Keep calm and trust Snape

Зелье наконец-то начало обретать вязкость. Это означало, что момент, когда можно будет, наконец, погасить огонь и покинуть лабораторию, близок. От котла тянуло гнилостным запахом, и Северус брезгливо поморщился. Мелкие пузыри на поверхности — хорошо, самое время было им появиться. К утру варево перестанет источать аромат падали и приобретёт более благородный вкус. И всё равно Люпин будет считать, что хуже в своей жизни он уже ничего не попробует. Северус отложил ковшик в сторону, продолжая наблюдать за медленным, едва заметным кипением. Пузырьки стали крупнее, а вонь — насыщеннее. Теперь можно и погасить огонь. Люпина не было за ужином. Что ж, одной проблемой меньше. Северус провёл в Большом зале почти всё время, отведённое на вечернюю трапезу, но Люпин так и не явился. Учитывая, что проблем с аппетитом у него быть не должно, это были хорошие новости. Крайне предусмотрительно. Решительно поставив опустевший кубок на стол, Северус поднялся и, кивнув кому-то, кто там сидел вокруг него, отправился в свои комнаты. Друзья Гарри присутствовали на ужине в полном составе. Где был он сам, оставалось только предполагать. Смутная тревога встретить Люпина у своего кабинета преследовала Северуса всю дорогу, и он позволил себе короткий выдох облегчения, когда увидел, что площадка у горгульи пуста. Последняя ночь перед полнолунием — самая тяжёлая, это помнилось очень хорошо. Зелье поменяло цвет точно вовремя, и Северус применил чары Мгновенного охлаждения. Осталось дождаться утра, чтобы закончить приготовление. Он поднялся наверх, в кабинет. Занимаясь рутинными делами, было проще перестать думать. Крестраж находился далеко отсюда, но это не гарантировало их безопасность. Северус чувствовал собственную беспомощность — ситуация не имела ни единого решения, он просто не знал, что делать дальше. Пустота этого незнания могла заполниться только со временем. Но в его плане было столько изъянов, что трудно было верить в счастливый исход. Дамблдор дремал на портрете и, кажется, даже не заметил его появления в кабинете. Портрет не мог мыслить так же, как его обладатель, но он хранил в себе многие черты личности своего мёртвого хозяина. Некоторое время Северус молча смотрел на портрет, не решаясь заговорить. Как только вопрос возникал в его мыслях и он почти открывал рот, чтобы произнести его, в голову приходил новый аргумент против того, чтобы обращаться за помощью к портрету. И Северус продолжал молчать. Было ещё кое-что, продолжавшее тревожить его. Метку перестало жечь. Она стала ещё бледнее, и при тусклом свете было трудно различить её очертания. Это могло указывать на то, что связь с крестражем слабела. Возможно, оказавшись в том месте, где крестраж был сейчас, он ослаб. Так ли это в действительности — оставалось лишь предполагать. Лежащий на краю стола вечерний выпуск «Пророка» раздражал очередным «громким» заголовком. Над фото четы Лестрейнджей двадцатилетней давности красовались огромные чёрные буквы «В ожидании последнего поцелуя». Брезгливо поморщившись, Северус пододвинул газету ближе. «Закончено разбирательство по делу семьи Лестрейндж... приговорены к поцелую дементора... исполнение приговора откладывается до выяснения новых обстоятельств... неделя на взятие дополнительных показаний... временный Глава Министерства требует...». Видимо, газетчики так поторопились сдать материал, что не удосужились разобраться в сути происходящего. Читать статью целиком не имело смысла, и Северус сложил газету пополам и перевернул. Фото счастливых супругов не доставляло ему эстетического удовольствия. Несомненно, утренний выпуск будет содержать куда больше информации. Пора вообще прекратить читать вечерние. Можно было бы начать разбирать министерскую корреспонденцию — у него накопилась уже дюжина разнообразных посланий. Подняв глаза, Северус понял, что с этим придётся повременить. — Профессор Макгонагалл. — Добрый вечер, Северус, — Макгонагалл замерла на пороге и осмотрела кабинет с долей недоверия. — Прошу вас, проходите, — любезность приглашения с лихвой компенсировал холодный тон. Минерва чуть вздрогнула, посмотрев на портретную стену, но тут же взяла себя в руки и прошла к столу. — Можете присесть, — Северус указал на кресло, но по лицу Макгонагалл промелькнула тень досады, будто этим приглашением он как-то оскорбил её. — У вас что-то важное? — Профессор Люпин просил вас зайти к нему, — ровно ответила она, смотря ему в лицо. — Что-то ещё? — Северус! — взгляд