Граф Макалаурэ

— Я согласен, мой лорд. Это звучало скорее как смирение, ведь Элронду было всё равно, куда отправляться, учитывая, что отблагодарить наставника всё равно нужно тем или иным способом. Он с задумчиво посмотрел на наставника и развернулся к нему лицом, слегка склонив голову. Интересно, кровь того, который желает смерти, приобретает какое-то послевкусие или привкус? — Да, я прекрасно помню, как замер от ужаса в тот момент. Хотя была в этом частица предвкушения или предвидения, чего-то большего, мой лорд. Но я хотел бы просить тебя — не подвергай себя риску. Зачем злить окрестных людей и оставлять такие заметные следы, охотиться на невинных в то время, как есть рядом я, твой ученик. Я ради твоей безопасности скорее пожертвую собой, чем очередной невинной дамой, — и Элронд сделал небольшую паузу и тихо рассмеялся, машинально потирая шею от давних воспоминаний. Он был искренне рад, что до сих пор его наставник предпочитал кровь диких птиц и зверей — если бы он часто пугал атани своими визитами, они расправились бы с ним куда быстрее. — Временами я думаю, что же сподвигло тех, от кого мы сбежали, на охоту за тобой и мной, и понимаю, что тому причиной довлеющее надо мной проклятие... и, пожалуй, пролитая мною кровь... - Задумчиво и тихо, как бы сам себе, проговорил лорд Макалаурэ. — И в то же время я думаю, что сумею вовремя остановиться. И быстрее, чем можно было отреагировать, он приник к шее Элронда. Надо признаться, в этот раз найти артерию оказалось сложнее, а кожа поддавалась с трудом. Кровь текла медленнее, что отрезвило и, слизав несколько капель, он заставил себя оторваться. Да, кровь юного полуэльфа не имела ничего общего с бьющим жизнью нектаром из вен живых людей, но вкус имел свой удивительный и особенный оттенок. Такая приятная... Как и ответные эмоции юноши, замирающего и затихшего в его руках. — Не вздумай перепугаться и сбежать, я не болен жаждой убивать, — и лорд Макалаурэ легкомысленно рассмеялся. Странно, но он понял, что ему просто нравилось касаться кожи своего ученика. Элронд чувствовал некоторый испуг и к тому же боль, но возмущаться странными манерами наставника было неловко. Хотя он вздрогнул от того, как резко был сделан укус, так ещё и не самым нежным образом. Приложив ладонь к месту, где ещё не так давно были чужие клыки, он поморщился. Он, будучи юношей благовоспитанным, оставил свои мысли насчет манер графа Макалаурэ при себе, усерднее потерев место укуса, которое будто бы горело, словно его намазали острым соусом, от которых у людей во рту пожар бывает. — А еще я задумался... Что будет, если я укушу тебя в ответ, мой лорд? — и Элронд посмотрел на вампира невинным взглядом. Макалаурэ хоть и понимал недовольство своего ученика, но предпочел ему улыбнуться мило, сглаживая свой порыв. Может, он и был неуместен, ведь Элронд явно не ждал подобного рода нападения, но зато сам он сделал то, что хотел, верно? Он сел на кресло с непринуждённым видом, стряхивая невидимые пылинки со своего камзола. — Думаю, неделя (не меньше) уйдет у нас на то, чтобы добраться до побережья. Если, конечно, в дороге не возникнет заминок. К чему загадывать? — он глянул на Элронда, который до сих пор стоял в зажатой позе. — Ну, ну. Или мне нужно извиниться? Но юноша под его взором вовсе не выглядел успокоенным, что вампир предпочел игнорировать. — Уедем завтра под утро. И, кстати, для этого потребуется выбраться в соседнюю деревушку и отыскать пару приличных коней. Само собой, для лорда Макалаурэ путь через лес обернулся новой охотой — но в этот раз жизни лишилась пара зверьков, не больше, но даже их вампир убивал будто ради забавы, предпочитая делиться с Элрондом добычей. Первые лучи солнца встретили их на окраине: от них они скрылись в небольшом покинутом замке. В старом каменном и до смерти холодном строении стояла полутьма; наутро они вышли к селению и сумели уговорить одного из атани продать им пару лошадей. Теперь их ждала дорога. Не слишком приятное место и грязное, на вкус Макалаурэ, но