Keep calm and trust Snape

Закрыв глаза, Гарри вслушивался в абсолютную, бесконечную тишину. Ни звука, ни малейшего всплеска или шороха. Он чувствовал, как покалывает кончики пальцев, держащих палочку. Плечо ныло. И, хуже того, он почти не чувствовал кисть. Слова заклинания легко складывались в голове в единую цепочку. Он выучил их настолько, что мог произнести про себя на едином выдохе. Вдохнув побольше воздуха, Гарри плотно сомкнул губы и, открыв глаза, мысленно произнёс заклинание. Пена и не думала подниматься. Она даже не шевельнулась! Вот каким был итог всех его усилий. Свет резко бил в глаза, после нескольких минут темноты он казался чересчур ярким и неприятным. Гарри опустил волшебную палочку и досадливо поморщился. Он не может сосредоточиться! Нужно просто-напросто выбросить из головы всё лишнее. Но как? Как это сделать, если слишком много непонятных, недодуманных мыслей переполняют её, мешая сконцентрироваться? Во-первых, его друзья... Рон не разговаривал с ним. Как и Гермиона — они игнорировали Гарри. Наверняка из-за того утреннего спора. Пусть Рон был заведомо неправ, но Гарри не сделал ничего, чтобы хоть как-то вступиться за него, поддержать, возразить Северусу... Должен ли он был что-то сделать? Гарри чувствовал себя беспомощным перед этим вопросом. Нельзя отгораживаться от них, они же — его друзья. Хотелось есть, и Гарри начал жалеть об оставленном внизу ужине. Он не смог проглотить ни кусочка, потому что Северус... То, как он говорил с ним сегодня... Его интонации медленно, но верно возвращались к истокам. К тому времени, когда он не вызывал у Гарри ничего, кроме ненависти — именно из-за этих постоянных нападений на него, словесных баталий, стремлением которых было выделить и унизить его. Казалось, привычка обращаться с ним вот так куда-то делась за эти недели. Но, видимо, это были преждевременные выводы... Гарри нахмурился, понимая, что сам себе всё усложняет. Ранним утром метка почернела и обрела прежнюю чёткость линий. Этому была одна и единственная закономерная причина. И он не мог сейчас винить Северуса в том, что тот разговаривает с ним слишком резко. Гарри снова поднял палочку, закрыл глаза и медленно, не спеша, проговорил про себя заклинание, выделяя каждое слово. Он представил, как пена поднимается над водой, повинуясь действию чар. Пальцы дрожали, и в руке, будто бы у самой кости, мелко щекотало. Тёплое ощущение понемногу проходило через ладонь, и Гарри понял, что получается. Стараясь сохранять напряжённое внимание к непроизнесённым словам, висящим в его мыслях, он открыл глаза. Чувство победы заполнило его настолько, что губы задёргались, пытаясь сложиться в нервную улыбку. Рука дрожала, будто волшебная палочка весила сотню фунтов, но пена спокойно парила под самым потолком. * * * Подогрев чарами бобы с мелкими кусочками чего-то отдалённо напоминающими ростбиф, Гарри со вздохом принялся за поздний ужин. Нужно было найти Рона и Гермиону, чтобы поговорить. Завтра утром, во что бы то ни стало! Гарри решил, что после завтрака так и поступит. Пора положить конец бессмысленным ссорам. С того самого утра Гарри старался не думать о Волдеморте, потому что сотню раз прокрученные в голове мысли казались ему совершенно бесполезными. Они упустили крестраж, они упустили Терри, а значит, в скором времени начнутся большие неприятности. Но Северус прав — без своих Пожирателей Смерти Волдеморт не станет ничего предпринимать. Гарри знал, что у них есть время. Много или мало, но оно есть. И это время нужно использовать по максимуму. Сейчас, дожёвывая мягкие рыхлые бобы, Гарри думал о том, что есть какие-то причины для беспокойства. Причины, по которым лицо Северуса снова обретало