Макгонагалл стал жёстче. — Хочу вам напомнить, что личную неприязнь необходимо отделять от работы! Отнеситесь с должным уважением к недугу Римуса... — Недугу? — Северус позволил себе усмехнуться. — Ближайшие три ночи Римус проведёт в Хогвартсе. Это необходимо для его же блага, и я не хочу, чтобы вы каким-либо образом пытались повлиять на это обстоятельство. — Иными словами, не лез не в своё дело. Так, Минерва? — Северус заметил, как лицо Макгонагалл приобрело ещё более серый оттенок. — Что ещё? Макгонагалл несколько секунд помолчала, видимо, стараясь действительно обратиться к цели визита вместо чтения нотаций. Впрочем, Северусу это было только на руку. — Гарри Поттер, — Макгонагалл повернула голову в сторону камина. — Насколько мне известно, он ночует в доме Блэков в Лондоне. Очевидно, что пока Римус остаётся в Хогвартсе, ему не будет комфортно одному в пустом доме. Поэтому предупредите его, Северус, что сегодня он должен вернуться в спальни факультета. — Зачем же? — Северус тяжело посмотрел на Макгонагалл. — Не стану лишать вас возможности предупредить его лично. Преимущество его места заключалось в том, что он свободно мог видеть любого заходящего в кабинет. По-видимому, отметив направление его взгляда, Макгонагалл обернулась и тут же поднялась с кресла. — Мистер Поттер! — Здравствуйте, профессор Макгонагалл. — Итак, вы всё слышали? — Только то, что мне нужно вернуться в гриффиндорские спальни. — Да, всё верно. Профессор Люпин эти дни проведёт в Хогвартсе, и не мне объяснять вам причину. — Макгонагалл чуть расслабилась, будто осознав, что говорит уже не с нынешним главой Хогвартса. — Я не вернусь в спальни, — спокойно ответил Гарри. — Мистер Поттер, хочу напомнить вам, что таковы порядки этой школы. Ученики должны ночевать в спальнях своего факультета, — в интонации Макгонагалл пробиралось раздражение. Гарри смотрел прямо на Северуса, и тот вышел из-за стола, проходя вперёд и отгораживая его от декана. — Мне казалось, Люпин разъяснил вам ситуацию, — сказал он, понижая голос. — Боюсь, я вынужден просить вас покинуть мой кабинет. Глаза Макгонагалл сузились, и она уже раскрыла рот, чтобы возразить, но Северус не дал ей сказать. — Мистер Поттер — совершеннолетний волшебник, и он способен позаботиться о себе, — Северус сделал паузу и посмотрел ей в глаза, — без вашего деятельного участия. Позвольте проводить вас, Минерва, не будем заставлять Люпина ждать: это может быть опасно в его состоянии. Макгонагалл одарила его взглядом «я же просила вас, Северус!» и, чуть подняв голову, направилась к выходу. Гарри выглядел растерянным и явно хотел что-то сказать, но это могло и подождать, раз он не остановил его. По коридорам шли молча. Макгонагалл не попрощалась с ним, свернув к башне, и Северус продолжил путь в одиночестве. Пожалуй, следовало быть более осмотрительным и задержаться, чтобы узнать причину тревоги Гарри. В конце концов, это могло быть связано с Терри Бутом, с крестражем, с мечом, да с чем угодно! Но Северус понимал, что причиной панических мыслей является его нежелание видеть Люпина, предвкушавшего собственное превращение. Не раздумывая ни мгновения, он трижды постучал и, не дожидаясь ответа, легко толкнул дверь. Медлить сейчас нельзя. Картина, представшая перед ним, в точности оправдывала ожидания. Люпин сидел на серой тахте, обхватив лицо руками. Увидев на пороге Северуса, он поднялся на ноги. Такое же бледное лицо, такая же дрожь в ладонях, такой же лихорадочный блеск в глазах, как и всегда в этот день. Только взгляд казался погасшим, но это мало волновало Северуса. Проблемы Люпина его не касались. — Не думал, что ты придёшь сейчас, — зачем-то сказал Люпин. — Понимаю, — протянул Северус. — В твоём состоянии тяжело сохранять способность думать. Он осознал, что так и стоит у самого порога, но проходить дальше не стал. Комната была крохотной — скорее всего, её уменьшили умышленно. Вероятно, работа Макгонагалл. Кроме серой тахты не было никакой мебели. Пустые стены. Идеальное место для содержания потенциально опасного оборотня. Люпин явно смотрел на него, но Северус продолжал разглядывать обстановку, стараясь заметить малейшую неверную деталь. Хоть что-то, выбивающееся из нормы... — Я всё ещё надеюсь узнать цель своего визита, — сказал он спокойно, поняв, что осмотр личных покоев оборотня затягивается. — Итак? — Ты читал газеты, — голос Люпина изменился, став глуше и глубже, и Северус заставлял себя не замечать этого. — У нас было собрание этим вечером. Локальное, можно