Он свернулся под одеялом и прикрыл глаза, слушая грозу за окном и отдалённые голоса духов. Спать в очередном новом месте для него было маленьким испытанием, дополненным количеством духов поблизости. Даже несмотря на защиту, он немного боялся, что ночью окажется убит. Стоит только закрыть глаза и задремать, как угроза тут же тенью нависнет над ним. Тогда можно подождать Финляндию и только потом засыпать, но Эстония не был уверен, что трапеза скоро подойдёт к концу. Он перевернулся на другую сторону, подвинулся к дальнему от двери краю кровати и задумался о той комнате, куда его собирался поселить Норвегия. Если комнат здесь ровно столько же, сколько в семье было духов, и отсутствуют гостевые, то, вероятно, это была спальня Фарер. Тогда реакция Финляндии объяснима. Да и злость Дании тоже. Отец Эстонии убил их брата, сам Эстония так и не поплатился вместе с остальными жителями поселения и семьёй, хотя должен был, а теперь явился сюда, занял место за столом рядом с остальными, ещё и почти что оказался в спальне погибшего. Сам Эстония тоже злился бы, окажись он на месте Дании. Скорее, удивительно было то, что другие не вели себя так же. Либо хорошо скрывали, либо действительно были спокойны, как Финляндия или Исландия. Они не винили Эстонию в том, что он жив. И тем более не обвиняли в смерти брата. — Этой ночью, — заговорил вслух эстонец, — меня убьют? — вопрос звучал больше как утверждение. Эстония мотнул головой, отгоняя наваждение. С чего бы таким мыслям лезть в его голову? Скоро он уснёт, а утром проснётся живым и здоровым, как сейчас. Нет серьёзных причин для беспокойства. Однако план нарушился, когда Эстония вновь открыл глаза, а за окном даже не светало. Он несколько секунд смотрел в потолок, пока к нему медленно приходило понимание того, что он уснул. Он привстал и осмотрелся. Финляндия уже мирно спал рядом, в доме стояла гробовая тишина. Эсти протёр глаза и понял, что хочет пить. Взглядом он попытался найти в комнате часы, но так и не обнаружил их. Он тихо слез с кровати, чтобы не потревожить сон духа и вышел из комнаты. Темноту коридора прогонял лунный свет. Грозы как не бывало, что эстонец заметил только сейчас. Он подошёл к окну и выглянул наружу. Яркая голубая луна возвышалась над деревьями. Легкий туман окутывал особняк. Эстония нашёл ручку и открыл окно. Свежий прохладный воздух ворвался в дом. Эсти поставил руки на подоконник и выглянул на улицу. Он зачесал спутанные волосы назад, и пальцы наткнулись на заколки, которые эстонец забыл снять перед сном. Он достал их из волос и заколол заново на время, пока сходит на кухню за водой. У него ведь было полное право на это, верно? Перемещаться по дому не запрещено. Он здесь не в заложниках, а в гостях. Более того, вроде как, законный член семьи. Соответственно, дом духов — его дом, не так ли? Эстония закрыл окно и направился к лестнице, с осторожностью поглядывая на прочие комнаты. Он не хотел случайно разбудить кого-либо. Да и если бы кто-то вышел сейчас, у Эсти однозначно сердце выпрыгнуло бы из груди. Он спустился и заметил тусклый свет, исходящий из столовой. Это его насторожило. Возникло желание так же незаметно вернуться обратно и попробовать уснуть до утра, но в следующую секунду он почувствовал себя глупо. К чему этот страх и опасения? Почему он не может пойти и выпить воды? Эстония сжал кулаки и твёрдым шагом пошёл в сторону столовой, а оттуда заглянул на кухню, откуда и лился неяркий свет. Первое, что он увидел, это лампочки над столешницей, горевшие вместо основного света. Следом взгляд скользнул к фигуре, сидящей к выходу спиной за столом, стоящим в центре кухни. — Проходи, не стесняйся, — сказал Швеция и развернул голову. Вертеться на высоком стуле со сложенными ногами было не слишком удобно. У Эстонии душа почти покинула тело. Он схватился за сердце, пропустившее удар, и неровно выдохнул. — Будешь чай? Кофе? Сок тоже остался, — предложил Швец, наблюдая, как Эстония проходит к одному из стульев и забирается на него. Он поставил ноги на перекладину, так как они не дотягивались до пола, и сложил руки на столе перед собой. — Хотелось воды, но не откажусь от сока, — скромно ответил он. Швеция встал, подошёл к холодильнику и заглянул внутрь. Он вытащил кувшин и поставил на столешницу. Следом он достал из шкафчика стакан, достаточно большой, и щедро налил в него сок, после чего поставил его