Behind My Smile

— Милый! Одевайся скорее, а то опоздаешь в школу! – Мама, как обычно, заглядывает в его комнату без стука: дурацкая привычка, которая была у нее с детства – она росла в многодетной семье, где не было отдельных комнат для всех пятерых детей: двух мальчиков и трёх девочек. Коуши скашивает на неё глаза и без слов демонстрирует ей пятерню с растопыренными пальцами, на что мама, закатив глаза, хлопает себя по лбу: — Да, да, это пятый раз за неделю, я обещаю избавиться от этой дурацкой привычки – входить к тебе без стука, - на одной ноте бубнит она. – Но у тебя сегодня первый день старшей школы, я немного… воодушевлена. — Ладно, на этот раз прощаю, - улыбается ей Коуши. – Но в следующий раз я буду считать один твой прокол за два – в качестве компенсации. — Вот жулик! – Упирает руки в бока мама. – Весь в отца! — А вот и нет! Весь – в тебя! – Показывает ей язык Коуши и подрывается с кровати. Он протискивается мимо застывшей в дверях матери, которая не удерживается и хватает его за ухо, больно ущипнув. – Ай! Мам!! — Не мамкай! Живо – в душ, завтрак уже на столе! Коуши наскоро принимает душ и, кое-как натянув на влажное тело пижамные штаны, спускается на кухню. — Оделись бы вы, юноша, а то простудитесь, - фыркает мама на его голый торс. — Дураки не болеют! – Оптимистично отмахивается от неё Коуши. — Очень самоутверждающе, - хмыкает мама. — А я только в начале своего жизненного пути, - лениво пожимает плечами Коуши, вытирая полотенцем свои волосы. – Ещё успею самоутвердиться. – Он переводит взгляд на накрытый стол и тихонько присвистывает. – Ох, ничего себе – как ты сказала? - «немного воодушевилась»? Мама действительно расстаралась на славу: на столе стояли и полные чашки дымящегося риса, и варёные яйца, и тосты с джемом и арахисовой пастой – Мико уже вторую неделю подряд просила делать ей на завтрак эти тосты – увидела в своём сериале – что она там сейчас смотрит, «Все ненавидят Криса»? - и, как говорится, не смогла пройти мимо; и так горячо любимое Коуши мапо тофу. — А кофе есть? – Спрашивает Коуши, быстро чмокнув маму в щеку в качестве благодарности. — Вредно школьникам кофе, - скорее, из чувства противоречивости, нежели из этических соображений, вздыхает его мать, но все-таки наливает ему кружечку из кофейника: она сама обожала кофе всем сердцем, поэтому не удивлялась тому, что эта тяга передалась и старшему ее ребенку – как и почти все в ее внешности. А внешность Сугавары Асами полностью соответствовала ее имени – которое переводилось как «Утренняя Красота». Асами и правда была потрясающе красива: в свои тридцать пять она выглядела максимум на двадцать. Даже роды троих детей: старшего – Коуши и младших – разнополых близнецов Мико и Акиры, никоим образом не сказались на ее точеной фигуре с генетической предрасположенностью к так называемой «тонкой кости». У неё были холодного – как у Коуши – оттенка светлые, почти платиновые, волосы, темно-синие глаза, нежнейшая молочная кожа, сквозь которую проступали голубоватые венки, хрупкие запястья и лодыжки. Она была сравнительно небольшого – для женщины – роста, но при этом могла взглядом закопать так, что просто атас. Впрочем, этот свой фирменный взгляд она применяла только по особым случаям – например, когда отец Коуши и близнецов допоздна засиживался после работы в баре с друзьями. Тогда никакие его «Асами, помилуй, я почти не пил, я просто подышал рядом с алкашкой!» не спасали: в гневе Сугавара-сан была очень и очень страшна. Сам Коуши редко попадал под ее горячую руку – у них с мамой были тёплые дружеские отношения. Можно даже было сказать, что Асами-сан была ему кем-то вроде старшей сестры. Она никогда серьезно не конфликтовала с Коуши, а ее упреки носили, скорее, шуточный, стебный характер. Мама Коуши была тем ещё троллем и они на пару с сыном нередко добродушно подшучивали над окружающими, особенно - над слегка высокомерной папиной роднёй. Нет, Коуши любил своих бабушку с дедушкой, но, как говорится – на расстоянии, ибо те при каждом