Они не были теми самыми людьми, у которых в отношениях, царила лишь тошнотворная ваниль и сюсюканья. Нет. В их отношениях была любовь, пускай она и отличалась от привычных нам рамок любовных отношений. Их любовь была другая.
Они были другие, а как любили называть их соседи — «ненормальные», когда те вновь не давали спать их годовалому ребенку, решая выбрать скрипящую кровать для их утех.
Они оба были красивые, однако со своими тараканами в голове и прочими загонами. Они оба жили в маленьком городе, но что удивительно — ни разу не видели друг друга, хотя их город был больше похож на чат класса — все всё знают друг о друге, но ничего не говорят.
Они познакомились в кафе: она случайно разлила чай (слава богу он был холодный) на его белую рубашку. Он не был парнем, который мог сказать «ничего страшного» и принять простые словесные извинения. Ему нужно было устроить скандал, потребовать денежную компенсацию за его, как он говорил, «дорогую белую рубашку». Она была уволена из-за такого позора, но стала работать у него в компании — страхуя имущество граждан.
Между ними, в первое время совместной работы, было жуткое напряжение, или даже ненависть. Он не упускал шанса упомянуть о той испачканной рубашке (которая легко отстиралась в машинке), провоцируя эту бомбу в сто шестьдесят ростом на агрессивные слова, чтобы снизить ей зарплату. Ему безумно нравилось бесить ее. Она заметила это, хотела быть выше детских игр, но тридцатилетний начальник временами переходил границы.
— Лиззи, мне нужно подписать эти бумаги, — на ее стол с грубым звуком приземляется стопка бумаг.
— Я Бетти, — фыркает девушка, перекатывая кончик ручки между белыми, ровными зубами и заправляет золотистый волос за ухо. — Почему ты сам не сделаешь этого? Ты сидишь в своем прохладном кабинете весь день, а я вынуждена умирать в жаре без кондиционера.
— Во-первых, мне все равно, как тебя зовут, потому что я хочу тебя так называть. И во-вторых, ты слишком мало работаешь.
— Я не подписала еще это, что ты мне подкинул час назад.
— Медленно работаешь. Чтобы до восьми все было готово, а иначе, твоя зарплата полетит к чертям. Как и моя рубашка.
— Прошло пол года… — шепчет она и мысленно считает до десяти, делая глубокий выдох. Девушка поднимает глаза и видит, что он еще здесь. Купер вновь опускает взгляд и берет первый лист, делая вид, что вчитывается в текст, хотя все буквы плывут перед глазами. — Какой же ты несносный… — шепчет та сама себе, хмуря брови.
— Я все слышу, — брюнет расставляет руки по бокам, прожигая ту своими серыми глазами.
— Мне все равно.
— Медленно работаешь, язвишь директору, безответственно относишься к работе…
Бетти закатывает глаза, даже не понимая, насколько ему это нравится.
— Уволь меня, раз я не устраиваю тебя, как сотрудник.
— Я просто урежу тебе зарплату.
В уже закрытую дверь летит железная линейка. Как же он ее бесит.
Сначала это были придирки, ненависть, а затем уже что-то новое для их отношения к друг другу — дружба. Первая прогулка, первое свидание, первый секс в его кабинете, после которого им приходилось просматривать записи с видеокамер, ведь спустя два дня, какой-то придурок выбил окно на первом этаже его здания.
Они были полной противоположностью своим образам в социуме. Если Джагхед (так звали нашего паникера) был солидно одет, строгий взгляд, выпирающие вены на руках и грубый, строгий голос, то за пределами, он был домашних котом — смотрел фильмы, ласкался в нежных руках своей девушки, был романтиком и чересчур сильно старался удивить свою половинку, трепетно относился к чужим проблемам, порой забывая про себя.
Бетти же на работе всегда была в официальной, черной юбке, белая-мутная блузка и черные балетки на ногах, на голове пучок. Она редко выходила из своего кабинета, ведь не была столь общительна с коллективом на работе, даже пропускала совещания. Все были уверены, что она верна домашним условиям, как пес своему хозяину, но какого было удивление Джонса, когда тот увидел ее в ночном клубе в коротком платье, с распущенными волосами (которые он тогда увидел впервые и понял, что так она еще красивее). Да и нужно было увидеть его лицо, когда узнал, что Лиззи развлекается таким образом практически каждый вечер.
Ведь на работе,
они совершенно другие.
