***
Арсений проснулся рано. Его субботнее утро особо не отличалось временем подъёма от того же понедельника. Почти всегда в шесть, иногда мужчина позволял себе поваляться в кровати, если лёг уж совсем поздно. Вчера он начал засыпать минут через двадцать после начала фильма. Так что киновечер так и не состоялся, потому что мужчина, рационально рассудив, утопал спать, сходив в душ. И, наверное, сейчас он признателен себе за это решение, потому что просыпаться бодрым, полным сил всегда приятно не меньше, чем валяться в тёплой, мягкой кровати. Попов проверил телефон, хотя кто мог звонить или писать в шесть утра, обнаружил вчерашнее сообщение от мамы, про которое так и забыл, даже не удосужившись прочитать и больше ничего. Полазив минут пять в ленте с новостями, не обнаружив ничего интересного, мужчина встал, поёжился от мимолётного холода, а потом сразу направился в душ, даже ничего не надев. Как был в боксерах, так и пошёл по коридору. Да и кого бы ему тут стесняться в этой пустой, одинокой квартире. Хотя, даже если бы здесь кто и был, стесняться такого тела не имело бы никакого смысла. Арсений никогда не стеснялся себя, а других и подавно. Через пятнадцать минут, свежий, весёлый и расслабленный мужчина вышел из ванной. Единственное, что имелось на его ещё влажном теле - это полотенце на узких бедрах, которое было готово в любой момент упасть на пол. Хоть Арс и придерживал его рукой, она сползло настолько, что вот-вот должно было оголить интимные места. Он прошёл на кухню, достал из холодильника бутылку воды, почти залпом опустошил половину холодной жидкости и только потом направился наконец одеваться. Планов на день, кроме ужина вечером с Пашей, никаких не было. Хотя, традиционные утренние пробежки, которые он обожал всей душой, никто не отменял. Да и сам Попов руками и ногами был за небольшой кросс даже в самую мерзкую погоду. Ему повезло, дождя не намечалось, небо впервые за несколько дней было чистым и ясным, так что мужчина со спокойной душой надел достаточно легкий спортивный костюм, захватил наушники и телефон, надел беговые кроссовки в прихожей и вышел из квартиры. Прекрасное настроение никто сейчас не мог ему испортить. Для разных людей бег означает довольно разнообразные вещи. Кому-то просто нравится ощущение физической нагрузки, такие люди кайфуют от чувства, которое вызывает эндорфин после преодоления запланированной дистанции. Кому-то бег даёт возможность обуздать свои чувства, являясь неким успокоителем, заменой крикам и слезам при негативных эмоциях. Возбужденный радостью человек вообще может бежать, не замечая дистанции, просто пока силы не закончатся. В некоторой степени Арсений относил себя ко всем этим категориям людей. Иногда случалось, что он хотел на пробежку от нехватки какой-то активности, а порой ему некуда было деть свои чувства и от этого спасал тоже бег. Но в большей степени, Попов оценивал такое времяпрепровождение для себя немного по-другому. Бег для него был подтверждений собственной силы воли, физического превосходства над некоторыми представителя человеческой расы. Попов любил это занятие и в какой-то мере гордился собой, за то, что смог выработать это пристрастие, постепенно сделавшееся привычкой. Сейчас Арс не представлял утро, как минимум, выходных без ранних пробежек. В будни такого удовольствия мужчина часто лишал себя сам. Например, на этой неделе он бегал лишь два раза: в понедельник и в четверг. В первый раз от разрывающих его сердце радости и предвкушения, а во второй раз, потому что хотел найти отдушину, найти себя в том, что любит. Да и количество преодолеваемых километров в эти дни разительно отличалось. Если в понедельник он пробежал пять с небольшим, то в следующий раз почти десятку и то там времени не хватило, а не запала. Если бы у него было ещё полчасика, он бы и все пятнадцать осилил, но Арсу нужно было в школу. Отчасти он верил, что если человек потерял себя, не может понять собственные эмоции или вообще запутался, то нужно заняться чем-то привычным. И, частично, это работало. Попов уже целый час наматывал круги по стадиону, что находился во дворе. Огромный жилой комплекс, имевший название «Изумрудный город», включал в себя шесть многоэтажек, детский сад, находящуюся в строительстве школу, несколько детских площадок, штуки три, а может и больше продуктовых магазинов, ещё очень много разнообразных универмагов, а также стадион и площадку с различными спортивными тренажерами. Всё это располагалось в шаговой доступности, чему мужчина был очень рад. Тишина раннего утра заменялась ритмичной музыкой в