иного пути выбраться быстро не было. Селяне жаждали поведать путникам последнюю сплетню о загадочной гибели бедной вдовы и ближней деревеньки, но, взглянув на бледное лицо Элронда и заметив мрачный лик Макалаурэ, отчего-то передумали. На счастье, утро выдалось непогожее, небо быстро затянули тучи, и пока шел дождь, лучи солнца не были Маглору страшны. Путь далее дался Маглору тяжелее: здесь не водилось птиц и крыс, но когда они стояли, вампир отлучался и пару раз приносил Элронду крови во фляжке, раз уж не мог добыть ничего другого. Рано или поздно, по мере того как равнина становилась все более голой и пустынной, ему пришлось смириться, нарушить собственные принципы и пить кровь, которая возвращала ему силы. Через несколько недель только их встретил крупный город, и они, идя меж бедных пригородных домишек, быстро затерялись на его улицах. Ночной визит, может, и испугал хозяина постоялого двора в тихом старом районе, но юноше и его наставнику, снявшим комнату на несколько дней, он была рад, и, узнав, что им не нужны обеды и завтраки, сам, тихое создание, похожее на мышку, почти не появлялся на глаза. Элронд предпочитал сдерживать обещания, а потому, пообещав наставнику отправиться в новое место с ним, оставил на потом свои размышления о том, что будет после того, как они с его лордом расстанутся. Сейчас перед ним стояла задача наблюдать за графом и ответить на свой вопрос о том, изменился ли тот хоть немного. Убивал лорд с той же страстью и удовольствием, что и раньше, но что-то всё равно не давало Элронду покоя, от чего он иногда слишком долго задерживал взгляд на лице спутника, отводя его лишь тогда, когда на него начинали смотреть в ответ. Практически весь путь Элронд предпочитал слушать, а не говорить. Открывал он рот, только когда сам граф Макалаурэ его о чем-то спрашивал. Спал беспокойно, много ворочался, иногда даже вскакивал, начиная осматриваться вокруг. А всё потому что снились те острые клыки, которые не так давно впивались в его плоть. Не самые прекрасные ощущения в его жизни не вовремя всплывали в памяти, заставляя каждый раз вздрагивать. Когда они заехали в новое поселение, он почти сразу вышел на балкон, вдохнув шумно. Солнце не так скоро встанет, поэтому можно немного насладиться вечером и хоть расслабиться, если это вообще возможно. — Чем ты занимался всё то время, пока меня не встретил? — задал он внезапный вопрос вампиру и развернулся лицом к нему, склонив голову набок. Маглор не показал, что был захвачен врасплох. Говоря откровенно, события прошлого, начиная с гибели его отца, стёрлись у него из памяти — или, по крайней мере, вспоминались ярким калейдоскопом, любопытным, но довольно бессмысленным. — Наслаждался охотой и войной с врагом. И жил весьма неплохо без серьезных нравоучений о том, как противоестественно лишать жизни живых людей, — ответил он с усмешкой. — Ну-ну, не обижайся. Ты первый, с кем я смог ужиться. До этого я думал, что нет ничего прекраснее, чем быть одиночкой. Элронд переместился на ближайшее кресло и прикрыл глаза, выдыхая, чтобы сосредоточиться и правильно сформулировать следующую мысль. — Я ведь, сколько с тобой знаком, а ничего про тебя почти не знаю, мой лорд. Ты хотя бы видел меня, когда я был еще ребенком, ты видел, чем я жил, — и он глубоко вздохнул и пожал плечами. — А я о тебе не знаю ничего, кроме того, что у тебя не было выбора. Возможно, именно в этом и проблема нашего общения. Я катастрофически мало о тебе знаю, поэтому не могу даже предположить твои действия через секунду или минуту. Так наконец сумел высказать одно из тех сомнений, что его тревожили уже давно. Он снова встретился взглядом с наставником и откинулся на спинку дивана, вздыхая. — Ты почти не говорил о родителях. О том, где ты жил... Чем жил. Может, тогда я хотя бы пойму, почему тебе так нравится твое бессмертие, могущество и... Нравится убивать людей. Маглор вздохнул. Мысли юноши были видны ему как на ладони, для этого не нужно было их читать. — Мне не "нравится", Элронд, пусть