В первые месяцы их отношений, им двоим было трудно привыкнуть к друг другу. И нет, это не связано с появлением нового человека рядом (ведь они предпочли сразу съехаться). Джагхед не привык таскаться по ее вечеринкам, а Бетти не хотела сидеть как мертвец, и смотреть бессмысленный фильм.
Он смотрел за тем, как та танцует под «Rockabye» с бокалом шампанского в левой руке, и пытается позвать того с собой, но он не преклонен. Он считает время и делает выводы, какой фильм они бы успели посмотреть, сколько бы нежных слов он ей сказал и сколько бы раз она улыбнулась.
Она без интереса смотрела на быстро сменяющиеся, цветные картинки на ноутбуке, делая выводы, что все актеры созданы будто под копирку. И лишь его теплая рука на ее плече облегчала этот нудный просмотр. Пару раз она выпивала «Триптофан», чтобы проспать весь просмотр у него на плече под теплым пледом. Она не боялась побочных эффектов, ведь уже имела опыт с бессонницей. За два часа фильма, она считала, под какие песни успела бы потанцевать, сколько бы выпила алкоголя рядом с ним и похвасталась всем на свете, что ухватила парня, который разделяет ее интересы.
Но они не делали этого. Каждый был при своем мнении, и лишь секс был способен вернуть их в прежнее течение отношений.
Они одновременно заметили это едкое напряжение между ними и решили пойти на компромисс — одни выходные проводят дома, а другие уже в клубе.
Немного времени, и они привыкли к новым изменениям в их жизни. Джагхед не представлял ни одну пятницу и субботу без веселья в клубе и ее чертовски сексуального тела, а Бетти не могла представить ни одного воскресенья без сопливых фильмов и вкусной доставки острых крылышек, и конечно же, рядом сидящего ее мужчину, с которым они все еще скрывают интригу на работе. Им не нужны слухи среди сотрудников, да и случайный секс в кабинке здания добавляет перчинку в их отношения.
Безусловно, у них были ссоры. Джонс был крайне ей недоволен, что та слишком доступно ведет себя на вечеринках, и в какой-то момент признался в недоверии к ней (ярко сказал, что та способна на измену), что слишком сильно затронуло ее эго. Две недели они были обижены друг на друга, пока каждый не решил извиниться. Он пришел в ее любимое кафе, а она в это время ждала его дома с домашней пиццей. В итоге, они всю ночь провели гуляя по городу, изредка возвращаясь в круглосуточные забегаловки или на заправки, чтобы перекусить и согреться.
***
На ней красивое, черное платье с неглубоким вырезом на груди, но его достаточно, чтобы заметить родинку на ложбинке. Ее ягодицы, обтянутые этой тонкой тканью, активно прижимаются к паху в черных штанах, а эта белая рубашка на его теле, кажется лишней в его образе. Джагхед — трезв, а Бетти пьяна в хлам. Она несколько раз спутывала своего парня с дверью, разлила на какую-то девушку вино, ведь ей показалось, что та специально пришла в похожем платье, спела песни Майли Сайрус в караоке, успела поскандалить, что для полного образа ей не хватает шара, прикрепленный цепью к потолку, который Джонс ей пообещал купить (он конечно не сделает этого). А причина была проста — он поднял ее вакансию на работе. Теперь она не просто страхует всех и все, а также и раздает приказы, ведь тот знал, что она любит быть главной (что его не устраивало, и он решил дать ей шанс побыть главной на работе). Джонс знал, что Бетти точно не захочет сидеть дома, поэтому, перед выходом, он уже приготовил на их тумбочке возле кровати таблетки, воду и тазик под кроватью.
— Я хочу танцевать! — почти кричит та, чтобы парень точно ее услышал на фоне громкой музыки Арианы Гранде.
— Детка, ты выпила слишком много, — он выхватывает бокал из ее рук и ставит на стол. — Пожалуйста, давай поедем домой?
— Ты меня не любишь? — она поднимает свои зеленые глаза на него, и брюнет тает под ней, отводя взгляд и закатывая глаза.
— Еще час. Ни больше, ни меньше.
Бетти встает на носочки и хочет поцеловать его в губы, но промахивается, и ее мокрый поцелуй остается на подбородке. Этого вполне достаточно, чтобы его губы растянулись в довольной улыбке. Джагхед уже придумал, как завтра будет шутить над ней и какие фото показывать.
Когда его девушка совсем потеряла связь с миром, парень решил увезти ее домой и дать отоспаться, ведь та решила отдаться ему прямиком в кабинке, когда на ее шее красовались следы от рвоты. Нет, ему не противно, просто он любит приватность.
