Позволь прикоснуться

Где-нибудь обязательно кто-нибудь напишет, что любовь не приходит внезапно, не стучится в окно с наступлением сумерек и не пытается влезть в жизнь тайфуном эмоций. Это чувство настигает постепенно, плавно, словно летние порывы ветра, поглаживая щеки. Хотя, у кого-то она возникает за те семь секунд, о которых пишут во всяких научных статьях, имея ввиду влюбленность, а не настоящую, светлую и крепкую любовь. Вот уже минут пятнадцать у доски, запинаясь, путая совсем легкие формулы, мялся Никита. Его немного нагловатый тон ушел в тот момент, когда Арсений Сергеевич заявил, что позвонит отцу, потому что парень систематические не выполняет домашние задания и совсем не учит математику. Немного кривовато вычерченный на правой стороне доски красовался прямоугольный треугольник, рядом записаны условия задачи, а кроме этого больше почти ничего не было, только формула, которую стоило применить для решения, но и это не помогало Никите сообразить, что делать дальше. Арсений, смирившись с безвыходностью ситуации, не в силах продолжать этот односторонний разговор с белым, как мел, парнем, отошел к задним партам и оттуда спросил у класса, кто может выйти к доске, объяснить тему урока еще раз, показать, как решается конкретная задача и рассказать, что надо выучить "этому идиоту - подумал про себя Попов", а в слух назвал парня просто по имени. Антон проследил взглядом за отступлением Арсения назад и проглядел тот момент, когда руку подняла Кузнецова и бодрой походкой потопала к доске. Девушка начала объяснять все заново, при этом надменно смотря на Никиту, а математик бесшумно подошел к парте Антона, который уже не смотрел на мужчину и заметил его приход лишь тогда, когда тот устроился на стуле рядом, облокотился на спинку и сложил руки на груди. - Ты то все понял, малой? - наклонившись к уху Антона, осведомился Арсений. Парень вздрогнул в момент, когда горячее дыхание коснулось кожи и замер, не в силах унять дрожь, пробежавшую по всему телу. Шаст на миг не мог поверить, что такой тихий голос Арсения Сергеевича, настолько сильно взбудоражит все его естество, заставит задержать дыхание и зажмуриться. Но такое состояние продолжалось лишь краткий миг, после которого пришло удивление и непонимание, а затем паника. Что происходит? Антон подавился слюной, от чего закашлялся. Все тут же обернулись на парня, а Попов недоуменно нахмурил брови и с беспокойством что-то промычал себе под нос, затем аккуратно постучал по спине, пытаясь помочь. Шаст откашлялся, одноклассники потеряли интерес к происходящему на четвертой парте у окна и снова зашептались о чем-то своем. - Антон, нормально все? Ты меня напугал. - возмущенно, но с беспокойством спросил Арсений, положив руку на плечо парня. - Все в порядке. Просто подавился. - выдал Шаст, а затем попытался придумать что-то еще, ведь математик находился слишком близко для того, чтобы парень мог адекватно мыслить. Ситуацию спас голос Иры, которая позвала учителя. Девушка заявила, что этот дурак ничего не понимает и ничего Никиту уже не спасет. По классу тут же пробежали смешки, среди которых был отчетливо слышан голос Арсения. Антон как-то укоризненно взглянул на мужчину, а потом зачем-то потянулся к его ноге. Складка чуть выше колена слишком сильно привлекала внимание и страстно захотелось разгладить ее. Но Шаст не успел прикоснуться, как Попов поднялся, задев кончики пальцев юноши, и отошел обратно к доске, хмуро глядя на Никиту. Это был не первый случай, когда этот парень не мог нормально ответить, так что следующее было вполне закономерным событием в школьной жизни 11А. - Так, тебе, - кивнул головой математик в сторону парня, - двойка за этот урок в журнал и номер телефона родителей спрошу у вашего классного руководителя. Ира молодец, реши до конца задачу и поставлю пять. Антон перекинул взгляд с серьезного математика на довольно улыбающуюся Кузнецову и что-то болезненно кольнуло в груди. Тоха ведь знает, что этой девчонке нравится Арсений, но что делать с этим знанием - не понятно. Шастун помнит отчетливо, как проявляется ревность, но сейчас он никак не ожидал ощутить ее, глядя на этих двоих. С чего вообще это должно вызывать в нем такие эмоции? Как будто Шаст может претендовать на обладание Арсением хоть в каком-то значение этого слова. Но собственник внутри отчетливо твердил, что Антон в праве ревновать, ведь именно он в глазах Арса особенный, только к нему математик относится по особенному. Мысли пугали и вместе с тем будоражили своей смелостью. Шаст прикусил изнутри нижнюю губу и поймал на себе вопросительный взгляд Арса, который не понимает, почему парень странно раскраснелся и так пристально смотрит