удобном случае порывались отдать его на уроки скрипки – на которую в своё время отдали отца Коуши – а что может быть страшнее уроков скрипки? Правильно: некротическая гангрена. Во всяком случае, так папа говорил. Но, кажется, ему можно было верить. В любом случае, к музыке – тем более к той, которую нужно исполнять самому – у Коуши душа не лежала от слова совсем. Ну, нафиг. Он лучше пойдёт – ну, не знаем, к примеру – в баскетбол там или в футбол. Коуши был шустрым, непоседливым ребёнком, энергии у него было – хоть отбавляй: надо же было ее куда-то девать. Пока они с мамой на пару уплетают тосты с кофе, на кухню к ним спускается, потирая заспанные глазки крохотным кулачком, сонная Мико: — Мама, а мне приснилось, что за мной бегала синяя картошка. Жуть какая страшная: с щупальцами и глазками. Что это означает? Асами-сан задумывается, приложив пальцы к губам: — Поняла! Картошка во сне означает, что кто-то слишком долго читал допоздна комиксы, хотя мама запретила. — Это не я, это все Акира, - почему-то краснеет Мико. – Я говорила ему прекратить, а он начал вслух читать! — Ну конечно, а ты ему говорила «Акирааа, хватииит, мама запретилаа!» - Очень похоже пародируя тонкий голосок дочери, пищит Асами-сан. Мико обиженно сопит: ну, вот, поймали с поличным. Если Коуши рос ещё более-менее послушным ребёнком, то близнецы были сущим наказанием. И тот, и другая обладали недюжинным для их возраста любопытством – тем самым, когда дети на спор тычут пальцами в розетки и очень удивляются потом, что их шибануло током. А уж их родители-то потом как удивляются… И это не считая многочисленных шалостей в виде размазанного по всему дому чёрного воска для обуви, сломанной рисоварки (Мико всего лишь хотела приготовить на ужин великолепное блюдо под названием «тушеный башмак») и маминой косметики на довольных рожицах близнецов – причём, как правило, в те моменты, когда косметичка находилась дома, а сами шалопаи – где-нибудь в магазине, например. Асами-сан была истинной поклонницей декоративной косметики, а потому не знала точное количество своих тюбиков с губной помадой – что играло на руку шаловливым близнецам, которые периодически совершали набеги на ее косметичку и не всегда отобранные тюбики возвращались обратно в том же количестве, в котором были оттуда утащены. Поэтому, стоило маме отвернуться – как хихикающие детки мигом наводили друг у друга на лицах Джеффри Стара на минималках – на сильных таких минималках – и с невинным видом просили купить им пачку хлопьев в виде звёздочек – вызывая у мамы микроинсульт от вида помады «Кайли», которую использовали и в качестве теней, и румян и – по прямому назначению. К слову, стереть ее обычными салфетками бесследно было практически нереально – поэтому-то она и была всегда основной целью маленьких пакостников. Асами-сан искренне считала, что Коуши – подарок богов, потому что только он имел влияние на своих младшеньких: близнецы очень любили своего старшего брата и в большинстве случаев поддавались на его уговоры не шалить и не расстраивать маму. Но и сам Коуши был тем ещё шаловливым засранцем – поэтому чаще всего его даже не приходилось долго уговаривать на какое-нибудь непотребство: так, на одних семейных посиделках близнецы не без помощи своего старшего брата провернули целую тайную операцию под названием «Тысяча и один способ заработать микроинсульт на ровном месте» - во все карманы и сумки приехавших погостить родственников они напихали свежевыкопанных дождевых червей. Вот смеху-то было, когда дядя, тети и папа во время перекура полезли в карманы за сижками – а вытащили удивлённо корячащихся червячков. Сюрпрайз, как говорится. Вы не ждали – а мы уже сделали. Мама тогда оценила шутку юмора, и, дождавшись, пока недовольные родственнички разъедутся по домам, напекла для всей малышни вкуснейшие кремовые булочки…с изюмом. Изюм в выпечке терпеть не могли все ее дети: ну скажите, это же мазохизм – жевать размякшее в месте соприкосновения со сморщенной влажной виноградиной