перед эстонцем вместе с кувшином — на случай, если Эсти не напьётся. — Спасибо, — поблагодарил Эстония и отпил немного, наконец-то утоляя жажду. — А что ты делаешь тут ночью? — Чай пью, — швед, вернувшийся на свое прежнее место, поднял чашку в руке. — За твоё здоровье, — с этими словами он сделал глоток. Эстония улыбнулся. Он обхватил стакан ладонями, чувствуя приятную прохладу. — Можно задать вопрос? — Ну конечно, — ответил Швец. — Спрашивай. Что угодно. — Кто-то, кроме Фарер, ещё умирал? — он не стал ходить вокруг да около и решил бить в лоб, чтобы застать Швецию врасплох. Тот поперхнулся. Он прокашлялся и вытер рот тыльной стороной ладони. — Откуда такие вопросы? — Швеция похлопал глазами. — Малыш, ты не у меня про это должен спрашивать. Я ничего не скажу. — Он сложил руки на груди и упёрся ими же в стол, наклоняясь ближе к Эстонии. — Финляндия пусть говорит. — Он отказался рассказывать, — с досадой выдохнул Эсти и понурил голову. Впрочем, реакция и ответ Швеции дали понять, что смерть Фарер — не первая трагедия. — Значит, тебе не стоит знать ничего, — пожал плечами Швеция и по привычке хотел откинуться на спинку стула, однако забыл, где сидит, и практически свалился на пол. Он еле сумел схватиться за край стола и удержать равновесие. Эстония, испугавшись, тоже потянулся к нему, но Швеция уже помог себе сам. — Осторожнее, — попросил эстонец. Швеция посмеялся. — Постараюсь. — Так, а… Можно ли узнать, почему Дании я не нравлюсь? Это из-за моего отца? Из-за того, что выжил только я? — он положил руки на грудь. Хотя бы об этом ему точно обязаны рассказать. Особенно Швеция, от которого Финляндия и узнал о Дании. — Ох, это… — Швед почесал затылок, заглянул в пустую чашку и слез со стула ради новой порции чая. — Знаешь, кто угодно будет недоволен, если узнает, что ты остался жив после, кхм, — он выдержал паузу, — общей трагедии. Перед глазами Эстонии вновь воспылал родной дом. Уши заложило чужими криками и потрескиванием огня. Тела родных под обломками, ослепляющее пламя и холод не кончающейся зимы… Эсти опустил голову и пустым взглядом смотрел в стол, пока его плеча не коснулись. Он вздрогнул. Картина воспоминаний испарилась. — Эй, ты как? — Швеция заглянул в его лицо. — В порядке. — Эстония залпом допил сок и налил новый в стакан. Не думать. Не вспоминать. — Так вот, — осторожно продолжил Швеция, поглядывая за состоянием Эстонии. — Ты должен был погибнуть вместе со всеми. Найдутся те, кто возненавидит тебя за это, а если узнают, что ты сын убийцы, то тем более. Новость смерти Фарер прогремела на весь наш мир, как и новость о мести. Если теперь станет известно, что появился ты, духи смогут сложить два плюс два и не смогут успокоиться. Такова жестокая правда. — Швеция пожал плечами. Он протянул руку к кулону, по-прежнему висевшему на шее Эстонии, и приподнял его. — Пока на тебе вот это, всё будет в порядке. Но даже если кто-то узнает о тебе, мы позаботимся о твоей безопасности. — Я понял. — Эсти забрал кулон из ладони Швеции и сжал в своей. Его жизнь зависит от этого, на вид, простого украшения. Канада говорил, в общем-то, точно о том же. О Фарерах, о смерти людей и ненависти иного мира. Секунду… — Погоди, а если бы не вот это всё? — Эсти встрепенулся, развернулся корпусом к Швеции, оставшемуся рядом с ним на всякий случай, и вцепился в его плечи. — Если бы не смерть Фарер, не месть людям. Если бы ничего из этого не было, то как бы мир духов принял у себя человека? — Ну… Не знаю. Духи, люди — такие разные, но эти два мира существуют бок о бок и неразлучны, даже если много-много времени прошло с тех пор, когда духи и люди могли спокойно общаться друг с другом. Многие всё ещё учат язык людей, наведываются в их мир, хоть и не часто, ибо сейчас времена другие, и миры решили существовать, как два отдельных… — Просто скажи прямо уже! — воскликнул Эсти и потормошил Швецию. — Боже мой, хорошо, — в отличие от эстонца, дух сохранял спокойствие. Он осторожно отцепил от себя его руки и, недолго поразмышляв, ответил: — Ничего бы не было, скорее всего. Процентов девяносто девять от всего населения уж точно не питают ненависти к людям. Тебя бы приняли. Допустим, окажись ты сиротой по немного другим причинам. Маленький — ну, в твоём случае не очень — мальчик забредает к духам, ведает свою историю в слезах и просит помощи. Ему вряд ли откажут. Хотя в Весне духи самые