ты и не поверишь в это. Вся наша жизнь — охота. Я понял это однажды давно, в молодости, когда столкнулся со стаей волков в лесу, в юности. Вся жизнь — погоня, либо бежишь ты, либо сам становишься охотником. Но юность и молодость мои вряд ли смогут быть чем-либо поучительным, — говоря честно, Макалаурэ и самому не хотелось вспоминать о тех временах. — Исход из благих земель, скитания по Эндорэ, все более ухудшающийся со временем нрав отца... Вампир устроился рядом и уткнулся ему в шею, словно провоцируя и проверяя, испугается ли юноша этого жеста. Элронд слушал, не перебивал, лишь иногда хмурил брови, смотря куда-то вперёд, наконец понимая, что за тяга у его графа к ненужной роскоши. Благо, никто никого не кусал, а потому причин дёргаться не было. Он осторожно провёл рукой по чужим темным волосам, смотря куда-то вперёд для того, чтобы правильно сформулировать свою мысль. — Охотой была вся твоя прошлая жизнь, — начал он, накрутив одну черную прядь на указательный палец. — А сейчас ты сильнее любого волка и уж тем более человека. Так почему бы не умерить свою кровожадность? Мне кажется, за все эти года ты достаточно отыгрался на своих врагах, разве нет? Что касается самого Элронда, то он до сих пор иногда возвращается к мысли о том, а правильный ли выбор он сделал и не лучше бы было ему умереть? Пускай вечная жизнь и приносила новые впечатления и открытия мира, всё равно что-то было всегда не так. Только вот что именно, юноша себе ответить толком не мог. Граф Макалаурэ посмотрел на него. Все же он сильно привязался к собственному воспитаннику. — И что же ты предлагаешь? Жить в добровольном изгнании, если и лишать жизни, то исключительно беззащитных птичек и крыс, а ещё лучше добровольно броситься в огонь, чтобы умереть, наконец, навсегда? О нет. Я не хочу жалеть, не хочу терзаться, и наконец, попросту не люблю задумываться о моральной стороне своих действий. Это неприятные мысли, Элронд. А ты напоминаешь о них. Не лучше ли теперь, когда у меня есть деньги и богатство, жить в свое удовольствие? Только подумай, мы счастливы, свободны и можем жить вечность... Что лучше? Блеск твоих глаз и цвет твоих губ никогда не увянет, — и Вольф коснулся его щеки губами. Смысл в словах графа, определённо, был, но закрадывались сомнения насчёт того, единственный ли это верный путь. — Звучит отлично, но... Тебе это за всё время не надоело? — юноша повернул голову к собеседнику и тяжело вздохнул. — Хоть я и осуждаю убийства направо и налево, ты сам говорил, что со временем вампирам нужно меньшее количество крови, а ешь ты так же часто, как и при нашем первом знакомстве. — Он встал с дивана и тяжело вздохнул, разворачиваясь лицом к наставнику. — Это же не из-за голода. Тебе нравится чувствовать превосходство над противником? Что конкретно тебя привлекает? Конечно, он хотел помочь несчастному графу, но просто не знал, как именно. С этими словами он и скрылся с чужих глаз, чтобы привести свои мысли в порядок. Макалаурэ надменно вскинул подбородок. Он еще укорял его в том, что "кто-то слишком много ест"! Ха! Вампир отнесся к этому не серьезнее, чем ко всем предыдущим увещеваниям. Но... В этот раз Элронд кольнул его в нужное место: может, он и в самом деле становился постепенно проницательнее, узнавая человеческую натуру. Разговор вовсе не был окончен, а юноша взял и скрылся. Маглор последовал за ним, невзирая на слова, и нашел его в ванной комнате, после чего прошел туда, скинув камзол, и устроился на бортике. Полемика продолжилась. — О мой юный моралист, чувство превосходства над смертными я испытываю всегда, вне зависимости от того, удалось мне выпить свежей человеческой крови на ужин или нет. Самоутверждаться над столь жалкими созданиями? Пф. Если тебе так хочется меня понять, то считай, что я люблю сам процесс охоты. И я вовсе не так уж часто... — тут граф отвлекся и глянул вниз, на обнаженного юношу. Глянул на его стройные очертания, местами терявшиеся от волн по воде, и перевел взгляд на его лицо. А Элронд, выслушав