***
В квартире Попова уже третий час играет одна и та же песня. Кажется, соседям явно надоело всё это слушать посреди выходного дня, но никто не приходил и не беспокоил Арсения просьбами сделать потише. Да и на самом деле, музыка играет тихо, лишь в кабинете можно четко расслышать иностранные слова, подогнанные певцом под ритм мелодии, а в остальных частях квартиры все эти звуки сливаются в один неразборчивый шум. Арсений находится на грани. Что это значит? Ну, мужчина без перерыва проверяет тетради учеников, разбираясь в их почерках, которые иногда походят на немецкий шифр во время Второй Мировой. В десятый раз читать одно и тоже - очень утомительно. Нет, жаловаться не на что, всё-таки он сам выбрал такую работу, так что теперь поздно отнекиваться и сетовать на свою горькую судьбу. К тому же Арсений получает какой-никакой кайф от работы… ну это по началу сегодняшнего дня. Электронные часы, стоящие на углу его рабочего стола, показали два часа. Захлопнув ту тетрадь, что проверял до этого момента, Попов облегчённо выдохнул, понимая, что наконец разобрался с большей частью запланированной проверки. Откинувшись на спинку кресла, которое тут же немного накренилось назад, следуя движению тела сидящего, Арсений прикрыл глаза и впервые за последние часы вслушался в песню. До этого она лишь играла на фоне, избавляя от тишины, создавая шум, а сейчас мозг наконец поймал её, превращая в осознанное восприятие. Через минут пять нахождения в расслабленном состояние, Арсений ощутил навалившуюся дрему и понял, что ещё немного и он обязательно заснёт прямо здесь. Последствия этого предугадать было несложно: обязательно будет ныть всё тело, а ещё вряд ли он хоть немного почувствует себя отдохнувшим после такого спонтанного сна в не очень-то подходящей для этого позе. Он поднялся, пересиливая себя, взял со стола пустую кружку из-под кофе и отправился путешествовать по квартире, а точнее пошёл на кухню, намереваясь порадовать себя чем-то вкусненьким, ведь навязчивая пустота в животе делала всё тело каким-то голодным. Арс впервые за последние три дня действительно захотел что-то съесть. Проходя мимо спальни, он краем глаза заметил рюкзак. Не его рюкзак, а тот, что он вчера принёс с собой. Тот, что у него забыл Антон, ослепленный злостью. Арсений замер, всматриваясь в черную ткань, словно ища что-то. Но явно это нечто нужно было искать внутри самого себя, от чего Арсению совсем расхотелось продолжать стоять и находится в каком-то трансе. Но мозг упрям и не желает подчиняться слабостям человеческим, от чего продолжает навязчиво толкать Попова в пропасть мыслей об Антоне. В сознание снова всплыл образ того, как мальчик увлеченно рассказывал про девятый класс, а потом вспомнилось его умиротворенное лицо и легкая улыбка, когда тот спал на соседнем сидении, и вот перед глазами восстает эпизод, в который парень захлопывает дверь и уходит, оставляя ошеломленного Арсения позади, словно насмехаясь своей спиной над мужчиной. Сейчас Арсений не может не смириться с тем, что ему бы хотелось догнать Антона и остановить в тот момент. Но что дальше? А потом он ничего бы и не смог сделать. Ведь ничего же? Арсению страшного отвечать на этот вопрос, страшно даже пытаться найти ответ. А возможно он уже знает его и боится признаться самому себе. Попов наконец-то справляется со своим ступором, мотает головой, пытаясь выбросить оттуда навязчивые мысли про зеленоглазого парня, который стал каким-то уж слишком особенным на фоне всех остальных и идёт дальше, не видя перед собой дороги. Ноги двигаются на автомате, а взгляд стеклянный, словно Арсений до сих пор где-то в своих мыслях, которые разлетаются как листья на ветру. И вот уже пустота. Темная, ничем не заполненная пустота, пугающая и такая манящая. Попову хочется заглянуть глубже, хочется понять больше, но мешает страх. И он отступает, возвращаясь к серой реальности, снова оказываясь в своей квартире, уже на кухне, уперевшись руками в стол. Неразборчивый шум песни доносится до него, приглушая мёртвую тишину.***