жёсткие, холодные черты. Причины, по которым он говорил с ним таким тоном. Причины-причины-причины... Невербальные чары забирали сил втрое больше. Если не вчетверо. Гарри поднялся, потягиваясь, разминая руки и выгибая ноющую спину. Северус не возвращался. Он не сказал, куда идёт и когда вернётся, и Гарри тихо злился — просто из-за такого пренебрежения к нему. Было глупо злиться, но он слишком устал и был слишком раздражён. Чтобы как-то справиться с навалившейся злостью, Гарри повторил заклинание. Конечно же, Северус поймёт, что он нарушил запрет применять чары где-либо кроме ванной. Но сейчас Гарри было всё равно. Тратить лишнее время и силы на долгий подъём по лестнице не хотелось. Да и с чего это он должен всегда во всём подчиняться?! После некоторых усилий мебель поплыла к потолку — без единого звука со стороны Гарри, и это очень воодушевляло. Хотелось праздновать успех, наслаждаясь ощущением полного триумфа над магической стихией, но вместо этого он опустил всё на место и поплёлся к кровати, гася свечи заклинанием. * * * Гарри повернулся, вытягивая перед собой затёкшую руку, и открыл глаза. В окно пробивался серый сумрак утра. Мягкими хлопьями падал снег, и снаружи наверняка было холодно и сыро. Гарри поёжился, натягивая одеяло на самый нос. Лежать было неудобно. Свободу движений ограничивала рука Северуса, прижимавшего его к себе. Правое плечо ныло, а сон стремительно уходил. Стараясь не разбудить, Гарри осторожно отодвинул руку Северуса, но та тут же легла на его бедро, легко сжимая. Не спит. Рука переместилась выше, проходя по животу и заставляя Гарри чувствовать зарождающееся сладостно-тянущее тепло. Это было волнительное, необычное ощущение, которое побуждало прижаться к Северусу и забыть обо всём, что он там надумал себе вчера. Нет. Гарри вздрогнул и, отгоняя слабое сожаление, убрал руку Северуса. Отчего-то ему не было жаль покидать тёплую постель. Остатки вчерашнего раздражения, остывшие и заветревшиеся, роились в мыслях. Сейчас хотелось побыть одному. Натянув футболку и не оборачиваясь, чтобы не передумать, Гарри поднялся в ванную. После всех упражнений с чарами бассейн вызывал чувство тоски и казался гораздо менее привлекательным, чем душ. Поэтому он, не раздумывая, повернул в сторону душевой. Тёплые упругие струи приятно били в больное плечо, и Гарри прикрыл глаза, пытаясь хоть немного расслабиться. Он чувствовал себя виноватым. Да, чувство, которое тяжёлым камнем давило изнутри — это определённо была вина. Гарри выключил воду, резко дёрнув вентиль, но не вышел из душевой, продолжая стоять на мокром прохладном камне. Возможно, паутина мыслей, причин и следствий в его голове распутается сама собой, если дать ей немного времени. Крепко зажмурившись, Гарри прислонился к стене лопатками и плечами. Если бы можно было провести здесь весь день, он без сомнений согласился бы. Но нужно выходить. Спускаться вниз, завтракать, упражняться в невербальных чарах. Терпеть подчёркнутое пренебрежение, насмешливый тон или полное равнодушие, исчезающее только тогда, когда сам Гарри приложит к этому усилия. Почему это задевает его? Так не должно быть. Это ведь глупо — требовать чего-то... Большего? Лучшего?... От Северуса. Он хотел поговорить с Роном и Гермионой сразу после завтрака, но теперь он вряд ли сможет. Разве что когда закончатся по расписанию их уроки... Хотя он не знал их расписания. Гарри открыл глаза, оглядывая небольшую душевую так внимательно, как будто она могла подсказать ему, что делать. Вздохнув, он отстранился от стены и пошёл к выходу. Тёмное полотенце неопределённого оттенка выглядело более гармонично с окружающей обстановкой, чем яркие цветные полотна Дамблдора. Но оно было слишком