вредные, тут уж куда и к кому попал, — добавил он в конце немного тише и отвёл задумчивый взгляд. — Вот в Зиме самые добродушные живут. — Он вернул внимание к Эстонии и замер с приоткрытым ртом, так и не сказав больше ни слова. Эстония смотрел на него с распахнутыми от удивления глазами. Так значит, то, что ему говорили до этого — неправда? Когда он разговаривал с канадцем, не особо придал значение его словам, но теперь задумался. Но почему Финляндии и Исландии нужно было говорить ему другое? — Мне говорили, что меня убьют просто потому, что я человек, а людям не место в мире духов. — Ну да, не место, — пожал плечами Швеция. — Тут людей-то и нет. — А как же правило, что людоеды могут… Ах, да, это обманка, — вспомнил Эстония. В его голове, на самом деле, сейчас была настоящая каша. Мозг пытался перебрать все прошлые диалоги с Финляндией, Исландией и даже Канадой и сопоставить их с новоуслышанной информацией. Пока что выходило так, что только канадец говорил с ним прямо. Он взялся за волосы и промычал. — Ну, если бы ты попал к людоеду, то да, тебя бы съели с большей вероятностью, но людоедов о-о-очень мало, — протянул Швеция. — Слушай, успокойся, — он положил ладонь на спину Эстонии, — я уверен, у Фина были причины для искажения правды. А вообще, люди для духов как… — он взялся за подбородок, — щеночки! — выпалил он, указав пальцем в небо. Эстония перевёл на него недоумённый взгляд. — Ну или котята, если тебе так больше нравится, — Швец поднял ладони перед собой и мирно улыбнулся. — Я спрошу у Фина об этом потом, — самым разумным сейчас было не делать заранее никаких выводов и не додумывать самому. Эстония вздохнул и растрепал волосы на голове. У Финляндии должны быть разумные причины. Эстония их услышит и всё поймёт. Вряд ли тут прячется особо страшная тайна. — И вообще, разве мы не о Дании говорили? — О, так вы обо мне говорили? — раздалось со стороны выхода. Эстония подскочил на месте и поднял глаза выше. Из-за угла вальяжно вышел Дания. «Помяни чёрта», как говорится. Швеция менее напряженно обернулся. Похоже, внезапное появление брата его ничуть не удивило. Знал ли он, что Дания рядом? — И давно ты тут? — поинтересовался Швеция, благодаря чему эстонец понял: нет, всё же Швеция сам не ожидал. — Не так уж, — пожал плечами датчанин и подошёл к столу. Он разместился на свободном стуле и кивнул Швеции на его место. Швед фыркнул и отошёл к столешнице делать чай, из-за чего оказался ровно за спиной Дании, сидевшем теперь напротив эстонца. Он подпёр голову рукой и весело улыбнулся Эсту. По коже того пробежали мурашки. Нутром он чуял: пора бежать. Но между тем, чтобы оказаться одному в тёмных коридорах, и тем, чтобы быть здесь, где, помимо них, есть ещё хотя бы Швеция, он выбрал второе. — Так, о чём ты хотел узнать? Не думаешь спросить у меня напрямую? — Ты меня невзлюбил из-за Фарер, верно? — сглотнув, спросил Эстония и приготовился в случае чего защищаться. Мало ли, что мог выкинуть Дания теперь, когда рядом почти никого, кто мог бы его сдержать. Дания медленно кивнул. — Мне просто не слишком нравится затея принять к нам сына убийцы. Тебе не стыдно ли появляться перед нами? Или, быть может, ты метишь на место нашего брата? — говорил он ровным тоном с леденящей улыбкой. — Дания! — прикрикнул на него Швеция. — Я тут подумал, если ты умрёшь, это будет справедливо. И никаких потерь, верно? — Эстония похолодел. Внутри звенела тревога, вопреки которой он оставался на месте. Пальцы сжались в кулаки. Про себя он подметил, что в качестве обороны, точнее, средства, которое даст фору, он сможет использовать свой стакан. — Никто не заметит, а Фин переживёт. Ты ведь всего лишь маленький человек, всё равно однажды умрёшь. Я могу помочь ускорить процесс. — Он жутко улыбнулся и начал барабанить пальцами по столу. — Дания, боже, ты ведь не серьёзно? — из-за его спины выплыл Швеция. — Я всё ещё здесь, между прочим. — А тебе-то что от его существования? К тому же, мы тоже проблем не оберемся, если духи прознают, кого мы держим под крылом! — Дания всплеснул руками. — То, что он, — он указал пальцем на Эстонию, — выжил — это чистой воды случайность. Его нужно устранить и покончить раз и навсегда со всей этой историей! Я не смогу похоронить Фареры и успокоиться, пока вот он жив! — он стукнул кулаком по столу. — Фареры бы этого не хотел. — Швеция нахмурился. — Да будь он здесь, хоть в