«Have you heard the news that you're dead? No one ever had much nice to say I think they never liked you anyway Oh, take me from the hospital bed Wouldn't it be grand? It ain't exactly what you planned And wouldn't it be great if we were dead? Oh, dead…»
В машине царила атмосфера вечеринки. Вот уже четвертую или пятую песню подряд Арсений подпевал, чувствуя эмоциональный подъем и заряженность этой жизненной энергией, которой ему как-то не хватало сегодня. Вялость пропала, сонливость тоже ушла в небытие, Попов чувствовал желание орать в такт песни во весь голос. Но делать это у него не получалось, он вполне прилично пел, зная английские слова наизусть. Сейчас играла песня о смерти. Да, какой бы веселой и динамичной она не казалось со стороны, смысл её был в гибели. Но Попову весело, он выстукивает в такт пальцами по рулю, чуть притопывает ногой и весело поёт. Входящий звонок прерывает разыгравшееся веселее. Арсений смотрит на экран своего смартфона, который закреплен в держателе, прицепленном к лобовому стеклу. Проходит секунда, за ней вторая и третья. Звонящий не теряет надежды услышать ответ. Мелодия не умолкает, экран не гаснет, а имя контакта гласит: «Мама». Арсений мельком продолжает поглядывать на телефон, напряженно застыв в водительском кресле, но он следит за дорогой, не хватало ещё попасть в какое-нибудь ДТП. Через минуту звонок сбрасывают, но спустя пару секунд экран снова загорается, оповещая о сверх-настойчивости человека на том конце. Мама не теряет надежды добиться от сына хоть какого-то ответа. Но Попов игнорирует её попытку дозвониться, сжимая руль так, что костяшки побелели. Мужчина выглядит натянутой струной, которая вот-вот порвется. Но заменить его будет некому, так что Попов усилием воли держит себя в руках, не срывается. Хотя, кто может ему помешать орать здесь, в машине, где кроме него лишь песня, играющая из колонок. Наконец сбросив второй подряд вызов, мама не пытается связаться снова. Экран затухает, становясь зеркально-черным, а Арсений облегчённо выдыхает спустя пару минут, понимая, что больше его не собираются доставать. Мужчина всё ещё думает, зачем она ему так навязчиво пыталась дозвониться. И в этой попытке он видит определенно всё ту же, уже несколько устаревшую просьбу. Попов не удерживает себя в спокойствие и с яростью бьет по рулю. Злость проходит достаточно быстро и подъезжая к ресторану, в котором у него с Пашей запланирована встреча, он чувствует себя более-менее в равновесии, хотя нервы продолжают пошаливать, а в голове только и мелькают мысли о звонке. На поиски свободного места ушло не меньше десяти минут, но Арсений всё же смог оставить машину в достаточно удобном и доступном расположение. Он никуда не торопился, приехал рановато, до встречи было ещё пятнадцать минут, которые он мог потратить в своё удовольствие, но вместо этого взял телефон, приглушил музыку, которая до этого выступала неким глушителем его собственных мыслей и, разблокировав экран, зашёл в учительский чат. Здесь не было администрации школы, и все учителя спокойно обсуждали абсолютно любые вещи, даже критиковали директора, когда тот на собраниях говорил что-то нелепое. Обычно сюда скидывали повторно информацию из официального чата, в котором состояли и главные, но иногда можно было стать свидетелем веселых разговоров педагогов. Вчера, например, они обсуждали запланированные на год для разных классов экскурсии, пытаясь выяснить среди своих, кто какие классы будет сопровождать. Арсений особо не вчитывался в это во всё, да и вряд ли сопровождение касалось его. Попов новенький, у него нет классного