сказать. Кое-кто начал тревожиться, чем дальше — тем больше разных толков. Суды над Пожирателями затягиваются. — Это заслуга Министерства и новых принципов его главы, — раздражённо напомнил Северус. — Кингсли думает, что Пожиратели что-то затевают. Их содержат отдельно друг от друга, но при этом многие показания сходятся, ложные показания, Северус. Те, что придумываются на ходу. Кингсли принёс пергаменты с последних слушаний, там действительно что-то не то. — Что именно? — Северус смотрел на напряжённые руки Люпина, с силой упирающиеся в тахту, будто тот пытался подняться, но не мог справиться с собственным весом. — Северус, — Люпин по-прежнему не отводил взгляд от его лица. — Ты уверен, что тебе не нужна никакая помощь? Всё в порядке? — Будет в порядке, если я избавлюсь от необходимости отвечать на твои вопросы, — зло бросил Северус. Люпин молчал. Слишком долго. Северус медленно повернул голову и посмотрел на него. Зрачки были расширены и почти полностью закрывали радужку, отчего глаза казались абсолютно чёрными. Симптом приближения полнолуния. Признак скорого превращения. Северус повторял это мысленно, желая сделать шаг назад, но за спиной была дверь. — Завтра в полдень, в моём кабинете, — интонации были ровными, по крайней мере, лучше бы были. Ответа не было. Люпин сделал короткое движение, переместив вес тела на руки, и Северус мгновенно развернулся и открыл дверь, выскальзывая наружу. Пустота холодного коридора успокаивала, и он замедлил шаг, ощущая, как ледяное напряжение покидает тело. Спустя три лестничных пролёта Северус подумал, что, возможно, стоило узнать более подробно о так внезапно возобновившейся деятельности Ордена. О многом говорило уже то, что его участие в закрытом собрании не предполагалось. Но о возвращении не могло быть и речи, завтра он постарается узнать подробности, а сегодня нужно добраться до кабинета. Северус намеренно замедлил шаг, доказывая самому себе, что страх — не его слабость. Но лучше было бы не засыпать этой ночью. * * * Гарри сидел на его месте, повернувшись к портрету Дамблдора. — Как поживает Римус? — на лице покойного директора сияла мягкая улыбка, но глаза смотрели внимательно и серьёзно. — Завтра полнолуние, не так ли? — Да, — Северус окинул взглядом стопки пергаментов, загромождавшие стол, пытаясь собраться с мыслями и побороть внезапную растерянность. — Почему ты всё ещё здесь? — Просто на тот случай, если Макгонагалл вернулась бы, — Гарри смотрел на него, но Северус не поворачивал лица. — Не знаю, мало ли что. Вдруг она бы захотела лично посетить дом на Гриммо. — Безусловно, — Северус подошёл к стене и открыл чарами проём. — Разве могут быть у Макгонагалл более важные дела, чем персональная забота о Гарри Поттере? Гарри поднялся и пошёл за ним, на ходу бросив «Доброй ночи, профессор Дамблдор». У второго проёма Северус замер на мгновение, но затем, отставив сомнения, которых и так за один вечер было предостаточно, открыл проход. В конце концов, слова Аберфорта содержали долю истины. Как ни трудно было признать это, Северус полагал, что поступил верно, послушав младшего Дамблдора. Гарри по инерции сделал пару шагов вперёд и замер, оглядываясь по сторонам. Промедление длилось недолго, но Северусу пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоиться и сохранить отстранённо-невозмутимый вид. — Оно настоящее? — Гарри наконец ожил и приблизился к окну, проведя рукой по раме. К удивлению Северуса, он оказался способен сделать верный вывод сам. — Зачарованное. Но так даже лучше, его не будет видно снаружи. Оно показывает то, что за этой стеной? — Да. Странно, что окно было первым, что он заметил. Видимо, это действительно имело большое значение. Гарри повернулся и посмотрел на него скорее удивлённо, чем радостно, но он, конечно, уже давно не ребёнок, чтобы радоваться пустякам. Его взгляд переместился куда-то за левое плечо Северуса. — Шкаф? Что в нём? — Ты можешь посмотреть, — Северус легко кивнул в сторону нового предмета мебели. Не трансфигурированного, а самого настоящего. Он лишь позволил себе поменять цвет: Альбус Дамблдор отличался довольно своеобразным вкусом по части цветовой гаммы. — Ай! Северус повернулся к шкафу и подавил усмешку. Одной рукой Гарри держал метлу, а второй потирал ушибленный лоб. — Осторожнее, Гарри, — тихо произнёс он. — Здесь мои вещи. — Какое точное замечание... Гарри, кажется, пару мгновений раздумывал, что сказать, когда, наконец, заметил третье изменение в комнате. Снова окинув шкаф