наушниках. От этого почти не ощущалось одиночество в этом, казалось бы, наполненном людьми месте. Ещё было слишком рано. Днём на детских площадках было, как в муравейнике даже несмотря на нестабильную погоду, радующую дождем с небольшими, непредсказуемыми перерывами. Арсений не любил в такое время бывать во дворе, предпочитая наблюдать за всем с балкона или просто не выходить из квартиры без особой надобности. Когда он возвращался из школы, что случалось не раньше шести, а то и позднее, он нередко попадал в эту суматоху бурной человеческой жизни. Когда он выбирал, куда переехать в начале этого лета, Арсений не предполагал, что такой на первый взгляд спокойный и мирный район окажется настолько шумным и оживленным. Он сказал бы, что здесь даже все слишком переполнено. В любом случае, Попову тут нравилось, так что менять место жительство он был пока не намерен. Ощутив, что его организм удовлетворен, Арсений постепенно сбавил темп и перешел на шаг. Его телефон показывал, что за час и десять минут он пробежал одиннадцать километров. Довольно медленный темп, признал мужчина. Но от этого не было ни горячо, ни холодно, Арс бегает для себя, а значит переживать о скорости смысла нет, пока он не решит готовиться к какому-нибудь марафону, которые раньше вполне себе любил и частенько посещал. Арсений вернулся в квартиру весь мокрый, но отдышавшийся. Пот перестал стекать ручейками по лбу и вискам, не щекотал шею и спину. Осталось лишь ощущение высохшей влаги на коже, от чего побыстрее хотелось в душ, куда Арс с удовольствием и направился. На завтрак у мужчины был йогурт с арбузом, кружка свежего крепкого черного кофе, а также овсяная каша и бутерброд с сыром. Относительно полезное питание, надо было заметить. Но Арсений довольный, как кот наслаждался трапезой, попутно читая на планшете статью под названием «Как помочь ему влюбиться?» Зачем это Попову, что тут может быть для него интересного и полезного? Никто ответом не располагает, даже сам Арс. Просто название зацепило, просто появилась заинтересованность. Мужчина втянулся в суть текста уже после нескольких предложений, что уж говорить о том, что он с запалом прочитал все за минут семь, не говоря уж о том, что Арсений совсем позабыл о завтраке, увлекшись чтением. Закончив с этим увлекательным действом, он вернулся к размеренному поеданию овсянки и вместе с тем сумел в своей голове провести несколько параллелей между моментами, описанными в статье и реальностью, а конкретно Антоном, который опять каким-то образом влез в мысли. Первое, что выцепил мужчина было: «Наипервейшая задача – с первого раза дать мужчине разоткровенничаться. Только без глупых фраз типа «расскажи мне о себе» или «я хочу знать о тебе все»! Подобными атаками можно испортить впечатление о себе и свести знакомство на нет.» Арсений немного посмеивался, понимая, что в других взаимоотношениях между людьми данная тактика тоже будет работать. Тогда-то он и подумал о Шасте, на котором, пожалуй, применит это, чтобы попытаться создать контакт, пусть парень пока и не в курсе грандиозных планов настойчивого учителя. Короче, довольно интересное и ненавязчивое чтиво, очень подходящее для завтрака. Расправившись с завтраком, прочитав несколько новостных статей, Арсений ушёл в свой рабочий кабинет, оставив грязную посуду в раковине с надеждой помыть её в какие-нибудь более светлые времена, в общем, не было настроение сейчас возиться с этим делом. Устроившись за столом, он достал стопку тетрадей, что ещё с четверга лежали. Всё это было с домашним заданием и небольшой самостоятельной работой, проведённой спонтанно и, по большей части, под действием отрицательных эмоций. Хоть мужчина и понимал, что личное не должно влиять на работу, но отказать себе в удовольствие наблюдать искаженные чуть ли не предсмертным ужасом лица восьмиклассников, на чьи головы и свалилось это развлечение, он не мог. Так что, теперь уйдет несколько часов на проверку всего этого, а впереди еще тетради девятого класса, которые тоже не ожидали, что учитель вдруг соберёт тетради с домашним заданием. В какой-то степени Арсений сам создал себе дополнительную головную боль с проверкой всего этого, поддавшись в тот день эмоциям. Хотя он испытывал некое поверхностное удовольствие, разбираясь в написанном учениками, мужчина не мог не признать, что это выматывает. И вот, спустя полтора часа непрерывного сидения за работой, Арсений наконец не выдерживает и делает перерыв. Глаза немного ноют, а голова начала подвисать. Ещё немного и он заснёт прямо за столом. Так что Попов идёт на кухню, заваривает себе ещё одну кружку кофе, потом берёт из гостиной колонку и подключает ее к мобильнику, намереваясь хоть немного скрасить эту атмосферу кладбищенского уныния. Уже через пять минут в кабинете нарушается тишина песней «Counting Stars» группы OneRepublic, за которой следуют и другие песни этого же исполнителя. Арсений наконец концентрируется на работе, наслаждаясь ароматом кофе, исходящем от кружки, на которой было написано белым по черному «Angel».***