руководства, так что, мельком просмотрев сообщения, что сегодня с утра накопились в чате, он нашёл в списке участников беседы номер классной руководительнице Антона и перешёл в личные сообщения. Дело с рюкзаком нужно было решить, хотя парень, наверное, и не вспоминает об этом, занятый веселой порой юности. Арсений от чего-то был убежден в том, что Шаст спокойно не сидит на выходных дома, а развлекается где-то. Арсений знал, что парень может напиться, ведь уже видел его в августе вусмерть бухим, таким, что тот еле на ногах держался, хоть и был в сознание, но осознанности в нём было тогда едва ли больше, чем у годовалого ребенка. Зрелище, конечно, несколько забавное, но не для семнадцатилетнего парня, которого потом пол ночи рвало и с белым другом у них явно завязались крепкие дружеские отношения. И как вообще бармен продал парнишке столько спиртного? Да не, вопрос даже не в количестве, а в том, как вообще он его продал несовершеннолетнему? Попов до сих пор не знал ответа, да и в бар тот он больше не заглядывал. Его самого потом рвало после небольшой порции качественного и дорогого виски, которое он по глупости решил попробовать. Ну не стоило же, сейчас он отчетливо осознает этого, а тогда взыграло странное желание попробовать переступить через себя, справится со своим отвращением. Зря старался. Едва удержал рвотный порыв, когда тащил парня до своей машины, а потом отвозил домой, адрес которого узнал из паспорта, благо тот был у пацана с собой. Совсем плохо Арсению стало тогда, когда он уходил из квартиры Шаста часа в три ночи. Ну не мог он бросить блюющего парня, который был зелено-бледный с трясущимися руками и совершенно отсутствующим сознанием. То ли по доброте душевной, то ли, потому что самому Арсению казалось, что он увидел себя в молодости, наложив этот образ на Антона, но мужчина до сих пор не понял, почему согласился на просьбу бармена и помог. Сегодня он не жалел об этом поступке, а значит сделал всё правильно, поступил верно и согласно совести. Знать Антона с такой стороны может не каждый и это понимание укрепляло вымышленную связь между ними, как мерещилось Арсению. Попов предполагал, что в случай августа послужил причиной такого выделения Антона из всей массы других учеников. Для Арсения Антон стал особенным, как бы это не нравилось самому мужчине, но отрицать факты бесполезно. Немного замешкавшись, Попов всё-таки набирает сообщение для его старшей и более опытной коллеги, а когда уже отправляет, вдруг ловит себя на достаточно странной мысли: а не является ли это просто прикрытием, и не хочет ли Арс на самом деле просто увидеть пацана, оправдываясь стремлением вернуть Антону забытые вещи? Попов вдруг замирает, нервно глядя на экран смартфона. Еще секунда и Попов быстро удаляет сообщение. Ну что ж, мужчина испугался своих собственных догадок. И такое бывает. Он стремительно выключает телефон, пока желание узнать номер Шаста не заставило его вновь написать Валентине Николаевне, а затем вылезает из машины. Кажется, он уже на пару минут задерживается с прибытием в ресторан. И действительно, Паша уже сидел за их столиком, разглядывая меню. Заметив Арсения, Воля поднялся, они пожали руки, потом мельком обнялись и расселись за столик. Молчание длилось всего секунды, а потом друзья, улыбаясь друг другу тут же заговорили, начав с традиционных подколов: - Ну как, уже приглядел кого-нибудь в школе? – саркастично поинтересовался Павел, откладывая меню. - Если кого и приглядел, так ты об этом первый узнаешь, как только твоя теща уедет, – ответил Арсений. - Не смешно, – наигранно насупившись, парировал Паша, а потом вернул на лицо выражение довольного кота и спросил. - Что будешь заказывать? - Я еще даже не видел меню, а ты уже спрашиваешь. Сам-то выбрал? - Ага. Я пока тебя ждал, изучил все позиции и даже приглядел