прямо на него. Антон в тот же миг отвернулся, понимая, как некрасиво выглядит со стороны. Новый приступ паники, новое чувство стыда вперемешку со смущением и надежда, что Попов не умеет читать мысли. Не умеет же? Антону вдруг стало жарко, ведь лишь на миг представив, что математик может залезть к нему в голову и узнать все сокровенные темные размышления - это сразу смертельный приговор. Но внимание преподавателя уже занимала Ира, которая закончила записывать решение своим изящным и уверенным подчерком. - Отлично. У нас еще есть 5 минут. Запишем домашнее задание и можете потихоньку собираться. Арсений Сергеевич записал номера на доске и устроился за своим столом, уткнувшись взглядом в ноутбук. В этот миг, словно угадав самое подходящее время, постучались. Вошла классная руководительницы 11А класса - Валентина Николаевна. Уверенный, чуть хрипловатый от старости голос нарушил тишину, возникшую с появлением учительницы: - Я могу поговорить с классом? - Да, конечно. Мы уже закончили. Ах, да, я хотел бы так же поговорить с вами на счет Никиты Синицына. - поднявшись с кресла, Попов взглядом указал на провинившегося ученика. - Обязательно. - с недобрыми нотками в голосе ответила Валентина Николаевна и обратилась к названому, - Никита, задержись после урока, пожалуйста. Каждый в классе тут же услышал тихое: "Вот черт!". Послышались тихие смешки, но под строгим взглядом классной руководительницы все почувствовали смущение и снова стихли, ожидая дальнейших слов этой страшной женщины. - В эту субботу для 11-ых классов решили организовать развлекательную поездку. Так как родители настоятельно просили администрацию школы сделать этот год для вас запоминающимся и, по возможности, создать менее стрессовые условия обучения, чтобы вы не так сильно переживали по поводу будущих экзаменов, было принято решение включить в учебный план этого года несколько таких выездов и одну длительную поездку на весенних каникулах. Так что, 11 октября вы едете в веревочный парк "Norway park". Конечно, это по желанию, я не заставляю каждого из вас соглашаться. К четвергу мне нужно знать точное количество человек, так что у вас есть три дня на принятие решения. В родительском чате уже есть вся остальная информация. - на этом монолог учительницы закончился, и вместе с этим прозвенел звонок. Никто особо резво не пытался встать и уйти из класса. Одиннадцатиклассники продолжали сидеть, немного конфуженные поступившей информацией, обдумывая услышанное. Антон даже завис, его скучающее выражение на лице застыло, словно бетон, а взгляд стал пустым, потерянным где-то в недрах собственных воспоминаний. И это было не удивительно, ведь название парка было ему отчетливо знакомо. В тот день Шасту исполнялось девять. Счастливая пора, когда мир не был мрачным и скучным, тогда он еще играл яркими, завораживающими красками. День Рождения Антон привык отмечать в кругу друзей, сначала приглашали кого-то из детского сада, а потом уже школьных приятелей, которые с первого класса крутились вместе, словно банда. Как туда попал Антон? В те годы он был открытым, веселым мальчиком, душой компании, яркой лампочкой, свет которой освещал многие сердца вокруг. Его родители гордились таким сыном. Его девятилетие выпало на субботу и Майя планировала праздник с четверга, уже зная, сколько человек будет и куда они поедут отмечать. Сын твердил о веревочным парке весь предшествующий месяц, увидев однажды такой парк в каком-то фильме по телевизору. Женщина предвкушала восторг и радость маленького Тохи. Слава - первый ее муж и отец Антона - полностью поддерживал этот план и помогал с организацией, сам позвонил администрации парка и предупредил, что в субботу они хотят провести День Рождения сына, на который соберутся двенадцать человек. Приехав на место, Антон с восторгом оббежал всю территорию, рассматривая натянутые между деревьями разнообразные тропинки-препятствия. Мальчик предвкушал, как будет находится там, в нескольких метрах от земли, как будет перелезать с одного дерева на другое. Подбежав к родителям, он кинулся обнимать их и благодарить за то, что сделали ему такой замечательный подарок. Тот день прошел просто замечательно, не считая тот инцидент, когда один из гостей Шаста, застряв примерно на середине трассы, зарыдал, заявив, что тут страшно и дальше он не хочет идти. Тогда инструкторам пришлось брать лестницу и снимать маленького трусишку с платформы на дереве. Мальчик не уехал, просидев часа два внизу, пока другие дети с восторгом, преодолевая страхи, проходили трассы, он дождался торта и, уже успокоившись, весело провел вторую часть праздника. Шастун и не заметил, как все в классе постепенно ушли, оставив его