обыденным и не обладало и долей того очарования... Гарри замер, держа полотенце на вытянутой руке. Повеяло холодом — дверь позади него открылась и быстро закрылась вновь, не позволяя теплу ускользать из душевой. — Гарри, — чуть хриплый после сна голос Северуса заставил его обернуться. Нужно было сказать что-то, но Гарри не успел ничего придумать, потому что Северус за один стремительный шаг преодолел расстояние между ними и обнял его, прижимая к себе. Это было так странно и неожиданно, что Гарри просто уткнулся лицом в шею Северуса, всё ещё держа край полотенца в одной руке. Он не знал, как объяснить свой побег из кровати, но никто и не требовал объяснений. От прикосновений его ладоней, гладящих всё ещё влажную после душа спину, возникало невероятное, волнующее чувство. Медленно склоняясь к нему, Северус осторожно коснулся его губ, целуя неглубоко и дразняще. — Гарри, — голос звучал приглушённо, и его звук, казалось, задевал все внутренности. Гарри чувствовал, как мелкие искры скапливаются внизу живота. И сквозь мягкие спальные штаны он ощущал, насколько возбуждён Северус. Тяжело сглотнув, Гарри поднял глаза. Язык Северуса вновь проник в его рот, врываясь безапелляционно и вызывая волны дрожи от шеи к пояснице. Казалось, мысли полностью покинули голову Гарри, потому что он слишком легко сдался, позволяя широким и тёплым ладоням Северуса опуститься к ягодицам и крепко сжать их. — У нас мало времени, — Северус дышал чаще обычного. Не отрывая взгляда от Гарри, он снова поцеловал его — и на этот раз его намерения были ещё более очевидными. — Так поторопись, — Гарри зажмурился, пытаясь унять дрожь и слабость в ногах. — Ты можешь использовать то заклинание... Северус быстро достал волшебную палочку и прошептал короткое слово. Гарри был готов почувствовать нечто необычное, но всё равно дёрнулся от неожиданности: ощущения нельзя было назвать приятными. Мелькнула мысль, что, вероятно, поэтому в самый первый раз Северус использовал другой способ. Внутри стало влажно, и Гарри ощутил непривычную расслабленность. — Всё хорошо? — спросил Северус. Дождавшись, когда Гарри собрался с мыслями и кивнул, он развернул его и подтолкнул к стене. — Обопрись руками, — лёгкий укус в спину, и Гарри тихо выдохнул. Он не боялся, но всё же испытывал странную неловкость, чувствуя проникновение пальцев. Северус заставил его чуть наклониться и прогнуться. Он вынул пальцы и снова ввёл их, отчего по телу Гарри прошла резкая сладкая дрожь: он дёрнулся и тихо вскрикнул. Внутри зарождалось томительное ожидание и предвкушение. Но когда в него медленно начал входить член, растягивая до предела и давя на узкие стенки, Гарри почувствовал почти панический страх, неожиданный и необъяснимый. Он закрыл глаза, расслабился и подался назад, пытаясь облегчить проникновение. Касаясь лбом холодной гладкой стены, Гарри глубоко дышал, чтобы унять накатившую панику. Северус издал сдавленный глухой звук и на середине тягуче-медленного движения легко толкнулся вперёд, входя до основания. Гарри затаил дыхание, ощущая, как колючее, острое удовольствие быстро сменяется лёгкой болью от растяжения. Северус вышел почти полностью и, надавив на поясницу и заставляя его выгнуться ещё больше, начал неторопливые, раскачивающиеся движения. Гарри почувствовал, что всё тело покрылось испариной, а тоненькая капля стекала по виску, неприятно щекоча кожу. Наконец, движения Северуса стали глубже — именно так, как было нужно Гарри. Он с силой зажмурил глаза, вдавливая руки в прохладный камень стены, фокусируясь на собственных ощущениях. Сердце билось сильно и часто, а колени подгибались так, что стоило немалых усилий держаться на ногах. Гарри резко выдыхал, выгибаясь, дёргаясь