это все, тяжело вздохнул от того, что совсем позабыл одну простую вещь — Маглор делал то, что хотел он, а не заботился о том, что хотели другие. Забравшись в ванную, чтобы хоть немного расслабиться, он перехватил взгляд графа на себе и сощурился. — Что касается охоты... Можно же, правда, заменить охотой на животных. Только не использовать свои способности, а усложнить себе задачу и использовать... Тот же лук. Удовлетворишь свою жажду охоты и будешь убивать людей только, когда хочется есть. И я понимаю, что тебе нет дела до чувств людей и в принципе до смертных, но... Люди тоже не глупые, прогресс на месте не стоит и, если убивать их часто, вскоре они станут охотиться на нас. Понимаешь, к чему я клоню? Людей в Эндорэ теперь больше, чем эльдар. — Ночная охота? Что-то новое. Ночью звери спят, рыскают одни совы и волки. Попробовать можно, впрочем. Разве я отказываю тебе? Здесь жизнь войдёт в русло, быть может, я успокоюсь и перестану терзать твое чувствительное сердце столь частой охотой на людей. — И Макалаурэ погладил донора по плечу и поглядел на него. Подал полотенце, полюбовался его локонами, что от влажности в ванной вились сильнее... — И наконец, как быть с моим ночным образом жизни? Но оставим это. Люди... Я всегда удивлялся их невнимательности. И, говоря к слову, чего ты добиваешься своими просьбами? Чтобы я в угоду тебе прекратил охоту на людей и убивал лишь когда голод будет невыносимым? Предположим, я соглашусь. Исключительно из любви к тебе, Элронд, и нежелания мучить тебя своей частой жаждой. Но страдать от голода я не хочу. — Никто и не просит тебя голодать, мой лорд. Я о том, что за вечер можно обойтись и одним человеком. А ты по-прежнему лакомишься двумя или тремя, когда время спокойное и никуда не нужно спешить. — Тут Элронд почувствовал усталость и прикрыл глаза, слегка дёрнув плечо, к которому недавно прикоснулись. Скрестив руки на груди, он повернул голову к собеседнику и посмотрел на него, задавая ему немой вопрос по поводу того, может ли он теперь спокойно принять ванну один. Не то, чтобы его смущал чужой взгляд... Хотя да, немного было не по себе. И будь в ванне пена, он бы точно подгреб её поближе к себе. — Я? Двумя или тремя? Право же, ты преувеличиваешь мою страсть к человеческой крови. Все не так... Маглор задумался, неужели и впрямь кажется юноше со стороны таким монстром? Понять это было не слишком приятно. С другой стороны, что он теперь должен сделать? Все время прятаться и стыдиться? Это не для него. — Тебе следует просто признать, что мы разные, и у нас разные потребности. И ты напрасно меня опасаешься, — он снова проскользил взглядом по обнаженному телу юноши, гладя его и заводя локоны ему за ухо, хоть тот и очевидно отодвигался. На этом он вышел, наконец-то оставив юношу в вожделенном одиночестве. Он хотел было отправиться в свои покои — и действительно некоторое время сидел там, устроившись на кресле и перечитывая какой-то претенциозный рыцарский роман, который отыскал на полке. Но сие занятие уже спустя полчаса вогнало его в такую скуку, что выход был один — или лечь спать, или отправиться... Да-да, на поиски новых приключений. Или на "разведку", как он назвал это про себя. Неслышно выскользнув прямо из окна, которое выходило в миниатюрный садик, он с жадностью вдохнул солоноватый, чуть влажный запах ночного города. Темнота пахла так соблазнительно, что он, ловким прыжком перебравшись через каменную ограду, вскоре прогуливался по улицам. Ряды высоких домов с их зажатыми друг меж друга фасадами угнетали, как это всегда бывает там, где улочки чересчур узки, но скоро он дошел до небольшого городского парка и свернул туда. Можно было подумать, что закрытый ночью для посещений парк окажется пуст, и он спугнет там разве что птиц, но нет. Несколько выпивших атани гуляли, шумно веселясь и не скрываясь ни от кого, прямо по главной аллее. На одной же из боковых тропинок, на скамье, что пряталась меж пышных кустов, притаилась влюбленная парочка. Криков их никто не услышал.