Через полчаса, они все же оказываются дома. Джагхед заносит свою девушку на руках, ведь та забыла, что такое ноги и как ими пользоваться. Он сразу несет ее в спальню, укладывая эту бестию на кровать. Он отдал последние деньги, которые брал с собой «на пожарный» таксисту, ведь ее стошнило в салоне около трех раз.
— Все, спи, — шепчет он и собирается выключить свет, как молочная ладошка хватает его за руку.
— Раздень меня, мне жарко…
Чертовка. Даже в таком состоянии, она знает, как заставить того жадно облизнуться, а его кадык дернуться, ведь сексуальная одежда возбуждает гораздо больше, чем просто голое тело.
Джагхед расстегивает ее боковую застежку на платье и стягивает через голову. Старается отвести взгляд от красивого, белого белья на ее теле, ведь он безумно шел ей. И он также безумно хотел ее, но она пьяна.
Парень справляется с ее бюстгальтером и трусиками, складывая аккуратно на стул. Он вновь собирается уйти хотя бы в ванну, но голос этой бестии, не дает ему уйти.
— Джа-а-агги-и-и… — тянет та, устремляя взгляд на парня. — Я хочу куни.
Джонс знает, если он этого не сделает, то эта обида дойдет даже до трезвой Бетти. Хотя он сам не против доставить своей малышке удовольствие.
Он снимает с себя рубашку и наклоняется над ее лицом, впиваясь губами в ее. Чувствует, как та старается управлять губами и языком, но это слабо получается. Хотя, он даже не против взять инициативу на себя. Целует ее пухлые губы, ощущая привкус вишневого вина. Со звуком отстраняется от губ и спускается поцелуями к ее голой груди, укладывая правую руку ей на бедро, а левой упирается в мягкий матрац. Не задерживается на ключицах, оставляя несколько засосов на ее груди, ведь знает, что его отметины не пройдут до понедельника.
Спускается все ниже, пробуя тело языком. Чуть солоноватое, но такое, что нравится ему. Пьяное тело извивается под ним, руки хватаются за мужскую спину, оставляя царапины. Раз. Два. Три. Его спина красная, а он уже в зоне лобка. Резко расставляет ее ноги довольно широко и спускается вниз. Он проводит своим влажным языком вдоль ее больших половых губ, держась руками за ее выраженные бедра, а женская рука впивается пальцами в его волосы.
Его язык приступает к малым губам, умело огибая клитор, заставляя девушку простонать. Он любит ее дразнить, как в первый рабочий день, но сейчас, не об этом. Одна рука переносится к ее ляжкам, нежно поглаживая и переходя к лону, собирая пальцами влагу возле влагалища.
— Да, вот так… — стонет та, прогибаясь в спинке, когда его язык наконец-то находит клитор. Он активно ласкает его вдоль и поперек, подключая два пальца, медленно вставляя в него. Выделений было достаточно, чтобы пальцы проникли внутрь. Он чувствует ее тесноту и тепло, отчего в штанах неприятно натирает, когда в стенах растворяется ее стон.
С каждой минутой, он ускоряет свои движения, слушая ее стоны и пьяный шепот, который не может разобрать. Язык ласкает клитор, а уже три пальца, фактически, трахают ее. Конечно, было бы лучше, если бы он, был в ней.
Движения все быстрее и быстрее, стоны громче и громче. Тело извивается под его действиями, а мышцы активно сокращаются вокруг его пальцев.
— Блять! — последнее, что выкрикивает та, прежде чем провалиться в омут удовольствия от его умелого рта и пальцев. Он остается внизу, еще несколько минут поглаживая ее ляжку, чтобы та пришла в прежнее состояние после оргазма. Он знал, что все ведет к полноценному сексу, ведь такое уже было и никто утром не обижался. Но тут он замечает, что она лежит подозрительно тихо. Его брови хмурятся и Джагхед вновь выпрямляется. Увидев ее в таком состоянии, он закатывает глаза и тяжело, шумно выдыхает.
Она уснула.
Эта бестия уснула, оставив своего парня с каменным стояком.
Джонс фыркает, хватая одеяло с другой части кровати и укрывает ее, беря свои ночные шорты и плетется в душ, лишь там снимая свое жуткое возбуждение.
«Пусть только попробует утром сказать мне, что я воспользовался ею. Больше в жизни не получит этого», — думает парень и ложиться рядом, выключая свет. Даже в таком состоянии, девушка двигается к нему и упирается своим носиком в его грудь. Ему остается лишь обнять ее, мысленно готовя
наказание на завтра.