назад от каждой новой острой вспышки. Член слабо пульсировал, требуя внимания, но было страшно опустить руки и потерять точку опоры. В какой-то момент Гарри почувствовал, что больше не выдержит, что это слишком много для него. Он оказался на вершине, и оттуда не было пути никуда больше — он стоял на самом краю. Северус сильно дрожал, толкаясь в него в каком-то бешеном ритме, глухо рыча и с силой прижимая к себе бёдра Гарри. Его рваное, лихорадочное дыхание обжигало шею. Хватая ртом воздух, Гарри с трудом отцепился от стены и судорожно схватил руку Северуса, опуская её на свой член. Северус сделал два или три резких, сильных движения — и Гарри кончил с тихим протяжным стоном. Он почувствовал, как расслабился Северус, всё ещё придерживая его. Собрав последние силы, Гарри повернулся и прислонился спиной к стене. Лицо Северуса казалось расслабленным и каким-то... необычным. Гарри провёл пальцами по его губам, вглядываясь в глубокое, странное выражение в тёмных глазах. Постояв немного и выровняв дыхание, Северус потянул его в душевую и включил воду. Она была прохладной и приятно охлаждала кожу, смывая пот и сперму. * * * Остывающий омлет Гарри разделил на четыре части и пододвинул ближе бокал с кофе. За гриффиндорским столом почти никого не было: совсем скоро начинались занятия. Быстро прожевав первый кусок омлета, Гарри уткнулся взглядом в стол, сжав вилку так сильно, что костяшки пальцев побелели. По-видимому, у того самого заклинания был ограниченный срок действия — Гарри чувствовал, как внутри что-то сжимается, и это ощущение было не неприятным, а скорее неожиданным. Очень неожиданным. Гарри почувствовал, что его щёки пылают. Оставалось надеяться, что никто ничего не заметил — ведь почти некому было замечать-то. Поскорее расправившись с омлетом, он залпом допил кофе и выскочил из-за стола, спеша к выходу. Полупустые коридоры встретили его если не одиночеством, то такими же спешащими учениками — до первого занятия оставалось не больше десяти минут. Но громкий и требовательный оклик свёл на нет надежду поскорее добраться до кабинета директора, где он снова почувствует себя в безопасности. — Мистер Поттер. Гарри машинально остановился, и, чуть помедлив, развернулся. — За вами не угнаться, — Макгонагалл опустила руки и посмотрела на него немного укоризненно. — Извините, профессор. Макгонагалл поджала губы и резкими движениями оправила рукав мантии. — Как ваши занятия с профессором Снейпом? — Познавательно, — Гарри настороженно смотрел на Макгонагалл, не зная, чего ожидать. Но на лице декана не было ни враждебности, ни подозрительности. — Гарри, — на секунду она замешкалась, но затем тихо продолжила, — если тебе потребуется какая-то помощь... в чём угодно... Ты должен знать, что всегда можешь обратиться ко мне. Как и к любому другому преподавателю. Гарри молчал, хотя понимал, что нужно что-то сказать или хотя бы поблагодарить. Он прекрасно помнил вчерашний разговор Макгонагалл с Северусом. — О чём вы говорите, профессор? — наконец, спросил он, нахмурившись. — Ты прекрасно знаешь, о чём, — Макгонагалл повысила голос. — И это касается не учебной программы. Тем более, насколько я могу судить, те знания, которые вам передаёт профессор Снейп, выходят за её рамки. Звучало невыносимо двусмысленно, но Гарри понимал, что сейчас не время для шуток. Видимо, Макгонагалл видела книгу, которую он вчера читал. — Полагаю, это мне решать. Холодный, лишённый эмоций голос звучал как спасение. Гарри расслабил плечи, позволяя себе, наконец, вдохнуть больше воздуха. Северус обошёл Макгонагалл и, не замедляя шага, бросил на ходу: — За мной, Поттер. Гарри заметил, как сузились глаза декана, но, не теряя времени, последовал