Погода была милостива и туч на небе почти не было. Но между тем казалось, что эту яркую, глубокую, чистую лазурную гладь укрывает прозрачная вуаль, что делает небосклон немного грязноватым. Голубизна тусклая, словно поникшая, не такая свежая и насыщенная, как летом. Антон долго вглядывается в высь, пытаясь разглядеть хоть что-то радостное за этой пеленой грусти, но всё, что он видит, это умирающее лето, которое покинуло календарь шесть дней назад. Парень бредёт куда-то по знакомым улицам, проходит мимо школы, мимолетно оглядывая здание, в которым он ощущает себя, как в клетке, а потом вовсе отворачивается, не желая больше наполнять сердце чуждой меланхолией, от которой оно и так изнывает с самого утра. Шаст берёт курс к парку. Мимо проносятся люди, смазанные серые пятна, даже не отпечатываются в памяти эти унылые питерские лица. Он не смотрит на них, рассматривая мокрый, измученный постоянными лужами асфальт. В наушниках играет песня Алены Швец – Мальчик из Питера, а за ней начинается «Не держись за мудака», принадлежащая исполнителю со странным псевдонимом – ALEX&RUS. Антон знает слова обоих композиций, так что тихим шепотом, почти неслышимым в шуме города, он подпевает. Небольшая отдушина в музыке приносит своё спокойствие в возбужденное сердце. Такое же влияние на Арсения оказывает бег, о чём, впрочем, Антон не в курсе. Сейчас юноша не вспоминал о преподавателе, занятый самокопанием и размышлениями на тему отношений с родителями. Примерно через час, когда позади остался даже парк, Антон натыкается на небольшое уютное кафе, которое так и манит заглянуть за огонек. Шаст поддаётся этому порыву и заходит внутрь. Пахнет кофе и, кажется, какой-то свежей выпечкой с клубничным джемом. Так и должно пахнуть, думает про себя парень, занимая отдаленный столик у окна. Помимо него здесь присутствовало человек десять. Небольшая компания девушек, бурно обсуждающая какие-то свои вещи, явно влюбленная парочка, от которой так и веяло странным теплом, а ещё несколько учеников или студентов и женщина лет пятидесяти, которую у Антона мысль не повернулась бы пожилой называть, так молодо она выглядела со своим легким макияжем и одеждой пастельных, идеально сочетающихся, цветов. Осматривая зал, Шаст тут же заметил официантку, которая уже подходила к нему. Миниатюрная брюнетка с тёмно-карими глазами и тонкими пальцами. Милая девушка, на пару лет старше Антона дружелюбно поприветствовала его, положила тонкую книжицу с надписью «Меню», попросила поднять руку, когда парень будет готов заказать и только потом удалилась. Шаст смотрел ей вслед с чувством неполноценности. Он рассматривал её фигуру, довольно длинные при низком росте, ровные ноги, не слишком широкие и не слишком узкие, а в самый раз, бёдра, талию, подчеркнутую завязанным чёрным передником, узкие плечики и тонкую шею. Но все это не возбуждало в Антоне никаких чувств любовной симпатии, лишь восхищение красоты и не более. Когда она произносила свою короткую речь для него, то улыбалась, ласково глядя в глаза. Возможно, так девушка смотрит на всех посетителей, а может лишь Тоха заслужил чем-то это индивидуальное отношение. Вдруг он ей приглянулся? Но этого Шастун не мог знать, лишь раздумывать в своей голове, пробегая глазами по названиям блюд в меню. Определиться с заказом было сложно, хотя, казалось бы, что в этом такого. В конце концов, Антон остановился на ролле «Цезарь», показавшимся ему аппетитнее других предложенных блюд, а ещё выбрал имбирный с лимоном чай. Поздний завтрак после напряжённого утра – ну не отличное ли продолжение дня? Официантка, которую, к слову, зовут Ксения, подошла почти сразу, как Антон поднял руку. Девушка записала всё, что сказал парень, хотя это и запомнить можно было, не тратя понапрасну листы бумаги, как подумал Антон. Потом она повторила для него заказ, убедившись, что всё правильно, и ушла, оставив меню перед ним на столе. Антон залез в рюкзак, который взял из дома с некоторыми вещами, достал оттуда книгу, которую во вторник взял у Арсения Сергеевича и открыл по закладке. Он уже прочёл больше половины, настолько произведение