одного из всего класса все так же сидеть за партой, уперев затуманенный воспоминаниями взгляд в бежевую стену. Арсений уже начал волноваться, ведь парень сильно побледнел и как-то даже похолодел, словно только что вылез из морозильника. Странный вид парня вызывал неподдельную тревогу, так что Попов поднялся, почти неслышно подошел к Антону и потрепал того за плечо, вырывая из бездны давних воспоминаний. Антон замычал, но спустя миг посмотрел на Арса вполне осознанно. На лице юноши не было абсолютно никаких эмоций, словно их все выпили, не оставив и капли. - Антон, что случилось? Тебе плохо? - вопросил математик, не торопясь убирать с плеча бледного свою такую живую на фоне этого руку. - Не слишком ли много беспокойства обо мне за последний час? - резко и язвительно процедил Шаст, схватив свой рюкзак и вскочив из-за парты. Хотелось бежать подальше, хотелось оказаться где-то в шумном месте, чтобы не слышать голос прошлого в голове, хотелось, чтобы Арсений не смотрел так, как на ходячий труп, который хочется раскрасить в живые краски. Стало противно от самого себя и стыдно за все эти слабости, которые Попов слишком четко замечает. Шастун меньше всего хотел быть снова преданным, меньше всего хотел вновь почувствовать удар по хрупким сторонам своей личности. Еще не восстановился после лета. - Антон! - воскликнул Асрений, когда парень резво зашагал на выход. В этот раз он не допустит, чтобы парень ушел. Не оставит его одного. В этот раз он сделает так, как подсказывает ему сердце. Мужчина быстро догнал парня, когда тот уже взялся за ручку двери, схватил за запястье и дернул назад. Антон невольно шагнул от спасительного выхода и замер, еле сдерживаясь, чтобы не развернуться и не врезать со всего размаху математику, который так нагло снова влезает в его жизнь. - Оставьте меня. - прошептал Шаст. - Нет. - уверенно отрезал Арсений, удерживая парня за руку. - Оставьте меня! - уже громче и резче повторил Тоха, пытаясь придать себе более устрашающей вид. - Никогда, малой. - так же спокойно повторил Попов, чувствуя, что ходит по тонкому льду, который опасно трещит от каждого нового шага. - Почему?! - сорвался на крик Антон и тут же резко обернулся к мужчине, впиваясь взглядом в его ледяные глаза. Но вместо ответа Арсений молча дернул юношу на себя. Антон фактически упал в объятия математика, которые тут же опутали плечи, не давая вырваться на свободу. И стало тепло, стало уютно, надежно, спокойно. Парень ошеломленно уткнулся носом в шею мужчины, чувствуя пьянящий запах его одеколона, ощущая стремительное сердцебиение мужчины, который, закрыв глаза, дышал прямо в макушку Антона, обнимая бережно и, в то же время, крепко. И вырываться из такого капкана уже не хотелось. Антон вспомнил, как Арсений улыбается, вспомнил, как мужчина заботливо смотрит на него, вспомнил, как тот писал небольшие положительные комментарии после каждого домашнего задания. Шаст вдруг понял, что уже давно делает домашку ради этой самой похвалы, чтобы увидеть светлую легкую улыбку на лице преподавателя. В миг забылось прошлое, так не вовремя напомнившее о себе, забылись тоска и боль, осталось только тепло и какая-то живая энергия. А объятия все продолжались и продолжались, будто Арсений чувствовал, как постепенно парню становится лучше и не торопился выпускать того. Прошло минут пять, если не больше, прежде, чем Попов отстранился и взглянул на лицо Антона. Увиденное поразило: парень смотрел в ответ каким-то доверчивым, таким ласковым взглядом и так спокойно улыбался, кожа перестала напоминать цветом снег, а губы больше не были крепко сжатыми. Молчание продолжалось, ведь оба наслаждались этим мигом, подарившим столько положительных эмоций. И не было никаких мыслей, ничего, только этот момент, только эти теплые большие руки на плечах и яркие изумрудные глаза, наполненные золотистыми искоркам. - Хочешь кофе? - вдруг сипло прошептал Арсений, не в силах и дальше тонуть в омуте зеленых глаз. - Ага. - только и смог выдавить Антон, продолжающий не понимать происходящее. - Тогда поехали, я знаю, где делают великолепный кофе. - даже не изменив позы, ответил Арсений, а потом все же убрал руки с плеч Антона и момент перестал быть настолько завораживающим. Шастун молча дождался, пока Арсений убрал в рюкзак ноутбук, взял пиджак со спинки кресла, и тогда они отправились прочь из школы. Парень забыл про дополнительный с Ниной Валерьевной, а Арсений отложил дела на вечер, намереваясь провести больше времени в компании любимого человека. Антон напряженно вертелся из стороны в сторону, не понимая, куда приткнуть свой взгляд во время поездки. Его внимание привлекал то вид за окном, то руки Арса, сжатые на руле.