за Северусом. * * * Мазь пахла горелым можжевельником, но Гарри не смог бы даже близко припомнить состав. Эта мазь приятно согревала, заставляя боль уходить из плеча. Пальцы Северуса, втирающие мазь, были мягкими и осторожными. — Постарайся действовать менее топорно, когда применяешь эти чары, — сказал он, закрывая баночку. — Ты слишком усердствуешь. — Но иначе ничего не получится, — Гарри знал, что стоит хотя бы на мгновение ослабить контроль над чарами, он не сможет удержать их. Они поднялись в ванную. Плечо чувствовалось, но уже не болело. Гарри, стараясь действительно меньше напрягать руку, уже привычным способом поднял всю пену к потолку. — Удерживай её на месте. Северус неторопливо листал страницы книги, и через несколько минут Гарри почувствовал, как напряжение обжигает кожу, а плечо снова начинает понемногу ныть. — Расслабь руку, но следи за тем, чтобы сосредоточиться на заклинании, — тихо сказал Северус, подходя ближе. — Пусть оно застынет в твоей голове и не движется, пока ты не сдвинешь его сам. Легче было сказать, чем сделать — пена с тихим шлепком упала на воду. Гарри поморщился и без напоминания снова поднял её вверх. — Теперь воду. Мерно колыхаясь, вода единой массой поднялась к потолку. — Удерживай воду, немного опусти палочку, — Северус говорил тихо и спокойно, но Гарри чудились в его голосе ободряющие нотки. Он изо всех сил старался не потерять концентрацию. Вроде бы, пока получалось. — Заклинание должно застыть в твоей голове. Ты должен ощущать его в своих мыслях, не отпуская ни на секунду. Северус поднёс к нему книгу, раскрытую почти в самом начале. Гарри с усилием перевёл взгляд на страницы. Рука больше не дрожала, хотя в животе всё свернулось в тугой узел от напряжения. Он прочитал название и вспомнил всё написанное — трансформирующие чары, которые были хороши тем, что их применение было очень обширным. Элементарная трансфигурация позволила бы сделать это быстрее и проще, но Гарри знал, что задача этих чар — совсем другая. — Начнём с простого. Заморозь её. * * * Забавное ощущение. Будто кости сошли со своих мест, прорывая мышцы, суставы и связки, а кожа вывернулась наизнанку и наделась на руку обратной, горячей и неровной стороной. Гарри наносил на кисть, плечо и предплечье мазь, которая притупляла боль, но никак не справлялась с тем, что он чувствовал. Будто в его голове тоже перевернулось всё с ног на голову, выпотрошилось, раскидалось хаотично по черепной коробке. Мысли прокручивались через какую-то болезненную мясорубку, отчего Гарри мог ухватывать какие-то смешанные, изжёванные обрывки. Пусть пришлось пропустить обед, потому что его мутило от одной мысли о пище, но он заставил эти мордредовы льдинки летать. И они летали! Летали так, что захватывало дух, а кожа горела и жгла невыносимо. Гарри тихонько посмеялся, дыша сквозь зубы. Действительно, куда уж забавнее. Отложив мазь, он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, расслабляя руки. Похоже, он заслужил немного отдыха. Что ж, у него было на это полное право. Как минимум, до вечера, пока опухоль немного не спадёт, и его перестанут трясти эти невидимые судороги. Северус ходил из лаборатории в кабинет и обратно. Уже раз пять прошёл, не меньше. Гарри попеременно видел то его напряжённую, будто каменную, спину, то недовольное лицо. — Лучше? — он подошёл ближе, но не забрал протянутую ему мазь. — Да. Северус оглядел его и хмыкнул. — Что? — Гарри подтянулся в кресле. — Такое усердие, и ко всем бы занятиям... Гарри. — Чтобы от меня совсем ничего не осталось, да? — Гарри усмехнулся, но ноющее ощущение в кости быстро стёрло улыбку с его лица. — Ты должен сам понять, когда следует остановиться и попробовать