взглядом, он спросил: — Здесь же была моя кровать, где она? Ему явно стоит поработать над привычкой задавать вопросы, вместо того чтобы сделать малейшее мыслительное действие. — А... ясно, — Гарри затолкал метлу обратно в недра шкафа, но она снова упала. — Конечно. Одна кровать. — Именно. Гарри прислонил метлу в угол между боком шкафа и стеной. Северус занял своё кресло и кивнул Гарри присоединиться. Его реакция пока была не понятна, но в любом случае — шаг сделан, и со временем он даст свои результаты. Кресло Гарри он тоже взял из мебельного набора Альбуса Дамблдора и на сей раз не стал ничего переделывать, поскольку тёмно-вишнёвая ткань была крайне приятна на ощупь. — Здесь всё изменилось, — так и есть, Гарри водил ладонью по мягкому подлокотнику, значит, ткань пришлась к месту. — Верно. — Мне никогда не нравились факелы. И что нет окна, — негромко сказал он, продолжая разглядывать подлокотник. Вместо факелов, которые, вероятно, придавали комнате сходство с коридорами, на потолке появилась люстра со свечами. — Это имущество Дамблдора, — так же тихо ответил Северус, встретив взгляд Гарри и кивнув наверх. — Этим мне пришлось заниматься самостоятельно. Все свечи были с ароматом корицы. Гарри фыркнул, пытаясь сдержать смех. — А на меня из душа как-то полилась малиновая вода: и цвет, и запах такой был, — Гарри улыбнулся, но улыбка быстро погасла. — Прошлой ночью. С изрядной долей сожаления Северус почувствовал, как холодная волна прошла от желудка до горла. — Гарри... — Нет, всё нормально. По выражению лица Гарри было ясно, что он говорит правду. Перемены интерьера, похоже, действительно удивили его, и Северус надеялся, что он не понял самое важное. Сейчас. Пусть это придёт к нему постепенно, последовательным осознанием. Гарри будет с ним, будет принадлежать ему и не сможет уйти. Теперь — нет. Северус не может допустить этого. Его кошмары и так полны образами прошлого, и если к ним прибавятся страхи настоящего, придётся навсегда забыть о том, что такое сон. Всё-таки боковое освещение было лучше верхнего. С обсуждением сменившейся обстановки пора было заканчивать. Пытаясь сгладить переход к действительно важным вещам, о которых следовало говорить в первую очередь, Северус сказал: — Ты не был на ужине. * * * Министерские письма, смена состава попечительского совета, перечень кандидатов, утверждение, просьба рассмотреть новые пункты, ещё письма... С ними лучше расправляться без промедления, церемоний и в том порядке, в котором они лежат на краю стола. Дела всегда будут поглощать его время. Он крайне удачно сбросил большую часть директорского груза на Макгонагалл, но все важные решения необходимо принимать самостоятельно — это будет укреплять его статус. В тех делах, что подобны этим, нельзя давать слабину. И потому поглощение времени неизбежно. Альбус следил за ним с портрета, провожая взглядом каждый новый пергамент, и было бы смешно делать вид, что Северус не замечает этого. Закончив спустя огромный кусок времени, он повернул голову к Дамблдору. — Можешь говорить. — Благодарю, Северус. Дела важны, я не виню тебя, — голос звучал мягко, но Северус привык к тому, что этим благодушным интонациям нельзя слишком уж верить. — Думаю, у тебя есть некоторые предположения о том, где искать меч? — Определённо, — Северус потёр пальцами виски. — Гарри и сам способен сделать вывод, но ему нужна поддержка, своевременная поддержка. — Меч можно достать из шляпы, и сделать это по силам только гриффиндорцу. — И только при определённых подходящих обстоятельствах. — Обстоятельства подойдут, — Северус поборол желание встать и начать ходить по комнате. — Определённо подойдут. — Ты имеешь в виду... — Да. Аберфорт хранит перчатку там. Дамблдор сцепил пальцы в замок и на минуту задумался. Тишина давила, и Северус внезапно почувствовал всю навалившуюся усталость. — Это будет трудное испытание для Гарри, — наконец сказал Дамблдор. Будто это не было ясно с самого начала. — Испытание было бы трудным для любого, — отозвался Северус, с удивлением понимая, что голос чуть дрогнул. — У него будет возможность получить меч. И возможность уничтожить последний крестраж. — Гарри должен пойти один, — Дамблдор посмотрел на него, и что-то в его взгляде не нравилось Северусу. — Но он не должен чувствовать себя одиноким. Снова пауза, и снова тишина подозрительно давила на уши. — Никому из нас неизвестно, что скрыто у него в голове. Собственные страхи будут вести его, и в твоих силах уменьшить их силу, Северус.