тесто?! И как люди это едят… Зато воспитательная кара возымела свой эффект: больше ее дети не подбрасывали ничего в чужую одежду. Пока Коуши наливает для Мико яблочный сок, увлечённо выслушивая продолжение ее сна, на кухню спускается наполовину одетый и явно морально готовый к повседневной рутине Сугавара-сан. На нем темно-синий строгий пиджак в едва заметную белую полоску, а в руке – аккуратный чёрный портфель. Во второй руке он держит какие-то распечатки, и пока заходит на кухню, напряжённо вчитывается в текст. На его переносице залегла беспокойная морщинка: ему явно что-то не нравится и он шевелит губами, время от времени вскидывая глаза к потолку и качая головой. — Как бы доброе утро, дорогой мой! – Недовольно хлопает его полотенцем ниже пояса мама. У Сугавары Кё была эта дурацкая привычка: иногда он настолько погружался в свою работу, что забывал поздороваться с женой и детьми – не со зла, просто так силён был в эти минуты его мыслительный процесс. Он работал в рекламной компании, и его основной работой было сочинение запоминающихся слоганов для рекламы – чем, по всей видимости, он сейчас и занимался. — Да, милая, прости, пожалуйста, - торопливо извиняется Кё-сан, чмокая в щечку жену и треплет по голове заспанную Мико. – А кто тут у нас - «Мисс Мира»? — Пап, девочки не хотят быть «Мисс Мира», - закатывает глазки разборчивая Мико. – Девочки хотят новую палетку «Худа Бьюти». Асами-сан не выдерживает и прыскает: вот маленькая негодница, подслушала, видать, ее телефонный разговор с подругой! То, что сама Асами-сан очень сильно хотела новую палетку «Худа Бьюти» осталось за кадром: надо было видеть лицо Сугавары-сана, когда его шестилетняя дочь озвучила своё желание. Он лишь недоуменно качает головой, снова рассеянно целует жену в щеку и направляется, по всей видимости, к входной двери, когда в спину ему летит «Ты ничего не забыл?» от жены. Кё-сан приостанавливается, оборачивается через плечо, напряжённо морщит лоб. — Ах, да, конечно, Коуши, с первым учебным днем тебя! – Поздравляет Кё-сан, хотя по его лицу видно, что он хочет, чтобы ему, наконец, дали нормально сосредоточиться на его работе. — Спасибо, пап, - фыркает Коуши, намазывая второй тост джемом для Мико. Кё-сан снова кивает и уже хватается за ручку двери, как снова слышит «Так ты точно ничего не забыл?» от явно веселящейся Асами-сан. — Да что?! – Не выдерживает Кё-сан, раздраженно запихивая свои распечатки в портфель: нет, в этом доме ему точно не дадут сосредоточиться на никак не дающемся сегодня слогане пылесосов новой модели. — «Кё Сугавара на работу летел, не покладая рук», - весело скандирует Асами-сан, подходя к мужу с чем-то синим в руках. - «Одет был кэжуал: ну, то есть – без брюк!» И правда: Кё-сан настолько задумался, что чуть не утопал на работу в домашних шортах. Издав полузадушенный вопль, он выхватывает из рук смеющейся Асами-сан свои брюки и, торопливо извинившись, убегает надевать нижнюю часть своего костюма. — Что бы он без тебя делал! – Отсмеявшись, говорит Коуши, пока Мико хохочет, утирая выступившие у неё от смеха слёзы. – Так и ушёл бы без штанов, Отец Года. — Скажи, да? – Вздыхает Асами-сан. – Вот послал господь мне муженька. Ну, зато хоть дети красивые получились. — Все – в тебя, - ластится Коуши. — Доминантные гены, сына, доминантные гены, - самодовольно улыбается Асами-сан. – Ну ладно, подвезти тебя в школу? Или ты уже запомнил дорогу? Коуши задумывается: вообще-то, он запомнил дорогу к своей новой школе – да и была эта Карасуно значительно ближе, чем его средняя – Нагамуши. Но зловеще сгустившиеся за окном тучи как-то не прибавляли оптимизма в первый учебный день, к тому же, решил он, его только-только получившей права матери нужна была практика в вождении, поэтому… — Спорим, все кустарники сегодня будут твои? – Выкрикивает он и бежит наверх – за своей школьной сумкой, пока не получил по шеям от матери. — А вот и нет! Я аккуратно вожу! – Кричит Асами-сан ему в спину. – И это мой сын. – Фыркает она слегка обиженно.