заново, вместо того, чтобы доводить себя до полного истощения, — Северус снова говорил серьёзным и холодным тоном, ставя на стол флакон с тёмной жидкостью. — Используй зелье только в крайнем случае. Гарри зажмурился от новой волны костевыворачивающей боли, но заставил себя снова открыть глаза. — Что это значит? — он нахмурился, смотря на флакон. — Дозировку определишь сам, — продолжил Северус. Гарри молчал, ожидая дальнейших объяснений, но их не было. Что это за внезапное желание дать ему больше самостоятельности? Северус исчез, и на этот раз Гарри не мог сообразить — в лаборатории он или в кабинете. Закрыв глаза и пытаясь справиться с подкатывающей тошнотой, он ждал, пока слабость отступит. Мазь действовала, действовало время, и, в конце концов, он всё спросит позже. Льдинки поднимались к потолку и опускались обратно — Гарри сам это видел, он сам управлял ими, сам превращал их обратно в жидкую воду. И сделал это сегодня, а не через два дня, которых было бы «достаточно». А для ноющей руки есть мазь. И вон тот флакон. На «крайний случай». Может быть, прошёл час, когда Гарри наконец-таки начал выплывать из мягкой болезненной слабости. За окном было темно — уже вечер. Может, он даже успеет на ужин. Может, он даже успеет найти Северуса и спросить, куда тот собирается отправляться. Потому что всё походило на то, Северус покидает Хогвартс. Если бы он знал дозировку зелья, то проще было бы определиться со временем отсутствия. Мордред бы побрал эти зелья! Ощущение триумфа и победы над новым и трудным заклинанием испарилось, оставив после себя тяжёлый неприятный след. Первым делом Гарри проверил лабораторию — не только затем, чтобы отыскать Северуса, но и чтобы посмотреть, что он здесь делал. Увы, все котлы были пусты, а прибавилось или убавилось флаконов на полках, Гарри не смог бы сказать, даже если бы от этого зависела судьба магической Англии. Северус был в кабинете. Он торопливо писал, резко водя пером по пергаменту. Его лицо не выражало ровным счётом ничего, когда он всё-таки прервал своё занятие и посмотрел на Гарри. — И долго тебя не будет? — голос прозвучал как-то нелепо и слишком слабо. Гарри прикусил щёку от досады, но не отвёл глаза, смотря прямо и настойчиво. — Два дня, — Северус вернулся к пергаменту и, макнув перо в чернильницу, написал ещё несколько стремительных строк. — Или больше. — И ты не хочешь сказать мне, куда отправишься? Гарри был готов услышать отказ. Созданное его собственным воображением, холодное и равнодушное «Нет» уже трепетало в воздухе. — Навестить старого знакомого, — Северус аккуратно сложил пергамент и поднялся. — Мне необходимо проконсультироваться по свойствам определённых ядов. Не думаю, что это займёт дольше двух дней, если придётся задержаться, я найду способ тебе сообщить. Северус говорил тихо и спокойно, будто они говорили о погоде или о чём-то таком же малозначимом. Хотя нет, они никогда не говорили о погоде. Гарри встряхнул головой, пытаясь разобраться в услышанном. — То есть ты... зачем ты едешь? — Кажется, я уже ответил на этот вопрос, — Северус сложил пальцы в замок, смотря на него нечитаемым взглядом. — Консультация по ядам. Зачем? — Для моих исследований. Что-то в его голосе не нравилось Гарри, но что? Почему он чувствовал какой-то подвох? — Я могу поехать с тобой, — слова вырвались сами собой, и в ту же секунду Гарри понял, как глупо это прозвучало. — В этом нет необходимости. Гарри вздохнул и кивнул, нахмурившись. Не говоря больше ни слова, Северус обошёл его и вышел из кабинета. В наступившей тишине было слышно, как медленно и глухо бьётся кровь в висках. Пытаясь унять нахлынувшее раздражение, Гарри отправился превращать летающую воду в острый мелкий лёд.