что-то вкусненькое во всем этом непонятном списке иностранных названий, написанных русскими буквами. Что за нелепость! Лучше бы писали хотя бы на английском, раз оставили иностранные названия, – возмущенно пробурчал Паша, начиная свою излюбленную тему, которую он затрагивал в любых заведениях, где видел такое. - Ну-ну. Это, конечно, нелепо, но как ты прочитаешь по-итальянски, если не знаешь этот язык. А мы в итальянском ресторане, если не заметил и названия тут тоже итальянские. Так что английский не причём, – ответил Арс, не отрываясь от изучения представленного ассортимента. - Да, но ты же итальянский знаешь. Вот ты бы мне и прочитал, – насмешливо ответил Воля, оглядываясь по сторонам. - Я его только поверхностно знаю. А вот если бы у тебя не было друга, знающего итальянский, так как бы выкручивался? – подняв глаза на сидящего напротив, спросил Арсений, прикидывая, что бы он хотел заказать. - Я бы сюда не пошёл, – легко сказал Паша. - Мда… дальше аргументов у меня просто нет. В общем, оставь русский и итальянский в покое и лучше расскажи мне, как там дела с Ляйсан. Вы до сих пор не разговариваете? – перевёл тему Арс. - Давай сначала закажем и поговорим, – предложил Воля, поднимая руку. Арсений согласно кивнул и заглянул в категорию горячих напитков, выбирая, что же сегодня попробовать. За день он выпил достаточно много кофе, но отказать себе взять чашечку капучино Попов не смог. Официант появился перед ними спустя минуту. В идеально выглаженной форме, с учтивой улыбкой на лице, больше напоминающей фальшивую маску, мужчина лет тридцати пяти спросил, что они будут заказывать. Сначала Паша озвучил свои блюда, а затем и Арсений, выбрав на ужин «Фетучини с белыми грибами», ещё «Северные глубоководные креветки» и кофе, но не обычный, как он хотел ранее, а вишневый, который относился к категории «Горячие коктейли». Ресторан с названием «Italica» несомненно радовал своим ассортиментом, хотя Арс и не был особым любителям итальянской кухни. - Кстати, не так уж и много тут иностранных названий, написанных русскими буквами. Вон, даже весь спиртной ассортимент на итальянском и английском, – высказал Арсений, когда официант удалился от их столика. - Да-да, знаю. От этого я и выбрал вино, что посоветовал мужчина. И знаешь, очень надеюсь, что он выбрал действительно что-то стоящее, – ответил Паша. - Не бойся, думаю, на его выбор можно положиться. В конце концов, весь алкоголь одинаковый. От всего него меня тошнит, – выдохнул Арсений, озвучивая очередной неоспоримый факт. - Алкоголь не виноват в том, что ты психологически его не переносишь. Ты сам установил в своём сознании этот запрет, а теперь же и мучаешься, – со знанием дела повторил Воля уже не раз произнесенные им слова. - Ага. Тебя – доктора психологических наук – послушаешь, так я полностью состою из каких-то проблем психологического характера, – язвительно ответил Арсений, пытаясь показать другу, что не очень хочет говорить об этом тёмном деле с алкоголем. - Ну так на то я и доктор, смирись. У тебя под боком личный мозгоправ, а ты не даёшь ему даже помочь тебе разобраться с проблемой. А я считаю многие твои заморочки проблемами, – честно и чётко высказался Паша. - Да я одна ходячая проблема, так проще сказать, – заметил Арсений, уже конкретно раздражаясь на друга. - Ладно-ладно, давай не будем об этом, если ты так против, – согласился Воля, видя, что ещё немного и Арс совсем разозлится. - Спасибо. Я уже говорил, что хочу узнать о том, как у тебя дела с Ляйсан. Так что давай на эту тему и поговорим, - заявил Арсений и чуть улыбнулся. В ресторане играла живая музыка. Приглушённый свет наполнял зал интимной и умиротворённой атмосферой. Скрипач мастерски исполнял какое-то произведение, а официанты разносили заказы терпеливым посетителям. Вечер субботы обещал быть приятным.