форме призрака, он бы тебе дал подзатыльник. — Фареры был слишком добрым. — Дания сложил руки на груди и оскалился. Вот теперь точно пора было убегать. Эстония спрыгнул со стула и бросился к выходу. — Куда?! — послышалось за спиной. В момент, когда Эсти оказался в столовой и подался в сторону — к проёму, ведущему в холл, из кухни вырвался язык пламени и задел стол. Эстония вскрикнул от испуга. Следом за огнём появился Дания, в которого вцепился Швеция в попытках уложить на пол или оттащить. Он махнул рукой в сторону разгорающегося стола, и на тот пролилась вода. Швед ухватился за шею брата, а происходящее дальше Эстония не увидел, так как убежал. Думать не нужно было: он направится к Финляндии. Позади остались крики борющихся Дании и Швеции. Эстония, будучи уже на полпути к лестнице, обернулся на всякий случай и увидел, как огонь начинает поедать ковёр, коим был устлан холл и на котором он как раз-таки стоял. Пришлось приложить усилия, дабы заставить вмиг окаменевшие ноги сдвинуться. Эст забежал на лестницу и ринулся наверх, спотыкаясь практически на каждой ступеньке. На втором этаже перед ним возник Финляндия, на вид, перепуганный не меньше. Эстония врезался в него и начал падать назад, но его успели схватить за руку и подтянуть. — Что за чертовщина творится?! — на повышенных тонах спросил дух, заглядывая вниз, где полыхал огонь. Он подтолкнул эстонца на этаж и кинулся бежать вниз. Эсти не сдержал равновесие и упал на колени, однако быстро поднялся и подошёл к лестнице. Уже через секунду яркий свет, исходящий от пламени, пропал. Эстонец спустился ниже на несколько ступеней, дабы увидеть, что происходит. В холле лежали сугробы снега, а вот Фина больше не было видно. Эстония не знал, где и чьи спальные комнаты и стал судорожно стучаться во все двери. Духи быстро вышли, в том числе те, кто жил этажом выше. Эстония не смог ничего объяснить, слова застревали в горле, на глаза наворачивались слёзы. Он указал вниз, и все без вопросов побежали туда. Более-менее пришёл в себя Эстония уже в просторной гостиной, где все собрались. Он сидел на кресле с Финляндией, между колен того, был завернут в плед и заключён в объятия. Босые ноги постепенно согревались после хождения по снегу, которым Фин занёс холл в целях потушить пожар. Много было как в тумане. После того, как Эстония оказался в безопасности, к нему пришло запоздалое чувство дикого страха и слезы. Огонь… Он снова встретился с ним и чуть не погиб от него. Смерть уже во второй раз дышала ему в спину. Возможно, ему стоило поддаться судьбе и ступить в пламя, созданное Данией, но он хотел жить. Затем он спустился вниз, обнимая себя за плечи и дрожа, его подхватил Финляндия, как только увидел, оставив Данию на растерзание остальных, дальше перед глазами Эстонии снова прокручивалось то, как он убегал от огня, как будто преследовавшего его со дня инцидента затем, чтобы завершить начатое. Возникали мысли, что если бы он не успел, например, уйти в сторону, когда огонь попал на стол. А также он размышлял над словами датчанина, однако всё же не считал его правым. Только не теперь. Мимо головы Дании пронёсся топор и врезался в стену. Эсти проморгался и слабо качнул головой. Он утер влагу с лица и лёг на грудь Финляндии. Тот положил руку на его голову и стал успокаивающе массировать. — Объясниться не хочешь? — сказала грозно Гренландия — она как раз и бросила топор в брата. Дания закатил глаза и скучающе подпер подбородок. Он сидел в кресле перед всеми, как приговорённый. Эстония подметил, что кидаться острыми предметами в кого-то, видимо, у них в крови. Дании пришлось объяснить свою позицию ещё раз. На свою сторону он никого переманить так и не смог, а вот остальным пришлось ещё некоторое время вбивать в его голову факт его неправоты. Ещё в начале беседы Финляндия увёл Эстонию оттуда в спальню: ему было незачем наблюдать за этой сценой. В комнате его уложили в кровать и крепко обняли. Ещё некоторое время они тихо разговаривали, Фин успокаивал эстонца, пока тот в итоге не уснул под действием тихого приятного слуху голоса и поглаживаний по спине и голове. — До утра ещё много времени, отдыхай, — прошептал Фин и поцеловал Эстонию в лоб. Он глубоко сожалел о том, что Эсту пришлось пережить нападение Дании. Он очень надеялся, что этот случай забудется и не разбудит ни страхи, постепенно затихающие, ни прежние мысли о смерти.