Булгакова увлекло своим сюжетом. Антон тут же погрузился в увлекательный мир Москвы двадцатого века, переплетенный с мистикой и религией. Спокойная музыка, играющая в кафе настраивала нужную атмосферу, так что Шаст даже не заметил, как прошло время, и Ксения принесла его заказ, молча поставила на стол, не решаясь отвлечь юношу от книги. Она прекрасно понимала это умиротворение на лице посетителя, так что просто ушла, оставив Антона. Через минут пять, видимо, почуяв яркий аромат имбирного чая, Шаст оторвался от книги и осмотрел стол. Ролл выглядел аппетитно, а чай в причудливом стеклянном чайнике был насыщенно желтого цвета с кусочками лимона. Всё это вызывало аппетит, так что он приступил к еде, отложив в сторону книгу. Все-таки, и Шаст иногда мог съесть «целого быка». Когда на часах стрелка переступила за отметку пять вечера, на улице начало постепенно смеркаться. Пока едва заметная, почти неразличимая мгла опускалась на город. Антон продолжал сидеть в кафе, хоть он уже и закончил с трапезой, сейчас Шаст просто пил чай, наливая его из чайничка в небольшую белую полукруглую кружку. Идеально белоснежного цвета изделие напоминало Антону о первом снеге и о том, как в прошлом году, он гулял вдоль Невы с Серегой, наслаждаясь мягкими большими хлопьями снега, падающими с неба. Это был первый в году снег, сообщающий о начале зимы, хотя на календаре был только конец ноября. Они весело разговаривали о чём-то, шутили друг с другом и смеялись, да просто их жизнь была достаточно мирной и спокойной. Сейчас Антон уже не помнил точно, в чём заключался смысл их разговора, но он помнил, как Серега обнял его за плечи, прижал к себе и они продолжали идти вперед, греясь друг о друга, словно их тепло стало единым, словно их мир был один на двоих, хотя, можно сказать, что так и было. Антона выдернул из воспоминаний, в которых он, кажется, начал тонуть, голос Ксении, которая подошла спросить, нужно ли ещё что-то посетителю. Шаст несколько мгновений поглядел на неё непонимающим взглядом, словно она спросила его на каком-то неизвестном парню языке, а потом всё-таки неловко улыбнулся, пытаясь заглушить бешенное сердцебиение, возникшее от всплывшей в голове картины, и только тогда ответил, что хотел бы ещё чая. Пока он не планировал отсюда уходить, так что отказывать себе в удовольствии выпить понравившегося напитка было бессмысленно. Ещё он спросил, может ли выйти подышать свежим воздухом, но ничего, если он оставит здесь вещи. Официантка со все той же дружелюбной улыбкой ответила, что ничего страшного и Антон, поблагодарив её, вышел из зала, оказываясь на зябкой осенней улице. Между пальцами зажата тлеющая сигарета. Шаст подносит её к алым губам, затягивает в лёгкие клубок никотина и выдыхает его. Желание покурить было почти невыносимым с тех самых пор, как он ушёл из дома, но во время всей прогулки, Антон надеялся удержаться от этого, надеялся пересилить себя, но не смог и сорвался. Возможно, когда-нибудь он найдет успокоение в чём-то другом, возможно что-то станет более правильной и здоровой привычкой, но не сейчас, когда его нервы натянуты как струны и прошлое вздумало играть на них предсмертный марш. Воспоминания о Сереге угасли вместе с последней затяжкой. Парень смог переключиться на другое, всё же более приятное. Его мысли постепенно утекали в сторону Арсения Сергеевича. В сердце вспыхнул огонек теплой ненависти, а по-другому это странное чувство было просто не описать. Парень припомнил, как учитель коснулся его волос, когда они были в классе. От этого воспоминания по коже пробежали мурашки. Так когда-то делал папа… Антон ещё немного стоит и смотрит в тусклую высь, засунув руки в карманы. Его пальцы похолодели от внутреннего мороза, наставшего после беспокойства. Хрупкое тощее тело подрагивает от порывов редкого осеннего ветра. Шаст не торопится внутрь, он не понимает, чего ждёт, на что надеется, но это состояние не проходит ни через минуту, ни через пять. В конце концов, когда даже щёки покрываются мурашками, Антон толкает дверь и заходит внутрь в зал, снова окунаясь в атмосферу приятных запахов. На столике ждёт вновь полный чайничек желтого чая, так похожего по цвету на солнце, Ксения улыбается парню от барной стойки, а сам он не знает куда приткнуть взгляд. Несколько шагов до столика и, приземлившись на стул, Антон берёт в руки книгу, отчаянно желая вернуться к чтению. Налив в кружку чай, вдыхая яркий летний аромат напитка, Шаст улыбается чему-то своему и открывает оранжевую книгу. Кафе кажется по-домашнему уютным местом, из которого совсем не хочется уходить.